Возвращение Ангела (глава 10)

Глава 10

Корпоративная тусовка
Гуляла с ночи до утра.
В бутылках булькала перцовка,
С тарелок кучилась икра.
И всё большое руководство
Кидалось пробками в стриптиз,
А Завотделом производства
Плясал цыганочку на бис.



Сентябрь 2004 года
г. Одесса

Боль была странной, почти физической. Он отложил в сторону ежедневник и, подперев скулу рукой, задумался. Что могло произойти? Кажется, ничего особенного… Но откуда, в таком случае, это странное волнение?
Пальцы нервно пробежались по компьютерной клавиатуре и застыли в позиции «фыва – олдж». Он с силой впечатал пластмассовые буквы в корпус, и они протестующее скрипнули…

Что-то не так…
Чем больше он об этом думал, тем нестерпимее становилось сжигающее его изнутри чувство тревоги. Он бросил взгляд на часы и прикинул, где сейчас должна находиться Лариса. Предположительно – дома… Сегодня в редакции отмечают День рождения первого зама главного редактора, но она туда не пойдёт – это было ему доподлинно известно. Во-первых, она не любит такие мероприятия. Во-вторых, она сама говорила об этом чуть ли не половине коллектива…

Резко наклонившись, он взял со стола фотографию в строгой классической рамке. Девушка в летнем сарафанчике сидела за пустым столиком летнего кафе в ожидании заказа. Неизменная стрижка-каре, глубокий вырез сарафана, на руках – браслеты, прикрывающие шрамы на запястьях…

Сердце больно кольнуло, и на мгновение он перестал дышать…
Да что же это…



Сентябрь 2004 года
г. Одесса, редакция журнала «ХХХ»

В тот день всё было не так, как надо. По какой-то странной, немыслимой причине все законы подлости вечно заклинивало на мне, и с этим, решительно, ничего нельзя было поделать! Мне неумолимо, патологические не везло в жизни...

Во-первых, в своём журналистском расследовании я не продвинулась ни на сантиметр. Проститутки как пропадали, так и продолжали пропадать, а я ни на йоту не приблизилась к тайне их исчезновения. Костя советовал плюнуть и начать другую тему, но я хотела именно эту, поэтому с непоколебимым упрямством продолжала таскаться к тому самому месту, где они стояли, в надежде, что это хоть что-то прояснит. Привело это, в конечном итоге, к тому, что меня стали узнавать, а сегодня, кажется, приняли за «свою» - какой-то мужик высунул свою толстую заспанную физиономию из джипа и осведомился о том, сколько будет стоить (о, позор на мои седины!)… оказание… м-ммм, определённых услуг… Так стыдно мне ещё никогда не было.

Во-вторых, у меня лопнула труба в ванной. Это случилось, когда меня не было дома. Вернувшись с работы, я с удивлением узнала, что затопила две квартиры под собой, и теперь мои соседи жаждут денег, которых у меня никогда не было. Мало того, что я должна была сделать ремонт в соседских квартирах, так ещё и в своей собственной нужно было хотя бы линолеум поменять. Хотя – чего скрывать – не мешало бы и саму квартиру поменять. Но, как говорится, на нет и суда нет. И, что самое обидное, опять приходилось влезать в долги…

Но и это, как выяснилось, не было катастрофой всемирного масштаба…
Началось всё так…
Чтобы как-то отвлечься от грустных мыслей, я решила поучаствовать в одном из «местных» мероприятий, куда ни за что не отправилась бы, если бы не побаивалась того, что соседи караулят меня в подъезде с вилами, кольями и средневековыми орудиями пыток. Я терпеть не могла всякого рода праздники, но мысли о вздувшемся линолеуме и злых соседях преследовали меня неотступно. Видеть не хотелось ни то, ни другое…
В тот день в редакции отмечали День рождения Марии Сергеевны. Не помню точную дату, да это и неважно. Итак, стоял чудный осенний вечер, когда дружный коллектив устроился за компактно сдвинутыми столами и начал медленно сходить с ума под действием паров алкоголя.

Я же, как человек абсолютно непьющий, наблюдала за весельем со стороны…
Сидела в уголке, потягивая из пластикового стаканчика противную тёплую «Фанту».
Мне здесь не понравилось – все без толку суетились, смешно дёргаясь в такт музыке. Сами танцы представляли собой какое-то топанье по полу, смутно напоминающие мне ритуальные пляски какого-то дикого племени… Одно только то, как Илья вёл в танце Марию Сергеевну, вызывало у нормального человека припадок гомерического хохота. Танцевать не умели ни то, ни другая, поэтому наблюдать за их уморительными попытками было весело…
От постоянного мельтешения и громкой музыки у меня разболелась голова, и я с тупым выражением лица болтала соломинкой в стаканчике. Мучительно хотелось спать, но подниматься со своего места и тащиться домой было, во-первых, лень, во-вторых, страшно…

Не любила я культурные мероприятия. Не просто не любила – люто ненавидела!
И всё – после одного-единственного случая…



Декабрь 1998 года
г. Одесса, Национальный Академический театр Оперы и Балета

Было мне в ту пору четырнадцать лет…
Домработница Полина перед зеркалом второй час билась с моей причёской. В кои-то веки мы с отцом решили выбраться в театр. Хотя, нет! Гораздо вернее будет сказать: «Наконец-то мы хоть куда-то выбрались с отцом…» Он решил, что пришло самое время приучить меня к прекрасному, и купил билеты в Национальный Академический театр Оперы и Балета, что в переулке Чайковского на «Лебединое озеро». У меня оно ассоциировалось с Августовским путчем – его демонстрировали по советскому телевидению 19 августа 1991 года, отменив все запланированные передачи, включая мои любимые мультики.
Разумеется, я не могла держать язык за зубами, и немедленно проболталась о предстоящем «культпоходе» своему лучшему другу Марко, который увязался за нами… Отказать ему у меня не хватало силы воли.
- Не брала бы ты с собой своего непутёвого! – Полина качала головой, закалывая мои непослушные волосы, доходившие мне тогда до талии.
- Он не непутёвый, - я горячо оправдывала друга. – Просто невезучий…
- Вот и я о том же. Пойдёт подарить балерине букет цветов, и брякнется в оркестровую яму!
- Ой, Полина, не начинай… - мне только и оставалось, что вздохнуть. - Я так надеялась, что папа откажет, а он почему-то согласился…
Марко был отличным парнем, но я начала побаиваться, что его невезение окажется заразным и невзначай «перекинется» на меня…

Мы с отцом хорошо смотрелись вместе. Несмотря на то, что он был человеком невысокого роста, для своих лет и образа жизни он был отлично сложен, и достоинства его фигуры умело подчёркивались элегантным итальянским костюмом тёмно-синего цвета. Седины в его волосах с годами стало больше, но это не портило его, а, наоборот, придавало жёсткому лицу особенный шарм, делая его «интересным»… На мне было бархатное белое платье-футляр, без рукавов, украшенное стразами Swarovski, и белые туфли-лодочки на невысоком каблуке. Тяжёлое отцовское пальто и мою шубку мы сдали в гардероб, и отправились на поиски Марко.
Как же я надеялась, что он опоздает и постесняется войти в зрительный зал или просто не придёт! Но, к сожалению, к назначенному часу он уже крутился в фойе, нетерпеливо выискивая меня и поблескивая дужками очков…
Н-да, чудес на свете не бывает... Увы...

- Папа, это Марко, мой одноклассник, - представила я с неохотой. – Мой отец, Александр Викторович.
Они обменялись рукопожатиями. Отец бросил на Марко оценивающий взгляд, отчего тот зарделся как маков цвет, и предложил купить программу, потеряв к моему другу всякий интерес…

Я следила за развитием сюжета в третьем акте, когда в благоговейной тишине, прерываемой лишь негромкой музыкой, услышала громкое сопение. Сопел кто-то рядом со мной.
Переведя взгляд влево, я быстро зажала рот рукой, чтобы не рассмеяться. Марко спал, доверчиво склонив голову на папино плечо, и в полусне поглаживал его по коленке. Мой отец сидел с каменным выражением лица, и только две чёткие складки вокруг губ говорили о том, что он тоже с трудом сдерживает смех…

Это был такой позор… Представьте, Марко просыпается, а мой отец смотрит на него в упор, не мигая, и веееежливо так интересуется: «Как изволили почивать, молодой человек?»
«Лучше бы я сразу сдох!» - так прокомментировал своё состояние мой незадачливый приятель.



Сентябрь 2004 года
г. Одесса, редакция журнала «ХХХ»

Воспоминания воспоминаниями, но не вечно же здесь торчать? Да и корпоратив всё больше превращается в банальную пьянку... Одна именинница, не считая меня, только и держится "бодрячком"...
Распрощалась со всеми и покинула весёлую компанию, морально готовя себя к предстоящей встрече с соседями.

- Лариса, тебя подвезти? – на лестнице стоял Паша Александров, какой-то непонятый зам, который ничем не занимался и вообще непонятно кого и по какому вопросу замещал.
Такое ощущение, что его взяли на работу, чтобы он просто числился. Как и наш главный редактор, в журналистике он понимал не больше, чем трёхлетний ребёнок – в устройстве автомобиля. На планёрках только и занимался тем, что спал, засунув голову под мышку наподобие страуса. Толку от него не было никакого, но зато он регулярно получал в кассе зарплату. Общаться с ним мне приходилось довольно часто – он периодически заглядывал в мой кабинет, чтобы спросить, как дела и выпить чашечку кофе….
И вот сейчас Паша стоял передо мной, посасывая сигаретку с ментолом. Одной рукой он держался за подоконник, другой упирался прямо в оконное стекло.
Сказать, что он нетрезв – ничего не сказать.
Говоря языком улиц, он был попросту «бух»…

Как-то так получилось, что нас с ним связывали приятельские отношения. Он был полной противоположностью мне. Если я состояла из одних сплошных комплексов, то Паша, наоборот, был человеком бескомплексным – совершенно не тяготился своей никчёмностью и не стремился ничего сделать с собственной ленью. В общем, экземпляр редкий, но интересный, практически наглядное пособие предполагаемого эпилога некрасовского «Кому на Руси жить хорошо?».
Не знаю, чем именно привлекла Пашу моя скромная персона (хотя, что тут удивляться – я всех сирых и убогих притягиваю), но он следовал за мной по пятам с кучей комплиментов на устах, подвозил меня до дома и даже клятвенно обещал подарить по окончанию испытательного срока новый диван взамен того, который стоял у меня в комнате. Не понимая сакраментального смысла, скрытого в его словах, я даже начала в свободное от работы время наведываться в мебельные магазины и приглядывать себе что-нибудь подходящее… Причины того, почему молодой, довольно симпатичный мужчина дарит мне цветы, платит за меня в кафе и предлагает вместе провести выходные, заключались для меня, прежде всего, в том, что, как я наивно полагала, я – ценный сотрудник, интересный человек, и, наконец, со мной просто приятно проводить время. Да и могла ли думать по-другому «серая мышка», таскающаяся по редакции в затёртых джинсах и футболке, купленной на распродаже! Не мог же Паша обратить внимание на её женские прелести, которых у неё, признаться, никогда не было…

На этой личности, эпизодически промелькнувшей в моей сумбурной жизни, но при этом оставившей в ней тёмный след, хочу остановиться поподробнее. Нужно признаться, что поначалу он был мне даже интересен – просто как человек. Нет, скорее, как объект наблюдения. А вот характерами мы бы, наверное, никогда не сошлись. Несмотря на то, что он был галантен в общении, его подчёркнуто-сухой тон следователя на допросе, который он выбирал, когда общался с сотрудниками редакции, часто выводил людей из равновесия. Тем более, что внешность для строгого босса у него была самая неподходящая. Он больше походил на модного мальчика, относящегося к «золотой молодёжи» - белозубая улыбка денди, модная стрижка (этакий хорошо продуманный «взрыв на макаронной фабрике»), неизменная однодневная щетина, лукавый блеск голубых глаз… У него была подтянутая фигура, несмотря на то, что пристрастия к спорту он не питал и свободное время, по-видимому, предпочитал проводить у телевизора. Паша был по-своему хорош, но не в моём вкусе. Мне больше импонировала мужественная внешность, и мальчик, распространяющий вокруг себя сладковатый и для меня лично тошнотворный аромат туалетной воды, никак не мог ею обладать. Поэтому, в первую же нашу встречу бросив на него оценивающий взгляд, я точно определила себе, какое место он будет занимать в моей жизни…

«Он к тебе неравнодушен!» - заметил как-то Марко Лиманский, которому я рассказала о наших отношениях с Александровым. Я только рассмеялась… Разве такая, как я, может оставить кого-то неравнодушным? Сомневаюсь… Особенно если учесть, что «зам по фигне», как его все именовали за глаза, был натурой утончённой, легко ранимой и даже в некотором роде изящной… Не понимаю, за какие заслуги его поставили на такую серьёзную должность! По дружбе, что ли?

В тот чёртов вечер это качающееся чудо всё равно пыталось показать себя галантным мужчиной, не понимая, что со стороны это выглядит не очень-то серьезно.
- Нет, Паша, не надо, - я улыбнулась, глядя на слегка помятого зама, нетвёрдо стоявшего на ногах. Полагаю, что если бы он разжал руки, то наверняка растянулся бы прямо на лестничной площадке. Интересно, куда это он собрался меня везти? В таком состоянии он не то, что в первый же столб въедет – ключ в замок зажигания вряд ли вставит. – Тебе бы такси вызвать…
- Не-а, - он пьяно помотал головой и улыбнулся. Улыбка получилась нелепая и кривая. Никак она не шла к его холёному лицу. – Лариса, а у меня есть предложение, - пошатываясь, Паша подошёл ко мне и сжал своими руками мои плечи. – Давай продолжим веселье и отправимся куда-нибудь в шикарный ресторан?
Поморщившись от неприятного запаха, я отвела его руки. Не чувствуя больше опоры, он качнулся назад и шлёпнулся на подоконник.
- Паша, извини… Не могу… - бормотала я совсем по-детски. – Мне статью добить нужно, и вообще…
- Обождёт твой статья, - настаивал он, силясь подняться. – Ну, поедем?
- Я же сказала… - повторила я.

Мне вовсе не «улыбалось» выступать в роли опоры, костыля и иного поддерживающего устройства, ровно как и большого уха, в которое можно нести всякий бред. Одним словом, игрушки. Тем более – игрушки человека, который, кажется, в данный момент не дружил с головой. Совершенно очевидно, что не дружил, если, поднявшись, крепко притиснул меня к себе. Никогда не ожидала от него такой прыти…
- К чёрту статью, - прошептал он, наклоняясь к моему уху. – Сколько можно работать… Соглашайся, Лариса… - он дыхнул на меня неприятным запахом перегара, и я невольно сморщилась. – Ты даже представить себе не можешь, до чего меня к тебе тянет… - его пальцы пробежали по моей груди.

Господи, да что же это? Понятия «Паша» и «тянет» для меня просто несопоставимы… Видимо, он несколько раз ударился обо что-то головой…
Неужели, это и называется «подбивать клинья»?
Странно, никогда не думала, что со мной может такое случиться. Тем более – не ожидала подобного от «зама по фигне»… Зачем я ему? Страшненькая, вечно занятая, неотёсанная? Зачем, когда вокруг столько красивых девушек? Поиграть, что ли, захотелось?
Каждое его прикосновение жгло огнём. Это было почти так же страшно и мерзко, как пять лет назад, когда я стояла на балконе, и мамин любовник… Неужели, все мужчины такие? Полное неприятие происходящего мешало думать и, главное, действовать. Я превратилась в соляной столб.

И тут все детские страхи, вот уже много лет жившие в моей душе, вырвались наружу. Только теперь в воспоминания о Фредди странным образом вмешался ещё и Игорь – я словно наяву увидела пристальный взгляд его чёрных глаз, оценивающе глядящих на меня. Мысли завертелись в голове, а страх сковал горло…
- Паша, что ты делаешь? – я нашла в себе силы оттолкнуть его и сделать несколько шагов в сторону. Ну почему всё всегда происходит так? Такое ощущение, что они все сговорились…
- Лариска, ну прекрати ты ломаться, - улыбнувшись, он подошёл ко мне и притиснул к себе. – Я же вижу, что тебе нравлюсь…
- Нравишься… Конечно, нравишься, Паша. Но как человек… - жалобно заблеяла я.

Хотя, как человек – уже не очень… Боже мой, да что же такое происходит?!
Сама виновата, сама… Зачем позволяла ему подвозить меня домой? Зачем в кино с ним ходила? Зачем отвечала согласием на его предложения сходить в кафе? Должна же была понимать, что всё это – неспроста. И, тем не менее, делала вид, что так и надо… Нужно было сразу провести чёткую грань между мною и Александровым… А теперь? Что теперь делать?

Он беззастенчиво скользил своими губами по моей шее, и от этого мне стало невыразимо противно и больно. К горлу подкатила тошнота, и я сделала несколько судорожных вдохов, стараясь, чтобы мой желудок не исторг съеденную несколько минут назад сосиску в тесте и стакан Пепси.
- Отпусти… - слабо прошептала я, но он, похоже, меня не слышал.

Дальше всё происходило как в каком-то кошмарном сне.
Паша, словно озверев, принялся с меня стягивать с меня фктболку… Я брыкалась и верещала что есть мочи, но, увы, никто моих воплей не слышал. Здание словно обезлюдило, а звуки музыки, доносившиеся сверху, заглушали всё вокруг.
- Отпусти немедленно! – я задыхалась под тяжестью его тела.
Он не слушал, что-то вытворяя своими губами с моей кожей… Кусал, наверное…

Внезапно я с ужасом представила себе то, что сейчас может произойти… Извернувшись, я воспользовалась моментом, когда он негнущимися пальцами ожесточённо расстёгивал ремень на своих джинсах, силясь их расстегнуть, собрала все свои силы и залепила ему пощёчину. На мгновение он замер с перекошенным от злобы лицом, но у меня не хватило ума воспользоваться этим мгновением, чтобы выскользнуть…
Паша рассмеялся и пошёл на меня. Вместо того, чтобы побежать вниз по лестнице, я забилась в угол и молча наблюдала за алчным огнём, горевшим в его глазах…
- Нет! - истерически выкрикнула я. – Не надо… Пожалуйста, не надо… - шептала я, чувствуя отвратительные прикосновения.
Александров резко рванул меня к себе и, хрипло дыша, полез под мою футболку своими горячими потными ладонями. От страха я окончательно потеряла дар речи и могла только, зажмурившись, шевелить пересохшими губами…

И вдруг… Паша внезапно отпустил меня. Я распахнула глаза и стала медленно сползать по стенке, чувствуя, что вот-вот потеряю сознание.
Где-то, будто бы в другом мире, раздавался звук глухой ударов и тяжёлое, прерывистое дыхание Александрова. Потом – звон разбитого стекла, сопровождавшийся странным шуршащим звуком, вскриком, трёхэтажным, нет, даже пятиэтажным матом и… наступившей внезапно тишиной.

- Лариса, всё в порядке? – мужской голос доносился до моего сознания словно через вату. – Лариса? Слышишь меня?
Я открыла глаза и адресовала своему спасителю абсолютно идиотскую улыбку...




* На фото - прототип Павла