...

нет ни слова, ни звука, ни ниточки на запястье - ты уже привыкаешь к тому, как уходит счастье: пропадает без писем, посланий, ответов лишних, улыбается следующим, павшим или всевышним, а тебя забывает, бросает в ладонь ветрам, чтобы те вскоре переломили напополам и оставили, впрочем, не самый заметный шрам - перечеркнута линия светлой жизни.

и ни осень тебя не спасет, ни друг, когда каждый сейчас, как Иуда/Брут, и не знаешь - что сделают они вдруг, и боишься: доверишься - и убьют. город вечно промозглый и вновь чужой, просыпаешься утром - и сам не свой, долго думаешь - мертвый или живой, когда кажется, разницы никакой, не встаешь, не выходишь, не видишь тьмы, что сквозит из окна между шторой, и не пытаешься что-то менять внутри. остаешься в объятиях тишины, объявляешь войну бытовым делам, людям, улице, осени и мечтам; делишь лишь с одиночеством свой уют, свой покой и уверенность: всюду лгут, мир вокруг до больного неисправим. остаешься озлоблен и нелюдим.

не разделит уже ни одна душа то, что ты накопил себе; и сполна отхватив у судьбы за свои грехи, не попросишь у ближних подать руки, рьяно вцепишься только в свою тоску и приручишь сердечную пустоту. нет ни слов, ни ветров, ни любви, ни слез. ты истратил живое уже всерьез, ты истратил себя, и лишь серость дней с каждым утром все делает холодней ослабевшую веру в тепло и свет. нет ни солнца, ни ближних; надежды нет.

полоса на запястье, неровный слог; кто-то выжил сегодня, а ты не смог. кто-то завтра поборется в сотый раз, ну а ты ненавидишь свое "сейчас" и не хочешь себя /от себя/ спасти. нет ни смысла, ни правды. есть только ты. и поэтому выбор здесь только твой - поднимайся с колен и давай отбой механизмам, запущенным головой, разрушать тебя. эту тупую боль ты еще пересилишь. ведь ты живой,

а она - только в памяти, на словах, только в выжженных чувствах, пустых стихах. примирись с ней и выдохни глубоко. мир покажется светлым, взгляни в окно - там сегодня по-новому рассвело. там сегодня все счастье в твоих руках.