На расстоянии прошлого. Глава 18.

Когда сигнал «маячка» в медальоне, подаренном Ане Мартой, привел к огромной территории складов, окруженных бетонным забором, Илья понял, что Ани здесь нет. Седьмым чувством почуял. Как и то, что с ней снова случилось что-то жуткое. В груди болезненно ныло, мешало дышать и думать. А когда спецы Журавского вкупе с «омоновцами» принесли ему медальон и рассказали, что нашли подвеску в руке трупа мужчины, Илья понял, что не ошибся. Сжав в кулаке цепочку и не замечая никого и ничего вокруг, двинул в кирпичный дом, где ребята нашли подвеску. Хотел посмотреть на труп. Был уверен, что все поймет, как только увидит. И он увидел. Верзила лежал на дряхлом матраце лицом вниз в луже крови.
Илья подошел ближе, попутно предупрежденный ничего не трогать. Кивнул и присел возле трупа. И в один миг все понял. Все, что произошло с его Аней, когда она пропала, с чем она жила все это время, сколько боли вытерпела. Все то, о чем говорил доктор, обрело реальность, стало не просто жуткими словами, а мерзкими ощущениями, отвратительными картинками перед глазами. Осознание того, что сделал с его маленькой солнечной принцессой этот ублюдок с перерезанным горлом, ударило под дых раскаленным кулаком. Боль врезалась в живот, вспорола лезвием сердце, острой яростью ослепила разум. Он снова опоздал. Его маленькая принцесса справилась сама, без него. Потому что уверена – никто не поможет. Да и разве Илья защитил бы от этого верзилы, если снова опоздал? Стиснув зубы, Илья поднялся и мрачно посмотрел на остановившегося за спиной Шахова.
— Он ничего с ней не сделал, Илья, – тихо произнес Игорь. — Не успел.
Илья передернул плечами. Сделал. Самое страшное. Не сейчас, так раньше. Илья понимал это так же отчетливо, как и то, что ему вряд ли удастся все исправить.

Промолчав и не глядя на Шахова, Илья ушел. Говорить, а тем более с Игорем и тем более об Ане, он не хотел. Слишком живы были еще воспоминания об их последнем разговоре...

...Илья пробыл в полиции сутки. Со следователем беседовать не стал. Зачем? Тот все равно не поверит ни единому слову и будет убеждать Илью в виновности. Уверенность Ильи, что он не убивал Егора – к делу, как говорится, не пришьешь. Поэтому он предпочел, чтобы со следователем общался его адвокат. В итоге Илью выпустили через двадцать четыре часа под подписку о невыезде, о которой тот забыл почти сразу.
На прощание следователь поделился с Ильей информацией, что его мобильник прослушивали. Илья не понимал, как такое возможно. А следователь объяснил, как, и даже показал маленькую черную «пуговичку», которую вытащили из его трубки. Пока Илья рассматривал «жучок», следователь не преминул поинтересоваться, в курсе ли гражданин Стрельников, кто мог его слушать. Стрельников не ответил. Но зато теперь раскусил, зачем убийца Инги вернул ему мобильник. Чтобы знать каждый его шаг. Илья усмехнулся, поставив последнюю подпись следователю.
Все это время убийца играл с ним в «кошки-мышки». Но вряд ли подозревал, что Илья уже вычислил его. Сейчас он выйдет отсюда, поедет к нему и самолично прострелит башку.
Но Илью ожидала еще парочка сюрпризов. Первый ему преподнес адвокат, передав черную капроновую папку с копиями документов, найденных в машине с мертвым Егором. Документы предназначались Илье. Второй сюрприз ожидал на улице. Тот, кого Илья подозревал в убийствах, сидел на капоте собственного джипа и ждал его. Шахов. Спокойно, с трудом подавив клокотавшее внутри бешенство, Илья подошел к Игорю. Холодно поздоровался и даже руку пожал. Показывать Шахову свое знание сейчас было нельзя. Илья не хотел спугнуть удачу. Сейчас они отъедут куда-нибудь подальше и в тихом месте разберутся. Илья разберется. И он знал только один верный способ – пристрелить «крысу», убившую его лучшего друга. Единственного друга.
Пока колесили по Питеру, оба молчали. Шахов даже радио не включал, чувствовал напряжение, возникшее между ними. Как и понял, что задумал Илья. Шахов въехал на какую-то стройку, давно и безнадежно замороженную, заглушил мотор и протянул Илье пистолет. Тот самый, что раздобыл Илье начальник безопасности и который так и остался в машине Шахова, когда Илью арестовали. Стрельников ошалело посмотрел на Шахова.
— Ты хочешь меня пристрелить, – констатировал Игорь, закуривая. — И я знаю, что рука у тебя не дрогнет. Андрюха был для тебя всем. Я понимаю.
— Да нихрена ты не понимаешь, – процедил Илья, сняв с предохранителя пистолет. Так, на всякий случай. — Андрюха был мне братом. А ты…ты убил его. И Ингу, и…Аню похитил. Зачем? Что я сделал тебе, Шахов? Где перебежал дорожку? Ты скажи, не стесняйся.
— У меня был брат, – немного помолчав, заговорил Игорь, игнорируя вопросы Ильи. — Ему было четырнадцать, когда я влип. Оказался не в том месте не в то время и увидел то, что не должен был, – он усмехнулся, посмотрев на тлеющую сигарету. — Вместо того чтобы хватать брата в охапку и бежать, я пошел к ментам. Написал заяву, а когда пришел домой – меня уже ждали. Димку убили у меня на глазах, сожгли заживо, медленно жгли и не давали отключиться. А я смотрел на это и ничего не мог сделать. А потом подожгли дом, где нас держали. Я чудом выбрался. А через пять лет я нашел их, – он снова помолчал, докуривая. Выбросил окурок в окно и посмотрел на Илью. Тот молчал, глядя в лобовое стекло. — Так что я понимаю, что такое потерять единственного родного человека. И я не убивал Андрея.
— Ты единственный знал, где Андрюха с Татой, – зло говорил Илья, отметив, что об остальных обвинениях Шахов даже не заикнулся. — Мы даже по телефону не говорили об этом. Все знал только ты.
— То, что я приехал на дачу, видели все соседи, – возразил Шахов. — Андрюха решил, что лучше никому не знать, где он. Поэтому мы разыграли, будто я приехал отдохнуть с новой пассией, – легкая полуулыбка коснулась его губ. — Тата прекрасно справилась со своей ролью.
— Зачем Андрею понадобился этот спектакль? – недоверчиво спросил Илья.
— Я не знаю. Но одно могу сказать наверняка – убить хотели меня.
— И ты знаешь кто?
— Нет, – Шахов покачал головой для убедительности, а Илья понял, что он врет. Игорь знает, кто убил Андрея. Знает, но почему-то не признается. Почему?
— Это кто-то близкий тебе, верно? – Илья присмотрелся к напрягшемуся Шахову. Он угадал.
— Илья, я обещаю, что найду убийцу Андрюхи.
— Он обещает, надо же! – криво усмехнулся Илья. — Да мне плевать на твои обещания. Из-за тебя убили моего лучшего друга! Из-за тебя Татка похоронила себя вместе с ним. Заживо. Ты, Шахов, знаешь, каково это – похоронить себя живьем?! Да я пристрелю тебя прямо здесь, и плевать на все!
— Стреляй! – Шахов тоже сорвался на крик. — Давай! Ну же!
И Илья выстрелил. Шахов изумленно посмотрел на расползающееся по штанине бурое пятно и ухмыльнулся. А потом сунул Илье под нос билет. Не выпуская пистолет, Илья просмотрел авиабилет и непонимающе уставился на Шахова.
— Я не убивал Андрея, – произнес тот, перетягивая ремнем ногу. — В то время, когда все произошло, я был в самолете. Это можно легко проверить.
— Почему сразу не сказал? – Илья еще раз пересмотрел дату и время, указанные в билете, убрал пистолет. Злость опала и рассыпалась, как осенние листья. Если Шахов не убивал Андрея, может и к остальному не имеет отношения. — Где ты был эти дни? – спросил Илья устало. И вдруг почему-то отчетливо понял, что Шахов ничего не сделает тому или той, кто поджег его дачу. Значит, придется Илье самому искать. И он найдет, но не сейчас. Сейчас нужно разобраться в других смертях.
— Накануне смерти Андрей позвонил мне и заявил, что я замешан в убийстве Инги и исчезновении Ани. Он не кричал, не угрожал, а просто предъявил факты. У меня был веский мотив убить Ингу – она свидетельница моей мести.
— И ты учился в одном классе с Зуевым, который обвинялся в убийстве, – осторожно добавил Илья. Он уже все это знал – Тата рассказала. Но ему нужно было услышать все от Игоря и понять.
— Да. Его тогда оправдали, дело замяли и реального убийцу так и не нашли, да и не искал никто. Чем не исполнитель, верно? – он подкурил новую сигарету, потуже перетянул ремень. Илья тоже закурил, глядя в окно. — Тем более, как я понимаю, Зуев и был исполнителем. И когда ты подобрался к нему – его просто убрали. Когда Андрюха мне все это рассказал, я решил навестить наш родной городок. Хотел пообщаться с родственниками и старыми друзьями Зуева. И кое-что выяснил. Много лет назад пропала Зуевская сестра. Она была приемной, но Зуев любил ее до одури. И не простой братской любовью, – он затянулся, выпустил клубок дыма. — После школы Марина уехала в Питер, поступила в институт. Она приезжала поначалу на каникулы, счастливая. Взахлеб рассказывала, как ей нравится учиться, а через пару лет в очередной свой приезд хвасталась, что скоро выйдет замуж, и кольцо всем демонстрировала. Она вся сияла, как рассказала ее подружка. Но кто тот таинственный жених – Маринка молчала. А через месяц ее нашли в лесополосе, избитую до полусмерти. Родители себе места не находили, не отходили от нее ни на шаг. А на следующий день после того, как пришла в себя, Марина пропала. И больше ее никто не видел.
Илья задумался. Он уже знал, что у Зуева есть таинственная сестра, которой, по словам его невесты, он доверял безоговорочно. И эта Марина могла убить Зуева. Но зачем? И причем здесь Инга? Егор? Аня? Что за игру ведет эта Марина, если действительно она?
— И причем здесь зуевская сестра? – спросил Илья, выдергивая себя из размышлений.
— Притом, что Марина была любовницей твоего отца. И замуж собиралась она именно за него.
Илья изумленно посмотрел на Шахова. Ничему не удивляться не получилось – уж слишком шокирующей была информация.
— А что ты удивляешься так? Неужели не догадывался, что тот скандал разгорелся не на пустом месте?
— Подозревал, но…
Но одно дело подозревать, а другое – узнать, что его отец действительно был старым козлом, бегающим за молоденькими студентками. Илья с силой сжал рукоять пистолета.
— Марина его не подставляла, – снова заговорил Шахов. — Она была беременна от него. И судя по тому, что мне рассказал врач, лечивший ее тогда – ребенка спасти не удалось.
— То есть кто-то узнал о связи отца и решил ему отомстить. Ему и любовнице. Кто?
— Этого я не знаю. Но есть еще кое-что. Несколько месяцев назад Зуев приезжал к родителям на годовщину смерти Марины. Столько лет прошло, и ее признали официально мертвой. Он тогда изрядно выпил и ляпнул, что Марина жива и замуж собирается. И все у нее тип-топ.
— Ну и что? – не понимал Илья. — Ну, жива и, слава Богу. Стоп!
Он почесал занывший шрам на щеке.
— Ты хочешь сказать, что это она? Она похитила Аню, чтобы отомстить?
— Но ведь это же Аня написала ту статью, из-за которой Марину выперли из института, а твой отец получил инфаркт?
Илья кивнул. Он давно выяснил, что ту злосчастную статью, лишившую его отца, написала Аня.
— Предположим, это действительно Марина, – задумчиво говорил Илья. — Она выяснила про статью, похитила Аню. Но зачем отпустила, если хотела отомстить?
— А ты уверен, что отпустила?
— Да, Аня после исчезновения лежала в больнице, пока ее муж не забрал.
— Значит, отомстила.
Еще как отомстила, прав Шахов. Эта Марина, если все это сделала именно она, отобрала у Ани самое дорогое – ребенка, которого носила под сердцем. Его, Ильи, ребенка. И этого он никогда не простит. И найдет эту Марину, где бы она ни пряталась. Найдет и тогда…
— Что в папке?
— Компромат на Аню, – Илья посмотрел на лежащую на коленях папку. — Если все так, как ты говоришь, тогда Марина должна сделать так, чтобы я возненавидел Аню именно сейчас, когда ее необходимо найти. Вряд ли она догадывается, что я знаю, кто написал ту статью. И мне давно плевать на это.
С Аней все более-менее разъяснялось, но оставалось по-прежнему неясным, зачем было убивать Ингу и Егора? Они не имели никакого отношения к той истории с его отцом. Или имели? Но какое? И тогда Илья вспомнил о флешке, найденной в Ингиной квартире. Нужно срочно посмотреть, что там.
— Но ведь ты из-за Ани перестал копать дальше? – прозвучало, как показалось Илье, откуда-то издалека.
Он скользнул взглядом по ждущему ответа Шахову, но промолчал. Не рассказывать же Шахову, как Илье было погано, когда он выяснил, что его солнечная принцесса причастна к позору и смерти его отца. Ее не спас даже псевдоним – Энни Грин. Впрочем, этот самый псевдоним ее как раз выдал, она сама про него рассказывала, когда они еще были вместе.
Ему сдохнуть хотелось, лишь бы не думать, что Аня снова его предала. Тогда же обострилась бессонница, спасающая от ночных кошмаров и приходящей во сне окровавленной Ани. И в одну такую бессонную ночь Илья отчетливо понял, что боится. Боится посмотреть Ане в глаза, возненавидеть за ее предательство. Боится, что сможет причинить ей боль. Боится, что покалечит ее или даже убьет. Тогда он бы смог, наверное.
Наутро он твердо решил, что больше не будет никого искать. А когда встретил Аню шесть лет назад у подножия Исаакия, осознал, что давно простил ее. Он бы простил ей все, потому что любил до одури. Потому что она единственная, кто ему по-настоящему нужна. Как кислород под водой. Жизненно необходима…

…Илья вышел на улицу, закурил и посмотрел на маленькую подкову, лежащую на ладони. Именно эта подвеска привела Илью сюда. Когда он приехал к Ярмолинскому, то уже знал все, кроме того, где Аня. А еще он помнил, что когда-то давно Ярмолинский патологически боялся потерять свою жену. Поэтому следил за каждым ее шагом, всегда был в курсе, где она и с кем. Благодаря таким вот эксклюзивным украшениям. Илья не сомневался – подаренная Мартой подвеска тоже с сюрпризом от Ярмолинского. И не ошибся. Арсений выслушал Илью, вызвал своего начальника безопасности, отдал ему указания найти какого-то Максвелла и вдруг попросил у Ильи прощения. Тот опешил. Прежний, жестокий и циничный Арсений Ярмолинский никогда ни перед кем не извинялся, даже перед любимой женщиной. А тут…
— Что-то случилось? – поинтересовался Илья, не поверив в неожиданную искренность.
Ярмолинский налил себе коньяк и залпом выпил.
— Я давно догадывался, что Арсений твой сын. Соня, когда выходила замуж за Влада – уже была беременна. Я ей тогда предлагал разыскать тебя, увезти ее, но она наотрез отказалась. Сказала, что любит Бондаренко. Мы тогда поссорились. А ты знаешь, какой упрямой она может быть. Могла… – поправил себя Ярмолинский и налил еще коньяка.
Илья знал. Соня была его первой любовью, юношеской, сумасшедшей. Такой, какими были и они сами. Они дружили с тринадцати лет, когда Соня впервые приехала с родителями к ним в гости на дачу. В пятнадцать впервые поцеловались. А в восемнадцать сбежали в Италию. Соня обожала Италию, мечтала исколесить ее вдоль и поперек. А Илья исполнил ее мечту. Он помнил, как она повисла у него на шее от счастья, увидев билеты на самолет. Они путешествовали по Италии две недели. И это было самое счастливое время в их отношениях. Они целовались в гондолах, бродили по улочкам старого Рима, занимались любовью на скрипучих кроватях в маленьких съемных комнатушках, кормили голубей на площади Сан-Марко и просто жили, дышали друг другом, наслаждаясь Италией и любовью. А когда вернулись домой – все рухнуло. Соня вышла замуж за Бондаренко, а Илью отправили в армию. Только он не знал, что их Италия оставила не только воспоминания, а еще и сына…

— Стрельников, ты меня слышишь? – мужской голос за спиной. Илья обернулся. В дверях кирпичного здания стоял Шахов, злой и напряженный. Лицо бледное, на лбу бисеринки пота. От боли в простреленной Ильей ноге. — Ты должен это увидеть.
Илья вернулся внутрь. На этот раз его провели в небольшую комнату, утыканную современной техникой. Илья не присматривался, потому что уже увидел. В широком кресле сидел мужчина. В нем Илья сразу узнал Влада Бондаренко. Голова его была запрокинута, поперек шеи протянулась багровая борозда, пустые глаза смотрели в потолок немного удивленно. Не ожидал подвоха. Значит, девочка заметает следы, раз убила своего спасителя и подельника. Илья усмехнулся и вышел. Но где Аня? И жива ли? Сердце предательски пропустило удар, болезненно заныло. Илья сжал и разжал кулаки, не давая себе даже думать о плохом. Аня жива, и он найдет ее. Надо только осмотреться и понять, куда она могла побежать. А то, что Аня сбежала – не оставляло сомнений.

Прохладный ветер растормошил волосы, распахнул полу ветровки, пахнул морем. Илья напрягся. Откуда этот запах? Какое море, если рядом ничего, кроме трассы и хвойного леса? Но солоноватый морской аромат забился в нос, растеребил тревожные мысли. Поддаваясь внутреннему чутью, Илья пошел на запах. Свернул за кирпичное здание, прошел мимо длинного ангара. Ветер неустанно дул ему в лицо, не давал дышать от насыщенного морского аромата. Илья не пытался понять, что за чертовщина происходит с ним. Он просто шел навстречу аромату, который напоминал о единственной женщине, в эти мгновения остро нуждающейся в его помощи. Илья чувствовал, что Аня где-то рядом. И она умирает. Это неожиданное озарение придало сил, захлестнуло яростью. Сжав кулаки, Илья нырнул под длинный переход между двумя двухэтажными зданиями и вышел на огромный пустырь. Позади остались склады и ангары, а впереди – серая лента забора и темный лес за его пределами. Ветер усиливался, а вместе с ним и запах. Илья уже почти бежал, когда уперся в расколотый черной дырой блок забора. Ветер внезапно стих, унеся с собой и чуждый этим местам морской аромат.
— Где же ты, девочка моя? – прошептал Илья, протиснувшись в узкий разлом. — Куда побежала? – он тревожно осмотрелся по сторонам, ища путь, по которому сбежала Аня. И нашел. Едва различимую в сумерках тропинку, узкой лентой путающуюся между кривыми стволами сосен и теряющуюся во тьме леса. Идти по ней сейчас, в полумраке близящейся ночи, да еще в одиночку было чистым безумием. Но Илья не видел другого выхода.

И он уже прошел достаточно далеко вглубь, как в кармане зазвонил мобильник.
Илья длинно выругался и взглянул на дисплей. Номер незнакомый.
— Стрельников, слушаю, – ответил Илья.
— Илья, это Мостовой, – отозвался мужской голос.
Илья ощутил, как в висках забарабанило, сердце заколотилось. Странное предчувствие холодом лизнуло позвоночник.
— Да, – только и произнес он.
— Аня ранена. Ей…
— Где? – перебил Илья, едва не сорвавшись на крик.
— Запоминай адрес…
Отключившись, Илья пробежал пальцами по кнопкам телефона, набирая сообщение и отправляя его Шахову. Включил навигатор. На дисплее высветились хитросплетения карт местности. И ближайший населенный пункт всего в километре от Ильи. Аня там. Илья поднял глаза и увидел вдалеке приглушенные огни поселка. Осталось пройти совсем немного. И он побежал.