Возвращение Ангела (глава 14)

Глава 14

Я притворюсь, что тихонько сплю,
А ты шепнёшь: "Я тебя люблю" -
И не уснёшь рядом до зари...
А разве нам надо говорить?



Сентябрь 2004 года
г. Одесса, квартира Л. Никитиной

Я в задумчивости топталась перед шкафом, почёсывая затылок. Н-да, ситуация, мать её… Надеть-то, как бы, нечего… Тем более – в ресторан. Чёрненький костюмчик, конечно, беспроигрышный вариант, но именно его я надевала в тот день, когда брала у Игоря интервью… Неудобно даже как-то… Не в джинсах же идти… Хотя, почему, собственно, нет? Нормально будет смотреться! Гораздо приличнее, чем какое-то там вечернее платье, которого у меня, к слову сказать, нет.
А-ааа… Потом как-нибудь решу… Может, Надька что-нибудь дельное подскажет, когда вернётся… И зачем, спрашивается? Могла бы дома сидеть. У неё, всё-таки, муж и ребёнок… Это я – перекати поле…

С губ не сходила придурковатая улыбка. А что, если попробовать? Ну чем чёрт не шутит? А вдруг… Вдруг Игорь – не такая уж скотина? Вдруг его отношение ко мне – это не игра? В жизни ведь всякое бывает? Почему не может произойти чудо? Почему мне хоть раз в жизни не может просто повезти?
«Потому что ты - это ты! - прозвучал в моём мозгу печальный ответ. - И единственное чудо, которое с тобой может произойти - то, что ты закончишь, наконец, статью про пропавших проституток. А случится это в аккурат к твоей пенсии, потому что ты бездарность, Никитина!»
Бездарность бездарностью (как будто я когда-то это отрицала), но всё-таки, вопрос о «форме одежды» оставался открытым. Надевать по-прежнему как бы нечего…
Может, и в ресторан не ходить? А что? Придёт Игорь, будет звонить в дверь, а я ему не открою. Номера моего мобильника он не знает, домашний телефон я расколошматила о стенку ещё позавчера… Не будет же он дверь ломать? Хотя, кто его знает…

Надька мигом развеяла мои сомнения, с порога сунув мне в руки пакет с каким-то тряпьём.
- Моё выпускное, - заявила она, таща меня в комнату. – Может, тебе подойдёт? Давай, Никитина, шевелись! У нас время поджимает…
- У нас? – слабо удивилась я. – Что значит «у нас»?
- А то и значит… Ты же ничерта без меня не сможешь! Давай, давай, старушка, поворачивайся, пока твой Игорь не застукал тебя в одном нижнем белье… Хотя, так оно, может, даже и лучше…
- Надь… - вспыхнула я. – Ну что… Надела бы я костюм – ничего бы не случилось… И не мой он…

Под её укоризненным взглядом я натянула на себя выпускное платье, чудом сохранившееся за годы в целости сохранности… Оно было великовато, и Надька кряхтела, затягивая корсет до предела, укоризненно качая головой и всякий раз добавляя: «Жрать надо, Никитина!»
- Лариска, только не опозорься, - наставляла Надька, ползая вокруг меня на карачках и пытаясь сляпать из меня нечто, мало-мальски соответствующее высокому званию дочери уважаемых родителей.
Ничего хорошего из этого не получилось, но она упрямо верила в то, что своими силами со сборами ресторан мне не справится. Она даже сетовала на то, что Игорь пригласил только меня, и она не сможет пойти со мной, чтобы быть моей подстраховкой на крайний случай, который, по её мнению, не заставит себя ждать.
Длинное шёлковое платье яблочно-зелёного цвета, с облегающим верхом, открытыми плечами и струящейся юбкой Надькиными усилиями всё-таки на меня кое-как село. Глядя на мои костлявые плечи, подруга строго-настрого наказала мне не снимать шарф, дабы не шокировать Игоря напоминанием о сталинских лагерях, где людей доводили примерно до такого же состояния. Объяснить Надьке, что у меня просто такая комплекция, почему-то мне не удавалось…

- Надька, я их не надену! – возмущалась я, испытывая неимоверные муки от того, что придётся весь вечер ковылять в туфлях на высокой шпильке, которую я как-то не особо уважала. Даже сейчас, на примерке, у меня нещадно болели ноги… Что же будет потом, после часа «хождения по мукам»? Так можно и инвалидом остаться…
- Ага, Никитина! Ты ещё кеды надень... Или, знаешь, у бати «кризачи» попроси. Чем чёрт не шутит - может, сохранились?
Я отрицательно покачала головой. Отцовские кирзовые сапоги, бережно хранимые им, бесславно сгинули в конце девяностых где-то в «сусеках» семьи Лиманских.



Октябрь 1997 года
г. Одесса

В тот день дёрнул меня чёрт принять предложение моего школьного приятеля Марко немного прогуляться по городу вечером. Зная о его хроническом невезении, я просто обязана была задуматься о последствиях этого вечера для моей нервной системы, но мозгов у меня в голове в то время было ещё меньше, чем сейчас…
И не было ничего удивительного в том, что не прошло и получаса с момента нашей встречи, как нас совершенно банально окатил из лужи автомобиль BMW, по-моему, «пятёрка». Мужик, сидевший за рулём и явно торопившийся, просто не заметил двоих подростков, стоявших на краю тротуара и терпеливо ожидающих, как бы перейти дорогу не доходя при этом до пешеходного перехода. А на улице было сыро…
- Отойди! – крикнул Марко, решив, видимо, заслонить меня своей долговязой фигурой.
Героический поступок, не правда ли? Если бы!
Пполучилось всё как всегда… Споткнувшись на неровном асфальте, он растянулся во весь рост («вытянулся плашкой» - как поётся в какой-то песне М. Круга), а на меня плеснуло из лужи так, что грязная вода закапала даже с ресниц. Белый пуховик, надетый на мне, был испорчен, грязная вода струйками стекала с волос. Марко не повезло вдвойне – мало того, что его тоже забрызгало (правда, на так сильно, как меня), но, падая, он умудрился порвать на коленях джинсы и содрать кожу на щеке. Что и говорить – человек-невезение!
Водитель «пятёрки» - как сейчас помню - здоровенный мужик с бандитской рожей, в чёрном спортивном костюме, поверх которого была надета кожаная куртка «пилот», всё-таки притормозил и, убедившись, что обошлось без жертв, ругнулся для порядка и укатил прочь…

Горестно вздыхая, я поволокла упирающегося «героя» к себе домой. Домработница Полина, которая за что-то особенно его недолюбливала, безапелляционно отправила его в ванную, а сама, ссылаясь на то, что мужских вещей, кроме отцовских, у нас дома нет (да и тех она не даст – крику не оберёшься) откопала в кладовке старую папину форму, которую давно собиралась выбросить, да всё рука не поднималась.
Надо сказать, испытание формой Марко вынес стоически, несмотря на то, что стал похож на оголодавшего брянского партизана и бомжа в одном лице… Затёртая шинель советского образца с полковничьими погонами была ему неимоверно широка в плечах и несколько коротковата, поэтому на всеобщее обозрение были выставлены ноги, обтянутые застиранным нательным бельём некогда голубого цвета. Позаботилась Полина и об обуви – куда же без этого. Кирзовые сапоги производили неизгладимое впечатление – такое ощущение, что предыдущий хозяин ходил в них в лес за грибами, а выбросить почему-то рука не поднялась. Так и ждали они своего часа, пока не появился достойный кандидат, к которому они перешли по наследству. Этим «счастливчиком» и стал Марко… Нелепый костюм дополняли шапка-ушанка (как-никак, осень на дворе) и клетчатая хозяйственная сумочка, с какими обычно бабы ходили на базар. В неё Полина заботливо сложила вещи Марко, которые принципиально не стала стирать…
- А знаешь, - признался он мне на следующий день с печальным вздохом. – По-моему, ваша домработница меня недолюбливает. Не понимаю, где я так проштрафился…
Как отреагировали родители Марко на появление сына в таком "обмундировании" - до сих пор для меня загадка. Но после этого случая я долго обходила стороной их дом, боясь услышать что-нибудь нелестное в свой адрес...



Сентябрь 2004 года
г. Одесса, квартира Л. Никитиной

- Никитина, не будь ребёнком, - шипела подруга. – Можешь ты хоть раз в жизни выглядеть по-человечески? Тебя не по булыжной мостовой погулять пригласили, а в ресторан… Снимешь туфли, если ноги отекут, и всё нормально… И вообще, что это ты Марко вспомнила? Ты ещё Игорю о нём расскажи… И про «кирзачи», и про кальсоны… Так! Топай, топай к зеркалу. Последние штрихи остались!

Доказывать ей, что вечернее платье – это не мой стиль, я не стала. Просто молча выслушивала лекцию и с ужасом представляла себе, как нелепо буду выглядеть в Надькиных обносках через час в ресторане… Судя по всему, неахти – совсем как ворона в павлиньих перьях… Или как Марко в форме моего отца…



Сентябрь 2004 года
Одесса, квартира Л. Никитиной

Он приехал за мной ровно в семь, как и обещал. Ни минутой раньше, ни минутой позже…
- Привет, - Игорь протянул мне очередной букет алых роз – точную копию утреннего, который благополучно стоял в пластиковом ведре. Ещё одно ведро, для букета, преподнесенного Ильёй, правда, железное, пришлось поклянчить у соседки Валентины Петровны, которая искренне была уверена в том, что я в нём собираюсь что-то мариновать или солить… Или квасить… Даже рецептами предлагала поделиться. Добрая бабушка…
Ещё один букет меня не обрадовал. Где же столько вёдер взять, чтобы цветы рассовать?!
- Ты готова? – Игорь скользнул небрежным взглядом по Надькиному платьицу…
Этот взгляд мне не понравился. Такое ощущение, что он точно знал, сколько этому платью лет…
А что, его, собственно, не устраивает? Какая разница, сколько, если Надька его всего раз надевала?
Мне казалось, что мужчина, пригласивший девушку в ресторан, непременно должен расточать комплименты, а никак не критиковать её внешний вид. И не смотреть на это платье так, словно оно было ровесником Октября. Но Игорь, похоже, имел по этому поводу своё собственное мнение…

- А вот это было совсем не обязательно, - я взяла букет у него из рук и смущённо опустила глаза, не имея ни малейшего понятия о том, что мне с ними делать. – Я не люблю цветы…
Я хотела было вновь отправиться по соседям на поиски ведра, пока в голову мне не пришла замечательная идея – набрать воды в ванную и бросить цветы туда… А что? Вполне нормально… Придётся, правда, свет оставить включённым, чтобы они не загнулись… Эх, сколько света нагорит! Одни затраты...

- Я помогу, – Игорь помог мне надеть пальто. Тоже Надькино. Болтавшееся на мне как на вешалке…
От прикосновения его пальцев комок подкатил к горлу, а ноги задрожали такой противной дрожью, как будто я только что кросс бежала на время. Неужели, я всегда так буду на него реагировать? Ох, не хотелось бы...
- Благодарю, - вымолвила я, честно пытаясь прийти в себя.
Где-то в недрах моей заблудшей души звякнул, предупреждая об опасности, колокольчик. Кажется, я попала в переплёт…
Ну да ладно! Я же Никитина. Я же ничего не боюсь… Даже человека, в которого втрескалась по самые уши…
- Пойдём, - Игорь распахнул дверь, пропуская меня вперёд. – После тебя…



Сентябрь 2004 года
г. Одесса, ресторан «Александровский»

Швейцар распахнул перед нами дверь.
Мы оказались в холле, подавившем меня своей роскошью. Похожее ощущение я испытала в своё время, побывав в детстве на экскурсии в Большом дворце Петергофа…
- Добрый вечер, - вышколенный человек в строгом костюме, должно быть, администратор или начальник ресторанной службы, вежливо поприветствовал нас. – Позвольте проводить Вас к Вашему столику…

- Мы с тобой сейчас находимся в музыкальном салоне, - звук голоса моего спутника заставлял меня волноваться и краснеть как школьницу. - Мои партнёры по бизнесу утверждают, что это самый уютный и атмосферный зал ресторана. Мне он тоже нравится больше других…

Моё первое посещение ресторана такого уровня вызвало у меня культурный шок. Вам когда-нибудь подсовывали стул под пятую точку? Такое ощущение, что я сама не смогла бы с этим справиться! Хотя, наверное, не могла – стул был настолько тяжёлым, что для того, чтобы сдвинуть его с места, мне бы пришлось как следует поднатужиться.
- Здравствуйте, - услышала я. – Меня зовут Андрей. На сегодняшний вечер я буду Вашим официантом.
Мне было наплевать, как его зовут. Он мне сразу не понравился – какой-то прилизанный, лакированный и искусственный… Холуй, одним словом. Определённо, персонал нашей столовой при редакции гораздо приятнее… Итак, вышеупомянутый Андрей открыл меню и сунул его мне в руки… Я с любопытством сунула нос в эту пухлую книжечку. От обилия названий блюд, ранее мне неизвестных, у меня зарябило в глазах… Как же это есть, чтобы не опозориться? Быстрыми движениями я перекидала страницы меню, пока не нашла замечательный, беспроигрышный вариант, который ни разу в жизни ещё меня не подвёл…

- Выбрала что-нибудь? – поинтересовался Игорь, вскинув на меня глаза.
- Да, - довольным голосом ответила я.
- Что именно?
- Фруктовый чай без сахара, - торжественно возвестила я, прикидывая, что стоимость этого чая сопоставима, наверное, с комплексным обедом в нашей столовой… Причём, обедать, чтобы «наесть» на такую сумму, придётся неделю…
- Что ещё? – невозмутимо спросил Игорь, ожидая, очевидно, что я просто-напросто непоследовательно называю блюда.
- Это всё, - веско сказала я. - Я не голодна…
- Я понял… - с улыбкой произнёс он и, бросив мимолётный взгляд на официанта, добавил. – Андрей, Вы бы не могли отойти на пару минут? Нам необходимо переговорить.
Андрей поспешил убраться, и я, наконец, вздохнула спокойнее.
- Что случилось? – спросил Игорь. – Не можешь определиться с выбором?
У меня что, на лице это написано? Похоже, да…
- Я не голодна, спасибо, - вежливо отказалась я и, подумав немного, еле слышно прошептала. - А что? Можете считать, что Вы на мне сэкономили, причём, - я опустила взгляд, указывая на меню, - неплохую сумму.
- Глупо, - холодно ответил он, принимая мои слова за обыкновенный женский каприз. Знал бы он, что я понятия не имею, как обращаться с перечисленной в меню едой, и смертельно боюсь опозориться. – Мне сделать заказ за тебя?
- Нет, - я покачала головой, ещё раз пробежав глазами по строчкам, остановившись почему-то на «морских жителях, пополненных всякими овощами». А что, если он решит поиздеваться и именно их мне закажет? И объясняй потом, что рыбу я не ем, а овощи не терплю с детства.
- Тогда – вперёд, - Игорь кивнул.
- Я всё равно есть не буду… - упрямо отказывалась я. И, поддавшись какому-то непостижимому импульсу, добавила, отбросив вежливую улыбку. – Я нихрена не понимаю, что там, в меню, написано. И блюд таких не знаю… Вы сами читали это меню? «Морские жители, пополненные всякими овощами», «эскарго в сливочном соусе»… А это – вообще капец: «салат с козьим сыром». И как это жрать? Ну что Вы так на меня смотрите? Вы тоже в моём возрасте, наверное, тоже манерами не блистали!
Это теперь, по прошествии лет, я знаю, что в ресторан ходят просто для того, чтобы провести время. Но тогда была уверена, что, усевшись за столик, непременно должна заказать кучу еды и, чтобы добро не пропадало, всё это съесть. Причём – по всем правилам этикета… А у меня были проблемы как с аппетитом, так и с манерами.

Сказать, что он удивлён моими словами – ничего не сказать. Чёрная бровь взлетела вверх, к смоляным волосам, а на лбу появилась глубокая складка. В глазах на секунду застыло непонимание, но уже спустя мгновение можно было с точностью охарактеризовать его состояние, как «мыслительный процесс пошёл». Этот самый процесс был, похоже, чересчур напряжённым. Он оценивающе посмотрел на меня – словно рентгеном просветил. Мне захотелось скукожиться под этим его взглядом. Ещё лучше – сбежать. Причём, чем дальше, тем лучше.
Почему-то мне стало стыдно за свою неотёсанность…
Я вмиг почувствовала себя ничтожной и жалкой.

- Андрей, можно Вас? – он кивнул официанту.
- Вы определились с выбором? – официант вытянулся столбиком, отчего приобрёл определённое сходство с сусликом.
Игорь наскоро пробормотал какую-то тарабарщину, среди которой прозвучало «фруктовый чай», из чего я поняла, что он только что сделал заказ. Официант слово в слово оттарабанил всё перечисленное и бесследно исчез – потащился, наверное, в сторону кухни.
Я виновато опустила глаза…
Детство какое-то… Веду себя как дикарка, хотя теоретически знаю, как пользоваться столовыми приборами… На практике, правда, не всегда получается, но…

- Курсе на втором… А, может, на третьем училища мы оказались на экскурсии в каком-то военно-морском ВУЗе в Греции, - ни к селу, ни к городу начал Игорь, улыбаясь своим воспоминаниям и, по всей видимости, делая вид, что не замечает моей унылой физиономии. – Опозорились там по полной. Мы как-то не уделяли внимание этикету и поведению за столом. Знаешь, всё недосуг было. Была когда-нибудь на торжественном обеде? Когда стол сервирован по первому разряду, а ты не догадываешься о назначении половины столовых приборов, понятия не имеешь о том, в какую сторону надо наклонить тарелку, доедая суп и при этом не выглядеть в глазах общественности дикарем с Сэндвичевых островов. И, самое главное, что делать, когда ты первый раз в своей жизни оказался за столом, накрытым по всем правилам сервировки и проконсультироваться совсем не с кем…
- Я знаю, что это такое, – я покраснела как рак, думая, что он намекает на сегодняшний ужин, который благодаря мне грозил превратиться в цирк… Ох, лучше бы я никуда не ходила! Так мне и надо… Вот что бывает с теми, кто думает о том, как бы поесть нахаляву. Это - наказание свыше...
- Не совсем, - он отмахнулся от моих слов, задумчиво чертя пальцем треугольники на покрытом белоснежной скатертью столе. - Для дружественного визита в стены греческого военно-морского вуза нас, курсантов, отобрали человек тридцать. Меня и твоего нынешнего шефа - в том числе… Мы учились вместе, потом служили на Дальнем Востоке… Так вот… После экскурсии по училище греки пригласили всех в курсантскую столовую на званый обед. При первом же взгляде на столы меня охватило чувство, балансирующее между паникой, ужасом и детской беспомощностью перед приближающимся наводнением. Горы тарелок, неимоверное количество вилок, ножей и прочих блестящих железок неизвестного назначения, батареи бокалов, стопок, фужеров и других, совершенно незнакомых мне сосудов. И самое поганое, что хитрые буржуи на столе, перед каждым местом выставили аккуратные таблички, поясняющие, какой национальности едок должен опустить задницу на этот стул…
Слово «задница» непривычно было слышать от него. Но, тем не менее, он его произнёс, глядя мне прямо в глаза… Напряжение, державшее меня своими железными пальцами, стало постепенно отступать… По-моему, издеваться он не собирается. И смеяться над тем, что я не владею виртуозно столовыми проборами - тоже.
- И мы, представители могучей державы, стали терять монолитность рядов. Нас сажали, перемежая через одного с греками… Полная катастрофа. Нет плеча товарища. Не видно грудь четвертого человека. Повернув голову к Илье, я обнаружил, что у него на лбу написан мистический страх туземца перед незнакомыми предметами. Остальной же наш народ вел себя, на удивление, беспечно, словно каждый день на камбузе нам накрывали таким же образом, а не бросали на столы гнутые алюминиевые ложки времен очаковских покорений Крыма. Впрочем, советский человек всегда найдёт выход из любой ситуации. Мы с Ильёй, например, выждали, когда греческие соседи брали необходимый инструмент, повторяли их действия и со спокойной совестью приступали к еде. Официанты непрерывно мельтешили вокруг, - как ни в чём не бывало продолжал он. - Бойцы рабоче-крестьянского флота к такому вниманию не привыкли, поэтому старались, как могли, облегчить работу классовым товарищам, чуть ли не помогая собирать со стола посуду, чем вызывая недоуменные взгляды хозяев.
Это вот он сейчас к чему сказал? Думает, я совсем тёмная? Думает, что я решусь предложить свою помощь официантам в мытье посуды? Да он, похоже, за деревенщину меня держит!
- Подали горячее, - неторопливо продолжал он. - Цивилизация еще не успела придумать ничего более надежного для употребления жидких блюд, кроме ложки. Поэтому этап поглощения прошел без эксцессов. Ну, разве только иногда прорывающееся чавканье с противоположной стороны стола, где вольготно расположился наш татарин Агиш. Он в училище попал по комсомольской путевке руководства своей далекой республики, до восемнадцати лет жил в юрте и догадался, что будет моряком, только на третьем месяце обучения. Степная непосредственность и неприхотливость перла из Агиша очень сильно, и, слава Богу, к моменту нашего визита его уже научили не допивать на людях остатки супа прямо из тарелки…
Вот-вот! Точно издевается… Нет, я, может быть, и не совсем культурная, но как есть суп – знаю. И вообще, что это он принялся мне рассказывать о своей курсантской молодости? Сам же с неохотой вспоминал, что когда-то носил военную форму.
- Когда подали второе, в наших рядах впервые возникло некоторое замешательство. Уж слишком велик был выбор ножей и вилок! Агиш, тот просто плюнул на условности, взял самую большую вилку в привычную правую руку и начал скирдовать продукты без разбора…
Я улыбнулась, представив себе, как это было. Наверное, отвратительно...
- И чем, в конечном итоге, всё закончилось? – поинтересовалась я, предпочитая терпеливо выслушать курсантскую байку, в которой, уверена, не было ни слова правды, нежели оказаться в ситуации загадочного Агиша…
- По детской наивности мы предположили, что пытка застольем после второго блюда должна подойти к логическому концу. И расслабились. Не тут-то было! За нашими спинами замаячили вездесущие официанты с подносами, наполненными большими красными яблоками. Сразу возникло щемящее чувство опасности. Какая-то засада… Мы вертели их в руках, не зная куда пристроить. Но у кое у кого сомнений не возникало. Илья, например, схватил яблоко, привычно потер его об рукав и смачно откусил. Греки охренели! Дома-то они, наверное, тоже ели так, но на званом обеде… Стол затих. Почуяв, что он сделал что-то не то, Илья покраснел, положил яблоко на тарелку и замолчал до самого конца встречи. Казалось, что вся греческая половина стола ждет следующего захода на яблоко нашими воинами. Никто не решался. Самое отвратительное, что сами греки, заинтересованные нашими действиями, за десерт не принимались, тем самым лишая возможности посмотреть, как же надо жрать это чертово яблоко. Очередным решившимся стал я. Нужно же было как-то выручать друга, на которого буржуи смотрели как на ископаемое. Под перекрестными взглядами соотечественников и иностранцев я аккуратно положил яблоко на тарелку, и немного поколебавшись, взял нож, разрезал его на четыре части. Медленно, но решительно взял кусочек, поднес ко рту. Откусил. Теперь уже все смотрели на меня. Нутром почуяв неладное, я даже поперхнулся. Взгляды окружавших греков говорили многое. И то, что серые и невоспитанные эти советские, что цивилизация до нас пока еще не дошла, и самое главное, сквозило скрытое презрение к таким вот как мы с Ильёй будущим офицерам, представляющим мировую державу. Что правда, то правда - нас светским манерам не учили, да и никогда не собирались. Обидно. Но не смертельно. Убедившись на нашем примере, что мы полная деревенщина, греки принялись за десерт сами...
- А как? - спросила я, изобретая в голове способы поедания этого фрукта. Яблоко и яблоко... Я никогда не задумывалась над тем, как его есть. Тем более - правильно.
- Наши бесхитростные русские души принять подобного просто не могли, - в глазах Игоря заблестели весёлые огоньки. - Яблоко даже не бралось в руки. Его, нанизав на вилку, очищали ножом от кожуры, складывая ее на отдельное блюдце. Резали на части и вычищали сердцевину. А уже затем, отрезая маленькими дольками, отправляли в рот. Нам, воспитанным на ночных походах в сады и огороды соплеменников, это показалось таким жутким снобизмом и маразмом. Гордое чувство принадлежности к первому в мире государству рабочих и крестьян осенило в этот момент всех без исключения. К тому же за ним было удобно спрятать свой личный стыд. Думаю, что скажи в этот момент греки хоть что-нибудь резким голосом, наша экскурсионная группа встала бы на дыбы и пошла драться, как львы. Но, слава Богу, ничего не произошло…
- И как? – спросила я. – Как прореагировало ваше командование? Дополнительные занятия этикета ввело?
- Нет. На позор нации наши злопамятные командиры ответили на следующий день. Бригада греческих курсантов, естественно, вместе со своим начальством приехала посмотреть корабль. Показали, рассказали, а под конец гостей тоже пригласили на обед в столовую личного состава корабля. Ее прибрали, почистили и накрыли столы в соответствии с обстановкой. Бачок с кашей, бачок с борщом, тарелка с салатом, шесть ложек и нож на шестерых. И естественно, тарелки. Тоже шесть штук. Под первое и второе одновременно. А еще яблоки. Горкой в блюде. Мы же в походе. Терпите, друзья. Обед приготовили, правда, на славу. Да, у нас всегда кормили хорошо… Греки про отсутствие десертных ножей и даже вилок позабыли. Умяли все подчистую. И яблоки погрызли. С кожурой. Хорошо, не с огрызками. Расстались друзьями. Они, в общем-то, приличные люди оказались, это и без знания языка видно было. Военные любой страны всегда поймут друг друга. Даже противники. Но, потом, вернувшись в родное училище, я решил больше судьбу не искушать, да и еще раз почувствовать себя валенком не очень-то приятно. Каюсь, я спер в библиотеке раритетную книжечку «Военно-морской протокол и церемониал» и вызубрил ее от корки до корки, а особенно в части, касающейся званных обедов и еды…

Ужин пролетел незаметно. Игорь развлекал меня морскими байками, а я, как некогда он – на греков, поглядывала на него, предпринимая отчаянные попытки выглядеть мало-мальски воспитанным человеком. Надо сказать, мне это даже удалось! Я ничего не пролила, не опрокинула и не пронесла мимо рта. Впрочем, не съела я тоже почти ничего… Зато чай выпила весь, опасливо поглядывая на десерт, и понимая, что «чегой-то я его не хочу»…
Я вспоминала случаи из своей жизни в Ленинграде и пыталась рассказать о военном училище, в котором отец несколько лет был начмедом… Жаль, что нет сейчас этого училища - расформировали в конце девяностых...
Что самое интересное, в своих разговорах мы ни разе не коснулись темы моей новой должности… Как будто и не ехали в этот ресторан специально для того, чтобы обсудить эту тему…

Все границы между нами были безжалостно стёрты, и никогда ещё я не чувствовала себя такой счастливой, как сейчас… С Игорем было настолько легко, что иногда меня охватывали сомнения – тот ли это человек, у которого я несколько месяцев назад брала интервью? Умом я понимала, что тот…
В какой момент мы перешли на ты, я даже не могу сказать с уверенностью. Не было традиционного «можешь называть меня по имени» - это я помню точно. Всё случилось само собой, без нашего с ним участия…



Сентябрь 2004 года
г. Одесса, ресторан «Александровский»

- Потанцуем? – неожиданно спросил Игорь, вставая из-за столика и подавая мне руку.
- Что? – я удивлённо заморгала ресницами.
Чего-то я явно не понимала. Не то у меня с головой е всё в порядке, не то Игорь свихнулся… Второе, конечно, было бы более предпочтительно, но я всё же подозревала первое…
- Танцевать ты тоже не умеешь? – насмешливо спросил он.
- Танцевать? – мне припомнилось, что когда-то я занималась танцами… - Почему же?
Словно принимая вызов, я поднялась со своего места, вложив свою руку в его… Руки у меня похолодели. Ладони вмиг стали противно-липкими, а сердце в груди стало биться медленно-медленно, замирая от страха. Игорь, не отпуская моей руки, вторую уверенно положил мне на талию…
Мне стало тяжело дышать… Я стиснула его горячую руку своими похолодевшими пальцами и, опустив глаза, последовала за ним, двигалась в такт музыке… В своей жизни мне много доводилось танцевать, и прикосновение тела партнёра никогда не волновало меня… А здесь… Здесь что-то странное... Словно сквозь тебя проходит разряд электрического тока…
Танцевал Игорь, надо сказать, «неахти», и очень скоро я взяла инициативу на себя и уверенно повела его в танце… Слова песни до сих пор живы у меня в памяти…
Как я жила без тебя,
Мне не припомнить, увы –
Радость в той жизни была и печаль,
Не было только любви…
«Не было… А сейчас есть… Наверное, есть, - подумала я с грустью. – Только он этого не знает. И не узнает никогда… У него таких, как я – пучок на пятачок. Стоит пальцем поманить – любая вслед за ним побежит. Да и зачем я ему? Что я могу ему дать? Разве что мою жизнь… Только можно ли моё существование назвать жизнью? Одни осколки – куда ни глянь. Вся моя жизнь – это руины, и превратить их во что-то уже не представляется возможным… Мне 21 год. Я – старая дева, никому не нужная…» Подумала и сама испугалась собственных мыслей… Хорошо, что Игорь не может их прочесть.
Я машинально двигалась – всё-таки, шесть лет упорных занятий в танцевальном кружке многое мне дали. Мне даже на мгновение показалось, что я почти не касаюсь ногами пола – настолько легко мне было…
Жизнь - это только игра –
Думал я так до тебя.
В жизни моей наступила пора –
Мне надоело играть…
"Игра…" - я украдкой скользнула взглядом по лицу Игоря. Оно было совсем не похоже на лицо делового человека, у которого на уме - лишь колонки цифр. Что-то простое и открытое было в нём. Что-то, чего я раньше не замечала... А, может, оно только теперь появилось? Да нет, это, наверное, лишь маска. Ещё одна. Кто знает толк в играх – так это он. Одной из них он, кажется, надолго привязал меня к себе. Зачем? Чего он хочет? Просто развлечься? Наверное, думает, что уже через пару месяцев буду воспринимать наше знакомство как небольшое приключение… Любовь зла… А безответная и безнадёжная любовь просто убийственна…
Как я люблю тебя.
Как я тебя люблю.
Мы вместе навсегда, навсегда
Не разлей вода…
Мечты, пустые мечты… Мы никогда не будем вместе, а тем более – навсегда. У моей любви нет и не может быть продолжения…
Я тебя не обману…
Верю, родная, тебе…
За то, что связала две жизни в одну
Мы благодарны судьбе…
О Боже! Как хочется поверить в сказку! Как хочется, чтобы было всё как в этой песне... Но жизнь - не песня. И никто не знает, что ждёт нас там, впереди...

- Ты замечательно танцуешь, - уверенно произнёс Игорь, когда последние аккорды стихли.
- Я шесть лет занималась танцами… - улыбнулась я, глядя ему в глаза. – Ещё в шко…
Договорить мне не удалось. Его губы стремительно накрыли мои. А я таяла в его руках… Каждое его прикосновение словно обжигало, рождая в душе твёрдую уверенность в том, что я до конца своей жизни не смогу его разлюбить…
Он вновь заставил меня забыть о том, что я нахожусь не в спасительном уединении своей квартиры, а в зале ресторана… Забыла о людях, которые смотрят на нас и, возможно, даже обсуждают… Мне не было дела ни до чего… Просто хотелось быть с ним – с самым любимым человеком на свете…

Луч здравого смысла на короткое время блеснул в моей пустой голове. Что я делаю? Дура… Дура в квадрате! Нет, в кубе!
Завтра эта сплетня разнесётся по всему городу – бизнесмен Игорь Кондратенко завёл новую любовницу… Какой кошмар!
Я резко оттолкнула его и бросилась в сторону выхода.
Вернусь домой, уволюсь к чёртовой матери из редакции и буду жить долго и счастливо, пока, наконец, не дам дуба. А, судя по тому, какой из меня «искатель работы», это случится довольно скоро… Всё, что произошло со мной сегодня, забудется. И это глупое чувство, которое я испытываю к мужчине, обнимающему меня на глазах у всего ресторана, тоже позабудется, развеется. Пройдёт время, и я перестану вспоминать…
Я быстро пересекла зал и, запутавшись в расположении помещений, с трудом выход из ресторана. Забыв о пальто, приподняв подол платья, я пересчитывала ступеньки, стараясь с них не навернуться… Наверное, нечто похожее испытывала Золушка, удирая от своего принца…
«Карету мне, карету!» - вспомнилось почему-то.
Какая жалкая попытка сбежать от самой себя, от своей судьбы.
За спиной отчётливо слышались его шаги…

- Лариса! – Игорь развернул лицом к себе. – Ну что ты…
Его взгляд стал напряжённым, и от этого страх волной прокатился по моему сердцу.
Я сделала попытку вырваться, но он не дал мне этого сделать, крепко прижав к себе. Я, дрожа, попыталась вырваться, но он лишь сильнее стиснул руки, отметая любые попытки моего сопротивления, не давая освободиться
- Отпусти! – разозлилась я. – Что это за представление? Что всё это значит? Ты за дуру меня принимаешь, да?
- Ты не дура, Никитина. Ты просто идиотка, - вздохнул он, и от этого мне захотелось его придушить. Я часто называла людей по фамилии, особенно – когда раздражалась. Но позволить то же самое в отношении себя – это перебор. Он ещё и идиоткой меня назвал! Думает, я не найду, что ответить? Ещё как найду! Мало не покажется…
Я собралась высказать свою точку зрения на свои умственные способности, но… Моя гневная речь, которую я готова была уже обрушить на его голову, потонула в очередном поцелуе, которым он заткнул мне рот…

Где-то вдали прогремел гром. Потом стало непривычно тихо…
В моей голове что-то щелкнуло, и в сознание влезла странная, до боли простая истина – я уже не смогу без него…
Где-то снова грянул гром… Дождь как по мановению волшебной палочки превратился в ливень, и его струи больно хлестали меня по плечам. Рубашка Игоря тоже промокла и липла к телу… Вода струйками стекала с его коротких чёрных волос…

Дождь… До чего же я ненавижу дождь! Он соединил нас тогда, но он же и разлучил… Когда он уйдёт из этой жизни, тоже будет дождь. Страшный ливень… Небо, разрываясь, будет плакать от горя… Но тогда я ничего не знала. Просто стояла и смотрела на него как зачарованная. Лицом к лицу со своей горькой женской судьбой…

Меня затрясло, скорее, от страха, чем от холода. Ноги ослабли и начали подкашиваться. Луна над головой качнулась и покатилась по чёрному бархату небосклона. Стремительно, переливаясь холодным серебряным блеском, срывались с неба звёзды… В ушах стоял гул. Глаза неумолимо затягивало пеленой, и я, по привычке, закусила губу, чтобы не упасть в обморок… Мысли оборвались. Осталось одна только слабость.
- Зачем… - виновато пробормотала я, низко опустив голову и избегая его взгляда…
Ответом мне было негромкое ругательство сквозь зубы и горячий, неприлично долгий поцелуй, заставивший забыть обо всём на свете…




* Рассказ Игоря о поездке в Грецию - не моё "творение". Найдено в бескрайних просторах Интернета и "подогнано" под общую стилистику рассказа.