Возвращение Ангела (пролог)

На свой страх, риск и совесть, выкладываю ещё одну историю.
Если честно, хотелось написать современную сказку. В итоге, на свет появилась «Санта-Барбара».
Сюжет, по-моему, ничего, а вот изложение явно «хромает». Может быть, с вашей помощью мне удастся устранить недостатки…




Пролог

Будешь всю ночь с ним гулять в облаках,
Робко тонуть в его сильных руках.
Он прочитает все мысли твои…
Ангел-хранитель, Хранитель Любви...



Наши дни
Одесса

Можно ли желать большего, являясь частицей своеобразной, маленькой вселенной? Вселенной, бережно хранящей в памяти события времен ушедших, но оставивших следы на многострадальном и прекрасном теле?
Думаете, я о себе? Нет. Эти слова принадлежат перу одесской журналистки и относятся к знаменитому итальянскому городу под названием Верона.

Так уж сложилось, что именно там, в Столице влюблённых, мне, вероятнее всего, придётся провести остаток своих дней. Я уже заранее знала, что меня ждёт как в ближайшем, так и в отдалённом будущем. Оно не было скрыто от меня плотной завесой тайны хотя бы потому, что самые беспокойные и лучшие годы моей жизни остались далеко позади. Итак, всего через две недели я выйду замуж и стану сеньорой Эспозито. Мой муж Роберто когда-нибудь, годам к шестидесяти, осуществит свою мечту и откроет собственный завод по производству медицинского оборудования. А пока будет «перебиваться» посреднической деятельностью. Я увижу, как пойдёт в школу моя дочь. Она блестяще окончит университет и сделает головокружительную карьеру (чего так и не смогла добиться её непутёвая мать), потом выйдет замуж за какого-нибудь симпатичного итальянца, заведёт детей и станет почтенной матерью семейства. Окружённая внуками и, возможно, правнуками, я мирно встречу старость и успокоюсь на городском кладбище под скромным серым надгробьем, на котором будет выбито «Larissa Esposito», дата рождения – 14 июля 1983 г., и дата смерти – какой-нибудь 2035 год…
«Весело». Ничего не скажешь…

Но вся беда в том, что не хотела я этого замужества!
Вы, наверное, думаете, что меня выдавали замуж насильно, под дулами автоматов итальянской мафии, запугав тем, что уничтожат всю мою родню? Увы, нет. Моё замужество – действие добровольное. Увы, добровольное, хотя и не совсем желанное…

Есть такая поговорка: выйти замуж – не напасть, да как бы замужем не пропасть. Мне кажется, я полностью её оправдывала… Я выхожу замуж за скучнейшего итальянца Роберто Эспозито – по итальянским меркам, бизнесмена средней руки. Связать с ним свою судьбу я согласилась вовсе не потому, что безумно его люблю, а по другой, более прозаичной причине – мне надоело быть стареющей Золушкой, которая так и не может дождаться своего Принца. Надоела судьба матери-одиночки, никому не нужной бабы средних лет, сочувствующие взгляды друзей, знакомых и коллег по работе, надоел постоянный скулёж родственников, давным-давно причислившим меня к числу безнадёжных одиночек. Все они что-то советовали, учили жизни, и никто не хотел понять того, что, в принципе, нам вдвоём с дочерью не так уж плохо. Роберто был первым, кто отважился сделать мне предложение, и я, не задумываясь о последствиях, приняла его. А когда задумалась – было уже поздно.
К своим избранникам женщины предъявляют самые разнообразные требования. Кто-то хочет, чтобы он обязательно был обеспеченным человеком, кто-то мечтает о брутальном мачо, а кто-то хочет, чтобы будущий муж просто любил семью и детей… Мне нужно было, чтобы меня просто оставили в покое. И ничего лучшего, чем сбежать в другую страну и выйти замуж за типичного «подкаблучника», который будет всю жизнь смотреть на меня влюблёнными глазами, мне почему-то в голову не пришло. Да, мой суженый был классической размазнёй, тряпкой, увальнем. К нему больше всего подходило определение: «Ёж – птица гордая, пока не пнёшь – не полетит». Самым забавным мне представлялось то, что у него каким-то образом хватило ума «повестись» на мою обманчиво-хрупкую натуру, совершенно не задумываясь о том, что скрывается внутри. А у меня, в свою очередь – ответить согласием на его предложение…

Свадьбу решили сыграть в Вероне, а вот вопрос о месте жительства до сих пор оставался открытым. Каждый из нас был вполне состоявшимся человеком. Роберто был владельцем фирмы, которая являлась посредником на территории Италии принадлежащей мне компании «Империя НикМед». Так мы, собственно, и познакомились. Чем молодая владелица крупной компании, занимающейся поставками медикаментов и оборудования на территории Украины, ряда стран СНГ и некоторых европейских стран (оговорюсь сразу – «Империя» - не моё детище. Она всего лишь перешла ко мне во владение после смерти отца, и, поскольку других наследников не было, мне ничего не оставалось, как встать, что называется «у руля») приглянулась Роберто – загадка, искать ответ на которую мне не хотелось. Результат всё равно был один – «вот и встретились два одиночества»… Уезжать из Украины, где я провела большую часть своей жизни, я не собиралась, а перебираться в Одессу Роберто категорически отказывался. Как будет существовать наш брак, я слабо себе представляла, но надеялась, что жизнь сама всё расставит по своим местам.

Ещё Шекспир писал – «Но нет мира за стенами Вероны». Да, старик, как всегда, не грешил против истины… От моего мирка, трещащего по швам, и так почти ничего не осталось, но окончательно рухнет он в мэрии Вероны через пару недель, когда довольный и счастливый Роберто наденет мне кольцо на палец и назовёт своей женой…

Странно, но за несколько дней до свадьбы мне как маленькой вдруг захотелось чуда. Захотелось, чтобы всё происходящее оказалось просто сном… А если даже и не сном, то пусть случится так, что свадьба по каким бы то ни было причинам не состоится. Пусть прилетит за мной мой Ангел-Хранитель и, сердито хлопая белоснежными крыльями, перенесёт меня куда подальше от Италии, от Роберто и, главное, от себя самой! Пусть то, чего не может быть, всё-таки произойдёт…

Кстати, насчёт ангелов… Вы верите в их существование? Нет? А я склонна считать, что они всё-таки встречаются. По крайней мере, у меня свой точно есть. Я понятия не имею, как он выглядит, не знаю его имени, ни разу его не видела, что называется «живьём», но он столько раз выручал меня из беды, что я привыкла считать его частью своей жизни. Точнее, поначалу я вообще ни о чём таком не задумывалась. Просто жила и поступала так, как считаю нужным, пока все мои знакомые в голос не заговорили об этом самом Ангеле. Я поначалу уверенно крутила пальцем у виска, потом задумалась…
А что, если, действительно, он есть?
Да нет, так не бывает. Такого животного, как ангел, в природе просто не существует (прошу заметить, я не беру во внимание всем известную рыбу), но как же тогда объяснить то, что, сколько я себя помню, мне вечно помогала чья-то невидимая рука… Рука ангела… Ангел, получается, только одной рукой мне помогает? Бред какой-то… И что такое, вообще, ангел? Я напрягла память и попыталась вспомнить. «Не человек, но и не мертвец», - выплыло откуда-то из подсознания, и я улыбнулась. Нет, что-то про них другое говорят. И вообще, доля пессимизма в моём сознании, судя по таким размышлениям, сильно увеличилась. Ну, а если вернуться к реальности? Что-то вроде бесплотного существа, исполняющего приказания бога. А есть ли бог на свете? Ну вот, начинается…
Ангел… Откуда же ты взялся? Говорят, что когда человек умирает, он становится ангелом-хранителем того, кого любил больше всех на свете. Но меня, насколько я помню, никто и никогда, кроме дочери, не любил… Моя девочка, мирно сопящая сейчас в своей комнате, была единственной радостью моей пустой, никчёмной, путанной жизни…
«Всё, Никитина, остановись! – приказала я самой себе. – Прекрати, или сойдёшь с ума…» Действительно, что это я? На носу свадьба, а у меня голова забита какой-то потусторонней чушью.

Звенящая пустота резала слух, и протянула руку к музыкальному центру. Заиграла грустная мелодия, которая, конечно же, не смогла поднять мне настроение:
Он прилетит к тебе рейсами поздними,
Время, когда небо дышит лишь звездами,
Губы согреет губами влюбленными,
Нежно посмотрит глазами зелеными…
Голосом тихим, как ветры осенние,
Мыслям твоим он подарит спасение.
В сердце вернет все мечты и желания,
Самые ранние, самые тайные!
«Возвращение ангела» - так называлась эта песня. Я слабо усмехнулась. Да что же за наваждение такое! Никуда не деться от этого Ангела. Даже из музыкального центра он умудрился до меня добраться… Вслушиваясь в тоскливые слова песни, мне хотелось разреветься от одиночества. Усилием воли я подавила непрошенные слёзы и обняла руками колени. Замечательная сцена – Лариса Никитина, обладательница миллионного состояния, сидит на подоконнике и думает о том, что жизнь кончилась, так и не начавшись. «Супер, Никитина! – иронично подумала я. – Ещё не совсем поздно – можешь открыть окно и шагнуть вниз… А потом о тебе напишут газеты – «украинская бизнес-леди выбросилась из окна за несколько дней до свадьбы». Как тебе, а?»
Плохо… Совсем плохо…

Я откинула тяжёлую портьеру и забралась на подоконник. Эх, сейчас бы сигарету! Ну хоть одну-единственную… Но я бросила. Сколько вечеров я провела на подоконнике, глядя на ночные звёзды и гадая, какая же из них моя! Сколько раз, щурясь от полуденного солнца, рассуждала о своей никчёмной жизни. Сегодня я почему-то ожидала увидеть в лазурном небе светлую фигуру и услышать еле уловимый шелест крыльев… Опять этот ангел, чтоб он провалился! Мог бы прилететь и поднять мне настроение. Нет, он, наверное, дрыхнет в своей мягкой кроватке из облаков, пока я тут мучаюсь от сознания собственной глупости. Крылья бы ему обломать, чтоб знал, как меня одну оставлять, особенно когда на душе так гадко! Я прижалась лбом к стеклу и закрыла глаза. Надоело всё… Хочу просто жить как все нормальные люди!

И вдруг… Это что? Видение?



Наши дни
Одесса

Пока я и сидела на подоконнике, устремив взгляд в ночное небо и рассуждая о всяких оккультных явлениях, темноту в районе арки неожиданно прорезал яркий свет. Поначалу я, грешным делом, подумала, что это прилетел за мной мой ангел. Покружит вокруг, взмахнёт белыми крыльями, и я смогу, наконец, заснуть. Главное, чтобы он не переусердствовал, и я не уснула бы вечным сном прямо здесь, на подоконнике! Но, глядя на то, как во двор неторопливо въехала Тойота Камри, я лишь вздохнула. Нет, ангелы на таком не ездят. Они всё больше своим ходом перемещаются…

От нечего делать, я стала наблюдать за машиной. Водитель вытворял какие-то чудовищные вещи – сначала остановил автомобиль посреди двора, потом дал задний ход, собираясь, по всей видимости, развернуться в три приёма, но, не рассчитав, въехал в стену дома. «Бампер замял… - подумала я. – И заднему фонарю тоже, похоже, кирдык…» Постояв немного, горе-автомобилист двинулся в обратном направлении, даже не удосужившись осмотреть повреждения, но очередным препятствием на его пути стала цветочная клумба, в которую он незамедлительно врезался. «Идиот какой-то… - усмехнулась я. – Или просто пьяный… Или блондинка за рулём…» Это были более-менее мягкие выражения, потому как следующим объектом внимания горя-парковщика стала моя машина. «Дверь… Крыло… - механически фиксировала я. – Чтоб ты сдох, недоумок!» «Неодумок» стало последним человеческим словом, которого он удостоился. Я открыла форточку и заорала. Не помню, что именно, но что-то не очень культурное и, по всей видимости, совсем не литературное… То ли я кричала слишком тихо, то ли в Тойоте была настолько хорошая шумоизоляция, но чуда не произошло, и, после того, как он снова дал задний ход, клумба перед нашим домом перестала существовать.
Не знаю, что подействовало на этого ротозея. Вероятнее всего, визг моей сигнализации, но он вышел из своей машины и, сделав несколько шагов, споткнулся о то, что ещё несколько минут цвело, пахло и именовалось цветочной клумбой, растянулся во весь рост… «Алкаш», - решила я про себя, соскакивая с подоконника и обуваясь. Кем бы ни было это создание, но я с ним разберусь! Причём, немедленно – всё равно не спится… Не переодеваясь, прихватив на всякий случай электрошокер, я спустилась вниз, во двор. Хороша, наверное, со стороны была картинка – невеста в длинном белом платье, размахивающая в ночи примитивнейшим средством самообороны, вприпрыжку направляющаяся к ползавшему на карачках человеку, «рихтанувшему» её машину.

Сидя на корточках ко мне спиной, «Шумахер», по всей видимости, оценивал размеры бедствия. Я принюхалась – запаха перегара не чувствовалось. На блондинку молодой человек тоже не был похож хотя бы потому, что волосы у него были чёрные… И на наркомана не смахивал – слишком прилично одет. «Хронический неудачник!» - таков был диагноз, поставленный мною, и я с интересом уставилась на прямую спину человека, «подбившего» мою ласточку. За всю свою жизнь мне единственный раз пришлось столкнуться с настоящим неудачником, в руках которого всё горело, ломалось, портилось, кисло, вяло, протухало… Этот список можно было продолжать бесконечно… Этим человеком был мой школьный приятель Марко – высокий кареглазый мальчишка, с которым я давным-давно сидела за одной партой. Он вечно попадал в какие-то совершенно нелепые ситуации, и поэтому с ним было весело. Он напоминал мне одного из главных героев французской комедии «Невезучие», роль которого блестяще исполнил Пьер Ришар. Марко некогда был моим лучшим другом… Без него моя жизнь была бы скучной… Сколько забавных случаев из нашей школьной жизни можно вспомнить!
Почувствовав мой взгляд, возмутитель спокойствия обернулся и уставился на меня сквозь стёкла очков.

- Лиманский, ты что ли? – рассмеялась я, узнавая своего бывшего одноклассника. Как говорится, помянешь что-то там – вот и оно. – Ты, положительно, не меняешься с годами – каждый раз появляешься, когда тебя никто не ждёт, и наносишь ощутимый урон моему имуществу…
- Лариска? – удивился он и, поднявшись, смущённо вытер грязные руки о свои белые брюки. – Вот неожиданность…

О да, он был удивлён! Впрочем, любой человек пребывал бы в состоянии шока, если бы увидел свою старую знакомую, одетую в свадебное платье, появившуюся перед ним из ночного тумана - буквально свалившуюся с неба. Именно так Марко, очевидно, и расценил моё появление, ибо всегда был рассеян, невнимателен и, думается мне, просто не слышал звука хлопнувшей двери подъезда.
- Неожиданность, Лиманский – это ты, - я выразительно подняла бровь. - Почему именно моей «ласточке» ты пропорол бок? Что, других машин не было?
- У тебя машина по КАСКО застрахована? – спросил он.
- Застрахована, - с ума можно сойти – мы столько лет не виделись, а он спрашивает про какую-то страховку. Моей «страховкой» не один год была фамилия Никитина. Мне на собственном опыте удалось убедиться в том, что действует это «страховое покрытие» просто безотказно.

Мне стало холодно, и я обхватила себя руками, чтобы не трястись как овечий хвост.
- Замуж выходишь? – ровным, бесцветным голосом поинтересовался Марко, окидывая меня взглядом поверх очков.
- Да… - просто ответила я. – Через две недели. Решила вот платье примерить, а…
- А тут – я, - виновато протянул он и вдруг перешёл к совершенно «левой» теме. - Тогда давай так – ты звони в свою страховую, а я – в свою. Сейчас вызовем аварийных комиссаров, нам оформят документы…

Он ещё что-то говорил, но я уже не слушала. До чего же приятно встретить старого знакомого! Пусть даже такого, как Марко Лиманский… «Непутёвый» - так называла его домработница Полина, до сих пор считая классическим дураком. На самом деле, это было не так. Приятный в общении (если не принимать близко к сердцу его занудство), вежливый, тактичный, он получил хорошее воспитание и имел отличные манеры и никогда не изливал на окружающих негативные эмоции. Убеждённый оптимист, он, однако, был наделён слишком трезвым умом, и даже его мечты всегда имели под собой довольно твердую почву, а потому совершенно не похожи были на романтические витания в облаках. В то время, когда мы учились в школе, я мечтала о сцене, Марко штудировал право и точно знал, что станет адвокатом. В итоге, я стала журналистом, а он, всё-таки, адвокатом…
Он всегда соображал лучше меня. Школу с золотой медалью окончил, институт – с красным дипломом… Известный адвокат, не проигравший, несмотря на свою рассеянность, ни одного дела. Зато мне в жизни везло больше, и это – факт.

«Хоть бы поздравил!» - мелькнуло у меня в голове, но я и сама понимала, что моё замужество – это всего лишь очередной фарс, и поздравлять меня, а уж тем более радоваться – просто нечему. Тут уж скорее, плакать надо – дожила почти до 28 лет, а ума – кот наплакал.

Плюнув на все формальности и заявив, что аваркомы могут подождать до утра – всё равно ночь на дворе, и никто к нам не поедет - я помогла Марко припарковаться и потащила к себе домой пить чай. Он долго отнекивался, а потом покорно поплёлся вслед за мной, как когда-то бесконечно давно, ещё в школе.
- Извини, Марко, но переодеть тебя мне не во что, - пошутила я, зевая. – Предметов мужского гардероба у меня отродясь не было, а в мои джинсы и рубашки ты вряд ли влезешь… - Кстати, - вспомнила я. – А как ты здесь оказался? Ну, в моём дворе…
- Ой… - он покраснел и растерянно заморгал глазами. – Меня же друг попросил его жену в роддом отвезти… Только я по ошибке в другой двор попал… - он засунул руки в карманы брюк, потом полез в пиджак и нахмурился. – Мобильник, кажется, в машине забыл… Обидятся, наверное… Я сам предложил, а тут заболтался и забыл…
Почему-то мне подумалось, что женщина, за которой он должен был ехать, родилась под счастливой звездой. Зная о том, что Марко преследует какой-то злой рок, выраженный в его постоянном невезении, можно было бы предположить, что родила бы она прямо у него в машине… Я хихикнула, представив себе эту сцену. Нет, Марко совершенно не изменили годы!

- Надо же, какая встреча... Ты же у нас знаменитость, почти как кинозвезда... О тебе много пишут, - улыбнулся он. – Особенно – жёлтая пресса…
- Коллеги по перу, - вздохнула я, вспоминая бульварные статейки, в которых меня не первый год усиленно поливали грязью. Поначалу это жутко раздражало, а потом я привыкла. - А ты чем занимаешься?
- Всё тем же. Работаю в адвокатской конторе, - он сверкнул простодушной улыбкой, наблюдая за тем, как я вожусь с замком.
- Ну, проходи, – я распахнула перед ним дверь.

Вот так, с неожиданного ночного визита старого и давно забытого друга, всё и началось…
Эта ночь стала для меня ночью воспоминаний…



Наши дни
Западная Украина, Карпаты

Эта ночь была бессонной для ещё одного человека. Он мерил шагами просторную спальню, стряхивая сигаретный пепел на малиновый ковёр. Который день его мучила бессонница и сознание чего-то неотвратимого. Он чувствовал опасность подобно дикому зверю, наверняка знающему, что она придёт. Знать бы только, откуда её ждать…
С силой распахнув стеклянную дверь, он вышел на балкон и, задумчиво облокотившись о поручень, уставился в пустоту. Прямо перед ним, утопая в зелени садов и виноградников, дремали в ночных сумерках Карпаты. С небесной высоты, в окружении звёзд, смотрел серп молодой луны. «Загляните в этот дивный край, и Вы почувствуете, как с настоянным на смереках воздухом вдыхаете беззаботные мысли, и Вас пьянит неповторимое чувство счастья. Карпаты щедро награждают всех, кто посетил эти края, великолепным зрелищем природных ландшафтов, здоровьем и радостью победы над самим собой…» - купившись много лет назад на рекламный слоган, он построил этот дом, но обещанное «неповторимое чувство счастья» почему-то не пришло, так же как и «радость победы над собой». Этот край лесов, садов, виноградников, озер и живописных гор стал его вторым домом… Нет, пожалуй, единственным…
Древние ели, чистые горные реки, прозрачные озера, бурлящие водопады – он сумел полюбить эту сказочную красоту. Дом в Карпатах стал его убежищем, спасением от того мира, в котором он жил. Он располагался на краю посёлка, в котором давным-давно никто не жил… Есть такие «мёртвые места» во многих бывших республиках Советского Союза.

Ночную тишину прорезала трель звонка спутникового телефона. Он, бросив недокуренную сигарету, нехотя вернулся в спальню и ответил.
- Да, – его голос эхом раскатился по пустому дому.
- Доброй ночи, - ответили на том конце провода.
- Доброй, - ответил он. – Узнал?
- Узнал, - с военной точностью прозвучало в ответ. – Сейчас сброшу SMS-кой номер рейса и время вылета.
- Уверен?
- Так точно.
- Понял, спасибо. Жду.

«Итак, теперь её понесло в Италию, - вздохнул он. – Для чего – спрашивать глупо. Всё и так ясно… Она просто устала… До смерти устала от такой жизни…»
Не снимая начищенных до блеска ботинок, он бросился на широкую кровать и уткнулся головой в подушку, с силой обхватив её руками. Сколько можно? Сколько можно любить? Есть ли срок годности у этого чувства? Его любовь оказалась безответной, безнадёжной, но удивительно живучей… Почему-то вспомнилась поговорка, которую он в юности годы слышал в Азии: «Тот, чья любовь всегда была взаимна, не знал настоящей любви…» Как часто он проклинал эту свою «настоящую любовь», острой занозой ранившую его сердце. Как же тяжело было осознавать, что меланхолия и печальный туман в глазах – вовсе не поэтические преувеличения, а самая настоящая правда жизни, пусть и жестокая. Перекладывая свои чувства на математические законы, он неожиданно для себя вывел своего собственного несчастья: сила горя равна глубине чувства как сила крушения равна высоте полёта…

Он повернулся на спину, закинув руки за голову. В мечтательной дымке ему привиделось смеющееся личико, обрамлённое безупречным чёрным каре. Губы, почти не знавшие помады, раскрылись, показывая жемчужно-белые ровные зубы. В зелёных глазах светилась наивная детская радость… Миг, и видение растаяло, оставив после себя лишь тупую боль в сердце.
Он был уверен, что когда-нибудь эта женщина его погубит. Уже погубила, даже не догадываясь об этом…
«Родная моя… - шептал он, словно в забытьи. – Любимая… Как забыть тебя? Счастье моё, радость моя, как же вырвать тебя из сердца? Как?»




* На фото - Карпатские горы