...Зови меня просто Рауль...(20)

– Наверное, стоит начать с супа, – Николь упрямо сверлила взглядом меню.
– С какого ещё супа, куколка, – недовольно поморщился Михаил, – суп на первом свидании – совсем не романтично.

Парень с татуировкой на шее неодобрительно причмокнул и с опаской покосился на девушку.

– Отчего же, очень даже романтично, – Вероника прямо посмотрела в недобрые глаза. – К тому же, это в духе истинных французов.
– Давай лучше возьмём тебе ещё один бокал вина. Ты расслабишься и подобреешь, – Михаил обольстительно улыбнулся.
– Не беспокойся обо мне. До выпивки мы ещё дойдём… позже. – Улыбка сползла с мужского лица. – Скажи, а какой из французских супов ты предпочитаешь в этом заведении? Ведь, ты же постоянный посетитель?

Михаил сжал челюсть.
– Эммм… кхм… ну-у-у вообще, я очень люблю тыквенный суп по-нормандски.
– Простите, но такого блюда не имеется в нашем меню, – вежливо вставил официант, весело блеснув глазами.

Если бы взглядом можно было убивать, то от кареглазого парня не осталось бы и следа. Михаил скрипнул зубами и вызывающе фыркнул:

– Надо же. По всей Европе имеется, а у вас нет. Вот вам и уровень заведения. Малышка, может быть, пойдём отсюда?
– Исключено, – безапелляционно заявила Николь, удивившись собственной твёрдости голоса.

Михаил начинал выходить из себя. Его лицо то багровело, то бледнело, ноздри раздувались, и он то и дело потирал костяшки пальцев. Была бы его воля, он бы стёр в порошок эту, по его мнению, слишком дорогую шлюху и вкрай обнаглевшего официанта. Будучи по натуре человеком трусливым, Михаил опасался звать администратора и устраивать какие-либо разборки. Скандалы и лишняя шумиха были ни к чему – парень с татуировкой боялся гнева отца как огня.

– По вашему мнению, суп какой категории мне лучше всего попробовать: консоме или крем-супы?
– На мой вкус, они все изумительны, – развёл руками кареглазый парень. – Тут следует полагаться на то, что вам более по душе. К примеру, вот этот – томатный с раковыми шейками не всем нравится из-за маслин, французский рыбный суп и буйабес выбирают ценители морепродуктов, а кто-то вообще предпочитает обычный луковый суп… Дело вкуса, знаете ли.
– Ох, не могу так выбирать, – Николь устало поправила причёску, – ведь картинки – это пустой звук.

Девушка провела пальчиком по некоторым названиям блюд, немного подумала, затем деланно вздохнула и быстро обратилась к официанту:

– Суп из кресс-салата с черной икрой, консоме с апельсинами и-и-и…пожалуй консоме из омара с имбирем и лимонной травой. Будьте так добры, принесите мне их все. Я выберу тот, который будет вкусней пахнуть. – Вероника театрально захлопала ресничками, изображая глупую барышню.

Михаил чуть не подпрыгнул на месте. « Что за идиотка!» – пронеслось в его голове.

– Николь, не кажется ли тебе, что это странная просьба…
– Ничего, – официант ослепительно улыбнулся парню с татуировкой на шее, – для нас желание клиента – закон.

« Ещё бы, ведь, платить за это всё равно буду я», – еле слышно пробубнил себе под нос Михаил.

– Что-нибудь ещё желаете? – официант хитро прищурился, добродушно обращаясь к Николь. Та удивлённо взглянула на него.
– Естественно! Это же был только суп! Впереди ещё столько вкусненького, – она обнажила ряд белоснежных зубов, поворачиваясь к Михаилу. – Но вы несите пока это, а потом будем выбирать дальше.



Николь отхлебнула из красивой ложки суп и улыбнулась.
– Как вкусно, – промурлыкала она, томно взглянув на Михаила.
– Не сомневаюсь, – буркнул тот и отвернулся.

Через некоторое время Вероника вновь потянулась к меню. Блюда на столе сменяли друг друга с молниеносной быстротой. Михаил в ужасе подсчитывал про себя стоимость ужина. Больше всего его приводило в бешенство то, что девушка почти ни к чему не прикасалась. Она хмурилась, кривила носик и отставляла от себя тарелки. Лишь иногда Николь задерживала своё внимание на каком-то блюде дольше обычного. С каждым таким разом парень с татуировкой ликовал. Неужели?! Неужели она выбрала что-то себе по душе и теперь успокоится! Но разочарование накрывало горькой волной вслед за воздушной, легкой радостью. Николь неизменно отставляла от себя блюдо, требуя чего-то другого, более экзотического и вкусного. Перед глазами Михаила медленно проплывали мясные и рыбные блюда, традиционное фуа-гра и велюте, овощные рулеты, жюльены и обворожительный писсаладьер. Когда дошла очередь до сладостей, парень с татуировкой несколько раз поменялся в лице и резко поднялся на ноги.

– Ты куда? – непринуждённо спросила Николь, оторвавшись от разглядывания саварена с клубникой.
– Сейчас вернусь, – Михаил попытался выдавить из себя улыбку. Вероника удивлённо окинула его взглядом. – В туалет, – едва заметно пошевелил губами парень.

Михаил скрипнул зубами и посмотрел на себя в зеркало. Кровь прилила к лицу, щёки пылали огнём. Парень набрал в ладони холодной воды и с силой плеснул себе в лицо. Красивая ткань рубашки быстро впитала мелкие брызги, Михаил фыркнул и несколько раз моргнул, внимательно следя за своим отражением. Он быстро оглянулся и стиснул челюсть.

– Чёрт, чёрт, чёрт! Чёрт бы её побрал! – стискивая руки в кулаки, выругался парень с тату на шее. – Ты же сейчас спустишь здесь всё своё бабло, идиот! Идиот! – прошипело отражение в зеркале. – Долбаный папаша в этом месяце денег больше не даст, мамаша подавно, жлобы блин хреновы! Надо валить!
Михаил сделал несколько больших шагов и замер на месте.
– Куда валить, придурок?! – обратился он сам к себе. – Там же полно папиных знакомых! Он меня придушит собственноручно, если возникнет даже малейшее недоразумение, если где-то, не дай Бог, всплывёт его фамилия! Конечно же, собственная репутация всегда важнее сына! И какого чёрта она вообще притащила меня в этот ресторан, как ей это удалось?! Дрянь!

Обсыпая всё и вся немыслимыми ругательствами парень с татуировкой резко дёрнул дверь на себя и направился к Николь.

Девушка отодвинула от себя очередную тарелку. В горло не лез даже маленький кусочек. Вероника была вся как на иголках. Ей было неприятно общество наглого, хамовитого Михаила. Он её раздражал и вызывал только лишь презрение.

– А вот и ты, – Николь попыталась улыбнуться, – а я всё думаю, куда же ты пропал.
– Нам пора уходить. – Парень вскинул на девушку тяжелый недоброжелательный взгляд.

Вероника набрала полные лёгкие воздуха. Она этого ожидала.
– Почему? Тебе здесь не нравится? По-моему…
– У меня появились неотложные дела, – грубо перебил её Михаил. Парень раздраженно поднялся из-за стола. Вероника оставалась неподвижно сидеть на своём месте. Михаил выжидающе смотрел на неё, застёгивая пуговицы пиджака. В ту самую минуту, когда он открыл рот, чтобы сказать что-то язвительное в адрес Николь, к парню подошёл пожилой представительный мужчина. Он широко улыбнулся и, не обращая ни на кого внимания, сгрёб Михаила в охапку.
– Мишка, как же я давно тебя не видел! – прогремел над ухом парня мужской бас.

С округлившимися глазами Михаил высвободился из удушливых объятий.

– Простите, но я вас не знаю! – Парень с тату высокомерно посмотрел на мужчину отряхиваясь.
– Да вы только поглядите на него! – Мужчина весело расхохотался, норовя потрепать ошеломлённого Михаила по голове. – Я же тебе подарки из-за границы привозил, когда ты совсем мелкий был!
– Я же сказал, что не знаю вас! Отвяжись, старый придурок! – процедил сквозь зубы разъярённый парень.
– Послушай, сынок, – тяжелая рука легла на плечи Михаила, – я понимаю, что тебе было в кого унаследовать скверный характер, но, поверь, не стоит обижать меня. Я старше, сильнее и злее, никто не в праве дерзить мне. – Голос мужчины звучал тихо, но от этого не менее угрожающе.

Парень поджал губы.

– Я ещё раз повторяю…
– Нет, это я ещё раз повторяю! – мужчина рявкнул так, что Николь подпрыгнула на месте. – Мы с твоим отцом договорились встретиться через несколько часов, но думаю, ему стоит приехать сейчас и научить своего отпрыска манерам! А я думал, он лукавил, говоря, что ты испорченный маленький эгоист!
– Отец в городе? – бледнея, прошептал Михаил.
– Не веришь?! – гневно прогромыхал мужчина, доставая из кармана мобильник. – На-ка, убедись! Скажи, что ты посмел дерзить самому Сергею Алфееву!

«Дядя Серёжа», – вихрем пронеслось в голове Михаила, и его словно ударило током.


***

С самого рассвета Рудольф не находил себе места. Когда первые лучи солнца коснулись окон его квартиры, мужчина набрал лечащего врача Лины. Но, увы, никто не подошёл к телефону. После нескольких неудачных попыток дозвониться, Рауль помчался в больницу.


–… то есть, вы утверждаете, что просто хотели узнать о здоровье своей сотрудницы?
– Да, Лина проходит здесь курс лечения. – Рудольф прямо посмотрел на неприятного мужчину, записывающего что-то на бумаге.
– Ангелина Корсакова, вы имеете в виду?
– Да, Лина – это сокращенно от Ангелина, – Рудольф нетерпеливо поднялся с кресла. – Могу я, наконец, её увидеть!
– Сможете, немного позже.

Рауль шумно выдохнул, начиная выходить из себя. Этот тип определённо раздражал его. Мужчина повернулся к окну и нахмурился. Шестерёнки в его голове медленно заработали. Что, чёрт возьми, вокруг происходит?! Виски пульсировали, мужчина провёл языком по пересохшим губам, глубокая складка резко полоснула лоб. Ещё несколько мгновений Рудольф напряженно всматривался в сероватые облака, а затем неожиданно замер. Медленный вдох, выдох. Сердце забилось с невероятной скоростью, отбивая в груди неведомый дикий ритм. Раулю показалось, что его сознание потонуло в бешеном напряжении, губы непроизвольно сжались, превращаясь в сплошную тонкую ниточку, дыхание участилось, отчего отчаянно захотелось кашлять. Рудольф вспомнил о послании на своём автоответчике. Но почему они ничего не спросили об этом до сих пор?

Cловно ответом на его напряжённые размышления поодаль прозвучал голос, обращающийся к противному мужчине с бумагой и ручкой в руках: «Мы проверили автоответчик – чист».

Рауль судорожно сглотнул и сжал кулаки, пытаясь взять себя в руки. Кровь отхлынула от лица. Но тут же всё снова стало на свои места.
« Ведь, лечащий врач Лины могла просто стереть свои послания ко мне. Разве такого не может быть?» – обратился к самому себе темноволосый мужчина, и дыхание стало ровнее. Пульс стабилизировался, и он, наконец-то, спокойно выдохнул. Но тревога, забравшаяся внутрь, никак не хотела покидать задумавшегося Рудольфа. Что-то противное и гадкое скреблось в душе, и это чувство совсем не нравилось брюнету.
Почему-то вспомнилась Елена и её внезапное вчерашнее исчезновение. Смутные и неведомые подозрения одолевали Рауля, но он с надеждой и опаской думал, что это всего лишь его разыгравшаяся фантазия. Рудольф чётко понимал, что нужно сказать всё, как было, но почему-то промолчал.

Над ухом зашелестела бумага, и Рауль поднял глаза. Неприятный мужчина с ручкой в руках окинул его любопытным взглядом, но Рудольф Давидович оставался невозмутимым. По его спокойному и одновременно строгому лицу нельзя было прочитать и доли того волнения, которое он пережил буквально минуту назад. Мужчина вновь зашелестел бумагой и, склонив свою большую нечесаную голову набок, вновь вперился колючим взглядом в красивое смуглое лицо. Раулю захотелось смеяться. Неужели этот тип надеется прочитать его, как открытую книгу или вычислить по глазам, словно какого-то нашкодившего первоклассника. Тем более Рудольфу Давидовичу не было чего скрывать. Почти. Но он был уверен наверняка, что этот грузный взъерошенный мужлан не отличается особой проницательностью. Жестокие правила бизнеса слишком рано научили Рауля врать и не показывать своих истинных чувств. В мире немыслимых денег ошибки и сантименты стоят целого состояния, а порой и жизни.

Однако, Рудольф Давидович был человеком. А людям свойственно ошибаться. Грузный взъерошенный мужлан, повидавший в этой жизни всякого, был не так прост, как мог показаться на первый взгляд. Он с интересом изучал темноволосого мужчину. Ему был знаком этот величественный и беспристрастный вид. Люди такого круга всегда умеют держать себя на публике. Однако этот высокомерный брюнет, сидящий перед ним обладал одним минусом – излишней чувствительностью. Неприятный тип ясно чувствовал это, и именно этим минусом он собирался воспользоваться.

– Вам знаком Олег Витальевич Сизый?
– Естественно, и вы знаете это. Олег Витальевич Сизый работает на меня.
– А также, он ваш лучший друг, не так ли? – ухмыльнулся мужчина.
– Это общеизвестно.
– Во время вашего отсутствия, Олег Витальевич был частым посетителем Ангелины Корсаковой. Почему?
– Не понимаю, почему это вызывает у вас такое удивление.
– Это не вызывает во мне абсолютно ничего. Я выполняю свою работу. Отвечайте на поставленные вопросы.

Рудольф сверкнул глазами, поднимаясь на ноги.

– Почему бы вам не спросить Олега Витальевича об этом лично. А сейчас я хочу увидеть Лину, – тоном, не терпящим возражений, проговорил Рауль.
– Хорошо, – мужчина сузил глаза, – мы её уже опросили. Вы свободны.

Брюнет сжал челюсть, пытаясь укротить в себе нарастающую злость. Мужчина противно искривил губы в улыбке, провожая Рауля взглядом к двери.
Через секунду Рудольф оказался в тёмном коридоре. Он остановился возле стены, несколько раз мотнул головой, отдышался. Темноволосый мужчина хотел поскорее увидеть Лину. Сделав несколько шагов вперёд, он резко остановился. Сзади кто-то кашлянул. Рауль резко обернулся и помрачнел.

– Вы забыли задать мне ещё какой-то вопрос?
– Мне нужно поговорить с вами, – неприятный тип сделал нетерпеливый жест рукой, подзывая к себе Рудольфа.
Однако, брюнет лишь смерил его презрительным взглядом, оставаясь стоять на своём месте. Неприятный тип чертыхнулся и через мгновение оказался буквально нос к носу с Раулем.
– Я же сказал, что мне нужно поговорить, – прошипел он.
– Не забывайся, – холодно произнёс Рудольф. – Что тебе нужно?
– Не помню, чтобы мы перешли на «вы». Как некрасиво. – Глаза мужчины превратились в две тонкие щелочки.
– Я привык сам решать, какого общения заслуживает человек. И заслуживает ли вообще.
Неприятный тип открыл рот, но Рудольф резко перебил его:
– Хватит болтовни! Уменя нет на тебя времени. Поэтому спрашиваю ещё раз: что тебе нужно?
– Мне нужны деньги.

Рауль в упор уставился на мужчину. Он что шутит?

– Это не мои проблемы. – Брюнет развернулся на носках, намереваясь уйти.
– Я думаю, ты купишь моё молчание, – с вызовом проговорил неприятный тип, – у тебя просто нет другого выбора.

Рудольф резко развернулся и двинулся на мужчину.