Журфак-9-9. Лариса Лабарова

Журфак-9-9. Лариса Лабарова

Я – Болотовна по отцу,
А Болот схож с булатом смыслом.
Мне математика к лицу.
Пристрастье к вдохновенным числам,

Похоже, у меня в крови.
И мать – Сэсэг – (цветок – по русски) –
Оставшись с цифрой визави,
Не испытает перегрузки,

Преобразит её скорей,
Не оставляя дольки лишней...
Мне родина – село Торей,
Джиджинского района – Нижний.

В сиротстве вырос мой отец,
Чья родословная сокрыта.
На сердце – горьких тайн рубец.
И каждая – слезой омыта.

Сопротивленьем -- душ ловцу –
Молчанье. Тайны – всесердечно...
Кем были предки по отцу?
Страх замыкал уста навечно --

И неизвестно, кто кем был
Из прадедов в семействе нашем.
Страх родословную сгубил.
Что ведаем, о том расскажем.

Те, что по линии отца,
Предтечи, посылались в ламы,
Что псевдоним для мудреца,
Ученого – стояли храмы,

В них ламы постигали суть
Духовного миропорядка,
К самадхи пробивали путь,
Нирване... Это, если кратко.

Один из братьев их в семье
За батрака был оставляем,
Семьи кормильца... Ясно мне:
Дед по отцу таким был. Знаем:

Он в Красной армии служил,
Стал председателем колхоза
К несчастью, он недолго жил –
Ведь из лекарств – одна глюкоза –

Болезнь лихая унесла,
Война, тяжелая работа
И хизнь в тревогах помогла...
И повседневная забота

О Болоте, моем отце,
Сперва на бабушке лежала,
Потом на брате... И в мальце
Судьба -- печали отражала

Всего народа, всей страны...
Известно, что подвиглись в ламы
Другие прадеда сыны...
Сиротство долей и у мамы...

Ученья школьного лишен,
Отец пробился самоучкой.
Необразован, но смышлен.
Сперва с трудом карябал ручкой,

Но в арифметике силен –
Сперва пробился в счетоводы –
И в совпартшколе после он
Уже в немаленькие годы,

Имея пятерых детей
Дополучал образованье.
И в клан райцентровских вождей
Допущен... Обрела призванье

С ним мама рядышком. Она,
Не дотянув до аттестата,
Пошла в учетчики. Жена
Вождя райсовпартаппарата –

То он начальник в ЦСУ,
То в комунхозе самый главный –
Еще и холила семью,
Чтоб детвора ходила справной.

Рассказывала, как росла.
С одной лепешкой в бедной школе...
Все горести превозмогла.
Потом она в колхозном поле

У огородников учет
Вела, потом взял Болот замуж...
Семья окрепла, ей – почет.
В ней, крепкой, подраставшим, нам уж

Отцовых трудностей не знать...
Я – старшая. За мною – Бато,
За ним – Баир... Я им – как мать.
Семейное единство свято.

А младшим нашим – вообще –
И Соне и Дамдину славно.
Житье – сплошное игрище...
Перехожу к рассказу плавно

О том, что помню с ранних лет.
Отец мой, отслужив в Китае,
Семейный начинал сюжет.
Мы жили в Нижнем Бургалтае,

Покинув временно Торей –
Райком всевластен над партийцем.
Бурятии известен всей,
Причислен к самым важным лицам,

Колхоза тамошнего босс.
РаднА свет Николаич, с фронта
Жену хохлацкую привез,
Став Родионом... Впрочем, он то,

С ее подачи называл,
Себя охотно Родионом...
Он и в делах не сплоховал:
В соревновании районном,

Республиканском «Мир»-колхоз
Был неизменный победитель.
Отец нас в Бургалтай привез.
Он -- Яковлева заместитель

По части счетной. Мать пошла
Сперва трудиться почтальоном.
При почте с ней и я была
Глашатаем неугомонным:

-- Зайдите взять газеты! – всем
С порога громко возвещала.
В газетах – буквы. Я поем –
И почитаю... Начинала

Образование с газет –
Так получилось символично.
С шести пошла учиться лет
Умеющей читать отлично.

Еще о именах бурят.
Русифицируют по моде.
Баир назваться Борей рад,
А Болот, например, Володей.

Я в детстве думала, что я
Владимировна в бессознанке.
Бурятской сути не тая,
Мы носим имена в огранке.

Отец купил просторный дом –
Венцы из неохватных бревен,
Полы из мошных плах. Скребем
Их проволочной щеткой. Тронем –

Смолистый поднимался дух.
В хозяйстве – куры и корова.
Зимою в дом с мороза – ух!
Поем – и убегаю снова

Играть на улице в снежки...
Я в школе в русский класс ходила.
В нем разных рас ученики,
Национальностей... Любила

Учителя... Серьезных лет,
Опрятный, ростом невысокий
Содном Найданович... Рассвет
Судьбы души питали токи

Учителя... Он добр, умен
И к малышам имел подходы.
Бурятскую одежду он
Не надевал. Уже в те годы

В ней ходят только старики.
Он – в пиджаке, рубашке чистой.
К учителю ученики –
Как к Богу. Почитаем с истой

И страстной верой, что дано
Учителю знать все на свете.
На генном уровне оно
Заложено: Завидят дети

Учителя – и перейдут
Чрез улицу – респект полнейший!
Дни школьные мои идут.
Отличница я... Путь дальнейший,

Когда уже четвертый класс
Я в Бургалтае завершила,
В Торей обратно кинул нас.
Теперь райцентр расположила

В моем родном селенье власть.
Отец пошел на повышенье,
В номенклатуру – вышла масть.
Теперь мне продолжать ученье

В торейской школе. Пятый класс.
Предметники, другие дети.
Внимательно глядим анфас
И в профиль друг на друга. В свете

Постановлений, что мудрей
Буддийских мантр, позакрывали
Нац. Школы. В русских тяжелей
Ребятам, кои начинали

В бурятских. Папа угадал,
Меня отправив в русский мудро.
Врасплох внезапно не застал
Маразм начальственный.
Вот утро

В Торейской школе. У меня
Любимая – математичка.
К ней на уроки семеня,
Я радуюсь. Мала, как птичка,

Но в классе лучшая всегда.
Учительница Антонида
Михайловна такой горда.
Науку трудную Евклида.

По правде, если б не она,
Я б числа вовсе не любила.
Наставницей вдохновлена –
И потому, что важным было,

Усваиваю лучше всех.
Вот с физкультурой незадача.
Ведь я мала – и смех и грех.
Расстраивалась, чуть не плача,

Когда меня на левый фланг
Учитель отправлял упорно.
Стоять в хвосте – обидный ранг,
Отличнице весьма зазорно.

Я резво бегаю, в лапту
Играю ловко и с задором.
Мой голос слышно за версту –
Не заглушаем детским хором.

Бурятия... У нас – Байкал,
Прекрасное земное чудо,
Что в котловине между скал
Лежит – загадкою для люда

И местного и всей Земли.
Байкал – он одухотворенный,
Живой... Когда живу вдали
Его сияньем озаренной,

Байкал в мои приходит сны...
Невыразимый дух Байкала –
Буряты им вдохновлены –
Не позволяет вполнакала

Вершить лениво бытие.
Он властвует над всей Сибирью,
И, пребывая в забытье,
Волшебном трансе рядом с ширью

И глубью, далью, высотой
Чистейшего на свете моря,
Омоем душу чистотой
Во избежанье лжи и горя.

Байкал изменчив каждый миг
И до конца непознаваем,
Хоть прочитай три тонны книг...
Вдали – прийти к нему мечтаем,

Вблизи – не в силах отойти.
Над сердцем власть его безмерна.
Он жизни смысл и цель пути.
Хранит бурята, чтобы скверна

Не тронула его цеки...
Байкал – он властелин погоды
И триста тридцать три реки
Байкалу в дань приносят воды.

И целых полторы версты
До дна у острова Ольхона.
Байкал – источник красоты,
А загрязнять его – греховно....

Шесть сотен верст его длины –
Как меж Москвой и Ленинградом.
В Байкал буряты влюблены
И счастливы с Байкалом рядом.

Бурятия... Суровый край –
Тайга и тундра, горы, степи.
Здесь соболю и белке – рай,
Байкальской пресноводной нерпе.

Хамар-Дабан и Селенга,
Улан-Бургасы и Саяны,
Хребты укрывшая тайга,
Морозы, снежные бураны.

Святые горы... По весне
К ним ходят старики молиться.
Вот Бурин-хан, знакомый мне –
На весь район Джиджинский, мнится

Святая главная гора,
Где завершается молебен,
Где славят жизнь – ет цетера,
Где даже воздух был целебен.

В Бурятии Джиджинский наш
Боргойским овцеводством славный
Район... В Москве ажиотаж:
В столице великодержавной

Всегда ценитель продпочтет
Баранину с Боргойским брендом,
Что на солончаках растет,
На шашлыках и за обедом.

Глубины вечной мерзлоты,
Богатства, брошенные щедро
На и под горные хребты,
В бурятские леса и недра.

Моя родная сторона,
Бурятия, моя отчизна
Однажды стала мне тесна.
Звучит, я слышу, укоризна

В унылом говоре боров:
-- Неужто нас вдали не вспомнишь? --
В осеннем рокоте ветров.
Так было. С правдой не поспоришь.

В Торейской школе – пятый класс
Закончила – и вновь подвижка.
Шлют в Петропавловку сейчас,
Большой райцентр... Уже привычка

В семействе к перемене мест.
Равнинное село в распадке
И горные хребты окрест.
Чем репортаж дополню краткий?

Здесь агрофирма, АТП,
Река Джида, вполне большая.
Случившийся изгиб в судьбе
Ведет, души не разрушая,

Вперед... Раскинулось село
Вдоль асфальтированной трассы
В Закаменск. Город был зело
Серьезен: тонны вязкой массы

Руды, в которой молибден
Он добывал для обороны...
Я – между новых школьных стен –
В шестом... А в классе – как иконы –

Портреты Пушкина с Толстым.
Друг с другом рядом вперемежку
Буряты, русские... Простим
Друг другу легкую усмешку,

В которой вовсе нет вражды,
Над непривычием обличий...
Еврей, эвенк, татарин... Жди,
Судьба, рожденья двуязычий,

Многоязычий дружб детей...
Бурятии известна школа
Как сильная – и без затей
И в ней я отличаюсь скоро.

Сложны предметы – не букварь.
Но я учусь на все пятерки.
И математикой, как встарь
Увлечена... Учитель зоркий

Из Средней азии со мной
Особо занимался, Ричард
Доманович – давал одной
Задачи потрудней – и тычут

В меня соклассники перстом
И дразнят Софьей Ковалевской...
О Пушкине и о Толстом
С русачкою Таракановской

Могу я вдоволь рассуждать.
А романтическая Анна
Свет Николаевна подстать
Тем образам, что я туманно

В душе построила из книг,
Сложив из героинь любимых.
Хотелось походить на них,
Прекрасных и неповторимых.

Учительница молода,
Подтянута, глаза сияют,
Приятный голос... Нас всегда
Ее рассказы вдохновляют

О том, какие города,
Театры летом навещала.
Немало ездила тогда,
Везде музеи посещала.

И мы узнали от нее
О третьяковке, Эрмитаже...
Воображение мое
Включилось... Постаралась даже

Добиться, чтоб меня взяла
Зимой в Москву со старшим классом...
Поездка та в душе зажгла
Мечту: Ленгоровским террасам

Сумели выделить часок –
И постояли у высотки.
И греза клюнула в висок:
Хочу здесь жить, учиться... Четкий

Еще не складывался план.
Но образ здания-ракеты
Открыл воображенья кран –
И все дальнейшие сюжеты

Пристраиваемы к нему...
Мы в школе ставили спектакли
По классике и потому
Произведения запахли

И засверкали во сто раз
Живее, ароматней, ярче
Для исполнителей – для нас.
И чувства в нас острей и жарче

Способны сопереживать
Татьяне Пушкинской и Анне
Толстовской... Правда, класс принять,
Учительницу, что к нирване

Меня журфаковской вела,
Был не готов. В нем Валентина
Даниловна допрежь была
Любимой всеми. Укатила,

Но класс ее не позабыл.
Энтузиазм Таракановской
Ее не сразу победил,
Встречалась с неприязнью острой.

Но постепенно все пошло
Как надо – при моем участье.
Элитный, гордый класс зело
В пристрастиях упорен.... Счастье –

Быть в фокусе прекрасных глаз.
Я выразительно читала,
Негромко... Успокоив класс,
Подходит, слушает... Соломка

Прекрасных солнечных волос
Пронизана лучами света –
И вдохновляющий вопрос...
Ее улыбкою согрета,

С воображением в ладу,
Я отвечаю вдохновенно –
И я ее не подведу...
Рассказывала нам, что ценно,

Не скучно, вовлекала нас...
Я постоянно ощущала,
Что на урок приносит в класс
Лишь дольку от того, что знала.

Библиотека у нее
Богатая – читала много.
Мировоззрение мое
Выстраивала... Педагога

Такого, право, поискать...
А мне досталась по везенью
Такая в школе благодать.
Ее таланту, вдохновенью

Благодаря, мой интерес
К искусствам несравнимо вырос...
Учебы напряженной пресс
Мой организм несильный вынес

Лишь одному благодаря:
Преподавали интересно.
Ты физику не любишь? Зря.
Наверное учили пресно.

Георгий свет Михалыч нам
Ее, как детектив, представил.
Внимала пламенным словам,
Он физиков великих славил –

И фокусами удивлял
Физическими, тем азартно
И тугодумов вовлекал –
И вдруг я чувствую внезапно,

Что физика понятна мне
И даже очень интересна...
Муруев-химик был вполне
Умелым ментором... Известно,

Как важно, чтобы педагог
Способен был увлечь ребенка
И сложное бы сделать мог
Простым... Вмещала головенка

Моя немецкие слова
С подачи строгой Валентины
Владимировны... Кружева
Немецких фраз сплелись в картины.

В них Веймара и Бонна жизнь,
Страны приэльбской и прирейнской...
Ты с географией сдружись –
Объемной, выпуклой и резко

Контрастной станет для тебя
Планеты зримая картина.
Предмет свой искренне любя,
Учительница им, Галина

Никифоровна души нам
Им наполняла, просвещала...
Но ученическим делам
Не все деньки я посвящала...

Партийный лидер, мой отец
Повадился возить доярок
В театры – радость для сердец...
Букет переживаний ярок.

Когда наметится вояж,
В такие дни «заболевала»...
К нам подъезжает «экипаж» --
В автобус тотчас забегала –

Мы едем в нем в Удан-Удэ.
-- Юматов Ленина играет...
-- Юматов, сам? Георгий? Где?
-- В театре русской драмы... –
Тает

Сердечко. Ведь большой артист
Московский радует талантом,
Что, точно радуга, искрист,
Сверкает ярким бриллиантом.

У нас, конечно, не Милан,
Но оперный известен так же.
Бас Линхавоин Лхасаран
Порой звучал в «Ла скала» даже.

Да где он только не звучал!
Он приглашаем на гастроли
В Нью-Йорк, и Вену, и Париж...
Я партии его, и роли,

И голос не могу забыть...
В балете примою Лариса
Сафьянова... Как не любить
Балет? Мне ни одна актриса

Театра драмы не могла
Доставить столько вдохновенья,
Как балерина, что светла,
Легка – летит от дуновенья

Разбуженного ветерка...
Директор школы в Бургалтае --
Туда семью судьбы река
Партийной волею кидает,

Был Линховоин, но Лодон –
Отец артиста Лхасарана.
Я к ним захаживаю в дом,
С детьми певца дружу... Органно

Звучал их папы гулкий бас,
А девочки звонкоголосы,
Лыгжима и Дарима... Час
Потехи с ними радость нес и

Незабываем... Сонм подруг...
Вернее всех и ближе – Зина
Из Будажаповых. Был круг
Семьи ее велик. Картина

Пестра: девятеро в семье
Сестер и братьев... Зине, младшей,
Доставшейся в подруги мне,
Быть звездочкой... А дружбе нашей,

Я верю, не страшны года.
Она умела слушать чутко,
А я болтушкою тогда
Была. Разборчивая жутко.

Была подруга развитой,
Принципиальной, был характер
С мировоззреньем – непростой,
Но сильный – дружбы важный фактор.

Интеллигентная семья
Сестер учила в музыкалке...
Дорога школьная моя
Так быстро завершилась... Жалко...

С медалью завершила курс
Серебряной. Ты жди, столица!
Я от мечты не отрекусь,
Буряточка Москве сгодится.

Ориентиром – МГУ
Был неизменным. Почвоведом,
Стать, биохимиком, могу,
Но план судьбы о нас неведом.

И я – в Москве. Земляк в МИСИ –
Чувакин Женя дал приют мне.
-- Ты документы отнеси,
На тамошней приемной кухне

С ребятами перетолкуй,
Сориентируйся толково,
А сдашь – устроим сабантуй... –
Но первый блин выходит комом:

Экзамены уже прошли
Для тех, кто метил в почвоведы,
К профессии мосты сожгли...
-- Да ладно, разве это беды?

Ведь ты редактором была
Всегдашним шольной стенгазеты.
Возможно, что судьба вела
В писатели. Есть факультеты

Гуманитарные... Журфак –
Один из них – сдавай бумаги...
-- Есть публикации?... Коль так,
Бумаги не берем! –
В напряге:

Неужто мне и здесь – облом?
К приемщикам взывает Женя
И умоляет их добром
Принять:
-- Войдите в положенье:

Бурятки-девушки мечта
Прорваться в коллектив студентов
Так вдохновенна и чиста...
Возьмите и без документов

-- Без публикаций можем взять
Бурятку только на заочный.
Экзамены сумеет сдать?
-- Сумеет. Есть фундамент прочный.

-- Коль сдаст – полдела. Ей тотчас
Придется отыскать работу
Про профилю...
-- Согласна! Вас
Я точно не введу в заботу.

А год был шестьдесят восьмой.
Экзамены сдала успешно.
И литсотрудницей зимой
Устроилась в районку спешно.

Условье выполнено. Я
Теперь заочница по праву,
Студентка МГУ-шная.
Район, гордясь, поет мне славу.

Программы по предметам мне
Прислали. Я читаю книги
И адекватные вполне
Пишу контрольные. Вериги

Заочной жизни тяжелы.
Роль литсотрудницы районной
Мне нравится. Со мной милы
Коллеги из редакционной

Семейки – старцы, мудрецы
Ко мне относятся, как к дочке.
По селам мчусь во все концы
И приношу в газету строчки,

А в них – доярки, чабаны,
Привесы... Для «Джиджинской правды»
Моим заметкам нет цены,
Хоть достаются не в напряге.

Но наши бури и мороз –
Враждебный репортеру фактор.
Порой промерзу аж до слез,
Но надо выдержать характер.

Ни разу я не подвела
С редакционного заданья
Вернусь из дальнего села,
Заметки сдам – сажусь за знанья...

Зимой мне вызов не пришел --
На сессию не отпустили.
Злой чей-то умысел, прокол?
Не знаю... К счастью, разрешили

Весной мне и за зиму сдать.
Я второкурсница, но сразу
Решила снова поступать.
Заметок много – и отказу

Теперь уж точно не бывать.
Меня в высотке поселили
С Мироновой. Ей исполать
Со старшекурсницей делили

Мои тревоги. Поддержать
Умеет Люба честь-по чести.
С чувашкой Любушкой сдавать.
Экзамены ходили вместе.

С поддержкой легче поступать.
Я прорываюсь на дневное.
Велят немецкий продолжать.
-- А я хочу английский! – ною,

-- Немецкий ваш совсем неплох,
Есть смысл овладевать им дальше. --
Никто с английским не помог,
Никто меня не слушал даже.

Миньковская... Суровый взгляд...
Мы перед нею, как младенцы...
--Да, все в Америку хотят,
Но Родине нужны и «немцы»... –

И началась другая жизнь.
Я сразу для себя решила,
Что главное – Москва... Свершись,
Ее над сердцем власть и сила.

Мне семинары не страшны –
Я подготовлена заочным.
Манкам столичным нет цены –
Я словно под гипнозом прочным.

Театры, Пушкинский музей,
Манеж, Кузнецкий, Третьяковка...
В литинституте сто друзей –
И я к ним пробираюсь ловко

Сквозь все заслоны. Там читал
Джамдинов страстно зарубежку.
Там Сулейменов выступал,
Лиратов разбирал вразбежку

Студентов опусы при мне...
Душа моя цвела, лучилась.
Образованием вполне
Довольна: лишь тому училась,

Чему хотела. Остальным
Манкировала. Пропускала
Всех больше лекций. Не ценим
Истпарт был мною. Улетала

С него билеты добывать
К Любимову, Эфросу... Встречи
Нельзя с великим пропускать...
Истпарт, нам нравственность калеча,

Сух, как солома, тускл и лжив
В театре чуть не каждый вечер,
Что, вдохновенье предложив,
Был сказкой и народным вечем.

Пусть – на галерке, пусть гляжу –
Из-за колонны краем ока.
Я в мир искусства ухожу,
Что поднимал меня высоко...

А сессии сдаю легко –
Соображение вывозит...
Кучборская... Ей далеко
До мэтров горьковских. Наводит

Обычно скуку на меня...
Татаринова элегантна
И женственна. Ее ценя
За то, что празднично и внятно

Она читает свой предмет,
Я к ней на лекции ходила.
Средь прочих – предпочтений нет...
Я «Современник» полюбила

В Большой ходила белым днем,
Купив билеты в переходе.
«Спартак»... Царят Васильев в нем
С Максимовой, Лиепой... В моде

И Алексанлр Годунов,
Красавец, идеал мужчины...
От восхищения нет слов...
Лиепа... Верю, нет причины

Чтоб не найти. И я найду
Такого же – для жизни – друга...
Сижу в галерочном ряду...
Лиепа гибко и упруго

Взлетает, кружится, стоит...
Неповторимо, невозвратно.
Мужской прекроасный индивид –
На прочих и глядеть отвратно.

А впрочем, есть один, Семен,
Кто интерес мой вызывает.
Жаль, сильно в Томочку влюблен
И та его не отпускает

Из-под контроля ни на миг.
Боится – уведут спортсмена.
Он день-деньской в завалах книг,
Но говорят, что вдохновенно

Кропает славные стихи.
Но не подступишься. Тамара...
Ох, наши тяжкие грехи
Порой доводят до угара...

Я на Плисецкую хожу
В большой балет, на Семеняку,
Тем вдохновеньем дорожу,
Что дарят женщины... Однако...

«Шопениана»... Глазунов
И Фокин музыку поляка
Пришедшую из страстных снов
Перевели в балет... С журфака

Сбегаю, чтобы вновь и вновь
Прекрасноликого Лиепу,
В душе рождавшего любовь
Увидеть... Наполняет «репу»

И душу музыка... В мечтах
Я тоже возношусь над сценой.
Лиепа в грезах, светлых снах,
Невероятный, несравненный...

Пожалуй, я люблю Большой
Сильнее даже, чем Таганку.
В мир музыки здесь всей душой,
Всем сердцум погружаюсь... Планку

Атлантов держат высоко
С Архиповой... Их слушать рада.
Вплываю в музыку легко
Хоть из галерочного ряда.

Еще один кумир – Муслим.
На все хожу его концерты.
Где б он ни пел, я в зале с ним.
Ему сердца людей отверсты.

Когда Высоцкий и Шарко
Играли, с ними Золотухин,
Пусть на галерке, далеко –
Я в зале. Вспыхнув, не затухнет

Сиянье вдохновенных душ
В Вахтанговском и малом тоже
Есть те, кто дарованьем дюж.
Ты смотришь – и мороз по коже.

Был Плотников таким Борис.
Борисову я выделяла
Как лучшую из всех актрис.
Она – подобье идеала.

И Яковлева хороша
В театре, что на Малой Бронной.
Вот с этими моя душа
Грустила и цвела синхронно...

Экзамены... В таких делах
Осечек допускать не станем.
А на картофельных полях
С Бояркиной рекорды ставим.

А вольный выдастся часок –
Сбегаем в сельскую лавчонку.
«Муму» -конфеты на зубок
Порадуют в трудах девчонку...

Мне небывало повезло:
В высотке со второго курса
Я поселилась – и пошло:
Все старшекурсницы толкутся

В моей каморке. Нарасхват
У старших, опытных девчонок.
Воспитывают, норовят
И накормить... От них, ученых,

Я многое переняла,
Что надо знать о профессуре...
Бывало, Скоркина вела
Меня в кино... Отнюдь не всуе

Уроки старших по судьбе
Доброжелательных наперсниц
Записываю в ум себе.
У старших больше, чем ровесниц

Житейской мудрости уже...
Миронова, две Валентины
И прочие моей душе
Близки – они серьезны, Чинны,

Шабанова с Цветковой. Мне
Со старшекурсницами славно.
Но нашей группы я не вне –
Общаюсь ровно, полноправно...

Томлюсь в журфаковской деже...
Лопатников, наставник группы,
Поставил нас на рубеже,
Где можем доказать: не тупы

И к журналистике годны.
Он наставляет в ремесле нас.
Потом на практике должны
Продемонстрировать не леность,

Не неумелость, а вполне
Оформленный и четкий навык.
Лопатников по нраву мне,
А Киселев – с носярой набок

Мной изначально не любим –
По оформлению газеты...
Физвоспитанье... Как-то с ним
Не подружилась... Эстафета,

Гранаты, брусья, и прыжки –
К ним плоховато приловчилась,
Однако не пошла в «сачки» --
И плавать все же научилась.

Физрук мой школьный Шишмарев,
Да, Александр свет Николаич,
Увлекся мною – будь здоров.
Пятерки ставил... Вспоминаешь

Теперь то времечко тепло...
Сводил с «великим и могучим»
Нас Вакуров. С ним повезло:
Преподавателем был лучшим.

Заметен результат тотчас:
Мы стали грамотней в диктантах
Сверхсложных. Поднимает нас
Владенье русским. При талантах

Любых писательских – не знать
Правописание – постыдно.
Мы будем мэтра вспоминать
Всю жизнь с любовью очевидно.

И Шведов был, шекспировед,
Звезда средь профессуры серой.
Ему ответить тет-а-тет –
С баталией сравнимо целой.

В немецком повышаем класс
А Миловидова Раиса
Васильевна приводит нас
В кондицию... Всегда грозится,

Но, в сущности, она мила.
С Бояркиною приглашала
К себе домой, а там была
Простой, сердечной – и без жала...

Философ Селезнев, ценя
Мои ответы в семинарах,
Серьезно приглашал меня
На философский... Я на парах

По диамату – Цицерон –
И Селезнев меня заметил.
-- Н философский надо, -- он
Твердит перевестись! –
Но эти,

«Философы» -- ходил слушок –
Все шизики... На самом деле
Из их общаги – просто шок –
До нашей в час ночной летели

Такие вопли... Погожу
Я на шизфак переводиться,
На наш спокойно похожу,
Где, в общем, нравится учиться.

Военка... Вот еще один
Сюжетик, нагонявший скуку.
Но ходим, делаем, глядим,
В уколах набиваем руку...

А после сессии лечу
В Улан-Удэ – практиковаться.
Я в «молодежку» прихвачу
Все знания... Поудивляться

Пришлось. Здесь только из ИРГУ
Выпускники – они ревниво
Следят: а что и как могу?
Порой со мною некрасиво,

Неправедно себя вели.
Я трудности преодолела.
Статьи на полосу пошли
Мои – на первом плане дело.

Была отмечена не раз
За них на коллективных сходках.
Не акцентируя рассказ
На тех изюминках, находках,

Что прочих ставили в тупик,
Отмечу: практикой довольна...
И снова мы в завалах книг
И группа продолжает войны

И с профессурой, и с собой...
И обстоятедьства, и время
Нам осложняют трудный бой.
Но доблестно учебы бремя

Несем мы виз-а-ви с Москвой...
Землетрясения и льдины
Эпохи фоном, но гурьбой
В учебе мы до середины,

До перевала добрели.
Пойдем без колебаний дальше.
А лучший город всей земли
Обязывает жить без фальши...