Ты против меня

Глава 18


Я абсолютно уверенна в двух вещах:
1. Я не выберусь из этого дома живой. У меня есть все основания верить в это. Преимущественно потому, что Уилл уже больше пятнадцати минут держит в руках тесак.
2. От меня пахнет собачьим дерьмом. Возможно потому, что, когда Уилл отвел на меня на кухню и усадил стул, Дарт Вейдер на меня нагадил. Но не раньше, чем я привязала ленточку к его хвосту. Так что, теперь невоспитанный лорд ситхов преследует свой хвост в бесконечных кругах по коридору. Я хихикаю.
Уилл не произнес ни слова, с тех пор, как поймал меня в своей комнате. Он незамедлительно вырвал письмо из моих рук, схватил за запястья и притащил сюда, приказав не двигаться и не разговаривать. Чувствуя себя адски виноватой, я не двигаюсь, просто наблюдаю, как он ковыряется на кухне холодными, размеренными, аккуратными движениями.
Уилл нарезает грибы и спаржу с натренированной легкостью. Он уже нарезал немного говядины и обжарил её на восхитительно пахнущем сладком соевом соусе. Он добавляет к мясу овощи и начинает рубить бобовые ростки и красный болгарский перец. Когда Уилл поворачивается спиной, я хватаю кусочек перца и грызу его, затем корчу рожицу и кладу обратно. Уилл рассеянно берет тот же кусочек, не зная, что я его уже попробовала, и откусывает с той же стороны, задумчиво жуя, словно оценивая вкус.
– Фу, гадость! – говорю я. – Теперь твои и мои бактерии вступили в половую связь и делают маленьких деток-бактерий!
Он свирепо смотрит на меня. Я взвешиваю все «за» и «против» моей преждевременной кончины и затыкаюсь.
– Уилл, надо добавить жасминовый рис или обычный белый? – голос Кайдена прорывается сквозь напряженность на кухне, когда он входит с двумя пакетами риса по одному в каждой руке. Он замечает меня и улыбается.-Джесс, присоединишься к нам за ланчем?
Я бросаю взгляд на Уилла, который холодно игнорирует меня и выбирает упаковку жасминового риса.
– Ммм, да? При условии, что после меня не затащат обратно и не пристрелят?
Кайден смеется и устраивается рядом со мной, а Уилл просто закидывает рис в рисоварку на стойке.
– Как мама? – спрашивает он Уилла.
– Хорошо, – говорит он кратко. – Они уже украсили всё к Хэллоуину.
– Ты должен приготовить ей тот тыквенный пудинг, который делал в прошлом году. Он бы ей очень понравился.
Рука Уилла застывает, когда он переворачивает жаркое. Это короткая остановка, и он продолжает, когда мясо начинает подгорать.
– Она не может есть из-за лекарств.
– Ох, нет, снова проблемы с желудком.
– Всё в порядке. Она поправится, – убежденно произносит Уилл. Кайден смотрит на меня.
-Ты знаешь, Джесс? Уилл обычно не обсуждает нашу маму с...да он ни с кем о ней не говорит.
-Я не рассказал. Она засунула свой нос в чужие дела.

Меня окатывает волной стыда, горячей и красной, но я отталкиваю её.

– Извини за то, что я прочитала письмо. Мне не следовало...
-Да уж, не следовало! Ты повела себя как сука! Блядь, я думал, раз мы трахнемся, война закончиться, но нет!
-Прекрати загонять меня...
-Я никогда тебя никуда не загонял. – огрызается Уилл.
– Черт, Уилл, ничего такого ведь не произошло!
– То есть, ты решила, что нормально прийти в мой дом, – голос Уилла моментально повышается. – Рыться в моих вещах? Ты искала способ причинить мне боль. Но ты навредишь не только мне, не так ли? Ты пойдешь к моей матери и тоже сделаешь ей больно, просто чтобы отомстить мне. Зачем, блядь, зачем?

Я вздрагиваю.

– Я ничего не знала о твоей маме, идиот! Я бы не стала...
– Стала бы. Ты безжалостная, сумасшедшая и упрямая. И сделаешь всё, чтобы причинить мне боль, потому что ты меня ненавидишь. Ты так сильно меня ненавидишь, что объявила мне войну.
– Ты первый объявил!
– Ты возненавидела меня в ту же секунду, как увидела, и я могу лишь предположить, что причина в том, что я сел на твое место. Почему ты так ненавидишь парней? Джейк Гейтер воспользовался тобой? – хладнокровно спрашивает Уилл. Я молчу, но он продолжает давить. – А потом бросил из-за твоего ужасного характера?
- Заткнись! – рычу я, раздражающая тошнота заползает в мой живот.
– Уилл! – Кайден выглядит шокированным. – Ты перегибаешь палку.
– Нет, – говорит тихо Уилл, будто сам себе. – Это должно быть чем-то большим. Он...
- Я сказала, заткнись, черт побери!

Уилл смотрит на меня с острым, холодным гневом в глазах. Но что-то за этими осколками льда внезапно смягчается. В них проглядывается печальная теплота, глубоко и надежно захороненная.

– Он избил тебя?
-Уилл, это вряд ли... – начинает Кайден. Я встаю так быстро, что барный стул скрипит и опрокидывается.
– Я убью тебя, – стискиваю я зубы.
– Ты поэтому меня ненавидишь? Потому что думаешь, что я похож на него?
– Заткнись, черт возьми!
Голос Уилла становится еще мягче.
– Он хотел изнасиловать тебя?
– Уилл! – резко произносит Кайден
-Клянусь, – произношу я сквозь зубы, до крови впиваясь ими в губы. – Я, на хрен, убью тебя, если не прекратишь разговаривать.
– Ты поэтому всех ненавидишь? Потому что он настолько сильно причинил тебе боль? Потому что ты доверяла ему, а он взял и сжег твое доверие в огне?-Уилл нервно улыбается.- Вот что ты получаешь, доверяя кому-то. Тебе стоило это знать.

Я бросаюсь к нему, но слишком медленно. Раздается звук пощечины, и голова Уилла опрокидывается в сторону. Глаза Уилла вспыхивают от шока и замешательства. Но он быстро берет себя в руки и выходит из комнаты, не произнеся ни слова и не взглянув на меня. Когда он ушел, Кайден поворачивается ко мне.
– Мне очень жаль, Джесс. Он... Я не оправдываю его, но он просто не осознает, когда неисправимо причиняет людям боль.
- Нельзя попросить грязь перестать быть грязью, Кай. Я в порядке. И мне жаль вашу маму.

*********

— Джесс, не будь такой стервой…

— Иди на хер, Питер.

Пит поджал губы и сложил руки перед собой на коленях. Заметив ухмылку Стейси, нахмурился, меняя положение и уперевшись кулаками подбородком.

Я знаю, что Питеру не нравится, когда его осаждают при ком-то. А в гостиной сейчас сидели мы вчетвером. Стейси, закинув руки за голову и разминая шею, углубилась в чтение журнала. Пит слонялся по углам, пиная кончиком туфель монолитные стены то там, то тут. Нэн несчастно вздыхала,
устроившись ближе к огню, а я полулежала на диване, поглядывая на часы.

Десять вечера.

— Не лезь к ней, Питер. У Джесс критический день.

Ну, конечно. Нэнси промолчать просто не могла. Стейси лениво перевернула страницу журнала, поднимая на секунду взгляд и красноречиво покачивая головой, глядя на подругу.

— Я так и не понял, что случилось… — захныкал Питер.

— Уилл отказал ей в свидании, — просюсюкала Нэн, тут же увернувшись от летящей в нее подушки и рассмеявшись. — Мимо.

Я раздражённо запрокинула голову, упираясь затылком в мягкую спинку кресла и зарываясь лицом в ладони.

В последние дни было спокойно — без волнительных новостей про новую пассию отца и без волнительных звонков от бабушки, в сотый раз жалеющей "бедную девочку, на которую забили родители ". Вообще без всего.

И, видит Бог, это было огромным камнем с души.

Теперь оставалась только одна проблема — идиот-Уилл Грин. Хотя… и не проблема это вовсе. С учетом того, что мы не общались. Вообще. Ровно пятнадцать дней. Да я бы и не заметила, если бы не привычка подсчитывать всё подряд. Даже совершенно ненужное и не интересующее.

— В свидании? — голос Питера, кажется, взлетел на несколько октав вверх.

— Отказался писать сочинение, — уточнила Стейси.

— Продинамил, — подал голос Винсент откуда-то сзади.

— Я вас ненавижу.-Это всё, на что меня хватило. Я даже огрызаться не хотела. Просто закрыла глаза, вздохнув и потягиваясь.

Настроение действительно ни к чёрту, хотя, по идее, я должна была прыгать выше головы — Уилл уехал куда-то с братом, и потому мне пришлось бы закончить сочинение одной, если бы я решила этим заняться, конечно. Однако, вспомнив тон, которым надменный придурок сообщил мне об этом — фраза, брошенная впервые за столько , мать его, дней — кулаки сжались сами собой.

Каким-то очень отдалённым уголком своего мозга я понимала, что Уилл имеет грёбанное право вести себя именно так. Наверняка он полагает, что я залезла к нему в дом для того, чтобы выяснить в какой палате лежит его мама.
Конечно. Он ведь хренов дурак, как он может думать иначе: например, что мне это на фиг не нужно. Я хотела уничтожить его. Не его маму. Именно его. Но теперь...не хочу.

—О, Джесс. Чего тут забыла? Разве сегодня не пятница? — голос Тео вывел из размышлений, возвращая в комнату к друзьям.

Я приоткрыла один глаз.

— Отвали, ага.

— Ну вы посмотрите , какая злюка, — Теодор скорчил какую-то невообразимо раздражающую морду. — Давайте хоровод вокруг нее поводим?

— Тео!

— Я. Заткнулся, — Теодор в примирительном жесте поднял руки, падая на диван и вытягивая ноги. — Расскажешь, что случилось?

Нэн с удовольствием открыла было рот, чтобы вновь ляпнуть какую-то шутку относительно сорванного свидания, но, поймав взгляд Стейси, передумала, прикусывая губу и по-прежнему усмехаясь:

— Не нужно, Тео. Она сегодня очень ранимая.

Раздражённо вздохнув, я встала с кресла, резким движением оправляя майку, протягивая слишком сладким голосом:

— Спасибо, что скрасили половину моего времени. Я решила, что лучше пойду и проведу следующий час в темноте и холоде улиц.

— У тебя появляется чувство прекрасно.

Этот комментарий был прощён лишь потому, что исходил от Стейси. Тем более, в глазах подруги было видно искреннее понимание. И помимо того —искреннюю радость, что в школе и дома дела идут на лад.

Прощание не заняло много времени, поэтому через минуту я уже шла по коридору к выходу из дома Стейси, ощущая на губах слишком сладкий привкус газировки.

Света не было —но он и не был нужен.

Я знаю эти места как свои пять пальцев и к тому же неплохо ориентируюсь в темноте.

Шагая по улице, я старалась ни о чем не думать, что было довольно сложно, потому что все мысли обычно посещали меня как раз в темное время суток, а сейчас я была совсем одна— не приходилось прислушиваться к шагам за своей спиной, что обычно отвлекало, притягивая внимание, будто магнитом.

Забавно, но в какой-то степени перепалки с Уиллом служили спасением от терзающих меня изнутри демонов,
существование которых так активно отрицала Стейси. Я же была уверенна в том, что действительно схожу с ума. Что бы это ни было, но когда дурак-Грин находился в пределах моей досягаемости, оно отпускало, будто ослабляя удавку на шее. И становилось легче, что в любом случае лучше того, как было каждый день до этого. На протяжении нескольких лет подряд.

Отец имел власть защитить меня от дурных слов и глаз, но не от того, что ревело и извивалось внутри. А это "что-то", возможно, нуждалось в спасении даже больше, чем физическая оболочка. Это было, как заболевание души.

Бывают болезни, которые уничтожают человека изнутри — я неоднократно читала о подобном. И почему-то казалось, что я была одной из таких болезней. Что я проникала внутрь и уничтожала. Как это было с браком родителей.

Ну, вот. Снова эти мысли нескончаемым конвейером проползают в уставшую за день голову.Темнота явно не оказывает на меня положительного эффекта.