Перерождение. Двадцатая глава.

Глава 20. Ночь умеет спасать.

Мила давно забыла о времени. Женщина запуталась в постоянной боли и не могла представить, сколько часов провела в этом холодном подвале. Или даже лет. Веков. Вечностей. Рошель задавал вопросы медленно, растягивал слова, пробуя каждое на вкус, расспрашивал Милену с надменной заинтересованностью, но так, будто давно знал ответы. Поэтому, когда Лена, не в силах сдержать правду, раскрывала очередную карту, Каратель только довольно кивал головой.

— Почему ты человеку отдала артефакт?
— Я не могла позволить ему умереть, — честно призналась Мила.

Тело разрывалось на части, на миллиарды осколков, которые ранили остатки сознания. Обвивающиеся змеями оковы распространяли обжигающую боль по коже, в крови пульсировала та странная инъекция, душа была готова вырваться наружу.

Именно поэтому Ми сделала все возможное для спасения Вадима от такой же участи.

Милена, как бы она сильно не хотела считать себя нелюдимой, больше жизни беспокоилась о простом светловолосом мальчишке, который мог сейчас лежать мертвым в гостинице. Вадим мог умереть, впрочем, в этом исходе был определенный плюс – мертвецу не принести бы боли. Но Лена не могла даже представить, что этот глупый паренек больше никогда не заговорит своим чудным хрипловатым голосом или не улыбнется, чуть смущенно, по-детски.

Если от камня есть хоть какая-то польза, то он обязан спасти Вадима!

— Он – человек.
— Я знаю…
— Еда недостойна заботы о ней. – Палач поднялся с корточек и отошел от измученной пленницы.

Без вмешательства его рыжих глаз разом восстановилось дыхание, зато сильнее заныли запястья. Обручи, казалось, добрались до костей, хотя, кроме струящейся по ослабшим рукам крови, ничего опасного не было. Кровь восстанавливалась, запекалась и опять пузырилась от серебра. И текла. И высыхала. И пузырилась вновь.

— В том-то и дело. – Мила с трудом вернула на лицо былую мину отрешенности. – Он перестал быть пищей.
— Я познакомился с ним. Уже. – Отсутствие эмоций в эту секунду кольнуло Милену особенно сильно. – Он пришел к подруге твоей в надежде на защиту. Людям свойственно влюбляться в существ бессмертных.

Возможно, уставшей Миле только показалось, но Рошель будто задумался над сказанным.

Страх. Ужас. Отчаяние. Милена стянулась в единую пружину, боясь закричать от неосязаемой иглы, насквозь пробившей грудь.

«Неужели Лера и Вадим… Они мертвы… — в голове проносились хаотичные мысли. – Невозможно…»

— Но вампирша, человека полюбившая, — это моветон, — закончил Рошель, резко взмахивая рукой.

Он был чертовски прав. Но это ничего не меняло. Она любила мальчика.

Возможно, не так страстно, как Сеню. И отдача от него была иной. Вадим никогда бы не завалил постель любимой женщины сорванной с деревьев желтой листвой, зато только он был способен пытаться улыбаться Миле, прося ее провести последнюю ночь вместе. Арсений бы искал любые способы для спасения, обзванивал друзей, перебирал все возможные варианты, но никогда не предложил бы ПРОСТО остаться рядом.

Рошель приблизился вплотную и сжал скулы вампиршы в пальцах. Он долго заглядывал в темные пустые глаза, а потом шепнул на самое ухо:

— Он жив. Не беспокойся.

Мила почувствовала, как начинает задыхаться. Она вся затряслась и попыталась зажмурить глаза, но властный взгляд до сих пор прожигал в ее теле дыры. Вместо очертаний подвала или сидящего напротив палача появлялись совсем иные картинки: знакомая квартира, ревущая Валерия, напуганный Вадим, сжимающий край стола побелевшими от напряжения пальцами.

Мужчина провел указательным пальцем по губам пленницы и неестественно улыбнулся:

— А на твоем месте я бы о смерти молил.
— Почему? – с трудом произнесла Мила, закусив треснувшую губу.
— Мария не оставит тебя в живых. – Его речь приобрела вполне человеческий оттенок, растеряв запутанные нотки. – Для вызова Перворожденного понадобится жертва, и ею выбрана ты.
— Сколько осталось до полнолуния?
— День.

После чего Каратель развернулся на пятках и ушел прочь из темницы. Милена отрешенно смотрела на дверь, пытаясь выровнять сбитое дыхание. Легкие обжигало, а вены словно слиплись и сцепились чем-то друг за друга. Нервы горели. Женщина через силу улыбнулась, хитро и довольно, а потом с силой выдохнула воздух, зажмуриваясь.

Собственная смерть волновала ее меньше, нежели жизнь Вадима. В голове проносились обрывки беседы Рошеля с Лерой и мальчиком, их решение, облегченный вздох веснушчатой подруги и недовольство, смешанное с ужасом, в изумрудных глазах человека. Главное, чтобы увиденное не стало очередной иллюзией от палача.

Вадим был жив. И, черт возьми, не нашлось известия, которое могло бы радовать сильнее.

***

В просторной квартире не искрились от напряжения разве что каменные стены.

Двое сидели за барной стойкой напротив друг друга. Каждый старался не смотреть другому в глаза. Высокий блондин нахмурил удивительно темные брови, маленькая смешливая шатенка печально наматывала на пальчик прядь волос. Только шелест кондиционера пытался разбавить раскаленную обстановку, сложившуюся здесь несколько часов назад и так и не претерпевшую изменений.

А ведь ничего существенного не произошло. Только правда стала намного яснее, чем была когда-то давно, каких-то три часа назад.

— Ладно, твоя взяла, я не могу больше молчать. Правильно ли я сделал, что отдал ему камень? – первым сдался Вадим.
— Абсолютно… — Лера натянуто улыбнулась. – Понимаешь, все не так просто, как кажется.
— Ты уже говорила эти слова, — отмахнулся юноша. – Слабо верится.
— И зря.

Девушка призадумалась. Она выдохлась, устала объяснять простые вещи банальными словами. У нее кончился запал для длительного введения человеческого юношу в курс дел. Осложнялась беседа еще и тем, что Вадим решительно не желал вести никаких разговоров.

— Вадик, Рошель не против нас. Я не против тебя или Милены.
— Он работает на ту Старейшину.
— Вадик! – взбешенно повторила Валерия, уставшая мусолить одно и то же. – Он – Каратель. Он работает на того, кто в силах заплатить ему необходимую цену.
— Мила рассказывала мне о том, что палачи отвечают за справедливость, – упрямо не согласился юноша. – А не подрабатывают киллерами.
— Разумеется. Но зарабатывать необходимо любыми путями. И сейчас Рошель выполняет заказ Марии.
— Он уничтожает Милену! – Вадим перешел на крик. — Твою подругу!

Валерия бессильно опустила лицо на сложенные руки. Битый час она объясняла молодому человеку причину своих связей с Рошелем, но тот категорически отказывался принять это за правду.

Она встретила Рошеля несколько лет назад. Каратель охранял знатного сородича, на тот момент являющегося любовником девушки, и сам не заметил, как отстраненность переросла в заинтересованность. Палачи отличались равнодушием ко всему людскому, поэтому чувства Рошеля сложно было назвать «любовью» в привычном понимании данного слова. Но несколько лет Каратель провел рядом с влюбленной в него девчонкой, оберегая ее всеми доступными способами.

Мужчина не первый век подрабатывал на Марию, отличавшуюся небывалой щедростью в оплате. Кто же мог догадаться, что именно на эту женщину будет трудиться и Мила? И что именно она станет следующим пунктом в списке жертв Карателя? К сожалению, никакая симпатия к подруге «объекта» не могла прервать заказ. Единственное, о чем слезно умоляла его Лера, — не причинять Ми лишней боли. Тот дал клятву сократить страдания до минимума и нанести смерть наиболее безболезненным способом.

Валерия, к сожалению, попала под власть удивительного вампира с обволакивающим голосом, влюбилась в него подобно кошке. Именно она делилась с Рошелем планами подруги и ее местонахождением. Сама не желая того и ненавидя себя за невозможность молчания, девушка рассказывала все до последней точки.

Теперь Рошель забрал камень, впрочем, дождавшись того, как Лера аккуратно вынет артефакт из начинающей кровоточить родинки. Защитное действие кончилось, поэтому кровь долго не останавливалась, и Вадим постоянно протирал ее ватным тампоном.

Палач собирался убить человека, но Валерия едва не бросилась Карателю под ноги, умоляя остановиться. Почему-то тот согласился. Он ушел тихо, не выражая ни единой эмоции, но Вадим ощущал исходящую от Рошеля ненависть.

— Он не может иначе, — затвердила Лера.
— Глупости… — Молодой человек поднялся с неудобного, жесткого стула. — Твоя подруга страдает, а ты только и просишь, что о безболезненной смерти.
— Поверь, Вадик, иногда такая просьба является единственной правильной.

За окнами давно стемнело, Санкт-Петербург укрылся очередным звездным одеялом.

Юноша бродил по кухне, словно загнанный в клетку тигр. Он постоянно взъерошивал светлую челку, но привычные действия уже не приносили успокоения. Ватные тампоны летели прямо на пол один за другим. Знакомый мир перевернулся с ног на голову. И прокрутился несколько раз перед глазами.

— Мила знала, что ты предала ее? – горько усмехнулся Вадим.
— Я ее не предавала! – Журчащий голос ожесточился. – Ты слишком юн, чтобы разобраться в таких вопросах. Ты не знаешь наших законов. Какое вообще право ты имеешь укорять меня в чем-то, когда именно я пыталась помочь раньше и я прошу сейчас об окончании ее мук! Что делаешь ты? Ноешь. Ноешь. Ноешь! И что ты вообще можешь сделать?! Только ныть.

Струна, крепко стягивающая девичье тело, резко распрямилась. Лера взбешенной фурией вскочила с места и собиралась подлететь к застывшему парню, но вовремя одумалась, вновь возвращаясь на стул. Нервы сдали, поэтому привычное умиротворение мигом улетучилось.

— Ты ведешь себя подобно ребенку, воспринимая или белый, или черный цвет, — угрюмо продолжила девушка. — Не стоит забывать об оттенках серого и о том, что иногда долг обязывает кого-то совершать те поступки, что ему предписаны по закону. Рошель – Каратель, он не может оказаться от заказа только потому, что этого не желаю я. Но он пообещал мне спасти Милену, если будет возможность! Слышишь?!
— Спасти? – Вадим схватился за единственную светлую ниточку во всей темной ткани происходящего. – Как?
— Не знаю, но его обещание стоит многого.

Вновь затянулась пауза. Валерия достала их холодильника пакет с кровью, от одного вида которого Вадима замутило.

Девушка пожала плечами и предложила юноше перекусить чем-нибудь, но тот отказался. Высокий бокал до краев наполнился алой жидкостью, а и без того яркие губы шатенки стали еще более алыми.

— Ты уж прости, что я при тебе питаюсь. – Успокоившаяся вампирша сделала очередной короткий глоток. – Но от тебя так несет кровью, что необходимо отвлечься.
— Милена не стремилась отобедать мною, хотя крови нанюхалась сполна. – Парень отвернулся от неприятного зрелища, погружаясь в ночной пейзаж покрытого белой шапкой города.
— Мила гораздо старше меня, — ответила Лера, — да и я не собираюсь накидываться без особой причины, просто голод дает о себе знать. Давно не ела. Я ведь тоже волнуюсь…
— Неужели, — хмыкнул Вадим.
— Не доверяешь?
— Не знаю.
— Прогресс. – Валерия отставила пустой бокал в сторону. – Еще час назад ты вообще отказывался верить в чистоту моих помышлений.
— Мы можем как-то помочь Милене? Подумай. Скажи мне все, даже самые невероятные варианты.
— Хотела бы я сказать хоть что-то.

Вадим резко повернулся к наигранно спокойной собеседнице. Та притупила взгляд, пытаясь выдавить наиболее теплую улыбку, хотя губы предательски растягивались в болевой усмешке.

Трехсотлетняя вампирша не догадывалась, что у нее нашлось целых два человека, которые готовы были положить жизнь ради ее спасения. Только вот Валерия осознавала бесполезность героических поступков, а Вадим просто физически не мог пойти против сородичей.

— А что с камнем? – прервал тишину молодой человек.
— Ритуал? – понимающе спросила Лера.
— Именно. Милена говорила что-то про древнейших ваших собратьев. Она не считала, что допустимо возрождать их.
— Потому что Первородные, по легендам, будут питаться своими детьми, истребят людей и омоют воду кровью. – Шатенка без всякого интереса принялась рассматривать шуршащую обертку от конфеты. – Я тоже слышала такие истории. Не знаю, насколько они правдивы.
— Мир может погибнуть… — Вадим вернулся обратно за барную стойку. — Не боишься?
— Знаешь, неосязаемая опасность страшит несильно.

Молодой человек окинул кухню беглым взглядом. Он неожиданно представил, что около холодильника могла стоять Милена, как она могла нарезать овощи на столе или жарить что-то в блестящей сковороде. Хотя нет, готовящую обед Лену невозможно было увидеть даже при сильном желании. Но в каждом миллиметре ощущалось ее незримое присутствие.

В доме практически не было фотографий: только несколько портретов обеих подруг, занимающих стены прихожей. И если портреты Леры выглядели изящно и модно, в них виднелась стать живописца, то Милена любила не самые удачные произведения, где художник мог изломать линию, округлить острые черты или добавить лишних теней. Но почему-то даже такая Лена притягивала к себе внимание.

Звук открывающейся двери заставил вздрогнуть от напряжения. Рошель вошел незаметно, тихо, что никак не вязалось с его громоздкой фигурой. Мужчина не стал присаживаться, хотя Лера пододвинула третий стул, только кинул на стол связку ключей. Они упали на поверхность с грохотом, от которого девушка скривилась, а Вадим недовольно прикрыл глаза.

— Вам не удастся спасти вашу подругу. – Тяжелый гортанный глас вырвался прежде, чем кто-то рискнул задать волнующие вопросы. — Ее судьба предрешена.
— Почему? – шепнул помертвевшим голосом юноша.
— Я с животными не собираюсь общаться. – Рошель презрительно отвернулся от опешившего Вадима.
— В чем дело, Рошель? – Лера жестом руки попросила юношу не возмущаться.
— Как ты уже знаешь, для возвращения Перворожденного необходимо найти новое тело, пока тот не отыщет собственное. Мария избрала Милену временным вместилищем призываемого.

У Вадима голова шла кругом. В одном только предложении прозвучало столько новой информации, что разум разрывался на части.

— А тела Первородных разве не погибли? – влез он.
— Лера, приструни любопытного человека.

Девушка, словно завороженная, быстро подошла к Вадиму, но тот отстранился и продолжил:

— Неужели есть разница, кому ты ответишь на вопрос? – Он храбро заглянул в озлобленные рыжие глаза. – Что произошло с телами Перворожденных?
— Они застыли тысячелетия назад подобно камню, — через некоторое время ответил Рошель.

Валерия удивленно заморгала глазами. Она не ожидала, что Вадим так быстро добьется расположения от Карателя, а ответ на вопрос считался именно знаком доброй воли. Юноша же так и не понял, от какой опасности только что был спасен, потому как если бы палач озлобился, то он мог просто убить неугодного слушателя.

— А Милена выживет, если будет носить в себе Первородного? – тихо вмешалась Валерия, выстукивая по столешнице ноготками нервную мелодию.
— Нет.

Рошель все-таки присел на стул. Он расстегнул верхнюю пуговицу на темной рубашке, оголяя сильно выступающий кадык и чрезвычайно смуглую кожу шеи. Девушка подошла к возлюбленному и прикоснулась к нему ладошкой, с некой опаской поглаживая напряженные плечи вампира. На ее синих глазах выступили слезы.

— Когда все произойдет? – уточнил Вадим.
— Завтра. В полнолуние.
— Рошель, могу я попросить тебя о помощи? – Голос дрожал, и молодой человек упрямо выпрямился, стараясь казаться могущественнее реального.
— Нет, — коротко рыкнул Каратель.
— Пожалуйста… Я бы очень хотел попрощаться с Миленой, — юноша склонил голову. – И мне необходим только адрес, где ее держат. Я хочу отправиться туда.
— Там находится с десяток сородичей. Тебя заметят при первом же приближении. – В бесцветной усмешке читалась ирония.
— Я хотя бы попытаюсь. — Лера отрицательно замычала, но молодой человек продолжил: — Мне нужно ей многое рассказать.
— Я тебе не позволю! – Тонкий голосок Валерии оброс жесткостью.

Девушка отошла от Рошеля. В ее внешнем виде читалось только одно желание: не позволить Вадиму совершить опрометчивый поступок. Она была готова придать юношу забытью, и тот ощущал появившуюся в воздухе угрозу. Вадим попятился к окну, прислонился к нему спиной. Спину холодило стекло.

Лера подходила медленно, слезы на ее щеках высохли, брови нахмурились. Поддержка пришла с неожиданной стороны.

— Ты требуешь слишком многого, — сипло прорычал Рошель.
— Знаю. – Парень спешно кивнул.
— Но я помогу тебе.

Палач неприятно оскалился, обнажая белые острые клыки. Вампирша застыла на месте. Кожа Вадим покрылась миллионом мурашек.

Небо укуталось в одеяло полуночи, заслоняя огромный город от солнечного света. Говорят, будто ночь – время могущества темных сил, и, наверное, именно в это время свершаются многие знаковые для всего мира события, обдумываются окончательные решения и остужаются горячие головы.

Ночь умеет спасать. Если только хватит сил дождаться утра.