Золушек... работа любит (7)

Трудности


Остаток утра Ковальский занимался тем, что ничего не делал. Общество Ники действовало, как бальзам на душу. Голоса, в существовании которых Ярослав давно смирился, не беспокоили.
В который раз поражаясь способности девушки отгонять от него теней, Ковальский наслаждался тишиной в собственной голове.
Он лежал на кровати и смотрел в потолок, когда Ника прилегла рядом.
- О чем думаешь? - она опустила голову ему на плечо.
- Поверишь? – мужчина улыбнулся, в который раз поразившись ее красоте. – Ни о чем. Ты рядом и в моей голове воцаряется тишина. О чем тут можно думать? Только наслаждаться.
- Представляю, как тяжело было с этим жить, – вздохнула девушка, - но жалости от меня не дождешься.
- Почему? – удивился директор.
- Я не могу изменить того, что уже случилось, но с сегодняшнего дня обещаю заботиться о тебе.
- Спасибо.
Ярослав выглядел растроганным. Никто и никогда не говорил, что хочет заботиться о нем. Женщины всегда требовали, чтобы это он о них заботился. А когда разочаровывались в директоре, злились и обвиняли во всех смертных грехах.
А из Ярослава ну никак не получалось примерного семьянина. Даже до создания этой самой семьи дело никогда не доходило. Обычно женщины разочаровывались уже на этапе сексуальной близости. Директор решил, что никогда не расскажет Нике, что женщины не раз обвиняли его в холодности. А однажды желание пропало прямо во время прелюдии, и процесс пришлось прервать.
А все из-за голосов. Они устроили в голове самую настоящую перепалку, Ярослав невольно задумался и искра пропала. Выслушав в свой адрес массу оскорблений, Ковальский зарекся больше не иметь дела с коллегами женщинами.
- Хватит думать о плохом! – Ника погладила директора по щеке. – Ты мне таким не нравишься. Пойдем, я что-нибудь нам приготовлю.
Пока девушка на кухне колдовала возле плиты, Ковальский сидел за столом и, подперев рукой щеку, наблюдал за проворными действиями Ники.
- Ты умеешь готовить? – с удивлением отметил мужчина.
- Кое-что, - девушка рассмеялась, - обычно не приходится, но Анна, наша домработница, в свое время научила кое-каким премудростям. А ты?
- Конечно! – кивнул директор. – Я столько лет жил один. Тебе помочь? – Предложил он.
- Помоги! – согласилась Ника.
После обеда они отправились на прогулку. Оставив машину на обочине возле входа в парк, взявшись за руки, бродили по тенистым аллеям.
- Может это прозвучит глупо, - директор сильнее сжал ладонь Ники, - но я все же скажу. Теперь, когда могу прервать голоса одним лишь прикосновением к тебе, чувствую, что этого мало. Хочу больше никогда их не слышать. Понимаешь? Только вот не знаю, как это сделать.
- Я знаю, - кивнула Ника, и директор с интересом посмотрел на девушку. – Пока мы не разберемся, как отключить их насовсем, не отпускай мою руку. А я в свою очередь не отпущу твою.
- Я понял. – Ярослав обнял девушку за плечи. – Извини, что втянул тебя во все это. Я бы ни за что не позволил себе приблизился, если бы не особые обстоятельства. Твой отец, как я понимаю, против наших отношений.
- Он против любого моего выбора, - отмахнулась Ника, - дело даже не в тебе и в твоем происхождении.
- Но и в этом тоже, - нахмурился Ярослав, прекрасно понимая, что воспитанник детского дома не ровня богатой девочке. Даже если он получил прекрасное образование и занимает престижную должность.
- Для меня нет. - Рождественская посмотрела на любимого мужчину, не позволяя тому усомниться в искренности ее слов.
Вечером за ними заехали друзья. Ника и Ярослав только закончили просмотр первого совместного фильма, как Кира позвонила и сообщила, что они подъезжают. Пообещав, что выходят, молодые люди кинулись собираться.
Напротив подъезда стоял семиместный внедорожник с водителем. На переднем сиденье расположилась Кира. Следом за ней сидели улыбающиеся Вика с Валерой. Вероника с Ярославом юркнули на заднее сиденье. После все дружно заехали за Платоновым.
Виктор вышел почти сразу после звонка. Втиснулся на заднее сиденье, почти вплотную к Нике. Поздоровался со всеми, дольше всего задержав взгляд на Рождественской.
Ярославу не понравилось столь повышенное внимание со стороны Платонова к Нике, но он промолчал.
Поход в сауну был для Ковальского необычным приключением. На вопрос Виктора, почему тот отправился с "молодежью", так Платонов определил веселящуюся компанию, у Ярослава не нашлось ответа.
Мужчина с улыбкой наблюдал за Никой, резвящейся с подругами, и на сердце становилось теплей. Даже голоса в голове больше не беспокоили, потому что появилась уверенность, что в любой момент можно их прервать. Стоит лишь коснуться Ники. Пускай хоть кончиком пальцев.
- Она красивая, - отметил Платонов, когда они сидели за столом за бокалом холодного пива и наблюдали за резвящимися в бассейне девчонками.
Валерий предпочел мужское общество визгливому женскому коллективу и тоже проследил за девушками. В его глазах всех прекрасней была, конечно же, Вика, но об этом он тактично промолчал.
Ярослав проследил глазами за взглядом Виктора. Так и есть. Платонов говорит о Нике.
- Ты так говоришь, - Ковальский усмехнулся, - что я начинаю ревновать.
- А ты не ревнуй, - серьезно заявил Платонов. - И не строй большие планы на Рождественскую. Я тебе ее все равно не отдам.
- В смысле? - не понял Ярослав.
- Сам подумай, какой из тебя зять.- Платонов закатил глаза. - К тому же она скоро будет жить со мной. Так и знай, я уведу ее от Львовича.
После этих слов Виктор заливисто рассмеялся, а Ярослава перекосило. Что еще за новости? Неужели у него появился конкурент? С какого перепуга?
- А с этого момента поподробней, - потребовал Ковальский, но Платонов не желал ничего объяснять. Одним глотком осушив бокал, он с громким всплеском присоединился к девушкам в бассейне.
- Если любишь и чувствуешь, что это твоя женщина, обязан защищать территорию. - Важно изрек Валера. - Ты ведь любишь Веронику?
Ковальский посмотрел на смеющуюся девушку, и в этот самый момент она посмотрела на него. Взгляды встретились. Время остановилось. Ярослав мог твердить хоть сотни раз, что она не его девушка, что они вместе в силу обстоятельств, но Валерий красноречивые взгляды растолковал по-другому.
- А она знает, что ты любишь? - поинтересовался Валерий.
- С чего ты взял? - Ярослав повернул голову к парню.
- Хоть себе не лги. Я в этом, знаешь ли, разбираюсь. - Валера усмехнулся и, отхлебнув пива, продолжил. - У меня два старших брата и две сестры. Насмотрелся отношений.
- А Вика? - Ковальский глянул на темноволосую девушку, которая не производила впечатления наивной особы, бросающейся на первого встречного. - Ты, я как понимаю, из многодетной семьи. Поэтому многое не сможешь позволить...
- А ей нужна любовь, - оборвал его Валера, - и забота. Впрочем, как и каждой женщине. А не то, что ты там себе навыдумывал. Ты хоть и взрослый, но в женщинах нифига не разбираешься.
Ковальский рассмеялся, но терпеливо выслушал Валерия.
Весь оставшийся вечер Ярослав старался избегать Виктора. В основном, чтобы не поссориться. То ли алкоголь придал ему уверенности в себе, то ли нежные взгляды Рождественской, но Ярослав уверился, что влюблен.
Взгляд Ники, ее хитрющие глазки, поблескивающие, когда та смотрела на Ковальского, придавали ему уверенности. И когда директор нежно обнял ее разогретое после парилки тело, прошептал:
- Люблю тебя.
- Что? - Ника сделала вид, что не расслышала.
Ярослав рассмеялся. Вот чертовка! Заставляет повторять.
- Я люблю тебя! - почти по слогам произнес Ковальский. - Не уверен, конечно, что люблю, - тут же пошел на попятную, - но очарован до бесконечности.
- Не ты ли говорил недавно, что это не любовь? - съехидничала Ника.
- Я? Не спорю. - Согласился Ковальский. - Возможно дело в алкоголе. Или я просто решил сказать, что у меня на душе. Накатило. Слышала такое? Лови момент. Я вообще-то скрытный человек и не разбрасываюсь словами направо и налево.
- Я тоже тебя люблю! - рассмеялась Ника. - Иди сюда. - Она притянула его губы для поцелуя. – Сегодня мне придется поехать домой, иначе отец придет в бешенство. Представляю, как уже злится, но он сам обещал мне дать больше свободы.
- Я понимаю, - Ярослав кивнул.
Не понимал он только Платонова. Поведение следователя по отношению к Рождественской казалось Ковальскому странным и нелогичным. С чего вдруг давать обещание, что уведет Нику из родного дома? А что если и правда Платонов решит стать между ними?
Ярослав отгонял глупые мысли, напоминая, что Виктор друг, и никогда не станет им вредить. Но, как говорится, чем черт не шутит.
Утром ни свет, ни заря машина директора стояла на подъездной аллее напротив дома Рождественских. Ника не выходила, и Ярослав нервничал, барабаня пальцами по рулю. Вот железная дверь отъехала в сторону, и на дорогу плавно вырулил черный внедорожник учредителя. Притормозив напротив Ковальского, Сергей Львович немного опустил стекло и сдержанно кивнул. Ярослав тоже поприветствовал начальника кивком головы.
- Раз приехал, я передаю мою девочку в твои надежные руки, - сухо произнес Сергей Львович из машины. - Позаботься о ней хорошенько.
Ника уже выбралась с заднего сиденья и шла к Ковальскому. Внедорожник учредителя скрылся за поворотом, а Ника, устроившись в салоне, пристегнулась. Положила клатч на заднее сиденье и посмотрела на Ярослава.
- Поехали, - без намека на прежние чувства произнесла она, - здесь слишком много камер, - пояснила она свое строгое поведение.
Директор все понял. Засветиться на видео было бы слишком глупо, поэтому он быстро завел машину, и они отъехали. Ладонь Ники привычно легла на рычаг переключения передач, а пальцы Ковальского накрыли ее сверху.
- Вот теперь хорошо, - радостно засмеялась Ника, - а то тени доставали меня с самого твоего приезда. Я хочу провести этот день вместе с тобой, - заявила Рождественская, и директор пообещал, что так и будет.
С утра, пока Ярослав разбирал почту, Ника сходила в ближайшую кофейню и принесла отличный кофе. Наслаждаясь обществом друг друга, они пили кофе и работали над документами. Директор понемногу вводил Нику в курс дела, объясняя, что к чему.
После обеда планировалось совещание, на которое они тоже пошли вместе. Сидя напротив, влюбленные поддерживали друг друга скромными улыбками, а когда расшалившиеся тени совсем от рук отбились, Ника, вытянув вперед ноги, коснулась мысками босоножек туфель Ковальского. Все это происходило под столом и подразумевалось, что никто ничего не узнает, но Прокофьева, случайно уронив ручку на пол, наклонилась. Каково же было ее удивление, когда она увидела, что дочка учредителя и директор вовсю кокетничают друг с другом.
Несколько раз моргнув, потому что Ковальский никогда не позволял себе подобного поведения, Зинаида Олеговна предпочла промолчать. С трудом осознавая увиденное, Прокофьева едва досидела до конца совещания.
Ни Ярослав, ни Ника, конечно же, ничего не заметили. Ника была очарована новой внезапно проснувшейся любовью, а Ярослав был не в себе от взаимного чувства. От ощущения, что не нужно скрывать ничего от объекта обожания.
- Не уходи! - вечером директор попытался удержать Рождественскую и ему это удалось. Нике никуда и не хотелось идти. Разве что находиться рядом с любимым человеком двадцать четыре часа в сутки.
- Я не уйду! - коснулась ладонью его щеки. - Хочу быть с тобой. Всегда. - Прошептала она и Ковальский рассмеялся.
- Ты делаешь из меня сопливого романтика. - Он покачал головой. - И, черт возьми, мне это нравится!
Они поцеловались еще в приемной. Когда поцелуи грозили перейти в нечто большее, переместились в машину, а оттуда в дом директора.
Не давая теням ни единого шанса, они постоянно касались друг друга.
- Если б я знал, что ты существуешь, я нашел бы тебя гораздо раньше! - шептал восторженно Ковальский, и Ника млела от осознания собственной значимости. - Ты самый важный человек в моей жизни! Ты и есть моя жизнь!
Вечером уже лежа в кровати в родительском доме Ника вспоминала самые счастливые моменты, начиная со знакомства и заканчивая романтическим рабочим днем. Заснула она с безмятежной улыбкой на губах. Довольная и счастливая.
Утром, едва прозвенел будильник, Рождественская была уже на ногах. Быстро приняв душ и подкрасившись, она нарядилась в свое самое красивое и в то же время деловое платье. Радостно улыбнулась. Ярославу должно понравиться.
Спустившись вниз, застала в столовой отца. Сергей Львович разговаривал с кем-то по телефону. Заметив дочь, попрощался и положил мобильник на стол. Ника села напротив. Поведение отца настораживало. Обычно Сергей Львович не завтракал один. За столом рядом всегда сидела мама. И еда на тарелке казалась нетронутой.
- Что-то случилось? – Ника даже не пыталась справиться с любопытством.
- А сама не догадываешься? – вопросом на вопрос ответил отец. Дочь отрицательно покачала головой, и Сергей Львович усмехнулся. – Я кажется просил тебя не перегибать палку.
- Папа, ты о чем? – начала было Ника, но родитель строгим голосом попросил не перебивать.
- Думаешь, если не вмешиваюсь, то я оглох и ослеп?
Строгим взглядом он посмотрел на дочь. У Ники в животе похолодело, и сердце замерло в груди. Неужели отец все знает? О них с директором. Но как? Они ведь так старались оставаться незамеченными и до субботы поддерживали только деловые отношения. Неужели виной всему последние два дня? Их кто-то сдал? Ника нахмурилась, и по ее сосредоточенному взгляду Сергей Львович угадал, что дочь все поняла.
- Неужели ты решила, что я позволю всю твою ценность, молодость и красоту спустить на «него»?
При упоминании директора, Сергея Львовича даже перекосило. Он не знал, какая муха укусила Ковальского, что тот увлекся его дочерью. Обычно Ярослав вел себя более сдержанно. Но столь бурное развитие отношений следовало пресечь в самом их начале.
- Папа!- воскликнула Ника, не зная, что теперь ожидать от родителя.
- Ника! Ты же знаешь, что не можешь. – Взгляд отца оказался тверже металла. – Ярослав Валерьевич один из моих лучших руководителей. Неужели ты хочешь сломать ему карьеру? Если я его уволю, Ковальского не возьмут ни в одну приличную организацию, разве что грузчиком в магазин. Ответь мне, тебе нужен такой неудачник? Ведь ты привыкла к уюту и комфорту. Готова променять богатую жизнь на человека, чью репутацию и карьеру я могу растоптать в один день? – Ника молчала, зная, что в таком состоянии отец просто не услышит ее возражений. – Ты готова из-за своего эгоизма сломать ему жизнь?
Слова отца звучали жестоко, и в то же время Ника понимала, что он не шутит. В делах бизнеса Сергей Львович был настоящим тираном.
- Я даю время до конца дня. Закрою глаза на все, что между вами произойдет. Но завтра. Не желаю его видеть рядом с тобой. Будь любезна, дочь, обозначь дистанцию. Не обозначишь ты, обозначу я.
Сергей Львович был настроен серьезно, и Нике стало страшно. В который раз. За любимого человека.
- Ты же не хочешь, чтобы он пострадал? - с фальшивой улыбкой поинтересовался отец.
Ника не хотела. Больше всего боялась, что из-за нее может пострадать дорогой ей человек. Прежние страхи вернулись с новой силой.
Родитель уже отправился на работу, а Ника сидела за столом, не зная, что теперь делать. Притвориться, что внезапно разлюбила? Списать чувства на мимолетную страсть? Но что если они с первого взгляда понравились друг другу. Как быть с этим? Ярослав ни за что не поверит в ее легкомысленность. Он умный, взрослый и сразу заподозрит фальшь. Он поймет, что виной всему ее отец. Полезет в осиное гнездо. И пострадает.
Знакомый сценарий. Не правда ли?
Судорожно сжав пальцами сумочку, на негнущихся ногах Ника вышла к воротам. Машина Ковальского стояла напротив входа.
Устроившись в салоне, Рождественская старалась не смотреть на директора и они поехали. Но после выезда на автостраду Ковальский прервал тягостное молчание.
- До учредителя дошли слухи. Я так понимаю. Не потому ли на тебе сейчас лица нет?
Ника хотела признаться, но не хватило духу. Поэтому промолчала, сжимая побелевшими пальцами клатч.
- Можешь ничего не говорить. - Ковальский хмыкнул. - Придумала уже отговорку, из-за которой собираешься меня бросить? - Ника готова была провалиться сквозь землю от стыда, а директор продолжил. - Запомни, если оставишь сейчас, не будет шансов начать все сначала в будущем. Даже если появится возможность отношений, я не позволю им развиться. Думаю, ты понимаешь. Два раза в одну реку я не вхожу.
Он с силой надавил ногой на педаль газа.
Перед глазами у Ники стояла ужасная картина, преследующая ее на протяжении нескольких лет. Невозможность изменить или контролировать ситуацию пугала сильнее одиночества. Она готова была даже оставить Ярослава ради его же блага.
- А как же тени? - напомнил директор в ответ на ее колебания. - Взаимная работа, как я понимаю, не отменяется. Готова ли ты видеть их постоянно, находясь рядом со мной? – Ника молчала и директор продолжил. – А если я уволюсь из компании. Что тогда? Оставишь меня, потому как не пристало дочке богача встречаться с обслуживающим персоналом? – выдохнул Ярослав.
- Все сказал? – поинтересовалась Ника, когда директор, исчерпав запас возмущений, замолчал. – Я, заметь, еще ни слова не произнесла. А ты? Быстро же отнес наши отношения в разряд провальных.
- А разве я не прав? – хмыкнул директор.
- Конечно, прав! – съязвила Ника. – Ты же взрослый и умный.
- Меня мучает чувство вины. С того самого момента, как пересек черту. - Ковальский вздохнул, подыскивая слова, чтобы как можно реалистичней описать ситуацию. – Представь себе, что я собака. Голодная и бездомная. А твой отец тот, кто сделал жизнь этой собаки сытой и спокойной. Встречаясь с тобой, я как бы кусаю его. В смысле предаю.
- Ты ничем ему не обязан. – Твердым голосом заявила Ника.
Она не знала, как поступить, чтобы защитить свою любовь. Отпустить или не отпускать. Но позволить Ярославу заблуждаться, что он всем обязан ее отцу, Ника не могла.
- Сам подумай. Ты мог вырасти каким угодно человеком, но стал именно таким. Любой другой не заинтересовал бы отца. Своим упорством, образованием и развитием ты обязан только самому себе. Отец лишь использует твои таланты на благо компании.
Директор слушал не перебивая. Его собственное мнение не совпадало со словами Рождественской, но в ее рассуждениях было рациональное зерно. Хотелось, чтобы оно было.
- И еще, - продолжила Ника, - нас с тобой связывает не любовь. Любовь мимолетна. Она начинается, приходит и проходит. Мы же с тобой необходимы друг другу. – Ковальский бросил быстрый взгляд на девушку и снова вернулся глазами к дороге. – Неужели ты согласен на реальность с голосами, когда нашел возможность жить без них?
Свернув в крайний левый ряд, директор притормозил на обочине. Повернулся к Нике. Его взгляд был серьезен и суров.
- Думаешь, я сам этого не понимаю? – выдохнул Ярослав. – Когда сегодня позвонил учредитель и наговорил кучу гадостей, я был вынужден все выслушать. Потому что бросить трубку не имел права. Он мой босс, а я, как ни крути, его подчиненный. А ты дочь босса. Неприкосновенный товар. Я не имел права посягать на тебя. Какой бы ценной для меня не была. Не имел права, но все же посягнул.
Ковальский отвел глаза в сторону, не желая увидеть на лице Ники разочарование. А разочароваться было от чего. Его неуверенность и метание туда-сюда. Мужчина не должен так себя вести. Он должен уметь защитить свою женщину, как говорил Валера.
- Тебе нужен сильный мужчина, способный придать уверенности вам обоим. – Ярослав поежился. Внезапно в машине стало холодно. – Я не способен. – Ковальский вздохнул. – Не умею. Отчасти, что рос без родителей. Отчасти из-за голосов. Не знаю, в чем я тебя сейчас пытаюсь убедить. Бросить меня или не бросать. – Рассмеялся он.
- Ты пытаешься найти оправдание остаться со мной, - подсказала Ника и, отстегнув ремень безопасности, упала в его объятия.
Рождественская была настолько близко, что чувствовался тонкий аромат духов. Вдохнув запах ее волос, Ярослав уткнулся в них лицом. Но не нашел в себе силы поднять руки и обнять. Просто обнять. Прижать крепко-крепко. Как обнимал в первую ночь. Сжав до боли руки в кулаки, Ярослав просто растворился в тишине, растекшейся в мыслях вместе с ее объятиями.
- Но слишком ответственный, чтобы позволить себе оставаться безрассудным. – Всхлипнула Ника и отстранилась. Сама не заметила, как из глаза вытекла одинокая слезинка. – Даже если мы не будем рядом, - она коснулась ладонью его щеки, и Ярослав вздрогнул, - помни, ты лучше, чем думаешь, сильнее и умнее. Ты все выдержишь и все сможешь. И помни, я всегда с тобой, - Ника печально улыбнулась, - даже, если меня не будет рядом.