Атлантида / Глава 5

Глава 5. Кайло
 
  Глупо полагать, что Меланта могла воспротивиться уже принятому без ее ведома решению. Не могла. Слово главы семьи - негласный закон. И этот закон нерушим. Так что все, что ей оставалось - натянуто улыбнуться и покориться. Правда, девушка не совсем еще определилась лично для себя: рада она этой новости или нет.
  С одной стороны ей нравилось заниматься тем, чем она занималась на настоящий момент. Как и нравилась та иллюзорная и весьма неоднозначная свобода, имеющаяся при храме. Там она, по крайней мере, почти недосягаема зоркому отцовскому глазу. С другой стороны Меланта понимала, что так не будет продолжать вечно. Она женщина и в первую очередь ее главная задача, та, которая поставлена любой другой атлантке, - стать примерной и образцовой хранительницей домашнего очага и, конечно же, продолжить род супруга. Так что рано или поздно это произошло бы. Рано или поздно отец должен был найти для нее мужа.
  А Деймос… к нему у Меланты было какое-то свое… странное и непонятное отношение. Первая мелькнувшая мысль в голове девушки не впечатляла эдаким размахом, но при этом особо и не печалила: не самый худший вариант - вот что первым пришло на ум. Ее теперь уже будущий жених был красив, статен, благороден и не лишен природного обаяния. Несомненно, имелись и отрицательные стороны, но пока этого вполне достаточно, чтобы смирено принять действительность. К тому же, прежде состоится свадебная церемония Медины, так что еще имелось немного времени в запасе, чтобы хорошенько надо всем поразмыслить и узнать получше своего “избранника”.
   Но в этот вечер особо побеседовать с Деймосом у нее не получилось. Мужчина оказался на редкость общителен и суетлив. Он был сразу везде. Сумел покорить обольстительной улыбкой едва ли не половину присутствующих на вечере дам и со всеми гостями, включая Медину и ее новоиспеченного жениха, нашел время перекинуться парочкой фразой до поспешного ухода в связи с “внезапно появившимися личными обстоятельствами”, а вот своей невесте уделить должного внимания так и не успел.
   Меланта не была особо огорчена, хотя подобное безразличие, разумеется, не могло не задеть женскую гордость. Для чего вообще тогда устроено данное представление, если ему нет никакого дела до ее внимания и расположения? Однако девушка быстро оправилась от мимолетного разочарования и приятно провела остаток вечера, оставшись в отчем доме на ночь. Господин Одж не позволил ей впотьмах возвращаться в храм, а в связи со сложившимися обстоятельствами, вероятно, очень скоро она и вовсе будет отлучена от возложенных на нее обязательств.
  Замужние девушки не могли и дальше оставаться жрицами. Хотя, в крайнем случае, а таких, впрочем, хватало в Атлантиде, жена могла добиться от верховного жреца разрешения на упразднение союза, но взамен преподнести себя, так сказать, в их вечное служение. На такой шаг отваживались немногие, но порой для девушек этого государства, несправедливо лишенных права решать самим, эта крайняя мера оставалась единственно верным решением.
  Вместе с Мелантой в святилище служила одна из таких несчастных: уличенная в измене и прилюдно с позором выгнанная мужем. Ей не оставалось ничего другого. Лишь покаяться и до конца своих дней посвятить жизнь богам в надежде искупить грех. Страшно подумать: всего одна ошибка навсегда легла тенью позора не только на нее одну, но и на весь род, обесчестив имя отца и родного дома. Ошибка, очиститься от которой не поможет и десять прожитых жизней.
   А вот тому нерадивому супругу что, не скрываясь, приводил в их дом многочисленных любовниц, никто, между тем, и слова плохого не сказал. Ужасающая несправедливость, ведь мужчинам, в отличие от женщин, позволялись случайные связи. Не просто позволялись, а скорее даже приветствовались среди ближайшего окружения. Как и разрешалось в случае долгих отъездов обзаводиться второй женой, которую первая обязана безропотно принять в доме.
  Вот и выходило: чем состоятельнее и почтенней был род супруга, тем сильнее развязывались его руки и тем больше он мог позволить себе вольностей. А вот среди малоимущих семей такого не водилось - там они оба: и мужчина, и женщина имели равные права не только по обязанностям, но и по дозволенности.
  
  Благодаря ходатайству господина Оджа, Меланта пока еще не была окончательно отстранена от служения в храме, но в свете новых событий часто появлялась последующие дни в доме. Не считая помощи в подготовки к церемонии сестры, постепенно начиналась подготовка и ее собственному торжеству.
   В честь столь благоприятно сложившихся обстоятельств хозяин дома решил внести некоторые изменения в свои владения, чтобы еще пышнее (хотя, казалось бы, куда еще!) украсить место проведения будущего празднования. Вдобавок к во всему этому, избранник Медины, человек не самого низкого положения, пожелал возвести личную виллу неподалеку от родного дома будущей супруги, объединив тем самым два почтенных рода. Явление нередкое у атлантов.
  Господин Одж, для самолюбия которого подобное заявление стало едва ли высшей мерой оказанного почтения, лишь довольно потирал руки, так как именно ему и предстояло заняться столь трудоемким процессом. А Медине, приятно взволнованной предстоящим событием, оставалось лишь увлеченно планировать с отцом будущую обитель молодых.
  Меланте даже было немного завидно смотреть на это сплоченное семейное объединение, хотя должного удивления, разумеется, не последовало. Так повелось уже давно. Медина всегда была любимицей отца, и остальные дочери об этом прекрасно знали, хотя во всеуслышание, по счастью, никогда ничего не говорилось.
  Старшие сестры еще ладно, а вот Меланта точно не могла похвастаться и толикой тех теплых отношений с отцом, что были у него с Мединой. Правда, чего удивительного. Ведь в то время когда первая с самого детства неустанно потакала любым прихотям главе семьи, Меланта тщетно силилась не позволить себя сломить под железным натиском постоянных требований.
  Откровенно говоря, в какой-то мере она всегда считала Медину девушкой недалекой и слишком уступчивой. Только как оказалось, в данном случае эта покорность смахивала больше на недурно спланированную стратегию, потому что Медине в конечном итоге неведомым образом удалось уговорить отца самой выбрать себе супруга из предоставленных кандидатов. Меланте о таких почестях мечтать не приходилось, так что кто еще из них двоих оказался умнее и дальновидней, оставалось под большим вопросом. Где-то она видимо все-таки просчиталась. Наверное, не стоило настолько усердно сопротивляться и идти наперекор отцовскому слову.
  
   В один из тех дней, когда они с сестрой прогуливались вдоль дивной цветущей ирисами тропы, проходящей недалеко от отстраивающейся территории новой виллы, а Медина неустанно описывала все свои пожелания, которые на днях высказала отцу, а он, вот же удивление, с воодушевлением согласился рассмотреть, Меланту ждало очередное потрясение. Среди десятков рабов трудящихся над новой супружеской обителью, которых господин Одж позаимствовал во временное пользование у своих компаньонов, девушка с изумлением узнала знакомые черты лица, мелькнувшие вдалеке.
   Подумать только, насколько порой неожиданной бывает воля богов! Нет, ну в самом деле! Какая имелась вероятность, что именно этого человека снарядят для работ на их землях? Сталкиваться вот так снова? Неужели случайность? Больше не слушая нудные и порядком уже приевшиеся рассказы сестры о том, где та хочет разбить сад, Меланта непроизвольно двинулась в сторону шумящей постройки.
- Меланта, куда ты? Туда нельзя! - замолкнув на середине своего повествования, только и успела с досадой воскликнуть Медина, провожая взглядом сестру.
  Она была, в общем-то, права. Уж куда точно не надлежало соваться высокопоставленным лицам, так как это на огороженную запрещенную территорию, кишащую невольниками. Грязь и пыль хороводом кружились в воздухе еще на подходе, а огромные каменные плиты с таким скрежетом перетаскивались по выложенным рельсам, что хотелось зажать уши.
  Стоило отметить, за столь короткие сроки была проделана колоссальная работа. Возведенные и почти законченные стены смотрели на прохожих слепыми отверстиями окон, а одиноко покоящиеся пока на расчищенных участках колонны ждали отведенного часа, чтобы придать всей этой сложной конструкции свое особое очарование. Процесс продвигался стремительно, так что, вероятно, к свадебной церемонии работы уже успеют закончиться. Страшно даже представить, сколько человеческих усилий и труда потребовалось, чтобы так быстро соорудить такое.
- Госпожа, вам лучше уйти, - через шум донеслось до Меланты.
  Судя по внешнему виду и свернутому кольцами хлысту в руке, к ней обращался один из так же нанятых отцом людей. Надзиратель, контролирующий процесс работы? Сколько их тут? Трое, четверо? Пятеро?
  Девушка требовательно вскинула руку, приказывая тому замолчать. Подобрав юбки светлой туники и перешагивая через выкорчеванные ямы и грязные лужи, она подошла к обнаженному по пояс широкоплечему мужчине, покрасневшее тело которого покрывал толстый слой пота и пыли.
  На нее недоуменно и с любопытством покосились несколько близ трудящихся рабов, некоторые даже оторвались от работы, за что быстро поплатились. Послышались гневные крики и щелчок кнута. Безделье каралось жестоко. А вот сам мужчина кажется ничего не слышал. Он отвлекся от своего занятия и удивленно вскинул голову, лишь когда его накрыла высокая тень. Сомнений нет, ей не показалось. Это был он. Ее старый знакомый из каменоломни.
   Мужчина задумчиво застыл на какое-то время, а затем выпрямился и оценивающе окинул ее равнодушным взглядом. На его шее красовался еще не заживший спиралевидный ожог. Клеймо, которым отмечали рабов. Один из надзирателей застыл неподалеку, готовый в любой момент накинуться с плетью на лентяя, но при высокопоставленной особе пока сдерживался.
- Здесь не место для благородных господ, - в голосе раба ни намека на почтительность. - Лучше тебе уйти.
  Надзиратель все же не упустил возможности выразить вслух свое недовольство за проявленный неуважительный тон. Меланта снова махнула рукой, веля ему не вмешиваться, не отрывая при этом глаз от раба. При одном мимолетном взгляде на него ее почему-то сковала робость. Странно.
  Может так действовал этот словно придавливающий к земле взгляд? Или открытое отвращение, которое он даже не пытался сгладить? Или же обнаженное по пояс тело: такое сильное… и заметно раскрасневшееся под беспощадными лучами солнца. Вряд ли этих бедолаг заблаговременно намазали масличным маслом. Кому какое дело до их потребностей?
   Только сейчас Меланта разглядела мужчину полностью. На арене все происходило слишком далеко, да и в темноте шахты тяжело было рассмотреть что-то еще кроме презрительных черных глаз. Зато сейчас девушка с удивлением обнаружила, что вовсе они и не были черными. Нет. Темными - да, но… приятно темными.
   А сам он и, правда, походил на гиганта. Такого могучего и здоровенного, что никто бы не удивился, если бы он в одиночку вдруг поднял огромную каменную плиту и взвалил себе на спину. Тогда на играх рядом с другими греками он выделялся не так сильно, зато сейчас… сейчас Меланта поняла, что он крупнее не только ее, такой хрупкой и крошечной на его фоне, но и любого другого атланта которого она знала. Как такой человек вообще смог оказаться в чьем-то плену? Он же голыми руками способен сломать шею человеку?
   Наверное, у Меланты все эти мысли читались на лице. Или же она слишком долго в сложившемся неестественном молчании разглядывала его, потому что мужчина с едва мелькнувшей за заросшей густой темной щетиной улыбкой, которую, наверное, заметила только она одна, вдруг сказал:
- Боишься?
- Нет.
   Девушка не кривила душой. Почему-то она на самом деле нисколько его не боялась, хотя вообще-то имела на это все основания. Но нет, никакого страха. Лишь интерес.
- Нет и это, наверное, странно… - вслух негромко пробормотала она, обращаясь скорее к самой себе, и продолжая при этом его разглядывать. О правилах приличия и о том, что вокруг собралось слишком много посторонних зрителей, окончательно было позабыто. Но ей удосужились об этом напомнить. К счастью, вероятно, так как ситуация все больше выходила из-под контроля.
- Меланта! - послышался позади негодующий голос Медины. - Что ты делаешь? Здесь опасно. Идем немедленно.
   Старшая сестра буквально вцепилась ей в руку, увлекая за собой. Девушка не сопротивлялась и с огромным трудом, наконец, отвела глаза от раба.
- Я Кайло, если вдруг любопытно, - нагнал их вдогонку голос мужчины, а следом сразу же донесся разгневанный окрик надзирателя, радующегося, что, наконец-то, настало его время.
  Меланта лишь улыбнулась в пустоту, больше не оглядываясь, а вот Медина была в бешенстве. Едва девушки выскочили за огражденную территорию, она с готовностью накинулась на сестру, больно впиваясь ногтями в ее локоть.
- Что это было, сестра? Что на тебя нашло?
- Что на меня нашло? - растеряно покосилась на нее та. Перед глазами пока все еще стояло заросшее лицо, но постепенно его вытесняли зеленые сверкающие яростью глаза сестры.
- Зачем ты туда пошла? Ты хоть представляешь, как это смотрелось со стороны? Ты стояла и поедала глазами этого раба! Просто стояла, молчала и смотрела на него!
- Ну и что… - легкомысленно пожала плечами Меланта.
- Нам туда вообще воспрещено заходить, - не унималась Медина. - А если об этом станет известно отцу?
- Пускай, - вздохнула в ответ девушка. - Ты не устала постоянно угождать ему? Я вот устала.
   Сестра разъяренно выдохнула через ноздри.
- Бояться нужно этого дикаря и ему подобных. Неизвестно, что от них можно ждать. А отца велено слушаться и подчиняться.
- Вот и подчиняйся. Ты это делаешь лучше всех, - раздраженно бросила Меланта в ответ, вырывая локоть из ее цепких пальцев. - А меня оставь в покое. 
   Она развернулась и пошла в сторону садов, оставив потрясенную девушку одну. Не так часто Меланта позволяла себе резкие выпады в ее адрес, но сейчас не сдержалась. Да и вообще она злилась за то, что Медина влезла и помешала ей, хотя на самом деле, сестра была права. Во всем.
  Как ее совершенно неподобающий положению и статусу поступок смотрелся со стороны? Она ведь, правда, просто стояла и разглядывала этого раба… нет, Кайло. Его зовут Кайло. Он назвал ей свое имя.
   И да, сестра права, вероятно, о случившемся очень скоро донесут отцу зловредные языки. На очередной недовольный выговор ей, конечно, плевать, но может статься так, что его злость перекинется и на Кайло… а он ведь ни в чем не виноват.
  Она же по неосторожности и собственной глупости может доставить ему проблем! А если отец пожелает вернуть его на каменоломни? В эту серую убогость и холод пещерных стен? Пускай и сейчас на него взвалили непосильный труд, но здесь он хотя бы не скован цепями. А то, что для рабов у господина Оджа условия существования куда приятней, чем на рудниках и говорить нечего... Нет, нужно быть более осмотрительной в следующий раз.
  В следующий раз… почему она вообще подумала о следующем разе?