Перерождение. Первая глава.

Глава 1. Источник всех проблем.

— Уже принесли? — Милена удивленно изогнула брови. — Быстро они подобрали жертву…
— Везет тебе. — Лера лукаво подмигнула подруге. — Я уже месяцев пять живу на сплошном суррогате. Знала бы ты, какая это дрянь!
— Думаешь, не знаю? Поэтому и тружусь, только бы не питаться исключительно им.

Ми сняла с плеч короткую кожаную куртку и небрежно бросила ее в сторону вешалки. Женщина, не разуваясь, цокающим, но удивительно тихим шагом проследовала вглубь выкрашенного в бежевые тона с причудливыми разноцветными узорами коридора, направляясь к черной двери в самом его конце.

За ней находилась в шутку называемая Лерой «трапезная». Комната эта выделялась исключительно для жертв, принесенных в плату за услуги. В помещении не находилось вещей, каких-либо украшений. Большая кладовая (или маленькая гардеробная) была спланирована словно специально для кровавых убийств.

Впрочем, Милена отличалась истинно женским чувством превосходства, поэтому изредка оставляла своих жертв живыми. Сила Валерии позволяла бедолагам забыть проведенные часы рядом с вампиршей, а слабость и кровопотерю списать на болезнь. Одурманенные люди уходили по домам, чтобы свалиться где-нибудь на улице и быть доставленными в больницу.

Гуманизма не была лишена даже Милена, но сегодня голод туманил разум. Она уже которую неделю перебивалась на крошечных искусственных перекусах, отчего настроение с физическим состоянием стремительно приближались к критической отметке. Места для жалости не осталось.

Здесь стоит уточнить еще и то, что пища сородичей отличается неким разнообразием. Разный вкус, аромат, группы и резусы, различные стили жизни жертв, возраст, наличие болезней, даже экология — все это создавало миллионы разнообразных оттенков и вкусовых особенностей.

К стандартной пище относились жертвы, которыми вампир питался исключительно для насыщения. Жертва — вещь однодневная, неинтересная. Ее выпивают до той грани, что известна лишь насыщающемуся, а после отпускают на волю. Или выбрасывают тело.

«Поклонником» неофициально назвался «усовершенствуемый» вид жертвы, имеющий стабильный характер появления в рационе вампира.

Мила совсем недавно отпустила от себя замечательную девочку-Поклонницу, которая на протяжении трех недель радовала вампиршу вкусом своей нежной девичьей крови. Та за это получала небольшую ласку, так необходимую любой влюбленной девочке. Увы, человек влюбился в Лену, и та, не воспринимая людских чувств, прогнала девчонку восвояси, воспользовавшись помощью Леры.

Итак, еда. Не станем забывать о заменителях крови. Вампиры слабеют — особенно, на солнце или после длительных физических нагрузок, — а количество Жертв, как известно, строго нормировано.

Питанием могут служить даже канализационные крысы, которые отвратительны на вкус и совершенно непитательны. Искусственная кровь, нужная, в первую очередь, для переливания, служит неплохим заменителем настоящей. Многие пытались отрицать суррогат, но со временем отвергающих данное новшество практически не осталось.

Существовал третий вид питания, самый аппетитный. Жертва, идеально подходящая по структуре крови к определенному вампиру. Ее безумно сложно найти — это под силу лишь немногим избранным, — но зато вкус… Он божественен. Редко, когда жертва оставалась живой после первого обеда, ведь кровь была столь хороша, что вампиру не хватало воли для отказа.

Именно последние строки относились к тому, что дожидалось в «трапезной» Милены.

Ми провернула в дверях тоненький ключик и уже приготовилась схватить жертву, стремящуюся вырваться наружу, но та оказалась удивительно покорной. Впрочем, причина выяснилась мгновенно: у дальней стены, сжавшись в клубочек, на полу сидел мальчишка в простом джинсовом костюмчике.

Ребенок приподнял лицо, в страхе посмотрел на обескураженную Милену, которой никогда еще не приносили в жертву детей. На вид мальчику было не больше десяти лет. Весь его образ строился на заплаканных глазах, худых ручонках, большой, неестественной родинке под подбородком и взъерошенных светлых волосах. Мальчишка протер глаза кулаками и протяжно всхлипнул.

— Тетенька, отпустите меня к маме… Пожалуйста… Я никогда не буду гулять, не сделав уроки. — Ребенок стянул губы в трубочку и разревелся.

Милена в удивлении рассматривала небольшое заплаканное существо, которое, увы, не вселяло в нее никаких плотоядных желаний. У каждого вампира существует свой негласный кодекс чести, и, видимо, ее заключался в том, что питаться детьми — негуманно. Женщина глубоко выдохнула, а после жестким голосом остановила плач ребенка.

— Успокойся. Где ты живешь?

Мальчик, дрожа всем худощавым телом, прошептал адрес. Это высокая красивая дама с короткими волосами чем-то напоминала ему маму, и поэтому ребенок сумел немного успокоиться, доверившись незнакомому человеку.

Лена вышла из комнаты, аккуратно прикрыла за собой дверь. Она вернулась в светлую прихожую и прокашлялась, призывая любующуюся собой Валерию к вниманию. Подруга скосила взгляд на раздосадованную брюнетку, но не прекратила при этом любоваться длинными тонкими перчатками. Недостаток с ожогами скрывался удивительно просто.

— Отведи ребенка домой, — коротко попросила Лена, направляющаяся на кухню. В очередной раз женщину ждал пакет с отвратительной кровью. С той разницей, что сегодня она согласилась на него добровольно.
— Почему, Ми? — Послышался из коридора голос, переполненный непониманием.
— Я не могу питаться детьми. Это… — Милена запнулась, — омерзительно.

Валерия кивнула собственному отражению в зеркале и, умело виляя бедрами, направилась к мальчишке. На секунду в ее голове возникло желание забрать жертву себе, но девушка быстро передумала. Шатенка присела рядом с хныкающим ребенком.

— Сейчас мы пойдем к тебе домой. Слышишь? Маме скажешь, что загулялся. — На губах вампирши заиграла обворожительная улыбка.
— Да. — Малыш преданно смотрел умелой манипуляторше в глаза.
Лера похлопала мальчика по щеке и жестом руки приказала подняться.
— Вставай.

Девушка никогда не гордилась умением запутывать человеческую память, она даже отказывалась называться Смотрящей, предпочитая жить без излишнего внимания со стороны сородичей. Помогала она исключительно Милене, причем всегда, не отказываясь даже от самых неприятных просьб.

Пока подруга разбиралась с ребенком, Мила сидела на кухне, вслушиваясь в звуки отдаляющихся шагов. Она покрутила в руках разноцветную пачку тонких сигарет и ловким движением пальцев вытащила одну штуку наружу. Обыкновенную сигарету, считающуюся крайне вредной, стоящую жутких денег, потому как табачные компании, боясь серьезных разорений, выпускали маленькие партии данной продукции. Никакой привычки к курению у вампиров не возникало, но некие причудливые манеры, заложенные людским обществом, давали о себе знать. Так и сигареты, впервые попробованные Милой лет семьдесят назад, стали ее приятным успокоением в моменты душевных тревог.

Она курила медленно, наслаждаясь каждой затяжкой, вдыхая тяжелый аромат вишни. Солнце почти опустилось за полосу видимости, и неяркий нежный свет, включаемый автоматически ровно в семь часов вечера, осветил все пространство шикарной квартиры.

Дорогие дома прелестны своим безразличием. Встречи с соседями маловероятны — только парадных лифтов в здании шесть штук. Милена, безусловно, знала полную биографию каждого из тридцати девяти владельцев квартир, но довольно редко общалась с этими людьми. Никто не интересовался делами брюнетки, ее гостями, странными мужчинами, ведущими под руки одурманенных жертв.

Да, разумеется, обед ей приносили через задний ход — в планы Ми не входил испуг или любопытство со стороны портье. Иногда ее добычей становились стройные женщины, визгливо отбивающиеся от сильных рук хрупкой японки, иногда — молодые мужчины, которые, хрипя от ужаса, просили «воспользоваться иными услугами». Были даже старики — один или два, — но никогда — дети.

Милена затушила надоевшую ей сигарету и поднялась из-за стола. Она со вздохом открыла охлаждающую камеру громадного темного холодильника, откуда взяла один пакет, полный красной жидкости. Лицо на мгновение перекосилось, но это не помешало пальцам умело сдернуть с пакета пломбу. Кровь тонкой струей пролилась в высокий стакан. И Лена долго отпивала оттуда холодную жидкость, отдающую искусственностью. Она смотрела в окно на упавшее за горизонт солнце и делала крохотные глоточки из стакана, обдумывая планы на вечер.

Несмотря на потерю «заработка» за проделанную работу, само чувство окончания долгих поисков Лену радовало. По этой причине она собиралась провести предстоящую ночь в каком-нибудь клубе, полностью отдавая себя той низшей, человеческой жизни, которая почему-то нравилась даже самым величественным из вампиров. Люди не умели жить, но прожигать драгоценные секунды у них получалось безупречно.

Звук нервно трезвонящего звонка заставил вампиршу встрепенуться и с неудовольствием отправиться к входной двери. За ней стоял высокий мужчина лет сорока, одетый в шелковую изумрудную сорочку, не до конца застегнутую на загорелом теле. Внешность человека вселяла невыносимое желание обладать им или быть его игрушкой. Чуть вьющиеся волосы спадали на плечи, пушистые ресницы очерчивали черные глаза, обжигающие страстью и томностью. На широкой груди любая одежда казалась маленькой, а хрипловатый голос красавца заставлял девушек пошатываться от дрожи в коленках.

— Здравствуй, Сеня. — Милена без вопросов распахнула дверь.

Мужчина не думал разуваться или здороваться, он лишь поцеловал Лену в привычно подставленную щеку и направился прямиком в гостиную.

Мила называла Арсения своей единственной ошибкой.

Около двухсот лет назад, во время проживания во Франции, она влюбилась словно девчонка. Обворожительный мужчина, Арсен, художник, балагур… он затронул струны в душе искушенной в любовных делах Ми. Она без проблем расположила темноволосого смуглого красавца к себе, а после превратилась в единоличную владелицу его души и тела.

Тот сочинял для любимой стихи, творил ее портреты, многие из которых до сих пор висели на стенах Лениной квартиры. Мужчина был чуток и обходителен, он хрипловатым голосом шептал о любви, без причин дарил пышные букеты. И когда Арсен предложил стать его женой, Миле показалось, будто в небьющемся сердце что-то кольнуло.

Да, они могли пожениться и скрепить свою любовь теми узами, что зовутся божественными, но краткосрочный брак совершенно не устраивал влюбленную кошкой женщину. Милена решилась рассказать жениху о своей сущности, поставив того перед выбором: или обращение и принятие Милы в качестве сира, или… смерть.

Лена была готова уничтожить любовника за отказ, но Арсен недолго думал над поставленным вопросом. Он оставался настоящим романтиком, готовым пройти с любимой женщиной через все препятствия ради совместного счастья. К сожалению, прожитые вместе лет этак сорок ломают любые представления о любви.

Наскучили молодые люди друг другу по вампирским меркам быстро. Они вместе перебрались в Россию и даже попытались обустроить совместную жизнь, но скоро оставили пустую затею в стороне. Арсен официально превратился в Арсения, почувствовал свободу и ощущение подчиненности ему всего мира, поэтому пустился в любовные приключения, с головой окунаясь в особо яркий аромат страсти.

Милена самостоятельно выгнала возлюбленного из дома. Женщина восприняла уход спокойно, она давно перегорела в чувствах к «вечному жениху». Единственной ее просьбой к Сене была мольба об осторожности – под удар по чьей-то глупости она попасть не хотела.

Итак, мужчина был единственной серьезной ошибкой властной вампирши, и после него она не обращала никого, решив остановить процесс «рождения никому ненужных вампиров» в стороне.

Арсений же погрузился в экстаз от рождения новых бессмертных существ. Каждая новая любовь заставляла вампира мечтать о вечном счастье. Он обратил одну девушку, с которой, впрочем, разбежался буквально через год совместной жизни. После стал сиром второй, через пару лет казненной за поведение, подрывающее тайну вампирской жизни. Его и самого чуть не казнили, но у парня нашлись какие-то связи, благодаря которым «лишний» младенец был ему прощен.

И вот, сейчас, сидя в уютной гостиной Ми, даже не поинтересовавшись делами некогда любимой женщины — словно и не было многих лет разлуки, — мужчина завел необходимый ему разговор:

— Милочка, дорогая моя. — Его голос лился сладкой карамелью. — Ты так и осталась верна своим принципам?
— Каким, Сеня? — Лена уселась в удобное кожаное кресло и настороженно взглянула на некогда любимого человека. — У меня много принципов.
— Например, тем, по которым я стал единственный созданным тобою вампиром, — красавец хрипло засмеялся.
— Да, я верна им.
— Милочка, солнечная моя. Я к тебе с просьбой! — Арсений сразу оживился, в черных глазах появились серебряные искры удовольствия.
— С какой? — Мила прищурилась. — Мне казалось, мы разошлись в твердом намерении не портить друг другу жизнь.
— Ми, сделай для меня одолжение. – Отличительной особенностью жгучего брюнета был отказ от длительных намеков, Сеня предпочитал молниеносность. — Преврати одну красавицу в вампира. Пожалуйста!

Женщина, наигранно закашлявшись, привычно приподняла одну бровь в лукавом недоумении. После поднялась с кресла и направилась к серванту, от яркого стекла которого отражались лучи искусственного света ламп. Глаза долго всматривались в названия бутылок вина, и лишь потом Милена выбрала одну из них, захватив вместе с ней два бокала. Ми со свойственным ей спокойствием вернулась к кофейному столику, около которого сидел гость, судорожно сжимающий тонкими пальцами край дивана.

— Пожалуйста, Милочка. — Мужчина схватил бокал из рук собеседницы и залпом осушил его, словно там находилась кровь. — Она невероятна. Я больше не ошибусь. Я хочу прожить с этой женщиной всю свою жизнь. Только сейчас понимаю, как я был глуп, тратя драгоценные возможности обращения на всякий сброд.
— Остынь. — Милена оперла подбородок на пальцы; из взгляда не исчезла кошачья ирония. — Ты не забыл, что если твоя возлюбленная совершит преступление, то казни могу подвергнуться я? Я не собираюсь опасаться всего вокруг из-за твоей прихоти.
— Поверь, Ми, не совершит. Она идеальна!

Мужчина, вскочив с дивана, начал нервно обходить комнату, что-то невнятно объясняя женщине, но убеждая в этом самого себя. Он шептал о бесконечной любви, клятвенных обещаниях и необходимости этого шага. Милена спокойно допивала второй бокал вина и наблюдала за этим человеком, искренне поражаясь тому, как когда-то могла сходить по нему с ума.

Сеня был обыкновенным ловеласом, но из той категории, которая если влюбляется, то каждый раз «навсегда». Такие, как он, не умеют выбираться из постели сонной красавицы рано утром и сбегать, аккуратно прикрыв дверь, надеясь на то, что любовница забудет номера их телефонов. Они обещают девушкам песочные замки в величину настоящих и готовы разбиться вдребезги, только бы создать каменные стены из сыпучего песка. К сожалению, такие мужчины свято верят в то, что на алтарь их счастья иные люди обязаны положить всех себя.

— Зачем тебе я? У тебя мало знакомых среди вампиров? — Ми изогнула губы в зыбкой ухмылке.
— Ты — единственная, кому я могу доверять. Просто обрати эту девочку и отправь в свободное плавание. Правилам жизни я научу ее сам.

Вампир присел на корточки рядом с Леной. Он сжал ладонь бывшей любовницы до хруста. В бездне черных глаз жила такая надежда, а ресницы так часто вздрагивали, будто этот давно созревший мужчина собирался плакать. Конечно, любые эмоции являлись умелым театральным ходом, но на умиротворенную Милу они подействовали великолепно.

— Так и быть, Сеня, веди возлюбленную. Но если она сделает что-то не то… — Голос посуровел, из него исчезло мнимое тепло. Возможно, и на сомнительное занятие женщина согласилась только по той причине, что где-то в глубине души до сих пор хранила память о любимом человеке.
— Она внизу. Сейчас же приведу. — Вампир ринулся из квартиры. Громко хлопнула входная дверь.

Женщина, тихо цокнув, закатила глаза и отставила бокал в сторону. Ей оставалось только корить себя за излишнюю чувствительность, исключительную душевную доброту.

«И прочую глупость», — добавила про себя Лена, пытаясь создать в голове образ возлюбленной Арсения. Тому всегда нравились стройные азиатки, чем-то напоминающие саму Милену.

Но на сей раз мужчина изменил вкусам. Он вернулся минут через пять, таща за собой напуганное худощавое существо с серыми глазками, дрожащими ручонками, одетое в непонятные тряпки. Короткие крашеные во всю палитру цветов волосы топорщились неопрятным ежиком, а с неумело накрашенных ресниц на белые щеки опадали кусочки дешевой туши.

Милена долго осматривала объект обращения, будто покупатель - дорогую игрушку, а потом отрицательно покачала головой.

— Я никогда не свяжусь с некрасивым человеком.

Девочка, стоящая за Арсением, вся сжалась и насупила свой небольшой носик.

— Ми, обещаю, проблем от нее не будет. Просто обрати ее, помоги мне.
— Проблем? Да она сама по себе – проблема. Где ты ее откопал? — Милена перекинула ногу на ногу и усмехнулась. — На помойке?
— Как ты смеешь… — начала девочка, но осеклась под суровым взглядом женщины.
— Милена, не обижай малышку. Я люблю ее. Мы встретились в одной художественной галерее… Светлана божественно рисует! — смуглый красавец закатил глаза от наслаждения.
— Надеюсь, что она хоть что-то умеет делать хорошо. Ладно, девочка, иди сюда.

После Милена еще долго опасалась, что эта особа, оставшаяся безликой даже после обращения, испортит ей жизнь, но Светлана оправдала статус тихой мыши и не тревожила сира ни разу. Впрочем, как и Арсений, успешно исчезнувший на четырнадцать лет из поля зрения Ми.