Перерождение. Двадцать первая глава.

Глава 21. Три пули.

До утра Вадим не сомкнул глаз. Он собрался идти в логово врагов в тот же час, как только Рошель согласился на помощь, но палач на корню пресек вспыльчивое хотение.

— Ночью так здание охраняется, что за версту прочувствуют тебя, — чеканил смуглый мужчина. – Я помогу через охрану пройти. Но днем, когда пойду за платой.
— За деньгами? – осведомился Вадим.
— За кровью.

Рошель не располагал особым желанием к длительным беседам. Он, не извинившись и не попрощавшись, вышел в коридор. Чуть позже из ванной комнаты послышался звук льющейся воды.

Вадим тоскливо рассматривал дверной проем, а Лера попыталась ответить на немой вопрос вместо ушедшего мужчины.

— Каратели питаются не совсем обычной пищей…
— Я бы не назвал это «обычной пищей», — передразнил парень, указывая на пустой медицинский пакет.
— А у них она еще хуже. Палачи воспринимают кровь только себе подобных.
— Сородичей?! – Вадим закашлялся. – У вас отсутствует понятие каннибальства?
— К всеобщей радости, присутствует. Именно поэтому приходится выполнять заказы. За работу вампиры делятся кровью самостоятельно.

В доказательство тезиса о питании Валерия оголила предплечье. На фарфоровой нежной коже четко виднелось несколько отметин от зубов, похожих на уколы тончайших иголок.

— Рошель иногда кормится мною, но я слишком молода и слаба, поэтому от крови нет особой пользы. – Казалось, в голосе прозвучало разочарование. – Чем древнее сородич, тем качественнее он, тем лучше подходит для питания. Теперь понимаешь, почему Каратели забывают о прямых обязанностях и подрабатывают на Старейшин?

— Так он отказался помочь Милене просто потому, что боялся потерять обед?

Шатенка моментально напряглась. Она кивнула в сторону ванной комнаты и отрицательно замотала головой: дескать, Рошель мог услышать речь непокорного юноши даже оттуда.

— Не поэтому, — вздохнула Лера. – Никто из нас не лишен определенных сводов законов. Например, ты прав, питаться сородичем считается людоедством. Для всех, кроме касты палачей. А у них самих есть нерушимое правило: исполнять заказ до конца. Иначе последствия могут быть непредсказуемыми. Только Каратели обладают связью с высшими силами, которые и помогают им в поисках нарушителей. Но эти силы жестоко наказывают за непослушание.
— Кстати, к разговору о необычных силах. – Вадим отхлебнул глоток остывшего чая. — Почему Рошель может влиять на тебя или Милену, но бессилен в отношении меня? Я не подчиняюсь и не спешу перегрызть себе горло.
— Ты – упрямый осел. – Девушка натужно хихикнула. – Честно говоря, дело в том, что сила Карателей распространяется только на вампиров. Людей принято не допрашивать, а убивать.
— Какая прелесть, — молодой человек фальшиво закашлялся. – И напоследок, Лера, как ты отнесешься к моему поступку?
— Я против, — честно призналась она, — но не имею права запрещать. К тому же Рошель согласился помочь. И раз согласен он, то мое «нет» стоит меньше копейки.

После краткой беседы, завершившейся на весьма сомнительной ноте, Валерия насильно отправила юношу спать, то ли в усмешку, то ли из-за жалости отдав ему комнату Милены.

В молчаливой спальне ощущался дух брюнетки. С очередного настенного портрета Вадима разглядывали по-кошачьи прищуренные карие глаза, кровать пахла едва заметным ароматом шампуня и горьковатых духов. В шкафу сиротливо висели оставшиеся после «побега» вещи. Вадим напоминал одержимого, на цыпочках перебираясь из угла в угол царства Милы.

Женщина оказалась удивительно начитанной. В спальне на книжных полках стояли тома по философии, истории, химии. Толстые корешки научной литературы переплетались с книгами художественными, не такими старыми и пузатыми. На страницах нашлось множество закладок, где извилистым почерком Милена оставляла свои заметки по поводу содержания статей.

Ящики стола, небольшой компьютер, шкатулки – многое оказалось закрытым для любопытного парня, но и того, что лежало на виду, хватало для безудержной дроби в сердце.

Наконец, немного утолив любопытство, Вадим укутался в легкое шелковое одеяло и попытался задремать. До утра оставалось несколько мучительных часов одиночества. Но сквозь незанавешенные шторы в окно заглядывала плутоватая лисица-луна, доносились едва разборчивые шепотки Леры с Рошелем, мысли бились о черепную коробку – уснуть в такой обстановке было невозможно.

В пять часов утра к едва задремавшему парню буквально ворвался Каратель. Мужчина, казалось, не ложился спать вообще, но был все так же надменен и величественен, как раньше. Рошель нажал на выключатель, от чего Вадим поморщился.

— Что-то случилось? – напугано пробормотал ослепленный ярким светом юноша.
— Обсудить требуется планы.
— Можно для начала один вопрос? – Молодой человек протер глаза кулаками.
— Попробуй.
— Почему ты помогаешь мне?

Палач откинул длинные волосы со лба.

— Людям свойственно в существ вечных влюбляться, но не каждый из вашего рода способен на храбрость.
— Я выгодно выделяюсь на фоне остальной пищи? – Вадим горько усмехнулся.
— Да. Глупостью. Дело не только в тебе, не обольщайся. Я увидел в глазах той женщины, Милены, обоюдность этой самоотверженности неоправданной. Видимо, так выглядит любовь.
— И ты решил помочь мне?
— Вы убьете себя сами, к чему мешать вам отказом? – разумно заметил Рошель. — Человек, признайся, ты не собираешься после так называемого прощания дом покинуть Старейшины?

Простой кивок.

— К чему эта жертвенность? – жадно продолжил мужчина. — Неужели без кого-то может исчезнуть смысл жизни?

Очередное кивание. Вадим поднял глаза на старинный портрет, чуть обветрившийся от времени, но горящий живостью Милены.

— Извини, но… Ты не можешь понять любви? Лера рассказала мне о вашей связи.
— Я не люблю Валерию. Она интересна мне, я соблюдать правила силюсь рядом с ней, выражать необходимые ей учусь проявления. Это довольно сложно.
— Конечно, ведь любовь не берется извне. – Вадим развел руками. — Она в нас.

Пустой пафос остался незамеченным.

— Возможно. Но мы от темы беседы отошли. Завтра утром ты попадешь в дом Марии. Я заставлю поверить охрану в то, что ты – жертва, но для этого необходима покорность твоя. После того, как ты окажешься внутри, — пеняй на себя.
— Спасибо, — искренне поблагодарил неожиданного помощника Вадим.

Охровые угли сощурились, мужчина выглядел довольным. Он достал из кармана брюк небольшой, словно игрушечный, пистолет, который передал опешившему Вадиму.

— Здесь три серебряные пули. При попадании в сердце или мозг – мучительная смерть. Надеюсь, ты не будешь мнить героем себя и потратишь патроны лишь при необходимости.
— Или они не понадобятся вообще.
— Да. – Рошель изогнул губы в подобии ухмылки. – Если ты умрешь. До завтрашнего утра.
— Сегодняшнего, — подмигнул немного повеселевший Вадим.
— Ах да, я едва не забыл. Держи.

На кровать с глухим звуком что-то упало.

— Что это?
— Ключ. – Палач не спешил раскрывать карты. – Вдруг понадобится.

После Каратель направился в сторону приоткрытой двери. Юноша молчал, но потом прокашлялся и негромко окликнул палача:

— Рошель? – Тот на секунду замедлил шаг. – Почему у тебя такая странная речь?
— Из-за пустого любопытства люди гибнут.

И он захлопнул дверь за своей спиной.

«Так странно, — задумался юноша, ложась обратно под одеяло, — не знать, как выглядит любовь».

После этих мыслей скорая смерть уже не выглядела направленным в горло ножом. Вадим знал истинность чувств, мог различить озноб в сердце при одном воспоминании о Милене, имел счастье находиться рядом с невероятной женщиной или вдыхать аромат ее духов. Молодой человек любил. Он познал любовь. Он был готов умереть за любимую женщину.

Он мог считаться счастливцем.

***

События развивались ровно по планам Карателя.

— Может, для убедительности стоит изобразить попытку к бегству? – шепнул молодой человек, когда он с Рошелем проходил мимо поста охраны.
— Не вижу смысла, — оборвал его величественно шествующий чуть впереди палач.
— А они не удивляются умиротворенности пленника?
— Им кажется, что у тебя лицо окровавлено да руки вывернуты. – Каратель насмешливо похлопал парня по плечу.
— Ты можешь передавать иллюзии на расстоянии?
— Нет, — отрицательно качнул головой мужчина. – Для этого мне пришлось коснуться до каждого. Не спорю, было легче бы просто избить тебя по-настоящему.

Между тем, первое препятствие было пройдено. Через главную дверь Рошель не пошел, предпочтя небольшую дверь на задней стороне двора, которую открыл собственным ключом. Затем он бегло ткнул на одну из трех развилок в узком коридорчике.

— Тебе туда. Никуда не поворачивай. Спустишься вниз, первая комната. Не гарантирую, что открыта она.
— А где остальная охрана? – непонимающе вопросил Вадим. В доме царила замогильная тишина.
— Не стоит Старейшин считать трусами. Нескольких сородичей на входе хватает вполне. В доме же все вампиры рассредоточиваются по верхним этажам. Иди.

Каратель еще раз пихнул юношу под лопатки. Тот все никак не мог заставить задеревеневшие ноги оторваться от пола. Тело сковал страх.

— Ты не поможешь мне?
— Человек, — не повышая голоса, рявкнул Рошель, — ты требуешь слишком многого. Иди или я отведу тебя сам. Но уже к Марии.
— Ладно. – Вадим сделал шаг в сторону и почесал макушку. – Прощай, наверное.
— Я уверен, что прощай. – Сам палач направился по проходу, ведущему вперед.

Молодой человек робко огляделся, словно воришка в чужом огороде, и по стеночке добрался до очередной развилки. Появилось чувство, будто здание было не маленьким коттеджем, а настоящим замком с сотней потайных ходов и ловушек. Вадим прислушался к отсутствию звуков, сильнее сжал пистолет в ладони и убыстрил шаг.

Дорога пустовала. Несколько прочных плотно закрытых дверей пугали, но Вадим старался пробежать их как можно скорее. Яркий свет настенных лампочек слепил глаза.

Впереди показалась долгожданная лестница, ведущая вниз. От начала пути до нее было пройдено не более двух десятков метров, но казалось – километр пути.

«Что я ей скажу? – раздумывал Вадим. – Следует ли здороваться? Как она будет выглядеть? Может, ей необходима помощь?»

Глупые вопросы, но, в самом деле, о чем думать в кульминационный момент?

Комнатка приближалась, ужас холодил душу. Очередной шажок давался с трудом.

Дверь оказалась незапертой. Вадим испуганно заглянул внутрь, боясь пока совершать какие-либо действия, а особенно – врываться в темницу, надеясь на эффект неожиданности.

***

Кожа локтя почувствовала впивающуюся иглу. Звонкий удар по щеке разбудил Милену, которая совсем недавно забылась в болезненном сне, убаюкивая горящие запястья.

В горле пересохло, в глазах стоял туман.

Резким рывком за волосы мучитель заставил вампиршу поднять лицо. Перед Миленой надменно возвышался Арсений.

Мужчина переоделся в очередную шелковую рубашку кофейного цвета. Он заплел длинные вьющиеся волосы в хвостик. Глаза горели ненормальным огнем. Вампир насильно прислонил Лену к стене, чтобы та вновь не завалилась на бок, и нахмурил брови.

— Надеюсь, ты пришла в себя. – Нежный голос с легкой хрипотцой отдал нежностью. – Все средство извел.
— Спасибо за заботу. – Милена прищурилась, стараясь сфокусировать взгляд на мужчине и не выть от боли.
— Не желаешь поговорить?
— У меня есть выбор?

Сеня легонько дотронулся до щеки пленницы указательным пальцем. Женщина вся выгнулась, только бы не допустить этого, но палец проследовал от щеки к подбородку, по выступающей синеватой вене и добрался до впадинки под шеей. Легкое платьице бесстыдно приоткрывало вид на стройное тело его обладательницы, и, возможно, поэтому мужчина глубоко вдохнул. Он наслаждался беспомощностью. Восхищался обладательницей тонкого стана и коротких черных волос.

— Глупышка, прекрати огрызаться. – Сеня дотронулся до холодной руки.
— Что за театр одного актера? — Ми закатила глаза.
— Не театр… Я всю ночь думал… Милена, тебя ждет смерть… Ты знаешь об этом? – Пленница слабо встряхнула волосами, вслушиваясь в короткие фразы. – Не верится, что ты погибнешь. Я задумался над этим. И неожиданно вспомнил о нас. Мы ведь были счастливы. Помнишь?

Обворожительные глаза вцепились в потухший взгляд Лены. Чарующий каждым мазком внешности вампир закусил подрагивающую губу, пытаясь рассмотреть что-то под маской отрешенности.

— Какое значение имеет то, что было? – возразила вампирша.
— Понимаешь, — голос дрогнул, — то время – после смерти Светы – мною правило уязвленное самолюбие. Я не мог понять, какое право ты имела решать за меня судьбу моего человека. Но вчера, увидев тебя в столь плачевном состоянии, я переосмыслил всю нашу жизнь. Мила, ты ведь необыкновенная…
— Рассказывай эти байки Марии. – Лена попыталась облизать пересохшие губы, но во рту словно выросла пустыня.
— Все не так… Милочка, ты прекрасна. Я всегда сходил с ума от одного только твоего голоса, ты была моей музой, я желал тебя ежеминутно! – Мужчина неожиданно расхохотался. – Ты дала мне вечность, и после этого я словно слетел с катушек. Мне захотелось женщин, развлечений, но я всегда стремился к тебе. Только ты оказалась жесткой. Прогнала меня, легко позабыла. У меня осталась только память. Я рисовал тебя, портрет за портретом, но черты все сильнее искажались. Я хотел тебя.

В движениях начала вырисовываться нервозность, некое сумасшествие. Пушистые черные ресницы трепыхали. Арсений путано продолжил:

— Столько картин выбросил… Потом забыл… А теперь ты так поступила со мной. Нет, дело не в смерти какой-то Светланы. Ты променяла меня на… человека?!
— Я ни на кого тебя не меняла, — в тон вампиру возразила Милена, — прошло столько лет.
— Но он же, он же пустой! – Сеня дернулся. — В нем нет великолепия!
— А в тебе оно есть? Не льсти себе.

Вадиму, возможно, не хватало здорового самолюбия, зато он не был подвержен нарциссизму. В юноше лучисто сверкала искра, он выглядел проще, невиннее. Светлые встрепанные волосы, огонь во взгляде, смущенность, детская наивность – он не был одним из сотен себялюбивых однотипных красавцев. Он был собой. Мальчиком.

А Арсений все бродил по маленькой коморке, возводил руки к потолку, сильно жестикулировал, качал головой. Он отвратительно смотрелся в пустом помещении. Он должен был играть на помостах вместо Вадима, потому как с такой правдоподобностью изображать безумие – настоящий дар судьбы.

И в противоположность ему у стены сидела Милена, без интереса рассматривающая бывшего любовника. На бледном, измученном лице читалось исключительно безразличие.

— Не будь такой букой, Милочка. Я открываю тебе душу.
— У тебя для таких целей существует престарелая любовница, — огрызнулась Милена.

Сеня вновь рассмеялся.

— Она не такая! Мария шикарна, но она не восхищает. Она – не ты! Ты была моею первой страстью. Знаешь, ведь это я познакомил тебя с Марией, рискнув всем ради одной только просьбы о твоем благополучии. Мария могла убить меня за наглость, но она дала тебя работу. И я был рад, ведь ты была счастлива. – Арсений, кончив длительную речь, упал на колени рядом с Миленой. – Ты умрешь! Я навсегда потеряю тебя! Знала бы ты, как мне хочется уберечь тебя от рока судьбы.
— Бла-бла-бла, — скептически фыркнула Мила. – Вместо длительных бесед взял бы и уберег.
— Невозможно!

Его лицо оказалось вплотную прижато к милениному. Кончик носа касался макушки. Горячее дыхание обжигало лоб. Лена сместила взгляд с безумца на приоткрытую дверь.

— Чего же ты хочешь? – Меж бровей залегла морщинка.
— Один поцелуй, любимая… Как в прежние времена! Позволь мне.

Милена моментально скривилась. Мужские губы прикоснулись к ее, зубы «ласково» прикусили едва зажившую кожу. Женщина зашипела, но вампир уже не ведал, что творил. Он дрожал от возбуждения, мышцы на его теле напряглись, ресницы дрогнули, веки опустились.

Щелочка между стеной и дверью стала чуть шире. Через секунду в комнату кто-то заглянул, но вскоре скрылся обратно в коридоре. Мила сглотнула комок в горле. Она четко разглядела светловолосое лицо. Никаких сомнений в том, что его обладателем был именно Вадим, не оставалось.

«Как он попал сюда? Его же почувствуют…» — с судорогой подумала Ми.

Арсений должен был учуять человека, но мужчина оказался слишком занят своей попыткой к последнему проявлению страсти. Пришлось ему подыграть.

— Поцеловаться? – бесцветным голосом шепнула Милена. – С удовольствием.

По губам текла соленая кровь, вампир прижался к женщине, целовал ее так, словно желал навсегда запомнить вкус припухших губ. Острые зубы постоянно впивались в кожу, но Мила старалась не подавать вида, стоически перенося новую муку.

Вадим аккуратно протиснулся внутрь подвала. Глаза Милы округлились от страха.

«Он – только видение… Его нет», — мучительно бормотала она самой себе.

Юноша сделал шаг вперед, в ту же самую секунду Сеня резко развернулся в сторону молодого человека. Красавец-вампир зашипел, во вскинутой руке Вадима сверкнул пистолет.

— Глупый мальчишка, — рявкнул Арсений.

Раздался тихий выстрел… и вампир осел на пол, хватаясь за живот и ревя от боли. В глазах отразилась агония.

Юноша наступил на скорчившееся тело башмаком, сощурил глаза и неприятно улыбнулся.

Вторая пуля попала ровно в переносицу. Неясная злоба овладела юношей, поэтому он нажал на курок в третий раз. Голова со стуком ударилась о пол, тело замерло, картинно раскидывая ладони в сторону. Вадим осмотрел пистолет, но бегло. После он откинул бесполезное оружие, словно ядовитую змею, а испуганный взгляд остановился на изломанной фигуре пленницы.

Парень со стоном бросился к изумленной Милене, сжимая ту в крепких объятиях.