Атлантида / Глава 2

Прошу прощения за долгую заминку :)
Как я и писала уже, муза-наглая рожа умотала на зимние праздники, оставив меня совсем одну!
А тут еще и зарядка от ноута полетела, так что на несколько дней я была неспособна даже подлезть к компу. Но ничего, зарядка куплена, а музу я и из-под земли достану. Она от меня никуда не денется :D
Приятного чтения вам, девчат! =*


Глава 2. Жрица культа предков
 
   Меланта, дочь Оджа, прославленного по всей Атлантиде зодчего, не стремилась становиться жрицей. То была воля строгого отца разумно предположившего, что подобная ноша и при этом, несомненно, огромная честь поможет искоренить неумный дух непокорности и взрастить в младшей из его дочерей достойную гражданку государства.
  Не сказать, что Меланта отличалась излишним норовом или отъявленным непослушанием. Вовсе нет. По установленным порядкам она, как и остальные в доме, не имела права ослушаться главы семьи. Так пошло издавна и никто не менял сложившиеся устои: отцу подчинялись, отца уважали, отцу желали угождать.
  И все же, по сравнению с тремя своими сестрами, две из которых благодаря ходатайству главенствующего лица семьи уже несколько лет как заключили выгодные союзы и покинули отчий дом, Меланта обладала несвойственной для многих атланток отличительной чертой - избыточным самоуважением. Она подчинялась - да, но при этом не позволяла собой понукать.
  Возможно, подобное качество имело место быть из-за юного возраста, а возможно и из-за отсутствия материнского наставления, так как хранительница очага их дома отправилась на небеса к богам, когда Меланте было всего лет пять отроду. Девушка почти не сохранила в памяти лица матери, но вместе с тем отчетливо помнила все предания, рассказанные бархатным и теплым женским голосом ей на ночь.
   И в эти сказания не столь уж и далекого прошлого, канувшего в небытие из-за человеческой глупости, алчности и злобы, Меланта все чаще и чаще погружалась с головой. С самого детства эта существующая Атлантида и назначенные в ней порядки были ей омерзительны и чужды. Девушка словно бы ощущала себя лишней и вообще… как бы не должной быть.
  Если всего каких-то несколько поколений назад атланты спокойно сосуществовали в гармонии с миром и природой, то сейчас сила, богатство и положение давно вышли за пределы позволительного. Несколько веков назад в Атлантиде никто и не слышал о работорговле, сейчас же она была поставлена на поток и занимала лидирующие позиции среди островного торгового сотрудничества. Что уж говорить, если кардинальные изменения прослеживаются в самых обычных мелочах: раньше гостей-чужеземцев встречали с улыбками и объятиями, теперь же с копьями, а если не с оружием, то с тенью сомнений на лице.
   Время шло, все менялось и каким бы неприятным не казалось Меланте ее настоящее, изменить ничего, увы, она не могла. Как и не могла повлиять на принятые отцом решения. Рассердившись на дочь, ее осуждающие во всеуслышание умозаключения и явное непослушание, господин Одж, добившись разрешения у совета архонтов, отправил Меланту в служение жрецам, поклоняющимся великому богу морей. Отныне девушке, как и остальным жрицам, надлежало заботиться о святилище, содержать в порядке священную утварь и принимать дары и жертвы, приносимые божеству.
  Столь ответственное назначение для атлантов вовсе не означало, что Меланта стала пленницей святого храма. Ей все так же было дозволено выходить в свет, отмечать массовые празднества и не забывать об отчем доме, однако высокое положение и построившиеся строгие границы дозволенности заметно ограничивали свободу действий.
  Жрецы уважали соблюдение чести, благовоспитанности и порядка. Позора и темной тени на божественное святилище они не могли и не желали допускать. За непослушание взыскались наказания, и наказания эти были… суровы. Несколько раз Меланте уже доводилось испытывать этот праведный гнев на себе, но даже он не останавливал девушку и не унимал ее пыла.
  И все же внезапное появление странного мужчины посреди ночи в женской половине покоев невольно заставило испугаться возможных осложнений. Ей еще только не хватало бесчестных обвинений о тайных несуществующих связях. Пускай Меланта и была остра на язык, порой несдержанна и мыслила иначе нежели остальные, но к сохранению собственной чести подходила со всей ответственностью.
  Многих жриц храма не раз уличали в ночных похождениях, что не было запрещено по сути своей, но встречало немалое количество негодования со стороны. Хотя, казалось бы, откуда оно должно взяться? Установленные советом царских господ законы позволяли жрицам во время торжественных мероприятий и обрядов дарить свои тела чужим мужчинам во славу Посейдона и Клейто, внебрачные сношения которых и подарили их роду возможность на существование. И все же находились те, кто считал подобное безнравственным и порочным. Впрочем, наверное, такие как сама Меланта. 
   Деймос, так он себя назвал, оставил в девушке смешанные ощущения, но быстро изгладился из памяти. Особенно по прошествии нескольких дней. Если его внезапно воспылавший к ней интерес и в самом деле настолько силен, как было им преподнесено, он бы уже объявился снова. Но прошло два дня, а от незваного гостя остались лишь смутные отголоски воспоминаний.
  Возможно количество испитого вина, аромат которого настойчиво кружился возле мужчины той ночью, помог ему позабыть о своем приключении. И, наверное, это к лучшему. Меланта в первую очередь радовалась тому, что все обернулось как нельзя приемлемо. Кто знает, чтобы сделал другой незваный гость на его месте. Единственное, что теперь делала девушка - задергивала балконные портьеры на ночь. На всякий случай.
  Но, по всей видимости, богам отчего-то их встреча показалась интересным замыслом, и они решили столкнуть их снова. На этот раз на рыночной площади второго сухопутного кольца, когда Меланта прогуливалась со своими новыми подругами из храма: Десмой и Арахной. Скоро должна состояться религиозная церемония в день летнего солнцестояния, к которой жрецы просили приобрести все необходимое. В этот праздничный день вход в святилище закрыт для атлантов. Им лишь будет дозволено оставлять подношения на алтаре у порога храма, в то время как жрецы и жрицы займутся молитвами перед ликом Посейдона.
   Но еще прежде состоятся торжественные игры на арене, а после них церемониальные ритуальные жертвоприношения плененных греков, чтобы задобрить великих богов и попросить у них удачи на новый поход. Атланты вообще чрезвычайно любили праздники. Только в такие дни любая работа и все занятия отменялись, а город оживал, утопая в танцах и песнях. Чего не занимать - празднества и торжества играли немаловажную роль в жизни Атлантиды. Только тогда остров-государство становился хоть немного похож на рассказанный в преданиях сказочный рай.
  Рыночная площадь в этот теплый день встречала гуляк привычным шумом и гамом. Крытые навесы между уличными лавками хоть немного спасали от слепящего солнечного  света. Бедолаги торговцы пеклись под палящими лучами, а их соседи с первых этажей жилых зданий довольно высовывали носы на улицу, радуясь защищавшим их каменным стенам.
  Меланта не могла не признать - Атлантида поражала красотой и своей естественной прелестью благодатного края, подаренного божьей волей. Что ни говори, свой родной дом она беззаветно любила, пускай многого и не одобряла. Как и любила часами прогуливаться по городу, наслаждаясь оживленностью даже самых далеких и неприметных уголков суши.
  А вот первое сухопутное кольцо девушка редко когда посещала. То была окраина привычной для нее роскоши и, несмотря на внешне благоустроенный порт и длинные площади, самая далекая от центра территория вызывала у нее невольные опасения. Там всегда бывало слишком много путешественников и торговцев, людей чуждых ей по натуре: любителями пошуметь, повеселиться и утолить горящую в них жажду женского тепла, чего многие мореплаватели порой лишены на продолжительное время. Законов и порядков многие не ведали, пользуюсь собственными варварскими привычками. А с такими лучше не пересекаться юной девушке, так что Меланта не рисковала. Ей хватало и этих двух участков подлинной красоты и благодати.
  Легкие подземные толчки - явление нередкое в этих окрестностях. Несколько раз в год грозный вулкан непременно желал напомнить о своем существовании. Атланты, как и их предшественники, свято верили, что тем самым бог огня напоминает о себе и гневается на людей. Раньше, чтобы умилостивить великий вулкан происходили длительные, порой продолжающиеся по несколько дней церемонии и многочисленные обряды. Теперь же все свелось к коротким молитвам и преподношению матерь-горе даров, которые атланты помещали в вырубленные в скалах ниши. 
  Вот и теперь грозные боги вулканов снова дали о себе знать. Как раз в тот день, когда Меланта с девушками гуляла по площади. В какой-то момент угрожающе покачнулась земля под ногами, а с деревянных телег посыпались товары. Закрошились каменные стены, а над головами содрогнулся навес. Плохо закрепленный, где-то он сорвался, окутывая в свой кокон растерявшихся атлантов.
  Началась легкая давка, хотя о панике не было и речи. Лишь торговцы и лавочники в спешке хватали с прилавков бьющие товары, пытаясь уберечь часть своих сокровищ. Меланту грубо оттолкнули в сторону снующие мимо люди, и девушка налетела на кого-то, роняя плетеную корзину и рассыпая по земле недавно купленные товары.
- Прошу прощения, - воскликнула в сердцах девушка, чувствуя спиной поймавшиеся ее руки.
  Ее спасителем оказался молодой мужчина с убранными в хвост светлыми длинными волосами. Он доброжелательно улыбнулся в ответ и молча потянулся за оброненной корзинкой. Только когда та снова была собрана, мужчина выпрямился и передал ее Меланте. Толчки к тому времени окончательно закончились. Кратковременный хаос, последовавший за напастью, быстро возвращался в привычное русло. Торговцы уже выставляли товар обратно на прилавки. Кто-то полез поправлять навес. Воцарилось непринужденное оживление, словно ничего и не случилось. Местные жители умели необычайно быстро приходить в себя после подобных невзгод.
- Вы в порядке? - спросил тем временем мужчина.
- Да, благодарю вас, - Меланта вцепилась чуть дрожащими пальцами в корзину. А вот для нее подобные гневные послания богов всегда откладывались особенно неприятным осадком. Ведь именно во время одного из землетрясений, одного из едва ли не самых страшных и продолжительных за последние десятки лет, когда-то в один короткий миг боги лишили четырех юных сестер родной матери. Меланта выдохнула, стряхивая с себя легкое оцепенение. - Еще раз прошу прощения. Погодите… - она присмотрелась к своему собеседнику. - Мы раньше встречались? Ваше лицо кажется мне отчего-то знакомым.
- Не думаю, - покачал тот головой, продолжая улыбаться. Приятная у него улыбка. Добрая, светлая и будто сияющая. Мужчина оглянулся девушке через плечо. - Кажется, за вами уже торопятся.
   Не успела Меланта понять, о чем тот толкует, как к ним подбежали Десма и Арахна.
- Все хорошо? Мы потеряли тебя из виду всего на мгновение! - воскликнули они едва ли не хором, и только затем, увидев, что их подруга не одна, поспешно принялись здороваться и уважительно кланяться.
- Все замечательно, - кивнула тем временем девушка им в ответ. - Этот господин… спас меня от досадной оплошности. Было бы верхом стыда упасть у всех на глазах.
- И даже тогда вы не потеряли бы своего очарования, прекрасная дочь Афродиты, - послышался насмешливый голос и перед Мелантой возник ее старый знакомый. Кто бы мог подумать? Деймос, собственной персоной. Он похлопал своего друга Ясона, а это, разумеется, был именно он, по плечу. - Именно о ней я и говорил тебе, брат.
- Господин Деймос, я не ошибаюсь? - вскинула бровь Меланта, удивленно оглядывая двух мужчин. Они еще и знакомы, надо же. - Весьма… неожиданно.
- Отчего же? Я вот, например, мечтал снова увидеть вас.
  Меланта не стала ничего отвечать на это, тем более при своих подругах, которые, к слову, с нескрываемым любопытством толпились у нее за спиной. Никто не знал о той тайной случайной встрече, и хотелось бы все так и оставить. Но, по всей видимости, друг Деймоса точно был в курсе последних событий. Видимо этот мужчина не отличался ни особой скрытностью, ни учтивостью.
- Однако к моему огорчению, - продолжал тем временем Деймос. - Именно сейчас я крайне спешу. Вы ведь помните: сегодня, едва только солнце сжалится над нами и немного поутихнет, состоятся символические игры с привезенными пленными. Без ложной скромности замечу, что я лично буду участвовать в сегодняшнем представлении. Надеюсь, вы придете, моя прекрасная нимфа?
- Я не сторонница жестокости и насилия, - покачала головой в ответ Меланта. - И то, что подобные бои устраиваются ради одной лишь потехи, неподвластно моему пониманию. Простите.
   Друг Деймоса бросил на нее заинтересованный взгляд, но промолчал. Однако для себя Ясон все же сделал мысленную пометку. Нечасто ему встречались те, кто был настолько солидарен с его собственными рассуждениями. Деймос же лишь усмехнулся.
- Вы говорите практически как Ясон, - он исподлобья покосился на друга. - Только вот я совсем не считаю, что подобные игры устраиваются ради одной потехи. Первостепенно - это спорт. Затем возможность проявить себя, а также устрашить наших потенциальных врагов. И, конечно же, воочию понаблюдать за прославленными греками тем, кому этого еще не довелось сделать. О них слагаются такие легенды, но признаюсь честно: меня так они точно успели разочаровать.
- Наверное, именно поэтому они и разбили нашу армию, заставив вернуться домой ни с чем, - не удержавшись, холодно заметила Меланта. Кажется, она начинала понимать, что из себя представлял этот господин и таких людей она, откровенно говоря, не жаловала.
  Ясон, не удержавшись, усмехнулся краешком губ, что не укрылось от девушки. Деймос же заметно переменился в лице. Привычная улыбка так точно стерлась с него.
- Но какими усилиями им удалось это сделать, - ответил он с явно задетым самолюбием. - Несколько лет, раз за разом, мы успешно вынуждали их отступать. Эта финальная крошечная победа лишь досадная неудача. В следующий раз мы это докажем, даю слово. А если вы придете сегодня, то сами удостоверитесь в неспособности наших врагов дать нам должный отпор.
  Меланта оглянулась на девушек. Те робкие и притихшие стояли рядом, не решаясь влезать в разговор. Еще и с опаской поглядывали на свою подругу. Оно и верно, именно за подобное громкие речи отец и упек дочь в служение жрецам. А высказанные вслух открытые сомнения о силе духа и отваге своих единоземцев - громкие речи. Даже нежелательные.
- Простите, вероятно, не в этот раз, - Меланта учтиво поклонилась мужчинам. - Прошу прощения, нас давно ждут и нам уже пора. Желаю вам удачи в сегодняшних боях.
  Арахна и Десма комкано попрощались и послушно поплелись за ней, засыпая подругу вопросами и ошеломленными косыми взглядами. В первую очередь их волновал вполне ожидаемый вопрос: откуда она знакома с этим мужчиной, представляющим собой выдающийся тип так предпочитаемой большинством женщин мужской красоты, что, конечно же, не осталось незамеченными со стороны юных девушек.
   Меланта же была настроена куда менее восхищенно по отношению к Деймосу. Ей этот человек становился все больше и больше неприятен. От него веяло слишком сильным попутным ветром надменности и собственного превосходства. А судя по тому, что она узнала, он оказался еще и любителем покрасоваться перед толпой и помахаться с оружием. 
  Однако снова в дела людей вмешались боги, и данному ей обещанию не суждено было сбыться. Вернувшись в святилище, Меланта столкнулась со своей прислужницей Кассандрой, светловолосой и небесноглазой уроженке восточных государств. Когда-то рабыней, привезенной торговцами, господин Одж купил ее и приставил к младшей дочери во служение. С годами девушки невероятно сблизились. Наверное, только ее Меланта и могла назвать самой близкой по духу подругой. С остальными она лишь общалась по мере необходимости и вежливости.
   В свойственной девушке манере, их отношения никогда не имели общего с устойчивым понятием: “раб и господин”. Меланта вообще с крайним отвращением относилась к принципу “владения людьми как скотом”, которое так вошло в моду Атлантиды. Спустя долгие годы она с трудом и колоссальными усилиями смогла уговорить отца освободить Кассандру от невольничества, однако та никуда не исчезла. К чести своей, она осталась подле подруги, но теперь уже в роли верной прислужницы. Лишь спиралевидный шрам, которым клеймили всех рабов в Атлантиде оставался бедной девушке как вечное уродливое напоминание ее ужасного прошлого.
   Когда Меланту направили в храм, Кассандра осталась в доме своих господ и иногда отправлялась к госпоже с новостями или поручениями. Вот и теперь девушка, тепло обнявшись с хозяйкой, передала той послание от отца: ей велено отправиться на сегодняшние состязательные игры в его сопровождении. А после игр и на организованный в честь такого торжества праздничный вечер, устроенный архонтами, соседствующими и владеющими территорией, на которой и была выстроена арена. Тоже нередкое явление в Атлантиде. Подобные мероприятия часто создавались на закате солнца после кровавых сражений с быками, еще одной любимой забавой атлантов. Забавой, от которой у Меланты каждый раз по телу проносились мурашки.
   Так случилось и в этот раз. По спине пробежал ледяной холодок. Значит что, ей все же придется смотреть на это кровавое убиение людей во славу человеческого лицемерия? Сидеть среди толпы кровожадных и ненасытных зрителей, которым почему-то всегда и всего мало? Но почему… отец не так часто требовал от дочерей сопровождать его, но в этот раз, судя по тону Кассандры, был настроен решительно.
  Вероятно и Медине, ее старшей сестре, единственной оставшейся в отчем доме и пока не имеющей выбранного отцом спутника, тоже придется сегодня присутствовать там. Это радовало. Только из-за сестры, которую она не видела вот уже столько долгих дней из-за подготовки и дел в храме, Меланта почти без скрипящего сердца покорившись, мысленно согласилась подчиниться воле отца.
  Что ж, ладно. Она пойдет на это отвратительное ей собрание зевак и бессердечных людей. Господин Деймос ведь хотел, чтобы она полюбовалась им, красующимся на арене? Так и быть, она полюбуется. А заодно и проверит лично брошенные им слова: так ли греческие пленные плохи в деле, как он о них отзывается?