Любовь с исчадием ада.

- Под покровом ночи, укутавшись в черный плащ тумана, загородив своим силуэтом звезды… ворвался он… Вампир… Исчадие ада… - недовольно пыхтел молодой парень, перебираясь по связанным простыням с этажа на этаж.

Парень был уже далеко не молодым (и не парнем, честно говоря), и, как каждый старик, он любил бурчать и отказывался понимать современный мир. Дело в том, что наш герой был вампиром. Давно уже был. Песок разве что не сыпался. А так и войны успел повидать, и таких людей кусал, что аж гордость брала.

- Раньше-то как хорошо было, - размышлял он, - подошел к девушке, укусил её за шею. Она в обмороке, то бишь твоя. А теперь… «Покажи свои возможности… Дай мне вечной молодости … Роди мне сына». Тьфу, может, мне еще в гробу спать перестать? О времена! О нравы!

Несчастный вампир, укрывшись явно протертым полотном сумрака наступившей ночи, полз на этаж к объекту своего вожделения – молоденькой девушке. Она, как и подобает нынешнему поколению, не желала упускать возможности найти сверхъестественное существо и погрузиться с ним в омут страсти.

Вампиру крайне не повезло влюбиться именно в нее. А он вроде как и влюбляться не думал, но был прижат в угол любознательной пышногрудой красавицей, только что досмотревшей очередную сопливую истории про кровососов.

«- Ты вампир?! – менторским тоном вопрошала светловолосая человечинка, нависая над худощавым вампиром.
- Д-да, - трагично согласился он.
- Будешь моим парнем».

И всё. Припечатала. Сказке конец. А он ещё и пожить-то не успел. По щеке скатилась скупая слеза.

- Павнем. Эфо в мои-фо семьфот лет! ПАВНЕМ! Пакофть-то фафая. Новмальные люди фемьи фоздают, фефишек рофают, а фэтой мавадой фелофек понадопился. Дур-р-р-ра набитая, - шипел вампир, для удобства хватаясь за подоконники челюстью.

Новый статус предполагал, что придется лазить по стенам, бегать со скоростью ветра, при свете дня умирать. А он был неправильным вампиром. Любил поспать в фамильном склепе, поклацать длинными клыками и скушать под шумок какую-нибудь селянку. А уж если придти к возлюбленной, то на лифте. А не по милостиво спущенной из окна занавеске.

Холод пробирал до костей. Вампиры ж, оказывается, не мерзнут, поэтому должны ходить в модельных рубашках при любой температуре. Запылившийся плащ с поднятым воротом был отложен в сторону и сменен на какую-то тряпку, якобы обтягивающую тело. Было б что обтягивать. Февраль как-то не располагал к шелковым рубашкам, тулупчик бы одеть, валенки. Но это, видите ли, не модно.

А еще оказалось, что истинные вампиры должны уметь писать стихи. Этим горе-вампир и занимался, переползая с этажа на этаж и постукивая от холода клыками.

- Ворвался он… Исчадие ада… Какая ж рифма? Мармелада? Черт бы побрал эту любовь.

А девушка-то хорошая. Чего тут спорить? Шейка тоненькая, аппетитная. Так и хочется в неё вонзиться да пообсасывать юные косточки. Но по нынешним канонам вампиры не едят своих любимых. Они их оберегают и спасают от происшествий.

Любимая частенько звонила вампиру и предлагала ему разобраться со злодеями, преградившими ей узенькую дорогу судьбы. Она специально бродила по темным подворотням и вылавливала будущих «жертв» своей игры в «супер-героя». Судя по лицам злодеев, те и сами были не против свалить куда подальше от истеричной девчонки, но та требовала изгнание их именно силами «исчадия ада». Исчадие надрывно шипело и делало страшные глаза, а потом шепотом умоляло убраться куда подальше от греха. Злодеи проникались ситуацией и уходили.

- И к шейке нежной припадает, - бормотал вампир, почти добравшийся до необходимого этажа. – И… рыдает? Страдает? Желает? Мамочки, сейчас свалюсь...

Всё. Препятствия кончились. Вампир, задыхаясь от боли в боку, влез в окно и прищурился от яркого света и не менее яркого макияжа на лице возлюбленной.

- С д-д-днем с-с-свят-т-того Валентина тебя, любимая. – И всучил ей пожухлый букет, судя по всему собранный в том же могильном склепе, где и почивал сам.
- Что-то ты долго, - фыркнула девушка. – Стих сочинил?
- Д-да… Я замерз, - пожаловался он, - кушать хочу. Может, разрешишь парочку раз укусить?
- Совсем ты меня не любишь… Ладно, я там для тебя кошку приготовила. Ешь её.

Вампир закашлялся и разом потерял желание питаться вообще. Она бы ему ещё червя пихнула. Что за извращение: живому вампиру да какое-то облезлое существо, заунывно мяукающее в углу?!

Кошка так же не испытывала особого желания быть съеденной, поэтому до блеска облизывала свой плешивый хвост и похрустывала блохами.

- Я не ем кошек, - печально заключил вампир. Кошка выдохнула с облегчением.
- А кого ешь? Могу пса притащить…
- Нет, мне нужен козел… - язвительно пропыхтело несчастное исчадие ада. - Черный… Я питаюсь только черными козлами…

Кошка от восхищения зевнула.

- Девственниками, - закончил полет фантазии вампир.

Кошка довольно-таки неопределенного пола выплюнула ком шерсти и профырчалась. Девушка недовольно взглянула на кавалера и вздохнула.

- Тогда голодай. Так где стих?
- А дашь укусить?
- Нет!
- Ладно… - Вампир задумчиво начал расхаживать по комнате. – Прикрывшись темным одеялом ночи, в окно к тебе влетает он…

Девушка сложила руки на аппетитной груди и замерла в немом восхищении.

- И словно… зимняя прохлада, он… тьмой… кромешной… окружен, - сбиваясь, продолжил изливаться вампир.

Кошка понимающе хмыкнула и уселась на плечо к будущему поэту, якобы говоря: «Чего не сделаешь ради любви, да?»

- Ты знай, что он – исчадье ада! Ему не надо мармелада…

Оплошность замечена не была. Девушка аж покачала головой от удовольствия. Видимо, вампиры с блохастыми зверями на плече крайне редко писали ей стихи. Зверь пошатывался на плече и с удовольствием посасывал ухо вампира. Появился вполне закономерный вопрос: кто кого собирался есть?

- Он хочет полюбить тебя… Дашь укусить себя? – завершил вампир, окончательно сбиваясь с такта, ритма, теряя рифму и безумно урча животом.
- НЕТ! – возмутилась девушка. – Ты будешь любить меня, потом обратишь, а потом мы будем счастливы вместе.

Неизвестно ещё, кто начал кашлять сильнее: кот, подавившийся чужим ухом, или несчастный вампир.

«Всю жизнь носить какие-то тряпки вместо фамильных панталончиков?! Спать в постели?! Лазить к ней в окно, словно воришка какой?! И кошками питаться? А оно мне надо?» - думал он.

- Не надо, - вслух закончил вампир и спешно направился обратно в форточку.
- Эй, любимый, ты куда?!
- Укроюсь тьмой и свалю по-тихому. Пока-пока.

И сполз по простыням на улицу. Залихватски визжал кот, так и не слезший с плеча и не особо радующийся перспективе упасть с пятого этажа. Завопил вампир, которому в плечо вцепились острые когти. Заголосила потерявшая последний шанс на «вечную любовь» девочка.

Говорят, будто непонятного вида существо с котом на плече видели в тот день около какого-то бара, где кавалер-неудачник заливал горе Кровавой Мэри. После, напившись томатного сока, и съев слабо прожаренный стейк, вампир побрел в свой склеп, клятвенно заверив себя, что раз и навсегда покончил с молоденькими страстными мечтательницами об исчадиях ада.