Возвращение Ангела (глава 47)

Выкроила на работе немного времени и отредактировала ещё одну главу.
Ничего хорошего из неё не получилось, но… Что есть…



Глава 47
Май 2005 года
Западная Украина, ХХХ область

Обессилев от слёз, я забылась коротким сном. Но и он, увы, не принёс мне успокоения…
Мне снова приснился тот же самый сон – давно забытый, задвинутый в чулан памяти и надёжно запертый на тяжёлый амбарный замок… Он уже несколько месяцев мне не снился, и, ложась спать, я перестала заранее его бояться и ждать. И вот теперь он возник в моей голове снова, только в тысячу раз ярче.



Май 2005 года
Сон Л. Никитиной

Солнце рассеивает густой туман, который, отступая, обволакивает пожухлую траву и опавшие бурые листья капельками прозрачной росы. Над головой простирается белое осеннее небо, по которому, того и гляди, разольётся пугающая мрачная чернота, возвещающая о скором наступлении вечера.
Над головой зловеще шелестит листва, да протяжным криком кричит какая-то птица. Её крик эхом шарахается между деревьев, не замирая, а лишь разрастаясь с каждой минутой.
Холод пронизывает до костей, и я невольно обхватываю себя руками, чтобы сохранить хотя бы малую толику тепла, которое ещё живёт в моём теле. Я стискиваю зубы и изо всех сил сдерживаю слёзы, которые вот-вот покатятся по моим щекам…

Мне страшно. Стараясь не смотреть по сторонам, я всё иду и иду вперёд, потому что знаю – так надо. Там, в конце пути, меня ждёт согретый теплом дом… Я знаю в нём каждую комнату, каждый предмет мебели, каждый элемент декора.
Знаю всё, кроме одного – таинственного хозяина этого странного места, расположенного на окраине леса. Я не могу разглядеть его лица – лишь высокая мужская фигура без лица.

Дверь с грохотом захлопывается за мной, и я прохожу в гостиную, испуганно оглядываясь по сторонам.
Темно. Единственным источником света и тепла служит камин. Красно-оранжевые языки пляшущего в нём огня рождают зловещие колеблющиеся тени, от одного вида которых меня начинает бить дрожь…
Одна из теней оживает. Чёрная как ночь, неумолимая как смерть, она отделяется от кона и медленно движется ко мне. Прямо из темноты выплывет мужской силуэт… Это он – тот, кому принадлежит этот дом. Тот, чей покой я нарушаю уже ни первый раз…
Он подходит ко мне, и я уже не могу отвести глаз. Подобно любопытной Пандоре, открывающей ящик, я смотрю на него и не могу отвести от него глаз. Что-то знакомое чудится в его походке, в осанке, в его фигуре…
Он всё ближе и ближе. Я чувствую его дыхание, слышу шелест его чёрной рубашки…
Ещё шаг, и…
Слепящий луч света бьёт в глаза, и я невольно отворачиваюсь в сторону…
Просыпаюсь, так и не увидев лица человека из сна…



Май 2005 года
Западная Украина, ХХХ область

Хлюпнув носом, я резко села в постели и помотала головой, силясь вытряхнуть из своего сознания остатки повторяющегося с завидной периодичностью сна. Вокруг меня – всё та же больничная тишина, нарушаемая лишь стуком дождя в окно. Отдельная «люксовая» палата, утопающая в приглушённом вечернем сумраке.
«В голове как будто остались осколки стекла, было остро, колко и страшно, и слезы, которые она вытирала кулаками, тоже казались ей стеклянными. Да нет. Самые обыкновенные слезы. Она постепенно приходила в себя, и дыхание успокаивалось. И проклятые осколки перестали колоть…» - всплыли в памяти строки из книги «Всегда говори всегда» Устиновой. К чему это я?
Я провела дрожащими кончиками холодных пальцев по щекам и с удивлением обнаружила на них влагу. Уснула со слезами на глазах, плакала во сне…
С чего бы это? В моей жизни всё настолько хорошо, что если и плакать, то только от счастья. Однако, чувство, заполнявшее все закоулки моей души, счастьем назвать было невозможно. Это была смесь тревоги, боли, страха и обречённости… Нет, я не знаю, как это описать… Правда, не знаю…

Инстинктивно я потянулась к ключицам, чтобы нащупать свой кулон, который долгие годы был моим талисманом… Потянулась и замерла, прижав к груди руку.
Разумеется, никакого кулона у меня на шее нет и быть не может. Когда меня забирали в больницу, я оставила его дома, боясь, что мой золотой ангелочек может затеряться среди вещей, как это иногда случается. А поскольку законы подлости всегда «переклинивает» именно на мне, то он просто обречён был пропасть…
Вчера, когда я звонила Игорю, просила привезти его в больницу, но он, по всей видимости, забыл. А если и захватил его с собой, то впечатление от знакомства с дочерью было для него настолько сильным, что он, вероятнее всего, и думать забыл о каком-то там золотом ангеле, когда перед ним был свой собственный – живой…

Я глубоко вздохнула и бросила взгляд за окно. Там, за толщей двойного стеклопакета, дремал больничный дворик, заливаемый дождём.
В нескольких шагах от меня бушевала стихия. Ветер клонил к земле тоненькие деревца. Дождь размывал пересыпанные жёлтым песочком дорожки, вздувал на лужах чудовищные пузыри, струями расползался по окну. Казалось, ещё немного, и порыв ветра распахнёт моё окно, окатит меня потоками ледяной воды, а потом, словно в насмешку, отступит, напоминая о себе лишь пятнами воды на полу и кровати…



Май 2005 года
Западная Украина, Карпаты

Илья стоял на балконе, облокотившись одной рукой о мокрый поручень, а в другой держа сигарету, и задумчиво глядел вдаль, на синие вершины Карпатских гор, через которые перекинулась, подобно цветному мосту, радуга.
Он коротко усмехнулся, вспомнив, как его суеверная бабка толковала, что радуга, дескать, является плохим предзнаменованием. По ней души умерших переходят в потусторонний мир. И если появилось у тебя перед глазами это разноцветное коромысло, значит, нужно ждать чьей-то близкой кончины…
Как ни странно, на этот раз бабка оказалась права. Сколько же человек всего через несколько часов отправится в вечность по этому «небесному мосту»? С десяток, не меньше…
Пройдёт всего несколько часов, и тот, кто был причиной всех его бед, навсегда исчезнет с лица земли, канет в Лету, обратится в прах… Нет, скорее, в падаль…
Произойдёт, наконец, то, чего Илья так долго ждал, о чём грезил наяву.

«Произойдёт…» - задумчиво произнёс он и вдруг, неожиданно для себя, осознал, что ему абсолютно всё равно, как это будет и будет ли вообще.
Ненависть, которая, подобно адскому пламени, сжигала его душу много лет подряд, вдруг перегорела. Он упорно ворошил её уголья, надеясь, что сумеет возродить в себе это чувство, но ему не удавалось. Единственным, что ещё слабо тлело в его сердце, была затухающая боль и усталость…
Он вдруг понял, что устал ненавидеть…
«Разве такое возможно?» - спрашивал он самого себя и не находил ответа на этот вопрос.

Как же так? Он столько лет приближал этот день, столько раз мысленно представлял себе, как это случится, и вот теперь ему стало абсолютно всё равно…
Кажется, он просто не выдержал «испытания реальностью»…
«А что потом? Что будет потом?» - отчётливо прозвучало в его голове. Настолько отчётливо, что он сам удивился и покрутил головой по сторонам, ожидая увидеть рядом с собой кого-нибудь. Никого не было. Одна лишь тень за его спиною…
Потом… Действительно, а что будет потом? Что изменится от того, что Игоря не станет?

Дышать ему будет легче? Нет, не будет.
Разве это произошло, когда он избавил себя от Алисы, которая отравляла его существование, стала его навязчивой идеей, его наваждением? Нет, не произошло.
Наоборот, он все эти годы жил как трусливый шакал, боявшийся, что правда вот-вот выйдет наружу… Он сходил с ума, думая о том, что произойдёт, если когда-нибудь Игорь узнает о том, по чьей милости он оказался в Белой Церкви.
И он знал. Не мог не знать… И почему-то не сделал ничего, чтобы отомстить. Наоборот, вытащил его за уши из нищеты и безнадёжности, в которой он прозябал… Что бы с ним стало, если бы не Игорь? До сих пор бы «таксовал» на разбитом «мерине» S-ке – единственном, что осталось от его «бандитской» жизни. А, может, давно спился бы – кто знает…
А теперь… Станет ли теперь легче? Вряд ли… Груз на его совести лишь увеличится стократно…

Займёт ли он место Игоря, к которому так всегда стремился? Тоже нет.
Даже если он приберёт к рукам все его деньги, его бизнес… Что толку? Он ничего не умеет, и пройдёт не так уж много времени, когда «королевство», созданное в начале девяностых двумя братьями, из которых одного уже давно нет в живых, а другой вот-вот отправится вслед за ним, рухнет и завалит его обломками.
Лариска… Она никогда не примет его. Она слишком любит своего мужа и, когда его не станет, будет любить память о нём. В этом она вся – Лариса Никитина. Он сделал всё, что смог, но она не приняла его. Он может попытаться предпринять ещё одну попытку по её «завоеванию», может, наконец, добиться своего силой… Допустим, добьётся. Пару раз овладеет телом и никогда не сможет приблизиться к её душе…

Тогда для чего всё это, если смерть Игоря, один хрен, ничего не изменит в его жизни…
Так странно… Он столько раз обвинял Игоря в том, что тот сломал ему жизнь… А было ли так в действительности? Возможно ли сломать то, чего не было? Он, по сути, и не жил вовсе. Так, существовал… Существовал, задыхаясь от собственной злобы и бессилия, от ненависти, от беспомощности. У него были все шансы стать счастливым, но он большую часть своей жизни потратил на то, чтобы занять место, которое не сможет занять никогда…
Получается, он все эти годы гонялся за миражами? Выходит, что так…
И что?
Что-то с ним не так… Что-то не то…

Илья глубоко вдохнул, надолго задержав дыхание. После дождя в воздухе витал ни с чем не сравнимый запах, напоминающий ему о скором приближении лета. Запах травы, цветов, запах свежести… Запах жизни…
Ещё не поздно всё исправить. Можно набрать номер Игоря и предупредить его о том, что его ожидает по дороге домой. Можно подсказать, кто устроил ему засаду, незаметно подкравшись из-за угла, в котором просидел долгие годы, и его охрана разорвёт того на мелкие кровавые тряпочки. Можно… Чёрт подери, как много всего можно…

Телефонный звонок вывел его из задумчивости.
- Да, - коротко произнёс он.
- Всё готово? – даже сквозь километры, разделявшие их, он почувствовал нотки радости, звенящие в голосе его собеседника.
- Да, - односложно кивнул он.
- Гарантии?
- Гарантии? – насмешливо переспросил Илья. Дурак… Он требует от него каких-то гарантий. Бандитских фильмов пересмотрел, что ли? Ну что же, будут ему гарантии, если он этого пожелает. – Я сам прослежу, чтобы всё было чисто. Хочешь, привезу тебе пару фото на память?
- Благодарю, я не столь кровожаден…
- Вот как? – усмехнулся Илья. – Мне так не кажется…
- Так, ладно, сворачивай базар, - недовольно выдавил из себя его собеседник. – Как только всё закончится, перезвонишь мне.
- Обязательно.
- Про контрольный выстрел пусть твои люди не забудут.
- Я сам его сделаю, - ответил Илья, повесив трубку.

Решено. Что бы там ни было, Игорь Кондратенко заслуживает смерти… И пусть он, Илья, никогда не займёт его место, он будет счастлив при мысли о том, что одним подонком на этом свете станет меньше…

Он вновь бросил взгляд на горы. Радуга никуда не рассеивалась. Наоборот, она стала ещё ярче.
Почему-то вспомнилось, что в Библии радуга появилась после всемирного потопа как символ прощения человечества, и является символом союза бога и человечества о том, что потопа никогда больше не будет.
Пальцы правой руки непроизвольно соединились в щепоть и, неожиданно для себя самого, Илья осенил себя размашистым православным крестом…

Небо, как по мановению волшебной палочки, потемнело, низвергнув на землю потоки воды…



Май 2005 года
Западная Украина, ХХХ область

День тянулся медленно, по капле. Мне иногда кажется, что это был самый длинный в моей жизни день…
Я совершенно не помню, что делала, чем занималась. Самым ярким воспоминанием навсегда остался дисплей мобильного телефона, который я сжимала в руках, боясь пропустить звонок от Игоря. Он не звонил, должно быть, занятый неотложными делами. Я же не могла набрать его номер, боясь отвлечь его от этих самых дел…
Дура! Какая же я дура! Почему я так стеснялась позвонить собственному мужу, боясь услышать в трубке короткое: «Перезвоню»… Почему человек сам себе создаёт сложности, а потом терзается, давится слезами, закатывает истерики? Я не знаю ответа на этот вопрос…

Чувство безотчётной тревоги, не поддававшейся никакой логике, всё нарастало, постепенно перерастая в панику. Страх, природы которого я сама себе объяснить не могла, рвал душу в клочья.
«Позвони! - настойчиво требовал разум. – Позвони и убедись в том, что с ним всё в порядке…» Я бросала взгляды на мобильный телефон, сжимала его в похолодевших пальцах, а затем откладывала в сторону.
«Чушь, - твердила я самой себе. – Что с ним может случиться? Конечно, ничего…
С этими мыслями я уснула. Во сне мне чудился тревожный стук в окно, и я несколько раз просыпалась, бросая тревожные взгляды по сторонам…



Май 2005 года
Западная Украина, Карпаты

Илья стоял под душем, запрокинув голову, подставив лицо ледяным струям воды, которые стекали по его волосам, холодили налитые тяжестью плечи и противно ноющую спину. Он отчаянно растирал себя мочалкой, стремясь всеми силами смыть со своего тела следы минувшего…
Порванные на коленях джинсы, некогда светло-серые, приобрели сейчас вид старого железа, изъеденного бурой ржавчиной. Чёрная футболка, насквозь мокрая, прилипла к телу… Кроссовки, ещё недавно белые, имели вид старых офицерских ботинок, в которых он, когда жил с Наташкой в Мурманске, копал картошку в огороде… Нужно было раздеться, но сил для этого уже не было. Он вообще не понимал, как выжил после этого… После того, что совершил…
Грязновато-красные водовороты крутились у его ног, напоминая о том, что недавно произошло. Кровь смешивалась с грязью. Бурые капли постепенно светлели, превращаясь в красные. Они тяжело шлёпали о борта ванной и стекали вниз цветными струйками, попадая в жидкую грязь, которая тянулась из-под его кроссовок…

Вода не приносила разгорячённой коже так хорошо знакомых приятных, освежающих и чуть покалывающих ощущений… Кровавая пелена застилала глаза. Казалось, ванная комната потонула в кровавом тумане.
Кровь… Повсюду кровь… На его одежде, на его теле, на его руках…

Обеими руками Илья стиснул голову и попытался отогнать от себя страшные воспоминания.
«Зачем? – отчаянно пульсировало в мозгу. – Зачем я это сделал? Зачем? Зачем? Зачем?»

Ужас от того, что правда о совершённом им сегодня выплывет наружу, леденил сердце. История повторялась… Круг замкнулся…
И всё же, на душе, впервые за много лет, стало спокойнее.
«Я всё сделал правильно, - убеждал он самого себя. – Правильно, чёрт побери! Теперь – дело за малым… Лариса…»

Он прикрыл глаза ладонями.
«Лариска…» - еле слышный шёпот ворвался в уши. Хриплый стон, в отчаянии повторяющий одно и о же имя… Даже на пороге смерти он помнил о ней…
Илья ожесточенно мотнул головой.
Поздно сожалеть о содеянном. Обратной дороги нет и не будет…



Май 2005 года
Западная Украина, ХХХ область

За окном брезжило холодное утро. Ещё одно дождливое утро в моей жизни…
Совсем недавно ещё я, стоя у окна, наблюдала радугу - впечатляющее небесное явление. Её появление вместе с первыми весенними дождями является знамением возрождения природы, прихода лета, благодатного союза земли и неба. Роскошные цвета, которыми сияет радуга, в представлении предков были драгоценным убором, в который облекается небесное божество… Мне припомнилось, что в славянских мифах и легендах радугу считали волшебным небесным мостом, перекинутым с неба на землю, дорогой, по которой ангелы сходят с небес набирать воду из рек. Эту воду они наливают в облака, и оттуда она падает живительным дождем.
Но сегодняшний дождь нельзя было назвать живительным. Наоборот, он с такой страшной силой бился в стекло, барабанил по крыше и подоконнику, разбивался на осколки, соприкасаясь с дорожками больничного сада, что казался дождём не живительным а, наоборот, разящим…
«Смерть…» - услышала я гнусный шёпот, проникающий в сознание и испуганно обхватила себя руками.
Смерть… Что за бред? Откуда…

Знаки смерти продолжали попадаться мне повсюду.
Алые розы, ещё недавно горевшие красными огнями, безжизненно опустили свои головки и походили на траурные цветы, воткнутые в свежий могильный холмик и сутки простоявшие на кладбище без воды. Это сравнение удивило меня и напугало…
Мёртвые цветы…
Смерть…

Не слишком ли часто в течение этих двух дней я думаю о смерти? Может быть, это и есть то, что в научных томах обзывается «послеродовая депрессия?»
Так или иначе, есть единственный человек, который спасал меня от всех моих страхов, в большинстве своих – придуманных мною. Игорь никогда и ничего в этой жизни не боялся… Кстати, он обещал сегодня приехать…
Я взяла с тумбочки мобильный телефон. Сейчас я позвоню ему, и он скажет мне, что непременно сегодня приедет к нам с Линочкой, что он очень любит нас… Его спокойный голос вселит в меня уверенность, и я забуду об этой дурацкой депрессии, снова начну радоваться жизни…



Май 2005 года
Западная Украина, Карпаты

Утро ударило в глаза ослепительным белым светом.
Илья открыл глаза и потянулся, стряхивая с себя остатки сна. Впервые за много лет он уснул спокойно, не прибегая для того, чтобы очутиться в объятьях Морфея, ни к снотворному, ни к выпивке. Бутылка коньяка так и осталась нераспечатанной, а на ободке рюмки весело играло утреннее солнце…
Он пружиной соскочил с кровати и, зевнув, почувствовал острую ломоту во всем теле. Казалось, у него не осталось ни одной кости, которая бы не ныла. Состояние было такое, как будто он всю ночь разгружал вагоны в порту, а после этого не может пошевелиться… Горло раздирала противная боль – последствия вчерашнего стояния под холодным душем, к которому он был непривычен. Хорошо, хоть нашёл в себе силы раздеться.
Подняв с пола мятое полотенце и обмотав им бёдра, он сделал несколько кругов по спальне и решительно спустился вниз, в гардеробную. Нужно собираться… Здесь его больше ничего не ждёт.

Он ещё не знал, куда поедет и как будет жить, но хорошо понимал одно: ему непременно нужно уехать, потеряться… Лучше даже – сменить имя.
После того, что он совершил, прощения ему не будет…



Май 2005 года
Западная Украина, ХХХ область

Холодный голос-автомат вежливо и благожелательно возвестил о том, что абонент недоступен или временно выключен. Тревога в душе нарастала. Я могла допустить, что Игорь не позвонил мне вчера, потому что был, мягко говоря, «не в форме» после банкета, коими обычно завершаются подобного рода пресс-конференции. Но оставить телефон выключенным в десять часов утра – это не в его правилах.
Сердце в груди сделало резкий скачок и часто-часто забилось, больно ударяя о рёбра.
«С ним ничего не может произойти!» - подумала я и для верности повторила свои слова вслух. Я изобретала тысячи версий, почему не может, и тут же их забывала…

Следующий звонок я сделала домой.
«Игорь Алексеевич дома не ночевал…» - доложила домработница. В голову закралась шальная мысль о том, что я, должно быть, напрасно беспокоюсь. Мой муж наверняка в каком-нибудь «кабаке» отмечает рождение дочери.
А что? Вполне правдоподобно… Тем более, он так хотел, чтобы родилась именно девочка…

Сейчас-то я это и узнаю…
Я уверенно покопалась в записной книжке своего мобильного телефона и извлекла оттуда номер Володи. Уж он-то мне объяснит, где сейчас носит моего благоверного. Ответом мне послужил всё тот же голос робота…
Это уже ни в какие ворота не лезло. Чтобы Володя не взял трубку, должно было произойти нечто из ряда вон выходящее… Володя всегда отвечает на звонки. Он никогда, сколько я его помню, не отключал телефон. И вот теперь… Должно быть, действительно что-то случилось…

Сердце заныло от страха и беспокойства. Душу затопила волна беспомощности и полного непонимания происходящего. Что-то случилось…
О Господи… Это я виновата, я! Я столько думала о смерти, что накаркала…
Нет-нет, ничего не случилось… Всякое бывает. Бывает же, верно? Мобильник мог разрядиться, потеряться, его могли украсть… Всякое бывает…

Собравшись с мыслями и отложив в сторону ненужный мне уже телефон, я принялась придумывать себе объяснения этой ситуации. Я сочиняла несуществующие задержки и препятствия и сама же в них не верила... Суеверный страх, овладевший мною, ясно доказывал, что случилось что-то непоправимое.
Предчувствие необратимости боролось во мне с надеждой, и эта борьба была так тяжела, что я с трудом сдерживала готовые вот-вот пролиться слёзы…
Не в силах терзаться неизвестностью, я принялась методично обзванивать охранников Игоря. Я должна была убедиться в том, что мои тревоги беспочвенны, должна покончить с угнетающей неизвестностью...



Май 2005 года
Западная Украина, ХХХ область

Наконец, попытки с пятой, а, может быть, с шестой, мне удалось дозвониться до одного из охранников. До сих пор помню его имя. Олег…
В трубке что-то шумело. Вероятнее всего, он находился где-то на улице, и до моего сознания отчетливо долетал какой-то шелест, приглушённые голоса, создающие его словам мрачный фон.
- Лариса Александровна… - его голос прозвучал виновато. – Игорь Алексеевич дома не ночевал.
Слишком обречённо звучал его голос. Я бы сказала – замогильно… Господи, да что же я всё о смерти и о кладбище думаю! Всё нормально. Всё в порядке…
«Бумеранг всегда возвращается…» - я цеплялась за эту мысль как утопающий за соломинку.
- Это я уже знаю, - хрипло пробормотала я, изо всех сил сдерживая рвущееся наружу беспокойство, которое ещё больше всколыхнулось при его словах. – Где он? И где Володя? Я ни до кого не могу дозвониться…

- Игорь Алексеевич вчера был на пресс-конференции в ХХХ, потом должен был отправиться по делам в администрацию и часов в шесть вечера быть уже дома, - он замолк, словно раздумывая, стоит ли ему продолжать.
О Господи! Да что же он всё тянет кота за хвост. Неужели, нельзя просто сказать…
А что, если Игорь попал в аварию? При мысли об этом я похолодела… Нет, я просто суеверная дура. А Олег – идиот, который способен любого довести до белого каления. Ничего с Игорем не случилось. Всё хорошо. Просто его тупой охранник никак не может «разродиться» и высказать свою мысль. Не более…

- Ну? – поторопила я.
- Мы не хотели Вас раньше времени беспокоить… Мы ездили по маршруту, которым они должны были идти… Он выехал из ХХХ часа в три дня, но в администрацию так и не доехал. Кортеж потерялся на отрезке…
Он что-то ещё говорил. Я не слушала… Как это так – «потерялся кортеж»? Разве такое возможно? Он же не иголка, чтобы его нельзя было найти…
Потерялся… Как машина может потеряться? Тем более – две машины…

- Их нашли? – негромко спросила я, чувствуя, как дрожит мой голос. – Вы машины нашли?
- Да, Лариса Александровна… - убитым голосом произнёс Олег. – В лесу… Но в них… Они вшестером ехали на двух машинах, а… Только… Только двое на месте… Четверых нет. Игоря Алексеевича, да ещё Володи, начальника охраны. И двух ребят наших…
И снова – пауза. Да будет этот идиот говорить или нет?
Почему… Ничего не понимаю… Почему не расспросить тех двоих, кто остался в машине? Они, что, не могут ответить, куда их шеф отправился в сопровождении начальника охраны и двух охранников? И зачем? Игорю нужно было в администрацию, а вместо этого он зачем-то решил прогуляться… Что за хрень?
- Лариса Александровна… - я чувствовала, как спазм сжимает горло охранника. – Здесь всё в крови… И салон, и трава, и… В общем, по всей видимости… Перестрелка была… По всей видимости, они все погибли… Двое, что здесь – это наверняка, а Игорь Алексеевич и Володя… И ребята… Должно быть, где-то закопали… Здесь места глухие, леса везде… Мы ищем… Вот так вот…
Эти слова прозвучали тихо, но я сумела их расслышать. Страшный их смысл достиг моего сознания постепенно.

Неужели… Неужели, то, что сейчас сказал мне Олег – это правда? Разве так бывает?
Что значит «все погибли»? Разве такое возможно? Пусть все, пусть даже Володя, но… Неужели, в это страшное «все» входит и мой муж? Нет… Так не может быть…
«Бумеранг всегда возвращается… Помнишь?» - как во сне, в моём сознании всплыл бархатный шёпот Игоря.
Всегда… Если он всегда возвращается, то, значит, вернётся и теперь. Ничего с ним не случилось… Не должно было случиться…

Страх, подобно тёмному облаку, опустился на мою душу. Сердце в груди болезненно заныло…
Стены больничной палаты наплывали на меня, покачиваясь и расплываясь из-за набежавших на глаза слёз. Мне на мгновение показалось, что я не сижу сейчас на удобной больничной кровати, а нахожусь на дрейфующей льдине. Умирающие цветы вдруг превратились в бушующее кровавое море, готовое поглотить меня…
«Погибли… - мелко стучало в висках. – Они все погибли…»

«Нет…» - слабо выговорила я, тряхнув головой и истерически схватив с тумбочки мобильный телефон. Сейчас я наберу его номер, и он ответит… Сейчас…
Чуда не происходило. Холодный голос робота упрямо твердил о том, что абонент временно выключен… Временно, временно, временно, чёрт бы его побрал! Бороться с ним было не под силу…
Да что же происходит? Как такое может быть? Неужели, всё кончено? Неужели, это и есть – неизбежность…
Когда-то мне казалось, что холодность и презрение любимого человека – это самое страшное, что я испытала в своей жизни. Нет. Гораздо страшнее – вот так сидеть и гадать: погиб или не погиб…

«Не верю… - повторяла я. – Не верю…»
Если верить всем сказочным и сериальным законам, главный герой не должен умереть. И автор, сочинивший пьесу моей жизни, не может вот так, одним росчерком пера, вычеркнуть из моей жизни единственного человека, которого я любила и который любил меня. Не может, если только он – не больной на голову садист с несложившейся личной жизнью, который только и делает, что «отыгрывается» на своих героях…

Игорь не может уйти сейчас, когда всё в нашей жизни только-только наладилось. У нас всё так хорошо – мы любим друг друга, и Линочка родилась… Раньше времени родилась, словно предчувствовала, что ей очень-очень нужно родиться непременно сейчас и увидеться с папой… Возможно, в последний раз…
«Нет», - громко повторила я. Не в последний. Будет ещё много-много раз… Нас выпишут из больницы, и он непременно приедет нас встречать с неизменным букетом алых роз. Он вместе со мною будет просиживать у детской кроватки и укачивать на руках нашу доченьку. А когда она научится ходить, он будет брать её за руку, и гулять с ней в парке… И в школу её поведёт, в первый класс… И на выпускной, и…
«Погибли…» - раздался в голове обречённый голос Олега.
Слёзы покатились по моим щекам…

Неужели, ничего не будет? Ничего… Совсем ничего?
«Нет, - захлёбываясь слезами, твердила я. – Нет… Нет, нет, нет!» - мой голос, звучавший поначалу тихо, превратился в истерический вопль…
Боль разрывала душу…
Я что-то кричала и не понимала своих слов…
Реальность перестала существовать для меня…

Всё кончено… Всё… Господи, за что мне всё это? Чем же я так прогневала свою судьбу? Чем?
«Бумеранг всегда возвращается…»
«Погибли…»

Не соображая, что делаю, я осторожно сползла с кровати и медленно подошла к окну, за которым продолжала бушевать стихия. Окинув невидящим взглядом больничный садик, я с силой ударила по стеклу. Оно было достаточно прочным и не поддавалось. Удар, ещё удар… Я била по нему как сумасшедшая, но моих усилий явно было недостаточно… Наконец, догадавшись, я ударила локтем. Никакого результата. Не поддаётся…
Я сама себе не могла объяснить, зачем мне понадобилось разбить это проклятое стекло, но для чего-то очень нужно было…
Клянусь, я не собиралась покончить жизнь самоубийством. Одной попытки мне хватило, чтобы понять – суицид – это самая большая из человеческих слабостей. Просто мне нужно было как-то заглушить странную боль, которая бушевала внутри меня.
Боли физической не было. А если даже и была, то разве можно назвать её болью после того, что я узнала?

Как сквозь вату, я слышала чьи-то голоса, звук шагов… Почувствовав слабость, я опустилась на пол и, прижавшись спиной к батарее, и терпеливо ждала, когда откроется дверь…
Я загадала: если он сейчас войдёт в дверь, значит, всё будет хорошо. Мы будем жить долго и счастливо… И любить друг друга до гроба. И состаримся и умрём в один день, потому что жить друг без друга мы не будем… А если нет… Если нет, то, значит, и ждать уже не имеет смысла…
Беспомощно зажмурив глаза, я всё ждала… Последняя надежда догорала…

Скорее же… Пожалуйста, скорее…
Голоса становились всё громче… Они раздавались где-то совсем неподалёку… Наконец, я услышала звук распахнувшейся двери.
Кто-то вошёл в палату…
А я всё никак не могла решиться. Никак не могла заставить себя открыть глаза… Торопила себя. Почему-то было невыразимо страшно… Но обязательно нужно…

С замиранием сердца, я широко раскрыла глаза и увидела нескольких человек в белых халатах. Я безучастно переводила взгляд с одного лица на другое, чувствуя, как умирает надежда…
Нет, не могу… Как же сложно, Господи!

Неужели, всё? Неужели, конец…
Я проглотила подступивший к горлу комок и, бросив испуганный взгляд на людей в белых халатах, отключилась…