Дороже всех сокровищ, Глава 16. (заключительная)

16.
Питер встретил меня прозяблой погодой, что характерна для него почти круглый год. Нет, к ней я так и не смогла привыкнуть. А после теплого и солнечного черноморского побережья это было бы кощунством с моей стороны. Но учитывая состояние моей души, дышалось мне здесь намного легче. Я снова ушла в себя, снова перенеслась в мир своих страданий и истязаний. Ведь по сути Давыд погиб из-за меня. Я не понимаю, как меня выдерживали родные, потому что вела я себя ужасно, как настоящая свинья. Наверное просто понимали, или пытались войти в мое положение. Я не думаю, что папа бы просто так оставил затею найти мне молодого человека, тогда как в прошлом году он горел желанием познакомить меня с сыном какого-нибудь своего знакомого. Женька не лез уже со своими глупыми вопросами и старался просто выполнять мои просьбы беспрекословно. Мама поддерживала меня как психолог, и как женщина. Мне нужно было хоть изредка с кем-нибудь делиться. Близких подруг здесь не было, а в маме я нашла опору. Пусть я и скрывала многое и редко шла на контакт, но все же иногда эмоции просто выплескивались через край. Тогда она успокаивающе гладила меня по волосам, прижимала к своей груди и обещала, что все обязательно будет хорошо. И я ей верила. У меня просто не было другого выхода, потому что я считала жизнь свою законченной.
Через два месяца мне пришлось все таки вернуться в Туапсе, но только для судебного процесса в качестве свидетеля. Юру, Виталика и мужика по кличке Лапоть, которого как оказалось звали Толиком судили по всей строгости. Отец Давыда приложил все усилия, чтобы им дали максимальный срок. Статья мошенничество, тяжкое причинение вреда здоровью, похищение с целью выкупа, хищение государственного имущества, коим считался найденный нами клад, а Виталику припаяли еще срок за умышленное убийство. Путем частичного сложения сроки они получили немалые. Толик, как просто соучастник шестнадцать лет, Юрка, как организатор всего этого получил двадцать пять лет, а Виталю посадили на пожизненное. Не знаю, платил ли кому Катсдорф, или суд у нас такой гуманный, но результатом все остались довольны, то есть заинтересованная в их заключении сторона.
Тогда я впервые видела Михаила Катсдорфа. Это был седовласый мужчина лет пятидесяти, с потухшими глазами и глубокими морщинами вокруг глаз. Его словно раздавили и вынули душу. Наверное не каждый сможет пережить смерть сына. Олег уже давно оправился от ран и не отходил от меня ни на шаг. Наташка тоже пришла в себя, ее жизнелюбие вернулось на прежнее место и продолжало меня радовать. Главное, что ни смотря ни на что глаза у нее горели. А вот Диму я не узнала вообще. Из того беззаботного веселого парня он превратился в серьезного молодого человека, его глаза все время скрывали темные очки, а лицо было каменным. Мне было страшно за него.
Я стояла у здания суда с Олегом после того, как вынесли окончательный приговор, когда из дверей вышел Дима.
-Дим – окликнула я его. Он нехотя обернулся, ни один мускул на его лице не дрогнул.
-Что?
Я подошла к нему поближе, чтобы просто хоть на минуту остаться наедине от противных репортеров и зевак.
-Ты как?
-Паршиво, если ты не успела заметить. Дин, мне неприятно с тобой разговаривать, – процедил он.
-Почему? – не поняла я.
-А ты разве не догадываешься? Между прочим это ты была инициатором всего этого каламбура с сокровищами, и это из-за тебя Давыд поймал пулю, – выдавил он. Мои глаза сразу же заслезились. Да как он смеет обвинять меня во всех смертных грехах? Да, я виновата, я во многом виновата. Но почему он не чувствует и своей вины?
-Дим, а тебе не кажется, что ты перегибаешь палку? Из-за кого мы оказались на том злосчастном корабле? А? Не помнишь? Это ты ведь навел Юрку со своей шайкой на нас, и это из-за твоего долга они приплыли туда. Разве не так? Если бы не твой длинный язык, который и так мне жизнь подпортил, то все бы оставались живыми и здоровыми. Да, Давыд полез под пули из-за меня, потому что хотел защитить, потому что мы любили друг друга. А где твоя любовь была тогда, когда ты пьяный выболтал все Юрке? Где было твое уважение, пусть даже к брату? Так что не смей винить во всем только меня одну. Ты виноват не меньше, – закончила я свой монолог, тыча пальчиком в его грудь. Он стоял не шелохнувшись, смотря на меня обезумевшим взглядом. Видимо, обвинять других ему было легче, чем признать и свою причастность. Резко развернувшись, я пошла к ожидавшему меня Олегу и Ани.

Учебный год прошел в бешеном ритме. Чтобы хоть как-то отвлечься, я погрузилась в учебу. Сразу после суда я стала обладательницей миллиона долларов. Государство оценило найденные ценности в шестнадцать миллионов, а нам, как людям, которые их нашли полагалось двадцать пять процентов. Нет, эти деньги покоились на моем счету, и я ни капельки не собиралась брать из них. Это были не хорошие деньги, потому что из-за них погиб человек.
Что касается Давыда, то каждую ночь я засыпала под звук своих рыданий, потому что забыть этот кошмар с каждым днем было все труднее и труднее. А папочку с летними фотографиями я спрятала далеко-далеко в компьютере, чтобы не наткнуться случайно. Все еще было больно просматривать их. Я часто перезванивалась с Наташей, которая училась в Сочи, часто общалась по скайпу с Олежкой и Аней, которые собирались пожениться. Мой большой брат собирался жениться. Эта новость была самой лучшей за все это время.
-Ди, ты не обижаешься, что я купил квартиру, используя те деньги за сокровища? – поинтересовался он как-то, после того, как я рассказала ему, что хочу отдать те деньги какому-нибудь детскому дому.
-Нет, конечно! Ты их заслужил, выстрадав такие побои. Вам сейчас нужно жить и развиваться, а ты у меня еще спрашиваешь. Просто мне больно их тратить.
-Понимаю. Мне тоже его очень не хватает.
-Да, Олеж, это пережить очень трудно.
Лето я собиралась провести в экспедиции на Восточный Кавказ к побережью Каспийского моря. Хотелось, конечно, к бабушке, но я знала, что смогу сорваться, потому что я уже начала забывать Давыда, оставляя в душе просто хорошие воспоминания о нем. Все еще натыкаясь на фотографии, я плакала, но уже переносила это все не так болезненно, как раньше.
Свадьба Олега состоялась в начале сентября следующего года. Он дождался того, как пройдет год после гибели Давыда, потому что они все-таки являлись хорошими друзьями. За это время Олежка немножко поднялся в материальном плане, открыв свою автомастерскую вместе с мойкой. Свадьба была скромной, но очень красивой. Анюта в белом платье, Олег в белых брюках и белой рубашке, марш Мендельсона, кольца и конечно же огромное количество цветов, поздравлений и подарков. Диму я не видела, да и видеть не особо хотелось. Просто я до сих пор не могла успокоиться, что главной виновной во всем случившемся он выставил все же меня.
В Питер я вернулась в начале учебного года. Экспедиция пошла мне на пользу, потому что я завела много знакомств, исследовала незнакомую местность, при этом уже более легко стала переносить мысли о Давыде. Да, на Каспии было не так тепло, как на Черном море, но мне там понравилось абсолютно все! Я влюбилась в эти прекрасные склоны Кавказа, я влюбилась в Армению, где провела несколько недель, в ее традиции и обычаи. Мне безумно понравилась наша жизнь в полевых условиях, я вновь научилась улыбаться и смеяться.
Возвращалась домой я совсем другим человеком. По крайней мере, мне так казалось. Боль утихла, превратившись в точку, а тоска превратилась в воспоминания. Наверное, я просто смогла принять это все и отпустить. Только по возвращению домой меня ждали не самые радостные новости.
Мама встретила меня на пороге, сжимая телефонную трубку. На лице ее застыла тревога, смешанная со страхом.
-Что такое? - выдохнула я, раздеваясь на пороге.
-Звонила Маша. У бабушки был инфаркт. Она в больнице.
-Господи, - я осела на пол. Больше всего я боялась потерять именно бабулю. Да, сейчас мы виделись реже, но всё же она оставалась для меня самым близким человеком.
-Тетя говорит, что состояние стабильное.
-И все же, мне нужно к ней.
-Да, конечно, - согласилась со мной мама. - Я поеду с тобой.
У меня ещё была пара недель до начала учебного года, поэтому я планировала провести это время в Дедеркойе. И даже несмотря на то, что бабуля находилась в больнице, чувствовала я себя здесь очень хорошо. Она приходила в себя, врачи утверждали, что если она будет принимать прописанные лекарства, то и сиделок не понадобится.
-Что-то ты совсем потухла, девочка моя, - бабушка провела своей морщинистой рукой по моей щеке.
-Поводов для радости пока не много, - пожала я плечами.
-А что так? Все винишь себя в смерти Давыда?
-Знаешь, есть некий осадок. Но прошло уже два года. И я знаю, что он бы хотел, чтобы я жила дальше. Просто есть люди, которые обвиняют меня. И когда ты это осознаешь, начинаешь им верить.
-Ну, и зря! Поговори с ним.
- Не хочу. Не от того, что он изменился, или думает про меня гадости. Просто я была очарована этим человеком, он заставлял моё сердце биться чаще, но он так легко сдался, свалив вину на других.
-Смотри сама. Просто такими эмоциями не разбрасываются. А время меняет людей. Уж поверь старой клюшке, - чуть рассмеялась она.
-Не заморачивайся, баьуль. Тебе отдыхать нужно, и не волноваться. А со своей жизнью я как-нибудь разберусь сама.
Сама. Конечно! Наверное, я боялась снова увидеть в некогда искрящихся глазах всю ненависть мира. Именно поэтому избегала мест, где могла бы встретиться с ним. А то, что он в городе сейчас находится, я прекрасно знала.
На вечер Олег с Аней пригласили меня на ужин. Посчитала я это знаком гостеприимства, потому что в последнее время в из доме я была очень не частый гость. Готовилась я к этому с особой тщательностью. Укладка, лёгкий, едва заметный макияж, чтобы просто подчеркнуть глаза и губы, лёгкий комбинезон классического кроя, который я приобрела в торговом центре после посещения бабули. Ничего с собой приличного я не взяла.
По дороге купила вино к столу, и выбрала небольшой сувенир для их дома, чтобы можно было втиснуть его в интерьер. А потом ещё водителю такси объясняла как доехать до нужного мне адреса.
Зря я надеялась, что вечер будет посвящен только мне. Как оказалось, в доме моего брата собралось несколько их друзей в мужскоиэм и женском лице. И один из них, едва я вошла в небольшую гостиную, заставил моё сердце биться чаще, хотя стоял ко мне спиной. И, скорее всего, он тоже меня почувствовал, так как медленно, с задумчивым видом развернулся ко мне.
-Привет, - выдохнула я, нляляв эти лазурные глаза с лёгкой поволокой грусти.
-Прекрасно выглядишь, - Кацдорф даже часто шасорнао, оглядывая меня. Не получилось у него сохранить невозмутимость.
-Спасибо! Ты тоже! - я не лукавила. По сравнению с нашей последней встречей, он сильно изменился. Нет, не он, а выражение в его глазах.
Но более, чем парой фраз мы перекинуться не успели. Хозяева дома завладели нашим вниманием. Это шумное сборище было по поводу из новоселья. Съёмное жилье это, конечно, лучше, чем ничего, но когда над головой есть крыша, это самое лучшее, что может случиться с молодой семьёй. Тем более, как я узнала уже ближе к концу мероприятия, если она ждёт пополнение. Для этого, собственно, я и была вытащена из заточения бабушкиного дома.
Прощалась я с родственниками и их друзьями уже глубоко за полночь. Хотелось побыстрее ршутиться в мягкой постельке. Ночь была невероятно теплой и нежной, а сердце отчего-то аолнительно ьыэилось. И я знала от чего. Все дело было в Диме. За столом он сидел напротив. Вроде как и не говорил со мной, но я постоянно чувствовала его взгляд. И сейчас...выйдя на улицу в ожидании такси, я спиной ощущала его присутствие.
-Ты тоже домой? - уточнила я, поворачивая голову. Дима стоял у подъезда, прислонившись спиной к стене.
-Наверное.
-Все как всегда, не можешь определиться?
-Хочу, но да, не могу. Тебя можно проводить?
-Меня довезёт жёлтая машина с гашечками, - улыбнулась я.
-Я поговорить хотел, - выдал Дима, но двор в этот момент осветили фары.
-Тогда поехали со мной, - подала я плечами.
До Дедеркойя мы добирались молча. Сидели рядом, я чувствовала его дыхание, ощущала, как его пальцы дождаться на мою руку и нежно сжимают ее. В этот момент хотелось, чтобы время остановилось. Это были такие волнительный ощущения, которые заполнили всю меня.
И так же, не говоря ни слова, мы вышли из такси, я, взяла его ща руку и поташила в дом. Я знала, что делаю. Девочка я была взрослая, а в Диме, как я поняла сегодня вечером, я очень нуждалась. Едва мы оказались в доме, даже не успев включить свет, Кацдорф прижал меня к стене и нежно поцеловал. По коже побежали мурашки от этих ощущений, пальцы начали цепляться за его рубашку, а олова постепенно теряла остатки разума.
-Я мечтал это сделать с тех самых пор, когда увидел тебя спящую у Олега в доме, - прошептал он.
-Почему тогда не сделал?
-Не знаю. Был дураком, боялся, злился на тебя, злился на всех окружающих.
-Я помню, - тихо рассмеялась я, уткнувшись лбом в его лоб.
-Ты простишь меня?
-Если ты я на тебя обижалась, то, поверь, не позволила бы к себе прикоснуться.
-Я люблю тебя, Дин. Прости, что мне понадобилось столько времени, чтобы сказать тебе это.
-Главнон, что ты это сказал, - выдохнула я расслабленно.
-Мы ведь не передаём Давыда?
-Лумаб, он счастлив за нас. Ведь он нас обоих любил.
-Да, ты права, моя девочка. Я обещаю тебе, что сделаю все, чтобы не огорчить тебя.
-Я верю тебе, Дим. Верю, потому что люблю!




P.S. Вот на этой оптимистичной ноте я, пожалуй, и закончу этот рассказ. А то, ненароком, накручу чего-нибудь еще. ;))))))) Спасибо, мои милые, что следили за этим маленьким безумием!!!! Но я с вами не прощаюсь, потому что новые герои уже выдуманы и пишется новый романчик!!!! Буду с нетерпением ждать ваши отзывы и мнение!!!! ВАША…