* * *
Ночь исчерчена дрожью – и мне в ней тесно.
Ночь темна, глубока – не допить до дна.
На планете огромной так мало места.
Без тебя я бы просто сошла с ума.
Перетёрты сомнения. В горле сухо.
Я сминаю свой страх, как каток – мартышку.
Ну чего ты расклеилась, как старуха,
Словно Герда ушла за своей ледышкой
Из твоей яранги? Сидишь и чахнешь,
И сухую рыбу кладёшь в газету?
Напиши на ней про чужие страхи –
И отбрось обугленной сигаретой.
Ночь изъедена молью до основания.
Выйдешь – полной вдохнёшь – из ноздрей валит май.
И вдруг станешь пред небом, как ягнец пред закланием,
Не способная выдохнуть даже «прощай»,
Опьянённая страхом каким-то детским –
Перед вечностью, будущим и пустотой.
И любое паденье звезды станет резким,
И любой слабый довод вдруг станет веским,
Чтобы снова вернуться в себя – живой.
И сожмёшь эту ночь, и раздвинешь стены.
И уткнёшься в плечо, без которого – мгла.
«Я когда-то умру без тебя, наверное.
Без тебя я бы просто сошла с ума».
Ночь темна, глубока – не допить до дна.
На планете огромной так мало места.
Без тебя я бы просто сошла с ума.
Перетёрты сомнения. В горле сухо.
Я сминаю свой страх, как каток – мартышку.
Ну чего ты расклеилась, как старуха,
Словно Герда ушла за своей ледышкой
Из твоей яранги? Сидишь и чахнешь,
И сухую рыбу кладёшь в газету?
Напиши на ней про чужие страхи –
И отбрось обугленной сигаретой.
Ночь изъедена молью до основания.
Выйдешь – полной вдохнёшь – из ноздрей валит май.
И вдруг станешь пред небом, как ягнец пред закланием,
Не способная выдохнуть даже «прощай»,
Опьянённая страхом каким-то детским –
Перед вечностью, будущим и пустотой.
И любое паденье звезды станет резким,
И любой слабый довод вдруг станет веским,
Чтобы снова вернуться в себя – живой.
И сожмёшь эту ночь, и раздвинешь стены.
И уткнёшься в плечо, без которого – мгла.
«Я когда-то умру без тебя, наверное.
Без тебя я бы просто сошла с ума».