Северное кладбище. Глава 2.

Глава2.
Утро началось, как всегда, с пробежки - и пусть на улице уже декабрь и холодно - это ничего. Свитер, легкая куртка, утепленные кроссовки - и вперед. Если температура не ниже минус пятнадцати, то это не повод отлынивать. Потом дома - отжимание, подтягивание на турнике, отработка кое-каких приемов на снаряде. На все ровно час. Затем - контрастный душ и после - плотный завтрак. Либо горячая каша, либо яичница с ветчиной. И все обязательно с хлебом. И потом - на работу.
Вот так начинался обычный день в жизни Кирилла Баженова. Но в то утро все происходило не совсем обычно. Не успел Кирилл проглотить первую ложку гречки, как зазвонил телефон.
- Але, Кирь? Здорово, это Серега, - донеслось из трубки.
- Здорово!- обрадовался парень.- Как жизнь? Чего в такую рань звонишь?
- Ты знаешь.., - как-то замялся Серега.
- Чего?
- Ну, в общем, разговор есть, нетелефонный. Можем сегодня пересечься?
- Конечно. Где, во сколько?
- А ты работаешь все там же?
- Да.
- Тогда давай я к твоей работе подъеду. Во сколько ты освободишься?
- Часов в семь.
- Буду в семь. Давай, до встречи. - Давай.
Кирилл положил трубку и на некоторое время забыл о еде. Он был озадачен. Чего это друг стал звонить ему домой в такую рань, когда мог запросто найти его по мобильному в течение дня? Значит, что-то серьезное тревожит Серегу, не дает спать спокойно. И очень все это Кириллу не нравилось. Серега - один из двух его самых близких друзей. Они вместе воевали, вместе шли убивать и умирать. И стали втроем- с Ваней еще Терехиным- как братья. По крайней мере, Кирилл долго так думал. Но в последнее время Серега начал отдаляться от друзей, и теперь уже более трех месяцев ребята не видели его. А при последней встрече он показался Кириллу каким-то чужим, замкнутым, хотя, очевидно, старался делать вид, что ничего не изменилось…И вот теперь объявился так неожиданно, ранним утром…
Перед выходом из дома Кирилл посмотрелся в зеркало в коридоре - и встретился с мрачным взглядом серо-зеленых глаз. Да, в его лице теперь редко можно было увидеть искреннюю веселость, и так стало после войны, а до этого он был совсем другим человеком- жизнерадостным, простым. И больше всего на свете он любил спорт. Серьезно занимался карате с шести лет, а к восемнадцати уже имел второй дан и подрабатывал по вечерам тренером. Была у него и компания, где вели не такой уж здоровый образ жизни, но сил в молодом и крепком организме Кирилла хватало на все. Не хватало только времени на учебу - да и желания учиться тоже не было, поэтому и не поступил Кирилл в институт, закончил техникум - и отправился оттуда прямиком в армию - и как раз на вторую чеченскую войну. Оттуда пришел героем, не боявшимся ни Бога, ни черта, вот только не знавшим ответа на вопрос, как теперь жить в окружающей его мирной действительности. Бывшие друзья перестали быть друзьями, потому что он не был уверен, что в случае необходимости они будут готовы отдать за друга жизнь, а их нынешние интересы(рейвы, модные шмотки, тату и пирсинги, дурацкие современные книги и телешоу)- казались ему детскими и пустыми. Он рассорился в пух и прах с матерью и отчимом (о чем будет рассказано далее) и переехал в квартиру, оставленную ему в наследство бабушкой…И он не мог больше сойтись близко ни с одной девушкой. Он хотел теплых, душевных отношений, а получалось, как ни крути, только секс и абсолютная пустота на сердце.
Единственными близкими людьми оставались Ваня и Серега, и отчуждение последнего Кирилл переживал тяжело, не понимал, как такое могло произойти, но, неоднократно напарываясь на отговорки типа занят, устал, не могу встретиться, Кирилл перестал звонить Сереге. Он не привык навязываться. А вот сейчас он думал, что зря не предположил, что что-то нехорошее происходит с другом, оттого и отдалился тот от него, от того и странно себя ведет. И теперь Кирилл с нетерпением ждал вечера, полный решимости выведать все у Сереги. Но этим намерениям не суждено было осуществиться- на встречу Серега не пришел.

* * *

Новый кружевной лифчик был небрежно брошен в кресло, трусики нашли свое место на персидском ковре у подножия кровати. А красивая светловолосая головка счастливой обладательницы комплекта от Роберто Кавалли покоилась на крепком мужском плече.
На вид мужчине было около сорока, это был довольно красивый, хорошо сложенный брюнет. Его юная, миниатюрная подруга казалась совсем крошечной рядом с ним. Но смотрелись они эффектно: зрелый, сильный мужчина, хрупкая, молоденькая девушка. И по нежности, с которой он обнимал ее, по тому, как доверительно положила она ему на плечо голову, казалось, что их объединяет глубокое, сильное чувство. Но любовь ли то была, или лишь иллюзия, созданная игрой света и тени в полумраке роскошной спальни?..
А началась эта история три месяца назад, когда Яна и ее лучшая подруга Лена Рудницкая собрались на ночную дискотеку в один из молодежных клубов в центре, далеко не самый лучший, зато такой, где не проверяли документов, поэтому вход туда был не ограничен для лиц любого возраста. Прогулочным шагом, попивая Джин-тоник и весело болтая, девушки уже подходили к клубу- как вдруг с ними поравнялась черная Ауди. С пассажирской стороны открылась дверца и один из сидевших в ней мужчин - видный брюнет лет сорока, обратился к девчонкам:
- Вы что, в это заведение, что ли, направляетесь?
Лена не ответила. “Меньше обращать на них внимание - быстрее отстанут”- рассудила она, однако Яна, поймав обжигающий взгляд темно-карих глаз брюнета, почему-то решила не молчать.
- В это, а что?- спросила она, тут же получив толчок локтем в бок от подруги, но сделала вид, что не заметила. Девчонки, между тем, продолжали идти, и машина двигалась вдоль тротуара в темпе их шага.
- А если мы пригласим вас в более симпатичное место?- был задан вопрос.
Яна не успела и рта раскрыть, а подружка уже опередила ее.
- Нет, спасибо!- уверенно сказала она, не желая, чтобы ее безбашенная красавица-подруга вступала в разговоры с этими прилипчивыми дядьками.
А дядьки и впрямь не хотели просто так отлипать. Неожиданно машина слегка набрала ходу и, обогнав девчонок, затормозила. Мужчины вышли из нее и поднялись на тротуар.
- Да подождите вы!- попросил брюнет.
Лена, разумеется, собиралась его просьбу проигнорировать - ей все это совсем не нравилось, она уже начинала нервничать. Однако Яна (“эта бесконечно глупая Яна!”) вдруг взяла и остановилась. И принялась оценивающе разглядывать этих господ. Вернее, в основном, одного из них - того брюнета, что сидел на пассажирском месте и обращался к ним с Леной. Водитель - невысокий лысеющий блондин с хорошим пивным пузиком - похоже, мало заинтересовал ее.
Впрочем, знай Яна, во что выльется в будущем для нее это знакомство - она не то что не остановилась бы, - она бежала бы от этих двоих сломя голову. Но только вот не дано человеку знать, что будет завтра, да на следующий день ничего плохого и не случилось. Еще три с лишним месяца после этой встречи Яна оставалась вполне счастлива и довольна жизнью.
А в тот вечер вышло так, что новым знакомым удалось не только уговорить Яну, но и уломать Лену, и компания отправилась в дорогой частный клуб, с хозяином которого оба друга, кстати, были знакомы. Правда, хорошо провели время только Яна и брюнет, оказавшийся Александром. Лена чувствовала себя явно не в своей тарелке, скучала, не хотела ни есть, ни пить, ни танцевать, ни даже поддерживать разговор с лысеющим блондином Андреем и мечтала только об одном - поскорее оказаться дома. Андрей тоже не веселился. Идея подцепить малолеток уже совсем не казалась ему удачной. Разумеется, ему, как и большинству мужчин, нравились молоденькие, но эти-то были совсем дети, практически ровесницы его дочери. Ну ладно та, светленькая, которую определил себе его, надо отдать ему должное, более привлекательный внешне друг - действительно редкая красавица, к тому же, судя по всему, явно уже не девочка. Но темненькая, Лена, хотя и тоже хорошенькая и все, как говорится, уже на своих местах - но все равно ребенок ребенком. Оно и понятно, что сидит такая напряженная и зажатая. Мужчина вдруг представил на ее месте свою пятнадцатилетнюю Любу - и ему даже не по себе стало. Поэтому он даже и не пытался предпринимать в отношении Лены какие-либо действия.
А вот у Александра и Яны все очень даже клеилось. Девушка, не обращая внимания на предупреждающие взгляды подруги, пила бокал за бокалом казавшееся ей обалденно-вкусным вино, ослепительно улыбалась своему кавалеру, с интересом слушала то, что он говорил ей, оживленно рассказывала ему что-то сама и, похоже, совсем не спешила освободиться от руки, сначала просто обнявшей ее за талию, затем, как бы невзначай, переместившейся под кофточку.
А потом поставили Медляк, и Александр пригласил Яну на танец. Она с удовольствием согласилась. Прижалась к нему, обвила шею своими тоненькими ручками, и вскоре до слуха мужчины дошло, что девочка вроде как начала подпевать. Удивительного в этом ничего не было, но Александр, для поддержания разговора, спросил, перекрикивая музыку:
- Любишь петь?
- Очень!- ответила Яна.- Я много лет пением занимаюсь, в школе в хоре пою.
- Правда?
- Угу. Я вообще больше всего на свете хотела бы быть певицей, наверное, не оригинальная мечта, но, - Яна не удержалась, похвасталась, - мне вообще все говорят, что у меня и голос, и слух очень хороший, что у меня могло бы быть большое будущее…Вот только в хоре какое будущее?- вздохнула она.- Чтобы пробиться ведь связи нужны.
Яна говорила об этом тоже просто так. Иногда ведь бывает проще поделиться самым сокровенным с практически незнакомыми людьми. А вообще она начала подумывать, что пора бы уже прекращать пить. Мужик ей, конечно, нравился, но продолжения вечера в более интимной обстановке - к чему все явно шло - она не хотела. На фиг надо? Но тут Александр сказал то, что коренным образом переломило весь ход мыслей девушки.
- Так связи можно приобрести, - серьезно заметил он.- Если хочешь, я могу помочь.
Прекрасные темные глаза на миг удивленно вспыхнули, потом в них проскользнуло недоверие.
- Шутишь?- спросила Яна.
- Нет, - возразил Александр и в его интонации не было и намека на иронию.- У меня есть хороший знакомый в музыкальном бизнесе. Если ты действительно можешь петь, ты станешь певицей.
“Парит, - промелькнула мысль в Яниной голове, - хочет затащить в постель и вешает лапшу на уши!” Но хоть она и подумала об этом, но тут же подумала и о другом: а вдруг это шанс? Пусть даже один на тысячу, но все-таки шанс! Так разве же можно его упустить? “К тому же, он мне вовсе не противен, - рассудила она.- Скорее наоборот. А терять, как говориться, все равно уже нечего…”Вот так вот и было решено.
Но Александр тогда не обманул Яну и даже, вопреки ее ожиданиям, в ту ночь не воспользовался ситуацией. Побыв еще часик в клубе, они с Андреем довезли девчонок до Лениного дома. Александр взял телефон девушки и обещал позвонить в понедельник. И на прощание лишь запечатлел на ее губах легкий поцелуй.
А в понедельник они ужинали в дорогом ресторане, и он рассказал ей о своем приятеле-продюсере. Назвал несколько довольно известных имен, которые тот создал, и сообщил, что уже говорил с ним, и, хоть тот и работает сейчас кое-с-кем, но готов прослушать Яну и, если ее голос ему понравится, то он займется и ею. Продюсер ожидал их в четверг в студии.
А Яна ушам своим не верила, у нее голова кружилась от восторга. В тот момент ей казалось, что она влюблена в Александра до безумия. И в тот же вечер она, ни о чем не задумываясь, поехала с ним в гостиницу и стала его любовницей.
И жизнь с тех пор превратилась в красивую сказку. Борис Голобородько, продюсер и друг Александра Краснопольского, прослушал Яну и остался доволен. “Не оперная дива, но и не бездарна, - сказал он приятелю, - а с такой внешностью у нее есть шанс стать звездой”. Правда, потом он намекнул, что сейчас испытывает некоторые финансовые затруднения, поэтому опасается вкладывать деньги в новые проекты, на что Александр, уже по уши влюбленный в юную красавицу, безо всяких возражений предложил свои средства, благо у него, владельца сети салонов, торгующих корейскими автомобилями, с финансами проблем не было. И из Яны начали делать звезду. В студии Голобородько работали над ее голосом и имиджем, учили двигаться, одеваться и улыбаться и только ее любовник (а заодно- и финансист проекта), иногда присутствовавший на репетициях, качал головой и думал: “Зачем столько мучений? Она и так совершенна!”
Композитора для Яны Голобородько нашел изначально, а вскоре объявил, что выбрал и автора текстов, и тот, побывав на одной из репетиций, начал писать для девушки текст первой дебютной песни. А дальше все так завертелось, закрутилось.” Ништяк, девочка, глядишь, к Новому Году услышишь себя на радио, - обещал Яне Борис, - Но потом, когда начнем над альбомом работать, тебе придется проводить здесь еще больше времени”.
“Ну ничего, - думала Яна, - вот выйдет песня, будет успех- и тогда уже можно будет рассказать обо всем родителям и не прятаться больше”. Правда, возможно это дополнительное время придется выкраивать за счет занятий в школе- потому что практически все свободное от учебы время Яна и так проводила в студии- или с Александром. Но тогда это будет уже не важно.
Александр…С этим человеком Яна почувствовала себя принцессой. Их свидания вовсе не ограничивались номером гостиницы - Краснопольский часто приглашал ее в ресторан, заказывал сауну; они ходили в театр и в кино, где всегда занимали vip- места. Он заваливал ее подарками: изумительным нижним бельем( у Яны и свое всегда было не дешевое- но не такой шик), самой дорогой парфюмерий и косметикой, украшениями( их ей приходилось прятать от домашних- на толстую золотую цепь или серьги с бриллиантами ей бы карманных денег не хватило)…И, главное, Александр в прямом смысле сделал из нее женщину. Раньше Янин опыт в сексе ограничивался несколькими эпизодами в деревне с Витькой Колесовым: обычно по пьяному делу, безо всяких чувств, почти без прелюдии - и совсем без удовольствия. Теперь все изменилось: Краснопольский был умелым и нежным любовником. Сразу угадав в Яне страсть, он, однако, понимал, что эту страсть еще нужно разбудить - и сумел добиться того, что девушка словно цветок раскрылась ему навстречу, и их свидания стали похожи на волшебный сон. Александр был очарован. Александр был влюблен, как мальчишка. А вот что до Яны… Она, наверное, и сама не знала, какие чувства к нему испытывает. Ей было с ним хорошо, и она встречалась с ним, конечно, не только из-за того, что он воплощал в жизнь ее мечту о сцене. Однако Яна иногда задавала себе вопрос: что ей, на самом деле, больше нравится - Александр - или вся та роскошь, которой он ее окружил? В одном она была уверена: не чувствует она любви к этому человеку. Ведь с милым, как говориться, и в шалаше рай. Яна пыталась представить, что Александр беден - и понимала, что не надо было бы ей тогда такого рая.

* * *
Кирилл прождал Серегу до четверти девятого. Раз двадцать позвонил тому на мобильник - бесполезно. Выключен или вне зоны действия сети. Когда последняя из четырех остававшихся сигарет была выкурена, парень, наконец, не выдержал и отправился к другу домой. Но снова без толку - никто ему дверь не открыл. Потоптавшись еще минут двадцать у окна между этажами, Кирилл, злой и расстроенный, сел в машину и поехал к себе домой в Озерки. Ощущение, что произошло что-то нехорошее, не оставляло его. Уже из своей квартиры он принялся набирать домашний номер друга. По прошествии получаса трубку сняла мать Сереги.
- А его нет, - ответила она, потом как-то настороженно спросила:
- А кто говорит?
- Это Кирилл, Валентина Ивановна.
- А, Кирюша!- похоже, у женщины от сердца отлегло.- Кирюшенька, что-то забыл ты нас совсем! Как дела-то у тебя?
- Да все в порядке. У вас-то как?
- Да ничего, - он услышал, как она горестно вздохнула.- Потихонечку, помаленечку.
- Валентина Ивановна, а вы не скажете, когда Сережа придет?- спросил Кирилл.
- Да не знаю, Кирюша, он мне не докладывает, - еще большая грусть прозвучала в голосе женщины.
- Но сегодня-то будет?
- Надеюсь.
Похоже, разговор был Валентине Ивановне не очень приятен, пора было его сворачивать.
- Ладно, извините, что побеспокоил, - сказал Кирилл, - но передайте ему, пожалуйста, чтобы он, как только вернется, обязательно перезвонил мне. Домой или на сотовый- не важно.
- Конечно, я передам.
Парень попрощался с женщиной и положил трубку. Внезапно вспомнил, что голодный, пошел на кухню, сунул в микроволновку пару покупных котлет, разогрел на плите картошки и, поужинав, почувствовал себя значительно лучше. Но ночью все равно не мог уснуть, а когда под утро сон - таки пришел к нему, то приснилась война. И совершенно реальная ситуация, когда их группа была отправлена на задание, но попала в окружение - и из десяти вернулись только двое - причем Серега тащил раненого в грудь, задыхающегося Кирилла на себе. И это было за месяц до дембеля…
Весь следующий день Кирилл ждал звонка, но так и не дождался, звонил сам Сереге на трубу - но та все время была отключена. И под вечер парень решился снова набрать его домашний номер.
- Кирюша, нету его еще, - сообщила Валентина Ивановна.
- Как нет? И не было?
- Нет. Не было.
- Но он хоть звонил?
- Не. Не звонил.
Повисло молчание, первым подал голос Кирилл:
- Скажите, вы знаете, где он? Извините за настойчивость, но это важно! Он вчера рано утром звонил мне, просил о встрече - и сам на эту встречу не пришел!
Женщина, похоже, ответить не спешила, но в конце концов сказала еле слышно:
- Я ничего не знаю. Он ни о чем мне не рассказывает! Он может не придти ночевать! Один раз его не было три дня! И говорит только, что занят на работе…-Тут Валентина Ивановна не сдержалась и всхлипнула.- А, если приставать буду, грозиться съехать с квартиры… А ведь он у меня один. Сыночек. Сереженька… Такой мальчик хороший был.
Она, кажется, хотела сказать еще что-то, но речь ее превратилась в одно сплошное рыдание, и Кирилл не мог ничего разобрать. Ему сделалось страшно.
- Валентина Ивановна, я приеду к вам, а?! Пожалуйста, можно я к вам приеду, и вы мне все расскажете, хорошо?- взмолился он.
И между бесконечными всхлипами на другом конце провода разобрал:
- Приезжай.

* * *

Александр загнал машину в подземный гараж и двинулся по направлению к лифтам. Взглянул мельком на часы - было без пяти два. Толик сейчас, скорее всего, гуляет где-нибудь с мальчишками, а вот Марина, наверняка, дома. Сидит на диване, смотрит очередной сериал и готовит длинную и нудную тираду, которую обрушит на голову мужа, лишь только тот переступит порог. Он не ошибся: стоило ему закрыть за собой дверь - и тут же из комнаты выплыла его супруга - непричесанная, в халате, с серо-зеленой косметической маской на лице. Она прислонилась к дверному косяку, скрестила руки на груди и, вложив во взгляд, брошенный на мужа, максимум презрения, перешла к своему, похоже, любимому занятию- высказыванию обид и чтению нотаций.
- Ну и где же ты изволил провести ночь?- этот вопрос всегда стоял первым в протоколе. Вообще, Маринины допросы и нравоучения не отличались большим разнообразием.
- В гостинице, - ответил Александр.
- И с кем же?
- Сама знаешь, с любовницей.
- И тебе хватает наглости вот так в этом признаваться?!
В сотый раз то же самое! Одни и те же фразы. Краснопольский, сняв куртку и ботинки, прошел в кабинет и, опустившись в кресло, откинулся на спинку и закрыл глаза. Как он устал от всего этого! Ведь уже три года они с Мариной не жили как муж и жена, и за это время наверное не сто, а тысячу раз он предлагал ей развестись, предлагал большие суммы( половины состояния в случае развода он, конечно, не лишался. Как только вошла в силу рыночная экономика, Александр в два счета обвел вокруг пальца весьма недалекую в бизнесе Марину, заставив ее подписать документ о раздельном владении имуществом).
Но супруга отказывалась наотрез, причем вопрос о деньгах она не поднимала. “Я не хочу быть брошенной женой!”- твердила она. Краснопольский не видел в этом никакого смысла. За исключением обитания в одной квартире (даже в разных комнатах) они не поддерживали даже видимости брака. Марина не хотела появляться с Александром на людях, мотивируя это тем, что всему обществу прекрасно известно о его изменах, и она не собирается выглядеть посмешищем. Впрочем, Александр и не настаивал. В одной из ссор супруга предложила ему брать с собой своих любовниц - так он так и делал. Но свободы все равно не получал. А требовать развода через суд без Марининого согласия не хотел. Поскольку в повторном браке он заинтересован пока не был, то не желал ввязываться во все эти тяжбы и проволочки с неизбежным выворачиванием наружу грязного белья и возможной оглаской в прессе.
Он пробовал действовать иначе - предлагал Марине завести любовника, в надежде, что если такое действительно случиться, его, наконец-то, оставят в покое. Где там? Снова начались крики, слезы.
-Тебе что, абсолютно все равно?!- заламывая руки, спрашивала Марина.
Александру на самом деле было все равно. Ну не испытывал он никаких чувств к жене. Когда-то, вроде, и любил, а, может, ему казалось. Но все, что было, давным- давно прошло. А собакой на сене, в отличие от многих мужей, Краснопольский не был. Если он сам не может (или не хочет) сделать супругу счастливой, то пусть попытается кто-то другой.
- Ты еще молодая, красивая женщина!- убеждал он.- Ты еще найдешь свое счастье! Понимаешь, наш брак себя исчерпал. Конечно, у нас было много хорошего, у нас есть сын, но…
- Вот именно, - подхватывала Марина, - у нас есть сын! И мало того, что перед его глазами пример развратного отца - так пусть еще будет и пример развратной матери?!
В общем, инициатива Александра поддержана не была, и в целях экономии нервов он к этой теме больше не возвращался.
…А в то воскресенье, когда всего час назад рядом была Яна, Краснопольскому меньше всего хотелось ругаться с женой. Яна… Вот он сказал Марине, что был с любовницей, а ведь в отношении Яны это слово, пожалуй, звучало кощунственно. Любовницы были до нее, а она - его девочка, его солнышко, его радость, его счастье. Такая юная. Правда, все его пассии были значительно моложе его, но влюбиться в шестнадцатилетнюю…Разве он мог подумать?! Но в тот вечер, когда они с Андреем неспеша ехали по Большой Морской, и увидели двух девочек, и одна из них обернулась…Может, Александр тогда сошел с ума- но ничто и никогда не давало ему такого ощущения полноты жизни –ни работа, ни друзья, ни женщины- какое давала эта юная девочка. Как-будто десять лет с плеч долой…
Голос жены вернул Александра с небес на землю.
- Не смей уходить, когда я с тобой разговариваю!
- Бог ты мой! Да о чем нам еще разговаривать?!- воскликнул Краснопольский и ударил себя ладонями по коленям.- Разве мы не все переговорили?
- Нет, не все! Мне вчера звонила Людмила. Она сказала, что Борис работает над какой- то новоиспеченной певичкой, а ты, вроде как, вкладываешь в это деньги!
- И что?- устало спросил Александр.
- Как что?- удивилась Марина, - это она и есть? Эта малолетняя потаскушка и есть твое новое увлечение?
Лицо ее супруга мигом переменилось. Он покраснел, на висках обозначились вены. Он вскочил на ноги и похоже, готов был броситься на жену, однако сдержался, лишь свирепо глянул на нее и предупреждающе произнес:
- Не смей так говорить о ней!
- Да сколько ей лет?- не унималась Марина.- Восемнадцати ведь нет!
- Это не имеет значения! Не смей неуважительно отзываться о ней!- повторил Александр.
Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, наконец, Марина не выдержала.
- Ты еще пожалеешь об этом!- прошептала она.- Я клянусь тебе- ты обо всем пожалеешь! Каждая моя слезинка тебе отольется!
И, закрыв лицо руками, женщина выбежала из комнаты.

* * *

Через час после разговора с матерью Сереги Кирилл был уже у них дома. Он едва узнал Валентину Ивановну. Прежде цветущая сорокашестилетняя женщина, сейчас она вышла к нему с бледным, осунувшимся лицом, на котором болезненно выделялись покрасневшие заплаканные глаза. Парню показалось, будто за те несколько месяцев, что они не виделись, она постарела на десять лет.
Валентина Ивановна пригласила Кирилла на кухню, налила ему и себе чаю, поставила на стол печенье, к которому, правда, никто не притронулся. Парень попросил разрешения выкурить сигарету, и женщина, чтобы снять нервное напряжение, составила ему компанию. А потом, часто и горько вздыхая, принялась изливать перед другом сына все, что накопилось у нее на душе.
- Раньше все было нормально, - рассказывала она.- Сережа в метро работал, машинистом.
- Он сменил работу?- удивился Кирилл.- Он не говорил мне
Валентина Ивановна пожала плечами, невесело усмехнулась.
- А у него теперь одни сплошные секреты… И чего ему на той работе не сиделось? Денег мало, видите ли, - женщина покачала головой.- Ну пусть мы особо не шиковали, но ведь и не бедствовали! И девочка у него хорошая была. Машенька.
Да, Машу Кирилл помнил. И правда, хорошая. Впечатления красавицы не производила - поначалу могла серой мышкой показаться, зато добрая, скромная, отзывчивая, преданная. “Если я когда-нибудь обзаведусь семьей, я бы хотел, чтобы моя жена была такой, как Маша”, - помнится, думал некогда Кирилл.
- Они расстались?- спросил он.
- Да, уж, наверное, два месяца как.
Серега и об этом ему не рассказывал!
- А почему?
- Да потому, что все пошло не так с тех пор, как Сережа на ту работу устроился.
- На какую?
- А я знаю, Кирюша? Сказал только, что будет помощником частного предпринимателя. Что там за предприниматель, он мне так и не объяснил - сначала все темнил чего-то, потом стал откровенно от меня отмахиваться. Только почти сразу после того, как он туда устроился, начались эти пропадания по несколько дней. Сначала хоть предупреждал, а потом перестал. А на сотовый ему звонить - “Я занят”, - и все, разговор короткий. А потом и вовсе грубить стал, мне и Маше, - Валентина Ивановна сделала большой глоток чая, взглядом попросила у парня сигарету, они снова закурили.- Так вот, - продолжила она рассказ.- У него вообще характер очень изменился, просто не узнать стало. Раньше был спокойный мальчик, ласковый, а теперь стал нервный, замкнутый, злой.…Нет, иногда, правда, бывает и добрый, - поправилась она, - только видно, что доброта эта не от сердца идет, а так, на показуху, чтобы я не больно докапывалась, что с ним такое происходит…А деньги-то появились…
- И много?
- Много. Вон, видишь, какой огромный телевизор купил, плазменный, или как там его. Дорогущий. Стиральную машину- автомат тоже купил.
Кирилл кивнул.
Женщина продолжила:
- Мне вот тоже денег дает кучу, на хозяйство- и себе, говорит, купи чего-нибудь… Только на что сдались мне эти деньги, если они у меня любовь сына забрали?! Он ведь, как будто, откупается ими от меня!
Кириллу показалось, что Валентна Ивановна вот-вот опять заплачет, но она сдержалась. И сообщила:
- Машину поменять решил. Отечественная его больше не устраивает. У него уже двенадцать тысяч долларов лежит- так он какую-то за двадцать брать хочет, уж не знаю, какую, я в машинах не разбираюсь.
“Ну и ну!”- Кирилл едва не присвистнул. За такой короткий срок скопить двенадцать тысяч - и это практически не в чем себе не отказывая, даже наоборот! Это же сколько надо получать?! Попахивало криминалом - но Кирилл не стал, естественно, говорить об этом Валентине Ивановне.
- А из-за чего конкретно они с Машей разошлись?- поинтересовался он.
- Ой, Кирюша, - женщина затушила окурок, влажными глазами печально посмотрела на собеседника.- Кирюша, я ведь не хотела тогда подслушивать, даже на кухне закрылась, но они так кричали! Маша твердила, что устала от всего этого, что больше так не может. Требовала, чтобы Сережа рассказал ей правду. А он все за свое. Я деньги хорошие зарабатываю, мало тебе, что ли? Ну поругались они, поругались, а потом вдруг тихо стало. Я немного подождала, а потом не выдержала, подошла на цыпочках к двери и слышу: Машенька плачет и, сквозь слезы, спрашивает: “Ну если не из-за денег это все, то из-за чего, скажи мне?” В ответ- тишина, а потом снова ее голос. “Если ты не хочешь быть со мной честным, значит, мы не можем быть вместе”, - говорит. Я вся так и обмерла. И вдруг слышу, отвечает мой Сереженька: “Значит, не можем. Уходи. Я тебя не держу.” А через секунду Машенька из комнаты выбежала, дверью меня чуть не ударила- я едва успела отскочить. Но она меня, кажется, не заметила. Оделась на ходу и выскочила из квартиры. Я к Сереже заглянула - а он на кровати сидит, хмурый, и тоже на меня не смотрит. Я вопросы ему не решилась задавать.
Неприятные воспоминания изнурили Валентину Ивановну. Она подперла голову руками, неподвижным взглядом уставилась в одну точку на столе.
- Слушайте. Ложитесь-ка отдыхать, - спохватился тогда Кирилл.- А Серега, авось, завтра вернется. В любом случае, утро вечера мудренее.
- Да, - устало согласилась женщина. - Надо ложиться.
Она проводила Кирилла до дверей, и он поехал домой, но спать ему не хотелось. Он сидел на кухне, пил чай, курил, думал.
“Вроде, волноваться особо не из-за чего, - рассуждал он, - если Серега все время так пропадает. Что он вляпался какое-то дерьмо- это, конечно, не вопрос. Но вот вернется - тогда и разберемся, а сейчас можно и успокоиться”. Но, с другой стороны, некоторые моменты не давали Кириллу покоя. Во-первых, то, что Валентина Ивановна рассказала про Машу. “Если не из-за денег это все... «Тут у Кирилла возникал целый ряд нехороших соображений. Во-вторых, звонил же ему Серега. То все динамил, держал в полном неведении, а тут объявился ни свет, ни заря и встречу назначил. Значит, действительно что-то нужно было… В- третьих, постоянно отключенная труба. Батарея села? Но, насколько Кирилл знал Серегу, отлучаясь надолго из дома, тот всегда брал с собой зарядник. И, в четвертых, хоть интуиция и считается женским качеством, но вот свербило что-то на сердце, словно внутренний голос нашептывал: беда случилась.
Кирилл прошел в комнату, достал справочник, нашел в нем номер телефона, по которому можно было осведомиться о пропавших, позвонил по нему… В общем, минут через пятнадцать он разговаривал с работником судебно-медицинского морга, куда вчера вечером доставили тело молодого мужчины, по приметам похожего на Серегу. Документов при нем не было, поэтому он числился как неизвестный.
- Нужно приехать на опознание, - сообщили Кириллу и спросили:- А вы кто будете?
- Друг.
- Нужно, чтобы приехали родственники.
- У него мать только. Зачем ее заранее пугать? Бог даст, напрасная тревога!
- Бог даст, но…
- Давайте, я приеду неофициально, - предложил Кирилл.- Если вдруг окажется, что это он, то завтра приедет мать, - и, услышав в ответ молчание, парень добавил: - Я отблагодарю.
В конце концов, ему разрешили. Он оделся, на автопилоте вышел из дому, сел за руль. Странно, но он совсем не волновался. Вообще мыслей в голове не было. Словно душа застыла…
А в морге парень долго всматривался в неподвижное чужое лицо. Но чужое ли? Нет, чужим его сделала смерть. Кирилл узнал Серегу.