Установление отцовства

Установление отцовства

Не скажу, что она была красива, но все в ней вызывало желание. Достаточно было мельком взглянуть на ее пышные формы, как по телу пробегала дрожь, заканчивающаяся именно там, где и нужно. Юнцов, недавно оторванных от материнской титьки, всегда влекут пышнотелые красавицы, а их плоскогрудые ровесницы радуют своим видом только стариков, к числу которых ныне принадлежу и я.

Все ее движения возбуждали - когда она покачивала бедрами при ходьбе, будто бы желая оттолкнуть попутчика, когда встряхивала плечами, будто бы сбрасывая с них невидимый флер, а уж, когда нагибалась, и в вырезе ее кофты проглядывали нежные начала грудей, пуговицам на ширинке становилось туго. Она была значительно старше. Лет на пять. Наверное. Точно я не знаю. Мы тогда мало интересовались возрастом. Ведь практически весь мир был старше нас, за исключением школьниц, еще играющих в куклы.

Она уже побывала замужем, развелась и вела достаточно вольную жизнь, ибо детей у нее не было. Мы смотрели со злобой и завистью, как она проходит по двору, то с одним, то с другим, но особенно ярились, когда видели ее утром, выходящей с кем-нибудь из своего подъезда. Такой день был начисто испорчен. Учеба не лезла в голову, все валилось из рук, а в глазах рисовались непристойно-откровенные картинки. Зависть к тому счастливцу, которого мы видели утром, перерастала в злобу и ненависть, частенько изливаемую на первых встречных, стоило им только нас, хоть чуть-чуть чем-либо зацепить.

Не знаю, кто первый из нас решился приударить за ней. Во всяком случае, точно не я. Мне бы на это никогда не хватило смелости. Я прирожденный трус. Может Серый, а может Валька. Через сорок лет теперь и не вспомнить, тем паче, что Серый давно уже спился и умер от сердца. Но кто-то все-таки рискнул. Она рассмеялась в ответ и он поделился своим горем с нами.

Вот тут и заварилась каша. Совсем недавно мы играли в этом дворе и, каждый из нас, старался обогнать, превзойти, превозмочь другого. Мы соревновались во всем - и в играх, и в спорте, и даже в учебе. Пришло время посоревноваться и в любви.

Не получилось у тебя - получится у нас, решили мы с Серым и начали не давать нашей крале прохода. Да так активно и нахально, что не прошло и месяца, как все ее кавалеры начисто отвалились, опасаясь трех оголтелых юнцов. Начало 70-х годов было неспокойным - драки на улицах, поножовщина в подъездах, в наших Хорошево-Мневниках были в порядке вещей. Порезали, в свое время, и Рашида, и Аркашку, ограбили, прямо около дома Кольку, а уж бить-то ребят били постоянно, и за дело, и просто так.

Почуяв свою силу, мы стали признаваться ей в любви. То поодиночке, то все хором. Месяц-другой она смеялась, а потом заявила, что все это, конечно здорово, но мы ее на самом деле не любим, а просто хотим удовлетворить свою похоть. Получив заветное, мы разбежимся кто куда, поэтому пошли прочь, молокососы!

Но мы уверяли, что каждый из нас ее безумно любит и мечтает только о том, чтобы связать свою жизнь с ней воедино и навсегда. Не знаю правду ли я говорил, действительно ли ее любил или, взаправду всего лишь соревновался с ребятами. Но про похоть она говорила совершенно верно. Похоть была и, признаюсь, чудовищных размеров. Я ощущал дрожь и головокружение не только при взгляде на ее полненькие ляжки, выглядывающие из-под не очень длинной, обтягивающей бедра, юбки, но даже при воспоминании о них.

Еще какое-то время она продолжала отмахиваться от нас, как от назойливой мухи, но все-таки ее терпению пришел конец. Она рассказала, что ее первый муж с шестого класса клялся ей в любви, а потом бросил, назвав «пустой, как барабан» и «яловой коровой» из-за того, что у нее не было детей. Но, по ее мнению, он плохо старался в этом деле, поэтому она выйдет замуж за того из нас, от кого родится ребенок. Тем более, что нас трое, значит ее шансы стать матерью возрастают в три раза.

Мы были ошарашены предложенным, но рады возможности дорваться до предмета нашего вожделения, поэтому поклялись страшной клятвой, что, по рождению ребенка, из нас останется только один - отец ребенка, а двое остальных напрочь уйдут из ее и его жизни. Ни о каком, коллективном, творчестве не могло быть и речи.

То, что началось вслед за этим, добропорядочные мамаши, к которым мужья прикасаются только по великим праздникам и только в сильном подпитии, назвали бы развратом, но для нас четверых, это было, необыкновенное, сладостное, время.

Летели дни, недели, месяцы. Мы наслаждались, то поодиночке, то все вместе, практически начисто забыв о данном нами обещании. Прошел год, потом еще полгода и, то ли весна подмогнула, удвоив наши силы, или она все-таки вылечилась (о чем мы ее нигода не спрашивали). Но в середине апреля она прогнала нас от себя, заявив, что беременна. Сладости пришел конец!

Рулетка завертелась - кто-то один из нас, менее чем через девять месяцев обязан стать ее мужем. Обратного пути не было. Мы ведь поклялись. А пацанские клятвы, особенно страшные, надо выполнять.



И только тогда мы задумались - а как же определить, кто же из нас окажется отцом? Как установить отцовство? Но, как часто бывает в подобных сложных ситуациях, решение отложили на потом, дескать время покажет. А тем временем все вместе помогали нашей, пока еще общей, жене, стоя в очередях, таская сумки и выполняя домашнюю работу.

Честно сказать о ребенке никто из нас не думал, для нас его появление на свет было такой же далекой материей, как и космос. У юнцов связь между наслаждением и рождением отсутствует. И то, и другое, мы воспринимали по-отдельности. Нас даже не волвало, кто это будет - мальчик или девочка.

Время летит быстро. Мы встречали ее из роддома, втроем. Медсестры глядели на это зрелище выпученными глазами. Было чему удивиться. К женщине, родившей без мужа, приходит целая орава парней! И, что самое главное, - без цветов. До этого никто из нас не додумался, ибо наши головы были заняты другим. Как установить отцовство и как обьяснить родителям желание женится на разведенке, нагулявшей ребенка? Меня вторая проблема волновала гораздо сильнее, чем первая. Природная трусость толкала на «задний ход», но клятва, связывающая нас, обязывала идти вперед

И вот - момент, когда решаются наши судьбы. Она стояла такая счастливая, такая сияющая, что мне дико захотелось, чтобы этот ребенок был от меня. Девочка - сказала она, указывая на нечто, завернутое в одеяло. Мы с Серым стояли как вкопанные, не зная, что нам делать. Как узнать в этом маленьком комочке, в этом маленьком личике, свои черты. Да тут еще мне неожиданно вспомнилось, что «плох тот молодец, кто девичий отец», я глупо хохотнул, ну совершенно ни к месту и глянул на Серого, а тот на меня. Пауза!

И тут, сзади, раздался зычный голос Вальки:

- Доченька!

Распихивая нас налево-направо, он кинулся к ней и, со слезами на глазах, поцеловал краешек одеяла. В ответ она положила руку ему на плечо. Мы с Серым, поняв, что тут лишние, тихонечко ретировались, чтобы забыть об этом навсегда.

Я шел по улице, без шапки, несмотря на то, что шел мелкий мокрый снежок, ибо голова моя горела, а щеки пылали. И даже не заметил, когда Серый свалил куда-то в сторону, оставив меня одного.

Наш триумвират распался.

Приближался Новый Год.

Начиналась новая жизнь...





Долгие годы меня грызло одно - что это было?

Валькин экспромт? Или заранее продуманная хитрость? А может они с ней сговорились и провели нас? А если чутье? Зов крови? Зов сердца? Стараясь оставаться незамеченным, я приглядывал за их дочерью, но не находил в ней своих черт. Да и на Серого она похожа не была. А к пятнадцати годам вымахала так, что стала значительно выше своих сверстников, точь-в-точь, как в свое время Валька.







На днях я зашел во двор своего детства и, еще издали, увидел Вальку с Ней. В грузной, вперевалочку бредущей, шестидесяти с лишним лет, женщине, трудно было признать сладостную утеху нашей юности, хотя Валька почти не изменился. Такой же длинный и худой, только малость сгорбленный и чуть-чуть хромающий, с длинными, нелепо висящими, руками. Вот по нему-то я и догадался, что рядом с ним - Она. Я проводил их глазами до дверей поняв, что они идут в ту же квартиру, где когда-то, мы, вчетвером, проводили часы наслаждений.

Глядя им в спину, я подумал, что старость все-таки омерзительная штука и, может быть, прав Серый, что так рано умер и не видит нашу кралю вот такой. Ну а мне выпало иное. Расплата за грехи? Кто знает...

И еще я подумал, что если бы мне выпала вторая жизнь, я бы хотел начать ее с нуля, с абсолютно чистого листа, в других условиях и с другими людьми, но ни в коем случае не повторять предыдущую, исправляя совершенные ошибки.