Возвращение Ангела (глава 17)

Глава 17

Если pадость на всех одна, на всех и беда одна;
В моpе встает за волной волна, а за спиной - спина.
Здесь у самой кpомки боpтов дpуга пpикpоет дpуг,
Дpуг всегда уступить готов место в шлюпке и кpуг...



Сентябрь 2004 года
г. Одесса, журнал «ХХХ»

- Не могу без неё… - Илья прислонился лбом к холодному стеклу, за которым, давно проснувшись ото сна, лежала Одесса. Южная Пальмира, как называла её Лариса… Жемчужина у Чёрного моря… Возможно, сейчас она тоже стоит у окна и смотрит в сторону моря.
Нет, море с другой стороны! И вообще, нет там, за окном, никакого моря. Одна только служебная автостоянка, от которой именно сегодня почему-то невозможно оторвать взгляд.
Что за глупые мысли приходят в голову с утра пораньше? Море, виды города... Зачем всё это? Странно...
А ведь он никогда раньше не обращал внимания на подобные мелочи, как окружающие пейзажи...

Илья оторвался от окна и, сделав несколько шагов по кабинету, остановился напротив письменного стола. Там - он помнил точно - во втором ящике лежала бутылка коньяка COURVOISIER XO, подаренная ему кем-то по случаю чего-то.
"Напиться, что ли? - мелькнула в голове отчаянная мысль, которую он отверг мгновенно. - Нет, не стоит. Вчерашнего хватило". На работе пьют только алкоголики - это он знал совершенно точно. Заядлые алкоголики обычно начинают с утра... Он не относил себя к алкоголикам и тем более не причислял к заядлым "особям". Поэтому, обойдя вокруг стола, вновь оказался перед окном.

Нет, Лариса сейчас не любуется пейзажами. Скорее всего, она уже сидит в машине Игоря и движется по направлению к редакции.
На губах заиграла довольная улыбка… Он научился ставить условия. Научился…
"Научился ли?" - спросил он самого себя и честно признался - нет. Ему хотелось набрать номер некогда лучшего друга и потребовать, чтобы в десять тридцать Лариса была на работе. Нет? Хорошо, тогда она кое-что узнает об одном досадном факте биографии Игоря Алексеевича Кондратенко, больше известного в определённых кругах под кликой Адмирал…
Нет... Он ничего не расскажет... Просто не решится на такое никогда...
Гораздо проще позвонить и униженно говорить о том, как некрасиво будет выглядеть Алиса... Тьфу ты, Лариса... Как некрасиво будет выглядеть она в глазах своих коллег, если не появится на работе после "пятничного происшествия". Упрашивать не портить ей жизнь гораздо проще, нежели стукнуть кулаком по столу и потребовать оставить её в покое...
Он не решится угрожать... Никогда... Игорь - не из тех, кто боится угроз. Он вообще ничего не боится в этой жизни...

Игорь… И чем, в конце концов, он оказался лучше? Чем?
Почему всегда выбор делают в пользу него, а он, Илья, всё время в стороне...
Денег больше? Нет, не в этом дело! Деньги ей нужны, но не настолько. Да, она не настолько дочь своего отца, чтобы погрязнуть в этой борьбе за наживу…
Что же тогда? Любовь… Нет, не любовь… Скорее, увлечение. Да, Игорь умеет увлечь женщину. Умеет… У него всегда это хорошо получалось – ещё с тех времён, как они учились в училище…

Алиска… Нет, опять не то!
Он устало потёр виски, покосившись на второй ящик письменного стола...
Знает ли она, с кем связывается? Понимает ли, что любовное приключение – не больше, чем погоня за призраками… Нет, не понимает. Слишком она ещё наивна и доверчива, чтобы это понять…

Сердце в груди тревожно забилось при мысли о том, как он будет разговаривать с ней, когда она, наконец, появится на работе. Он обернулся и бросил взгляд на часы. Семь минут одиннадцатого… Как медленно тянется время…

Она приедет. Непременно приедет…



Сентябрь 2004 года
г. Одесса, редакция журнала «ХХХ»

Как ни крути, а встретиться с любимым коллективом всё равно придётся…

Игорь довёз меня до работы, где и оставил, бросив вслед загадочное «не прощаюсь», которое уверенности в себе мне не прибавило, тем более, что на крыльце я заметила тощую фигуру Ленки, которая, выпучив глазами, с удовольствием наблюдала за коротеньким спектаклем, разыгранным Игорем на её глазах… Он был так бестактен, что не просто подбросил меня до служебной стоянки, а остановился у самого входа в здание и, не дожидаясь, пока я выберусь из салона, первым покинул автомобиль и, распахнув дверцу, подал мне руку.
Джентльмен хренов! Сидел бы на заднем сидении и не высовывался. Авось, и не заметили бы его... Нас с ним то есть... Нет же, мы не ищем лёгких путей!
Хотела бы я знать, что думали сейчас обо мне его охрана и водитель, которому он нежданно-негаданно велел перебираться в джип с охранниками, мотивируя это тем, что сам поведёт машину… Судя по всему, такой «бзик» у него случался крайне редко, и водитель с простым именем Володя долго чесал свой бритый затылок, прежде чем исполнить приказ своего шефа… Ну, а что думала по всему этому Ленка – думаю, и объяснять не нужно! Это на её крысином личике написано… Ох, с удовольствием бы вцепилась в её космы и повыдёргивала бы их к чёртовой матери…

- Не прощаюсь… - обронил Игорь туманную фразу, целомудренно чмокнув меня на прощание в щёку…
Целовал-то целомудренно, а вот странное волнение, притупившееся за время следования на работу, которое прошло в размышлениях на тему "И что сказать коллегам... Пардон, подчинённым?", от этого поцелуя всколыхнулось с немыслимой силой. Только откровенно любопытный взгляд Ленки, которая даже на две ступеньки ниже спустилась, чтобы нас получше видеть, удерживал меня от того, чтобы не повиснуть у него на шее и...
Вот, я же говорила, что это - сдвиг по фазе.
"Соберись, тряпка!" - приказала я самой себе.
- Я опаздываю… - от этого его поцелуя, который очень скоро станет достоянием всей редакции, мне захотелось плюнуть ему в лицо. Зачем обязательно нужно выставлять меня на позор перед всей редакцией? Зачем все эти прилюдные излияния чувств, которых у него никогда в жизни ко мне не было, если он сам, вернувшись из кухни, чуть ли не в приказном порядке велел мне собираться и ехать на работу…
- Уясни себе одну вещь… - он крепко стиснул мои плечи, заставляя посмотреть ему в глаза. – Если хочешь, я могу подарить тебе ежедневник, и ты напишешь на форзаце… Ты теперь не рядовой сотрудник. Ты – начальник. А начальство никогда не опаздывает. Оно просто задерживается, - холод в его глазах растаял, и он, поправив воротник моего пальто, шёпотом добавил. – Это ненадолго… Совсем ненадолго…
Что-то в его взгляде заставило меня задуматься. Игорь, определённо, разыгрывал сейчас какое-то представление… Но какое? С какой целью? Непонятно…
Я напряжённо улыбнулась и молча зашагала в сторону двери, чувствуя, как с каждым шагом мой подбородок неукоснительно поднимается всё выше и выше над воротником пальто…

И пусть кто угодно говорит что угодно! Ничего, у нас всем кости перемывают, и не впервой мне слышать, как «проходятся» по моей личности.
- Здравствуйте, Лариса Александровна, - приторно-сладкий голос Ленки заставил меня внутренне содрогнуться.
Мать твою, докатилась… Теперь уже по имени-отчеству называют… Вот что бывает, когда спишь с владельцем журнала. И плевать всем на то, что случай единичный…
- Здравствуйте, Елена, - я едва заметно кивнула в её сторону и вошла в дверь, которую она предусмотрительно распахнула у меня перед носом…
Всё ясно. Уже знает о назначении… Ох, тяжко-то как…

Костик, Костенька, спасение моё! Ау, родненький! Ты где? Где тебя, скотина плешерукая, носит?
Ага, вот и он… Стоит в уголочке, в барсетке роется… Пропуск, должно быть, ищет… Вечно он его забывает, растяпа!

В редакции стояла гробовая тишина. Увольнение Паши Александрова стало новостью дня, по сравнению с которой все остальные сплетни казались лишь детским лепетом. До меня никому не было никакого дела – все были заняты обсуждением того, кто займёт Пашину должность… Всем, разумеется, хотелось урвать лакомый кусочек, и большинство моих коллег считали, что шансы приблизительно равны у каждого…
Я весело подмигнула вахтёру, заслонившемуся от утреннего света газетой, и стала стремительно подниматься по лестнице в родной кабинет. Вечно невыспавшийся Костя уныло поднимался вслед за мной по лестнице, потирая очки о рукав пиджака.
- Так и сказал? – спрашивал он, наверное, уже в миллионный раз настолько скучным и тягомотным голосом, что меня начали мучить смутные сомнения относительно его «неведения» о моём назначении.
- Так и сказал, - послушно отвечала я.
- А ты?
- Да ничего я не ответила… Думаю ещё, - я раздражённо махала рукой. – Ну какой из меня зам? Всё равно что из тебя балерина…
Шикарная бы из него получилась балерина. А что? Побрить ноги, подкрасить губы. На волосы натянуть... Блин, как фигня эта называется? На обруч похожа, на голову одевается? Неважно... Короче, её напялить, пачку и белый купальник и отправить на сцену Театра оперы и балета выплясывать Танец маленьких лебедей. И будет он "умирающий лебедь". Подозреваю, количество посетителей увеличится раз в пятнадцать! Может, подкинуть идейку директору театра, а?

- А он, значит, так и сказал? – и всё начиналось сначала. Я даже пожалела о том, что рассказала Косте о нашем с Ильёй разговоре и его бредовом предложении мне места Александрова. Хорошо ещё, не рассказала о ночи, которую я провела в постели Игоря… Нет, о таком даже Надюшке рассказывать не стоит…



Сентябрь 2004 года
г. Одесса, журнал «ХХХ»

Илья достал из полупустой пачки сигарету и, повертев её в руках, сунул за ухо. Некоторое время он сидел за офисным столом, сцепив руки замком и глядя отрешённым взглядом в окно…
Планёрка… Дела насущные… Как не хочется сейчас заниматься этими самыми «делами насущными», решать «рабочие вопросы», что-то утрясать, подписывать… Этой муры ему с головой хватило в Львовском филиале «Империи», куда попал по милости Игоря… Спасибо, удружил! Уж лучше бы он и дальше крутился в отделе договорных отношений - там хоть что-то понимал...
Он глубоко вздохнул и, рывком вытянув сигарету из-за уха, сунул её в рот… Долго жевал фильтр, прежде чем догадался воспользоваться зажигалкой.

Время тянулось с какой-то «улиточной» скоростью…
Медленно, как когда стоишь на плацу и надеешься, что выберут тебя… Надеешься и одновременно боишься этого… И чувствуешь, разочарование, когда короткое слово, состоящее всего из двух букв, звучит рядом с тобой, но относится не к тебе…
Это разочарование он пережил в далёком 1985 году…


Июнь 1985 года
г. Севастополь

Второй курс… Первое увольнение... Маленький пляж и два неразлучных приятеля, лениво растянувшихся на горячем песке… Перед ними, на фоне залитой солнцем бухты и громад кораблей, с завидной регулярностью дефилировали, покачивая бёдрами, девушки, облачённые в купальники… И никуда от них, красивых, не спрячешься...

- Ты как хочешь, а я – пойду окунусь, - решительно произнёс Илья, рывком приподнимаясь на локтях. – Жарко…
Игорь ничего не ответил, лишь лениво махнул рукой, перевернулся на живот и подперев руками голову, уставился на море… Что он находил в морских пейзажах – Илье было совершенно неясно, но то, что его приятель мог часами пялиться на морские волны – факт…
Илья, детство которого прошло в Гаджиево, море не любил… Ну, вода и вода… Мокрая и холодная. Бр-ррр... Он и в училище-то поступил только по настоянию отца, решившего сделать из единственного сына инженера-подводника. Перечить родительскому слову Илья не решился, и вот уже год постигал в душном Крыму основы военной науки, втайне мечтая о том, чтобы все моря к моменту окончания училища пересохли, и негде стало плавать… Однако, всегда окунаясь в солёные воды, с удовольствием нырял и плыл под водой, пока хватало дыхания, как можно дальше от берега…

Сказано – сделано. Илья разбежался, прыгнул и скрылся под водой. Солёные черноморские воды привычно приняли его в свои объятья… Он плыл, стараясь отвлечься от дразнящей и навязчивой картины – девушек в купальниках, покрытых бронзовым загаром. Но, как нарочно, воображение рисовало ему именно их – таких недоступных для него… Причём, почему-то исключительно для него одного…
Ему категорически не везло с женским полом. Всегда. Он только и делал, что всю жизнь "подбирал огрызки", с барского плеча брошенные Игорем. И как только у них всегда получалось увлекаться одними и теми же девушками? Причём, выбор противоположного пола никогда не был в его пользу.
Наверное, дело было во внешности… Родившись на русском Севере в семье обрусевшего болгарина и белоруски, он на представителей этих двух национальностей был похож так же, как похож туркмен на негра. То есть имел схожесть лишь в общечеловеческих чертах: руки, ноги, голова. Генофонд, когда-то заложенный в предков Ильи, на каком-то историческом этапе дал системный сбой, и белорусский болгарин (или болгарский белорус), он внешне походил на щуплого и инфантильного еврейского мальчика с окраин Одессы, которому для полноты картины не хватало только скрипки в руке и вселенской тоски в глазах…
Познать женщину ему не удавалось никаким способом аж до девятнадцати лет. Конечно, у бабушки в деревне, расположенной вблизи Карпатских гор, были ядрёные молодухи, с которыми можно было позажиматься после танцев на сеновале или еще где-нибудь, попробовав на ощупь их крепкие груди. Но вот дальше процесс как-то не развивался, а если и сдуру свершалось то, от чего рождаются дети, то это одноразовое упражнение заканчивалось, как правило, шумной свадьбой на всю деревню с предварительным мордобоем со стороны родственников потерпевшей… Илья, физической боли боявшийся безмерно, такого по отношению к себе допустить не мог, и до приезда в Севастополь знал женщин слабо, а точнее – наощупь выше пояса, и исключительно теоретически ниже пупка.
Но даже вольный приморский город это недоразумение исправить никак не смог. Внешность Ильи вызывала практически у всех женщин, включая стареющих нимфеток бальзаковского возраста, острое желание прижать это хрупкое создание мужского пола к груди, согреть, приласкать, накормить и отправить восвояси с узелком домашних котлеток… Не более того… Илья не раз бросал завистливые взгляды на Игоря, которого тоже приглашали «на котлеты» с тем только отличием, что ужин, как правило, заканчивался, по его словам, каким-нибудь мощным трёхчасовым в постели. Об этом Игорь, по дружбе, шёпотом рассказывал Илье, изредка подкармливая его упёртыми со стола теми самыми котлетами – изрядно остывшими и измятыми…

Когда дышать стало невозможно, Илья поднялся на поверхность – перехватить глоток-другой воздуха. Но едва его голова появилась над поверхностью, в затылок что-то сильно ударило… Ослепительный солнечный свет погас… Взмахнув руками, Илья потерял сознание…
Первое, что услышал Илья, придя в себя – два голоса. Мужской и женский. Мужской, несомненно, принадлежал Игорю. Он узнал бы его где угодно и когда угодно… Женский, испуганно чирикавший у самого уха, был ему незнаком…
- Ну что? Дышит? – равнодушно поинтересовался Игорь, как будто речь шла не о жизни его лучшего друга, а о том, велика ли вероятность того, что сегодня пойдёт дождь…
- Дышит, вроде… Ой… А, может, врача позовём, а? – жалобно проскулил над ухом девичий голосок. – Вдруг что серьёзное?
- Да перестаньте! Неужели, Вы думаете, что Ваш камешек этому дураку все мозги вышиб? У него их никогда не было… - прозвучал ответ, заставивший представительницу прекрасного пола коротко рассмеяться. – Кстати, почему бы нам не перейти на ты? Меня Игорь зовут. А тебя?
Кадрить девушек над остывающем телом товарища – это перебор! Он ещё скажет об этом Игорю… Непременно, скажет… Очухается только, и уж тогда...
- Марта, - представилась девушка.
- Красивое имя… Прибалтийское? – Игорь, похоже, решил взять Афродиту с прибалтийским именем и режущим уши быстрым украинским говором в оборот.
- Да… Родители – латыши… - смущённо выдала Марта после некоторого молчания.
- Ясно… Я был в Латвии несколько раз. В Риге и…
Не был. Кроме кроме своего Каспийска и Севастополя он вообще нигде не был! Но «заливал» так, как будто весь мир объездил… И верят же ему, а!
- Ох, что-то твой друг в себя не приходит, - тревожно чирикнула Марта.
- Сейчас очухается. Пусть радуется, что его вообще вытащили…
- Ой, ну как ты не понимаешь! Я же его чуть не угробила…
- Марта, да не трясись ты так… Сейчас я его по щекам похлопаю…
Илья понял, что надо вставать. Рука у Игоря была крепкая – в этом за год обучения он успел ни раз убедиться на своей шкуре…
Он открыл глаза и решительно сел. В голове как будто противопехотная мина взорвалась… В зрачках, на фоне желтоватой мглистой мути, заплясали геометрические фигуры… Поднеся руку к голове, он нащупал огромную шишку…
Зрение постепенно стало приходить в норму. Муть рассеивалась, и он уже видел солнце, море, улыбающееся лицо Игоря… Перевёл взгляд влево и вновь почувствовал, как потемнело в глазах… Свет померк от неземной красоты светловолосой девушки, глядевшей на него огромными карими глазами…
- Вы извините… - пролепетало видение. – Я не хотела… Просто вышла на пляж. Никого нет… Я взяла камешек, и решила «блинчик» по воде пустить… А тут Вы… Но Вы под водой недолго были – Ваш друг хорошо плавает… - она бросила смущённый взгляд в сторону Игоря. - Что я могу для Вас сделать в качестве извинения?
- Жениться, - рассмеялся Игорь.
- Не возражаю, - почему-то ответил Илья, принимая слова друга за чистую монету. Наверное, камешек всё-таки задел что-то в его мозгу... Нет, не камешек. Уж больно хороша собою была Марта...

Он добивался её долго и упорно. Бегал по пятам, унижался… Бесполезно… Марта не то, что взаимностью не отвечала – видеть его в упор не хотела.
Своё сердце Марта подарила его приятелю. Ещё бы! У того отец только-только перебрался в Главный штаб ВМФ, и Игорь трепался об этом охотно и по любому поводу. Конечно, куда уж сыну мичмана до генеральского сынка...
Игорь и Марта были красивой парой. Они вместе ходили в кинотеатр «Россия», целовались у памятника Погибшим кораблям… Марта, всегда улыбчивая, опрятная, скромно, но со вкусом одетая, гуляла с ним, чинно держа его под руку, ела мороженое в буфете кинотеатров и провожала его вечером на катер. Она любила танцы и дискотеки, которые терпеть не мог Игорь, предпочитая всему этому прогулки по городу и походы в театр… Интеллигенция, мать её растак! Все их свидания непременно заканчивались тем, что Игорь, с целомудренным видом проглотив тарелку борща, удалялся в казарму… А потом и вовсе заявил, что она – не в его вкусе…
Илья воспрял было духом, и в первое же увольнение отправился к Марте с букетом цветов, деньги на который занимал, опять же, у Игоря. Но был жестоко обсмеян и выставлен вон…
"Рылом не вышел!" - заявила девушка, захлопывая дверь у него перед носом.
С участью отверженного, униженного и оскорблённого Илья смирился, но обиду затаил. А потом и вовсе вбил себе в голову, что непременно женится на Марте. Даже план составил - короткий, чёткий и, вроде бы, действенный. Причём, не просто составил - воплотил его в жизнь и начал терпеливо ждать, когда же невеста сама за ним явится...

После празднования дня Великого Октября Марта появилась в политотделе.
- Изнасиловали меня, товарищ капитан первого ранга, - плача, заявила она в лоб начальнику политотдела. – Прямо в стенах Вашего училища… Нагло и беспардонно… На скамейке после танцев… Кто – не заметила. Две курсовки на рукаве…
И, как шёпотом передавали потом друг другу, задрала юбку до зубов.
- Вот… Он мне ими все ноги расцарапал…
Царапины, как говорят, действительно присутствовали. Причём, именно в тех самых местах…
Политорганы как чумы боялись историй с женским телом, и старались замазывать их кулуарно, всеми доступными способами, не расплескивая на весь флот. Военная машина заскрипела и начала проворачиваться. Девушке налили чая, и попросили подождать. День был рабочий, увольнений не было, решение совместно с начальником училища приняли быстрое и волевое. Общий сбор второму курсу. Построение на плацу поротно. Всю вахту без исключений – в строй. Казармы – на замок. Проверить пофамильно. Через час весь второй курс, включая больных из санчасти был выстроен на плацу в две шеренги. Смотрины начались. Между курсантами, в полной тишине, сопровождаемая начпо и офицерами политотдела, шествовала Марта, пристально вглядываясь в лица будущих пенителей морей. Всех курсантов пробирала непроизвольная дрожь. Вдруг выберет. Не отвертишься. Уверенней всех чувствовали себя самые неказистые и некрасивые, да и то внешне. Внутри с ними творилось то же самое. Илья ликовал. Вот сейчас... Сейчас... Офицеры политотдела, сопровождающие смотрины настороженно молчали, напоминая готовых к броску бультерьеров. Наконец, продифелировав вдоль строя раза три, девушка решительно остановилась Ильи и, решительно вскинув голову, повернулась к стоявшему рядом с ним Игорю. Мило улыбнувшись, показала в его сторону пальцем и произнесла одно-единственное слово: «Он!»
Илья поначалу даже не понял, что случилось. Потом понял - катастрофа. Крах... облом, одним словом... Просто стоял и смотрел, как покрывается мертвенной бледностью лицо его друга, которого он, не предусмотрев чего-то в своём гениальном плане, "подвёл под монастырь". Побледневший старшина первой статьи попытался что-то сказать, но его быстренько отсекли от всех, и зажав в плотное каре из замполитовских тел, увели на аутодафе в политотдел…
Никто в точности не мог сказать, «было» или «не было». Никто, кроме трёх человек – Марты, Игоря и его, Ильи…

В те уже былинные времена быть офицерской женой считалось престижным и надёжным - обеспеченное будущее, гарантированная квартира, всё как у людей. А посему отбор кандидатов в мужья начинался чуть ли не на первом курсе. Севастополь во все времена совершенно справедливо слыл городом моряков. Будущие приморские красавицы с пеленок видели белые фуражки и бескозырки на улицах, красавцев моряков во всех укромных уголках города, корабли, море и все остальное. Тяга к военному передавалась уже на генетическом уровне от мам и бабушек, в юности уже прошедших все эти этапы. А если прибавить ко всему этому, что чуть ли не каждый второй мужской житель города был бывшим моряком или был непосредственно связан с флотом, то внутренняя поддержка отцов своим чадам была не меньше маминой. Не учитывая многочисленных случаев искренней любви и привязанности, которые, слава тебе господи, еще не перевелись, многие браки ковались молодыми красавицами упорно, и частенько чисто иезуитскими методами.
Марта пошла по пути наименьшего сопротивления. Способ, использованный ею, был груб, но действенен. После непродолжительного романа с объятиями и поцелуями на косогоре училища весь процесс постепенно перетек в квартиру юной соблазнительницы. Игорь был не местный, и частенько выбирался к Марте в увольнения – ел, мылся, и уходил. Что ещё нужно курсанту для полного счастья? Мигом сообразив, что отец у её ухажёра занимает не последнюю должность в Вооружённых силах, приложила максимум усилий для того, чтобы затащить в постель восемнадцатилетнего пацана. Но тот лишь брезгливо поморщился и отверг все её «домогательства». Интерес к ней давно прошёл, и на горизонте маячило более интересное знакомство, чем глупенькая девчушка-студентка… Но не такова была Марта…
Случай представился сам собой в лице подвыпившего и окончательно ополоумевшего Ильи…
Илья, Игорь – какая разница… Ведь было же, было? А с кем… Темно было, могла и ошибиться…
Отлаженная схема сработала блестяще. Откажешься жениться – вылетишь из училища. А учитывая, что отец Игоря Кондратенко к тому времени уже перебрался в Главный штаб ВМФ, то, чтобы не позорить фамилию, курсант, матерясь, поплёлся в ближайший магазин покапать кольца.
- Почему ты не меня выбрала? - досадливо спрашивал Илья, прижимаясь к тёплому боку Марты, когда Игорь в очередной раз отсиживался в училище, чтобы не идти домой. - Почему?
- Дурачок, - добродушно смеялась она, кладя шаловливую головку ему на грудь и заливаясь серебряным смехом. - У него же отец - кто? А у тебя?

Развелись Игорь и Марта, прожив вместе около трёх лет…

Увлечение Мартой прошло быстро, но таскался к жене друга он с завидным постоянством и обиду на Игоря за её выбор затаил надолго… Как оказалось, на всю оставшуюся жизнь…



Сентябрь 2004 года
г. Одесса, журнал «ХХХ»

Часы показывали десять двадцать пять. Пора…
В десять тридцать – планёрка.

Одёрнув пиджак и поправив галстук, Илья решительно распахнул дверь… Даже не выходя из кабинета, он почувствовал её присутствие…
Она была рядом… Совсем рядом… На расстоянии нескольких шагов…

Решительно войдя в зал, где он обычно проводил совещания, он обвёл глазами дружный коллектив и на секунду задержался на девушке в чёрном брючном костюме и ярко-алой водолазке «под горло»… Она, положив на колени видавший виды ежедневник, прошедший, судя по всему, «Крым и Рым», непринуждённо переговаривалась о чём-то с Давыдовым, который, сняв очки, смотрел на неё как на человека, внезапно доказавшего теорему Ферма наоборот…
На долю секунды он почувствовал лёгкий укол ревности и мысленно упрекнул себя за это, попутно пытаясь избавиться от мгновенного и сильного эротического импульса, который вспыхивал всякий раз, стоило ему увидеть её… Холодея от стыда, он украдкой разглядывал бледное, немного осунувшееся личико, на котором не было ни грамма косметики, пытаясь по нему угадать, чем она занималась на протяжении тех суток, что он её не видел…
Пытался и всё никак не мог заставить себя поверить в то, что и эту партию он проиграл…
Что с того, что Игорь, уступив его просьбам, привёз её в редакцию? Да ничего… Ничего…
Она была с ним и, несомненно, будет ещё ни раз…
Почему – всегда он? По какой такой причине?

Илья нервно сглотнул и направился на своё место. Молча распахнул ежедневник и мелким косым почерком вывел число, затем, подумав секунду, обвёл его в кружок и поставил напротив восклицательный знак. Чуть скособочив голову, оглядывал дело своих рук долго и внимательно. Затем пересчитал количество строк на странице и в уме умножил их на два.
Зачем он это делал – непонятно. Он просто копировал действия Игоря, который на вопросы друга расплывчато отвечал, что это – какой-то там психологический приём.
Наконец, оторвавшись от созерцания страниц, он обвёл глазами лица, людей готовых внимать ему, своему шефу, царю и Богу в формате отдельно взятого журнала…
- Здравствуйте, коллеги. Пожалуй, можно начинать… - заговорил он, с удовольствием отмечая стальные нотки, прозвучавшие в голосе. - Прежде всего хотел бы довести до Вашего сведения, что мой заместитель Александров Павел Кириллович с сегодняшнего дня отстранён от занимаемой должности. На должность заместителя главного редактора с сегодняшнего дня с испытательным сроком назначена Никитина Лариса Александровна…





* На фото - прототип Марты

* Воспоминания Ильи о "смотринах" - не моё "творение". Найдено в бескрайних просторах Интернета и "подогнано" под общую стилистику рассказа.