Мое сердце

Она лежала на ковре в своей спальне, расслаблено раскинув руки в стороны. В открытое окно врывался жгучий, удушливый ветер, смешиваясь с музыкой, льющейся надрывными нотами из колонок.
Вот и все. Ее последним пристанищем станет комната два на три метра, а небом – облупленный потолок с пятнами ржавчины. Чем не лучшая модель Вселенной, что простирается за границами этих стен с ободранными обоями в цветочек? По крайней мере, эта комната точно так же пуста, как и весь остальной мир с тех пор, как не стало Лешки.
Вера ухмыльнулась, продолжая уплывать в туман. Мимо мягкими шагами проскользнула кошка и свернулась под боком. Ее урчание напоминало прибой.
Потолок выгнулся, и куски штукатурки превратились в облака, лениво скользящие к горизонту.
Море. Их море лизало пятки ласковой волной.
- Верка!
Это Лешка, ее друг, кричал и бежал за ней следом, шлепая босыми ногами по пушистой морской пене. Она рассмеялась и пустилась наутек. За горизонт уходило рыжее солнце, веснушки солнечных бликов покачивались на волнах. Им по семь лет.
Его руки робко обняли ее за плечи. Первый поцелуй, как дуновение бриза. Волны шелестели у пирса, принося с собой ощущение полета. Ночное небо, мягкое и матовое, развернулось на целую бесконечность, баюкая в своей тишине сонные звезды. Тогда ей исполнилось четырнадцать.
Он поймал ее у самого буйка и страстно впился в губы. Вода ласково обволакивала соединившиеся в порыве оргазма молодые тела.
- Люблю тебя, Верка! Завтра в ЗАГС!
Она рассмеялась и нырнула в глубину. Темная вода встречала ее теплыми толчками. Им обоим всего девятнадцать.
В какой-то момент море вдруг перестало их принимать с прежней лаской, и ей показалось, что оно душит и давит. Пугающая темнота сгустилась и приняла очертания озлобленных людей, когда-то бывших друзьями.
- Да, как же так? Такой молодой, снаркоманится ведь, - тронула ее за плечо пожилая соседка, укоризненно заглядывая в лицо помутневшими от времени, но цепкими глазами.
Вера посмотрела на мужа, но Лешка только отмахнулся.
- Да баловство это, Верка. Нужно все попробовать! Вот хочешь, прямо завтра и завяжу.
Море продолжало шелестеть прибоем, облака – уходить за горизонт. Завтра наступило сегодня, прямо сейчас оно лежит рядом с ней на мокром песке фантомом его неприкаянной души.
- Ты что задумала, Верка?- поинтересовался фантом, хмуря брови точь-в-точь, как Лешка.
Она перевела взгляд на пустой шприц и розовую точку первого укола на вене.
- А мне зачем здесь одной быть? Я без тебя не хочу, - вздохнула Вера. - Забирай меня с собой.
Призрак рассмеялся.
- А зачем ты мне там, живая?
-Так я умру скоро, - равнодушно пожала плечами Вера.
Призрак положил ей на живот прозрачную руку и замер.
- Ты слышишь?
Вера слышала лишь прибой. Призрак же вдруг обрадовался, как ребенок.
- Там сердце бьется, - он посмотрел на нее.- Мое сердце.
Картинка вдруг захлопнулась, как изображение в экране лампового телевизора, и Вера снова очнулась в комнате их квартиры. Лешки рядом не было, только кошка спала под боком, согревая теплом. За окном плескался закат.
Вера вскочила с ковра, собрала жгут, ложку и шприц и выбросила все это в помойку. Ее тошнило. Она скорчилась тут же, над кухонной раковиной, громко рыгая и плача.
Теперь она слышала. Там, где лежала его рука, билось еще одно сердце. Вера сползла на пол, прижавшись к шкафу горящим лбом.
- Мое сердце..., - прошелестело ветерком в окне.
Пустая квартира наполнилась смыслом, как легкие – свежим воздухом.
Море шелестело прибоем. Маленькие ножки шлепали по мокрому песку.
- Мама!
Верка рассмеялась и подхватила на руки розовощекого непоседу. Вечная драма – жизнь и смерть, идущие рука об руку. Все так, как есть: солнце снова уходит за горизонт, целуя ресницы последними лучами, облака продолжают уплывать вдаль. Люди осуждают их, бывших наркоманов и беспризорников, но разве это умоляет ее счастье?