Четвертый кордон. ГЛАВА 1

Здравствуйте, уважаемые читатели! Особый "Привет" тем, кто меня еще помнит! Я не писала на сайт уже больше трех лет. Изменения в личной жизни не позволяли заниматься любимым делом. Этот рассказ я когда-то начинала выкладывать, но он у меня застопорился на самом интересном месте. поэтому, собрав время и силы, я попыталась его все-таки закончить. Вот мое творение...


1. ВОЗВРАЩЕНИЕ

Несмотря на то, что на календаре стояла середина марта, за окном небольшого кабинета падал пушистый снег, ложась белоснежным ковром на потемневший от солнца залежавшийся после зимы снежный покров. Природа снова делала обновления перед главным событием – наступлением настоящей весны. От этой погоды здесь стоял легкий полумрак даже в обеденное время.
Кабинет представлял собой небольшое помещение, где главенствующее место занимал большой полированный стол со времен дедушки Ленина, заваленный бумагами и папками. От современного мира на нем был старенький потрепанный компьютер и стеклянная рамка, в которой была единственная фотография, при взгляде на которую у меня заслезились глаза. На окнах висели старенькие занавески, которые никогда не задергивались, на стенах были агитационные плакаты, призывающие беречь лес от огня и не стрелять животных, при этом они выполняли и другую функцию – скрывали протертые от времени пятна обоев. Здесь я была уже в тысячный раз за свою недолгую двадцатиоднолетнюю жизнь.
-Заждалась, красавица? – в помещение влетел мой крестный, стряхивая с себя снег. От него пахло табаком и свежестью, что царила на улице – Валентина потащила меня домой на обед.
-Да ты со своим гастритом еще и в больницу при такой работе загремишь – заметила я.
-Кто бы мог подумать… - начал дядя Сережа, посмотрев на портрет на своем столе, но сразу же осекся. Ком непрошенных слез снова подступил к горлу, и мне пришлось его просто проглотить, как всегда – Слушай, Таисия, может, куда поближе тебя определить, а? Куда тебе на четвертый ехать? Там же в радиусе пятидесяти километров только дикие животные и больше ни одной живой души – снова начал свои уговоры крестный, подпевая моей тетушке, которая была того же мнения, что и дядя Сережа.
-Крестный, папа мне еще осенью обещал – вздохнула я тяжело потому, что уже устала об этом напоминать.
-Ох, Тая – крестный опустил свое грузное тело в кресло и положил большие руки на стол, сцепив пальцы в замок.
-Ты же мне тоже, как отец. Он оставил меня на тебя, а значит, ты должен исполнить его обещание.
-Знаю. Но почему именно в такую даль?
-Потому что я там каждый уголок знаю, ориентируюсь, как по своей руке. Ну, крестный – снова начала канючить я.
-Красавица, я же сегодня до дома не дойду, если Варя узнает, что я согласился – устало закатил глаза дядя Сережа, откинувшись на спинку кресла, которое несмотря на всю обстановку в кабинете было тоже словом современности.
-А я ей не скажу до завтрашнего дня – уголки моих губ тронула легкая улыбка, потому что я почти добилась своего.
-Выпытает и прибежит со скандалом.
-Я ее буду всеми силами держать дома – пообещала я.
Через пару минут я уже шла по улице с довольной улыбкой на лице, потому что завтра я отправляюсь на кордон, где провела самое счастливое время своего детства. Папа был там лесником до того момента, пока не стал управляющим в лесхозе. Только два месяца назад его не стало, а его место занял крестный.
Я не была здесь так давно, что даже забыла этот воздух, забыла, как выглядит лес зимой. Четыре года я посвятила учебе и работе, потому что не хотела, чтобы отец страдал из-за моего присутствия здесь, потому что у него была другая семья, которая не любила меня. В последнее время папа предпочитал сам приезжать ко мне. Это были не долгие и не очень частые визиты. Сердце заныло, а воспоминания роем стали пролетать в моей голове. Вот я шестилетняя девчонка, которая поставила маме ультиматум, если ее не отпустят с папой в деревню, то она уйдет из дома. Там была целая истерика. А дальше, каждый год на летних каникулах целый месяц я проводила с папой на кордоне, где чувствовала себя абсолютно счастливым ребенком. Затем по мере того, как я взрослела, это время увеличивалось по моему желанию, потому что я сама могла решать за себя. Я знала там абсолютно все, каждый уголок, и могла с закрытыми глазами пройти любой обходной маршрут. Мама умоляла меня, чтобы я не поступала на факультет лесного хозяйства, потому что боялась, что я уеду к отцу. Я ведь маму тоже люблю и уважаю ее желания, поэтому решила учиться на эколога. И тогда, как мои однокурсники проходили практику на различных предприятиях, я отправилась сюда, на свою родину. Только папы к этому времени уже не стало. Я ведь безумно его любила и боготворила. Он для меня был абсолютным идеалом мужчины. Я решила, что мой будущий муж должен быть на него похож. Но я пока не встретила ни одного такого молодого человека. Нет больше таких мужчин как папа.
Я вышагивала по знакомому маршруту, направляясь к дому тетушки. Несмотря на скверную погоду людей на улице было много. Каждый спешил по своим делам и в повзрослевшей миловидной девушке узнавал дочь Захара Степановича. Приходилось здороваться, отвечать на вопросы и улыбаться. Настроение было приподнятое и кроме того мне просто хотелось петь. Я вернулась домой, а это было самым главным событием в моей жизни сейчас.
Лесхоз стал оживленным местом в последнее время. Неподалеку проходила оживленная трасса, в двух километрах была железная дорога, дичи и хищников в лесу много, так что туристы, любители рыбной ловли и охоты «перли» сюда стаями. За последние годы здесь открылось еще два кафе, была гостиница, действовал дом культуры, где проводились дискотеки, были две школы, одна из них с интернатом, много магазинов, в соседнем поселке имелась лесопилка, поэтому и молодежь потихоньку возвращалась из города, работа была, зарплату платили неплохую. Но все же, главным достоянием была маленькая церквушка, которую отреставрировали уже в конце девяностых.
И так, когда я сообщила тетке новость, что уезжаю именно на четвертый кордон, она тяжело вздохнула, набрала в легкие побольше воздуха и начала пояснять какая я ненормальная, что решила туда сунуться. Мне же было все равно. Я же объясняла свое стремление именно в ту отдаленную глушь тем, что совсем неподалеку начинался заповедник, а это означало, что я больше смогу собрать материала для своей дипломной работы. А вообще я просто хотела вернуться в свое далекое незабытое детство, где я была счастливым ребенком.
-Девка, ты сдурела – уже второй час парила мне мозги Варвара, повторяя одно и то же.
-Ой, Варь, я же не навсегда уезжаю. На выходные обязательно с кем-нибудь зацеплюсь и к тебе. Подумаешь, каких-то пять дней посижу с Семенычем.
Нынешний егерь не отличался коммуникабельностью, и поэтому меня волновал только этот вопрос. Найти общий язык со старым сварливым дедом было не в моей власти, потому что и я, в принципе, не была такой общительной, как могло показаться на первый взгляд. Мне было трудно сходиться с людьми и именно поэтому в подругах у меня здесь числилась только Катеринка, которая еще вчера приехала вместе со мной навестить родителей.
Я еще раз проверила наличие необходимых вещей в дорожной сумке, чтобы завтра не бегать, когда дядя Сережа заедет за мной, потому что он услужливо согласился меня отвезти на кордон и при этом проведать Семеныча.
-Вот завтра его увижу, прибью гаденыша – все еще возмущалась Варя, ходя за мной по пятам. Да, дома от нее нигде не спрятаться. Пришлось снова натягивать на себя верхнюю одежду и обуваться в валенки, чтобы не отморозить себе кое-что, потому что мороз к вечеру поднялся не шуточный, и, извинившись перед теткой, отправиться к Катюхе, которая меня и так звала вечером на чай. Она напекла целую гору плюшек, булочек и пирожков со всевозможными начинками и теперь довольная запихивала все это в меня.
-Да, мать, я отсюда точно уеду растолстевшей теткой с твоими кулинарными шедеврами – хмыкнула я, жуя очередную булочку. Сама на приготовление еды я была ленивая, да и получалось не так как у Кати, но некоторыми блюдами могла похвастать даже перед подругой или своей семьей.
-Это я себе уже бока отъела, а тебе это не грозит – вздохнула она, прожевывая булочку – Эх, как же я теперь без тебя буду там?
-Еще лучше, чем со мной – подхихикнула я – Начнешь, наконец, с молодыми людьми встречаться, а не бежать сразу ко мне после пар.
-Злюка ты, Завьялова! Но все равно я тебя люблю такую злую и ненормальную.
-Я ненормальная? – округлила я глаза, понимая, что Катя назвала меня так просто по шутке и без злости. Не зря же мы называли друг друга сестрами. Мы дружили с самого детства, а этот показатель имел вес в наших с ней уютных, доверительных и понимающих отношениях. Мы часами могли обсуждать с ней парней, как совершенно нормальные девушки, а еще больше могли говорить о природе и мечтать, что мы очень любили делать, при этом стараясь с каждым днем сделать маленький шажок для достижения этих желаний.
-Слышала, сестра-то твоя развелась? - поинтересовалась Катюша.
-А ты разве замужем была? – задала вопрос я в ответ, просто не придав внимания этой новости потому, что с Анькой, по идее, нас связывал только общий отец и на этом ВСЕ!
-Ой, Тайка, не будь занудой. – отмахнулась она от меня, состроив недовольную гримасу на своем милом личике – Они, оказывается, месяца три уже не живут, а я ни слухом, ни духом – да, как и все деревенские люди, Катя была охотна до слухов и сплетней, потому что, в принципе, это и был быт людей – обсуждать друг друга.
-Тоже мне программа МАКСИМУМ нашлась, хватит сплетни собирать, а то надоело уже слушать, кто к кому ходит, кто с кем спит, и кто с кем разводиться. Один черт, люди много брешут, приукрашивая слухи.
Папа говорил, конечно, что Анька со своим мужем часто ссорилась, потому что не нагулялась еще, но я не думала, что может дойти до развода. Единственного кого было жалко в этой ситуации, так это их ребенка. Да, Анька хороша, конечно, но не стала она просто так бы уходить от состоятельного молодого человека, который, по слухам, был еще хорош собой. Папа всегда говорил, что Анька его позорит, ведя себя подобным образом. Только правда, я не знала, в чем это заключается, потому что отец не хотел меня в это посвящать, аргументируя это тремя словами – ТЫ ЕЩЕ МАЛЕНЬКАЯ. Я обижалась, но не пытала его. А вот фотографии его внучки смотрела с большим удовольствием, потому что ее он тоже очень любил. Правда очень хотел понянчиться еще с моими детишками, но так и не дожил до того времени, когда будут у меня дети.
-Она сейчас в Омске работает. Дочку бросила на свою мать, категорически отказавшись отдавать ее мужу. А он живет в огромном доме и по мере возможностей навещает дочурку, потому что мамаша ее уже целый месяц не появлялась. Не знаю, как вообще можно бросать детей на бабушек и дедушек – вздохнула Катя.
-Анька всегда была бездушной – заключила я – Но это их личное дело.
Бездушная и такая же, как кукла красивая. Натуральная блондинка, маленькая хрупкая, с фарфоровой кожей, с тонким чертами лица. Я иногда даже завидовала ее красоте, и при этом была полной ее противоположностью. Не красавица, конечно, но люди вокруг считали меня ХОРОШЕНЬКОЙ и этого определения моей внешности мне вполне хватало. Мама всегда говорила, что красивые дети рождаются от любви. Как ребенок я считалась гадким утенком, и поэтому напрашивался вывод, либо мама с папой не любили друг друга, что было полной чушью, либо я была красавицей, что было еще большей чушью. Был и третий вариант, я не их ребенок. Но когда начала перерастать, и моя внешность начала менять в лучшую сторону, тогда и поняла, что мой детский мозг выдавал абсолютные глупости. Вот и теперь я хотела, чтобы мои дети были самые красивые, но найти настоящую любовь за это время не пока еще не удалось.
-Думаю, они могут снова сойтись – парировала я, безразлично пожав плечами, потому что тема о моей сестре меня не очень интересовала.
-Нет, не сойдутся. Красивый муж – чужой муж – ответила Катерина, видимо вспомнив свой опыт с Женькой Королевым. Правда мужем и женой они не были, но до свадьбы оставался всего один шаг.
-Прям уж красивый – хмыкнула я.
-Ну, не сказать, что заезженная модель с обложки глянца, но внешними данными не обделен. Родители постарались на славу! За ним же половина нашего лесхоза умирает, а про их поселок и говорить нечего.
-Первый парень на деревне?! – рассмеялась я, представив образ паренька в кепке с кучерявой челкой и на тракторе.
-Дуррочка – отмахнулась от меня Катерина, рассмеявшись в унисон.
Домой я возвращалась уже по темноте, когда на часах было далеко-далеко за полночь. Да, засиделись мы немного, но и настроение при этом было приподнятым.
-Ой, как ты одна пойдешь? – вздыхала Катюша, провожая меня у калитки – Темно ведь.
-Ой, Катюнь, у меня тут все маньяки знакомые. Да я была бы и рада, если кто изнасиловал – рассмеялась я, намекая о своей несостоявшейся личной жизни.
-М-да, тоже можешь фортеля выкидывать, ненормальная. У нас знаешь их, сколько новеньких за четыре года появилось – решила подыграть мне подруга.
-Ну, вот и познакомимся. Нужно же как-то личный контакт налаживать.
-Иди ты! – буркнула она.
-Уже иду!
-Может, все-таки ночевать останешься?
-Не, сестра, мне к тетушке подмазываться нужно – напоследок улыбнулась я, и, помахав ей ручкой уже на дороге, отправилась восвояси, вдыхая морозный ночной воздух, которым, как мне казалось, не надышусь никогда.
Я вышагивала, пиная наваливший за день снег, который тут же взялся коркой, именуемая в народе, да и учеными настом. Мне нравилось, как он хрустел под ногами. Я вообще пребывала в какой-то эйфории, находясь в этом месте. Шла по знакомым улочкам, не выходя на главные дороги, чтобы ненароком ни с кем не столкнуться. Если это будут знакомые ребята, то до тетки точно не дойду! Пить-то я не пила, но уважить друзей все же нужно было. Я еще со вчерашнего дня скрывалась от Королева и его «банды», а так же от Сереги Тепленко, который мне во время моей «дикой молодости» не давал прохода. Да, а за Королевым я даже «умирала», первая юношеская влюбленность, которая переросла в крепкую дружбу, только наши встречи заканчивались всегда либо попойками, либо страстными поцелуями. Конечно, это было еще до Катерины. Не могу же я предавать подругу, это не правильно.
Зря я надеялась, что никого не встречу, потому что даже ночью поселок был оживлен, молодежи было много так, что и отдыхали с размахом. Дорогу мне осветил свет фар и по гулу, это был внедорожник. Мое сердце как-то застучало непривычно. Неужели нарвалась на кого-то «ненужного», потому что вместо того, чтобы свернуть на одну из улиц, автомобиль двинулся за мной. Проехал мимо, затормозил и сдал назад, остановившись прямо возле меня.
-Таисия? – послышался удивленный голос водителя, который я где-то уже слышала когда-то в детстве. Внутри в автомобиле зажегся свет, и я с облегчением вздохнула, узнав в мужчине Дмитрия Павловича Лемеха, владельца «заводов и пароходов». Это я так, образно. У Дмитрия Павловича на самом деле во владении находился участок леса за Четвертым кордоном, где находилась действующая база отдыха, как говориться, с размахом и не для бедных. А еще все заведения в виде кафе, гостиниц и клуб тоже находились под его властью. Большой и очень важный человек, который частенько бывал на кордоне отца. Нет, друзьями они не были, но и врагами не считались. Отношения сугубо деловые и ничего личного. Мужчина богатый, не старый, обаятельный и очень интересный. Несмотря на то, что у него имелась супруга и двое сыновей, которые по возрасту были почти моими ровесниками, у него было очень много любовниц.
-Здравствуйте, Дмитрий Павлович – улыбнулась я неохотно, потому что не хотела сейчас ни с кем разговаривать – Вас и не узнать, все молодеете и молодеете – сделала я дежурный комплимент.
-Да, брось, красавица! Сама-то расцвела, сам удивляюсь, как узнал. Если бы не папина походка, то проехал бы мимо – ответил он. «Ну что ж не проехал-то?» - хотелось крикнуть мне, но воспитана я была по-другому, поэтому промолчала – Чего ночью-то одна ходишь? А то нарвешься на каких-нибудь отморозков. Они такой красоты не упустят.
-Я от Еременых иду, засиделись с Катериной – пожала я плечами, ни сколько не испугавшись его предупреждений.
-Садись, подброшу. У тетки остановилась?
-Ага! – ответила я, с большой неохотой обходя огромный «Land Cruiser» угрожающего черного цвета. Да, дяденька живет с размахом!
Домчал он меня за пару минут, я даже ничего путного сказать не успела, чтобы не показаться перед красивым мужчиной ребенком, которым в последний раз его видела.
-Так ты просто в гости? – поинтересовался он, когда мы подъехали к дому тетки.
-Нет, я на практику. Пишу диплом по нашим местам – ответила я, так и не раскрепостившись на большом удобном сидении.
-Ты уже заканчиваешь? – удивился он.
-Да, еще совсем немножко осталось.
-Да, быстро чужие дети растут – заметил он. А мне стало почему-то обидно, что он меня ребенком считает все-таки как-никак, а почти двадцать два года. Блин, раньше же и Лемехов мне нравился. Мне казалось, что ему в фильмах нужно сниматься, чтобы все его природное обаяние было доступно всем. А потом уже переключилась на Женьку. Да, в юные годы я была слишком влюбчива.
-Дети растут и вырастают из детского возраста – хмыкнула я, открывая дверцу – Спасибо, что подбросили. Была рада Вас увидеть – улыбнулась я на прощание, и, не дождавшись от него ответной реплики, вышла на мороз.
-Таисия, ты не обижайся только – открыл Лемех окно – Это вы растете, а мы-то стареем.
-Я не обиделась, Дмитрий Павлович – соврала я – Еще раз спасибо!
Он уехал быстро, а я с поникшим настроением вошла в дом, приготовившись слушать тираду от тети Вари. Но почему-то застала ее немного бледноватой, чем она была, когда я уходила.
-Ты почему еще не спишь? – поинтересовалась я.
-Это был Лемех? – проигнорировала она мой вопрос.
-Да, встретила по пути, предложил подвезти, чтобы я не нарвалась на кого-нибудь, потому что была без провожатого – ответила я без энтузиазма и без эмоций, словно это был обычный рядовой случай. Похоже, она поверила - Ты давай, иди, ложись. Или таблеточку, какую может быть, а то вид у тебя не здоровый?
-Да все в порядке. Ты тоже спать иди, а то завтра не поднимешься.
На завтра мы договорились идти к девяти часам в церковь, так что спать действительно было пора. Уснула я сразу же, как только коснулась головой подушки и почему-то всю ночь снились волки.
Утром я вся в панике искала в сумке юбку, которую вроде уложила дома. С собой я взяла только удобные для этих мест вещи спортивного покроя, ну и так же уложила парочку узких джинсов, чтобы выйти куда-нибудь на дискотеку или в кафе и пару длинных туник, облегающих фигуру, если вдруг наметиться какое-нибудь мероприятие.
-Варь, а к чему сняться волки? – поинтересовалась я между делом, пока натягивала на себя сонную одежду. Эта тема меня интересовала только потому, что считалось, что отец умер от того, что его загрыз волк.
-А какой черный, белый? – спросила Варвара из соседней комнаты.
-Не помню, вроде серый.
-Ой, зайка, это значит, что ты врага себе наживешь, или уже нажила – ответила тетка, заглядывая ко мне.
-Знаешь, я была как будто на кордоне. Я слышала, как воют волки, взяла берданку и вышла на улицу. В доме был день, когда я собиралась, а потом вдруг ночь. Я бегу за стаей с ружьем, и вдруг они меня окружают, а я не знаю что делать, руки онемели, и не могу закричать. Я понимаю, что я одна, потому что осознаю, что папы ведь больше нет. Один из них бросается на меня, и я просто стреляю. Передо мной оказывается один волк, который падает замертво. Я подхожу к нему, чтобы посмотреть и вижу, что убила папу. Представляешь? – я вытерла тыльной стороной ладони слезы, которые побежали по щекам. Этот сон меня преследовал вот уже третью ночь, поэтому я его так четко помнила. А просыпалась я всегда в слезах.
-Стая означает, что тебе придется за себя постоять. Охотилась ты на них, потому что сможешь разоблачить своих врагов. А убиваешь, потому что тебе удастся через это все пройти целой и невредимой. А вот почему ты убила волка-оборотня, которым вдруг оказывается Захар, не знаю. Оборотень – это к проблемам в любовных делах – объяснила она, отчего мне легче не стало.
-Утешила – состроила я подобие улыбки, чтобы хоть как-то подбодрить и без того задумчивую тетку, которая прекрасно толковала сны без всякого сонника старыми бабушкиными способами.
Из церкви я вышла одухотворенной, что ли. Словно за спиной выросли огромные крылья. Давно я не читала молитвы и не ставила свечки. Сегодня поставила за упокой души отца. Он был не особо верующим человеком, но именно по его настоянию меня крестили здесь, и крестил меня отец Андрей.
-Куда понеслась-то? – догнала меня Катя. Тетка вместе с соседками пошла вперед, обсуждая новые сплетни, а мы с Катериной отстали, наслаждаясь погодой. На улице было тихо-тихо, мороз еле чувствовался, снег скрипел под сапогами, а небо было голубым-голубым. Глаза… этот цвет я видела в чьих-то глазах, поэтому запомнила. Только их обладателя я не помнила, хоть ты лопни. Нет, у Катюши они были тоже голубые, но не такие глубокие и насыщенные, как этот.
-Сестра, ты меня слышишь? – стукнула легонько она меня по плечу.
-Извини, задумалась. Идем, прогуляемся немножко, погодка так и шепчет!
-Неугомонная! – хихикнула Катюша.
-Не улыбайся, и вообще, дыши через нос, а то снова проваляешься пару недель на кровати с ангиной – вспомнила я о ее больном месте. Организм ее не был приспособлен к суровым сибирским морозам, поэтому моя дорогая подружка частенько болела зимой. Однажды слегла с ангиной на две недели из-за того, что съела две ложки мороженого. Я издевалась над ней, съела бы три, так болела бы три недели, а от стакана слегла бы вообще на полгода. Катя обижалась, но воспринимала мои шутки легко.
После этих слов я оказалась в сугробе, в который меня с визгом возмущения повалила сестра и при этом оказалась сама рядом. Мы лежали на снегу и хохотали. Молодые, на улице почти весна, кровь бурлит, поэтому наше поведение было простительно.
-Подымайся, клуша – подала я ей руку, когда все же решила подняться сама, потому что через колготки попа-то начала замерзать от снега. Мы несколько минут отряхивали друг друга, специально посильнее колотя ладошками по мягким точкам.
-Хорошо-то как! – возвела я руки к небу и закружилась от ощущения восторга и свободы.
-Дуррочка, на нас люди смотрят – одернула меня Катя. Я не меняя настроения начала подпрыгивать вокруг нее и просто сходить с ума – Я тебе психушку вызову, дорогая.
-Ой, Катюш, а у кого такая крутая тачка? – поинтересовалась я, когда мой взгляд выхватил черного цвета внедорожник марки «Mercedes».
-Это родственник твой. К дочке, видимо, прикатил.
-А откуда у него такая машина? – нахмурилась я, все еще не понимая о ком может идти речь.
-У Абаниных половина Ленинского во владении, да лесопилка относится к их семье. Сейчас небольшую мебельную фабрику достраивают, которая с лета и начнет функционировать.
-Это что ли Анькин муж? – допёрло до меня.
-Наконец, допетрила. Ей Богу, как к утке…
-Ой, иди ты – я наклонилась и, зачерпнув в варежку снега, сделала из него небольшой комок, который полетел в подругу.
Я бы не вела себя так по-детски, если бы знала, что в этот момент за мной наблюдают те самые голубые глаза, о которых я вспоминала несколько минут назад.