Никогда

И заклеется толстая в клетку тетрадь на скотч.
У меня, может быть, через пару лет будет дочь,
Может быть, через семь, может быть, через двадцать два;
Через сорок, глядишь, я буду уже вдова,
Старший внук будет в огороде колоть дрова
И надеяться не спалиться, когда едва
Слышно будет идти на улицу покурить.
В двадцать с хвостиком я, наверное, начну пить,
В тридцать брошу и разведусь.
Заведу себе пса огромного, как мечтала,
И куплю себе одеяло,
Мягкое, огромное одеяло,
Чтоб хоть как-то да оживилась моя кровать.
Может, встречу мальчика в тридцать пять,
Ну такого,
Голубоглазого и худого,
Чтобы научил меня жить толково,
Ну или попробовал показать.
Мы бы с ним расстались, и в сорок пять
Я бы отдала свою дочку замуж
За красивого и богатого. Ну куда уж
Нам таким простым до таких крутых.
Напилась бы крепко за молодых.
В пятьдесят я водила бы внука в садик
- Его звали бы Костя ну или там Вадик –
Через десять лет этот милый мальчик
Стал бы циником круче нас с тобой в наше время.
Я бы тихо ворчала «Господи, что за племя»,
Но любила б его на свете всего сильнее.
А ещё через семь он привёл бы ко мне девчонку:
«Ба, это Оля, ждёт от меня ребёнка.
Я недавно нашёл тетрадку, ну эту, в плёнке
Клейкой. Мы решили дочку назвать Наташей.
Если сын – то он будет, наверно Сашей
Или Женей. Или Андрей.
Ба, ты выздоравливай поскорей.
Я тетрадь твою оставлю себе, окей?»
Через год он приедет засыпать меня землёй,
А потом вечерком со своей молодой женой
Извлечёт мою писанину из-под обломков
Старых дисков, игрушек, всего, что хранила тут,
Поклянётся, что никого из моих потомков
Твоим именем никогда и не назовут.