* * *

Я люблю тебя долго-долго.
Дни и годы, столетья, эпохи.

Мне казалось, такое давало
Сил скрести первобытным крохи
С кочерыжек обледенелых,
Убивать, приносить в свой дом.
Или вовсе не это, наверное.
Или вовсе я не о том.

Мне казалось, в Средневековье
Умирали за это рыцари.
И за это носили оковы,
И об этом тайком Данте мыслил.
И там брызгали тоннами крови –
И красиво платки взлетали.
Только, видимо, что-то не вспомнили,
Ну, а что-то тайком замяли.

Мне казалось, что в этом да Винчи
Начертил свой прославленный код.
И добавил свою Беатриче,
Чуть загадки долив ей в рот.
Что почти что на треть античности
С бородатым младенцем Джотто.
Но ты сразу отмял эти личности,
На диване, после работы.

Я сказала себе – ты загадочен.
В роде Рочестера и Дарси.
Феминизм мой завял в двадцатых.
Ну, и незачем дальше стараться.

Я тебя провожала на всех фронтах,
Я на всех тебя флангах встречала.
Я тебя создала.
Из основы меча,
Что росла во мне изначально.
Только не было войн, и побед тоже нет.
В двадцать первом другие битвы.
Мы растим в себе свет между строчек газет.
И он слишком, похоже, хлипкий.

А потом отдавалась, как та, что впредь
Осознала, что можно всё.
И бросала все чувства, как рыбу,
- в сеть,
Где случайный – и друг, и ничто.

А однажды и сплюнула, и замолкла,
Вдруг на белом увидев кровь.
«Я люблю тебя долго-долго».
Боже, разве все это любовь?...

И любой не предвзятый психолог осознает и даст ответ.
Твой затылок. Твой локоть спросонок.
И ответа, выходит, нет.
Я так долго его искала, что однажды нашла –
И забыла.
И дай Бог, чтобы не вспоминала.
Чтобы жить, человеку мало
Одного на земле светила.

Но есть то, что в любые поддержит века.
И, увы, никогда не остынет.
Непонятное то, когда вроде, - рука, -
И ты знаешь, что грань так четка и хрупка –
До него - миллиметры.

И мили.