06.05.12.Кроличья нора

Ведь дыра же между ребер – ни задраить, ни заштопать.
Ласки ваши бьют навылет, молодцы-богатыри.
Тушь подмешивает в слезы злую угольную копоть.
Если так черно снаружи – представляешь, что внутри (с) Вера Полозкова

Алиса падает. Алиса летит вниз. Алиса проваливает в пустоту за белым кроликом. Она летит уже почти месяц, и всё никак не долетит. А мимо мелькает жизнь.

Вот кто-то рядом со мной. Он ужасно худ, и я не люблю смотреть ему в глаза, когда мы говорим. Из окна его машины видно, как мимо проносится город. Он что-то говорит. Что-то обо мне. Любит, наверное. Да точно, любит. Только мне это неважно. До тупой одури и гулкой боли - неважно.

Немного тесно в новой жизни. Алиса видит, как пространство давит на маленькую девочку, как оно сжимает её в своих цепких объятиях. Время поворачивается вспять, и приходится жить на обратной перемотке. Его безумно мало даже в моей голове, и иногда это страшно. Воздух, заполненный им, пустеет, девочка давно задохнулась. Алиса наблюдает за её конвульсиями, видит, как из её приоткрытого рта вывалился распухший язык, тело её синеет всё больше, глаза закатились, и уже не видно радужной части яблока, только устрашающая белизна. И никто даже не накроет её простынёй, пусть так лежит.

Вокруг столько всех. Состав поезда в метро несётся по рельсам, и везде людилюдилюди. Заглядываешь в каждое лицо с немым вопросом "Где же ты". А Алиса продолжает падать. Просто раньше в голове сидело знание, что ты на своём месте, со своим человеком. Человек пропал - и ты пропадаешь понемногу. Испаряешься, растворяешься среди этих не твоих лиц. И приходит простой банальный женский страх: "А вдруг я.. так и останусь одна?". Только вообразите себе, мне 40 лет и со мной живёт только кот. И одинокие, одинокие вечера каждый раз, как заезженная раритетная пластинка.

И не хочется больше жить с собой. И не хочется быть здесь. Вообще быть не хочется.

Было внутри что-то. А потом какие-то когтистые лапы вырвали. Там, где солнечное сплетение, время от времени открывается чёрная дыра и пожирает все внутренности, все эмоции. И всё проваливается туда, проваливается. Чёрная дыра ничто не щадит, засасывает без разбору. Алиса до сих пор падает на дно кроличьей норы. Летит, летит. В ожидании гулкого стука о сырую землю. Но падение всё не заканчивается, и уже начинает тошнить. Ей бы выблевать всё за раз и больше не думать, не вспоминать.

А у него летом Амстердам. Профессиональная футбольная лига. Хорошая работа.

А у меня новый мальчик и тонны пустоты.

Белый кролик оказался обманщиком. И когда Алиса, наконец, ударится об дно норы с такой силой, что лёгкие пробьют грудную клетку, окажется, что кролик вовсе не белый. И даже вовсе не кролик, а чеширский кот, которому не нужна никакая Алиса.

К.В.С.