Золушек... работа любит (8)
Договор
- Опять психотерапия? Сочетание слов, заставляющее чувствовать меня... - Директор нервно барабанил пальцами по рулю. - Неужели, правда, считаешь, что смогу так просто отпустить? Просто не знаю, как повернуть ситуацию в нужную сторону. Как ты обычно поступала в подобных ситуациях?
Ника отрицательно покачала головой, пояснив, что не попадала в подобные ситуации. Старалась избегать.
- Самое непростое в жизни - понять, какой мост следует перейти, а какой сжечь! - отозвалась тень-поэт с заднего сиденья.
От неожиданности Ника вздрогнула, а директор даже не отреагировал. Железная выдержка или уже привычка. За столько лет ничем не выдать беспокойства.
- Ремарк. Отлично! - усмехнулась Рождественская. - С такими советчиками никогда не пропадешь. Верно?
- Именно они нас с тобой и свели, - уклончиво отозвался директор и, заведя мотор, снова двинулся в путь.
Остаток дороги он молчал. Тишину нарушали лишь неугомонные тени, которым, хоть хлебом не корми, нужно с утра выяснить причину роста каких-то там валют на фондовой бирже.
Ника слушала вполуха, осторожно наблюдая за директором. Ярослав внешне казался спокойным и сосредоточенным, но Рождественская знала, что внутри бушует настоящий океан.
- Тебе не нужно казаться сильным ради меня, - Ника осторожно коснулась его руки.
Они остановились на подземной офисной парковке, но допустить, чтобы директор в таком состоянии отправился на работу, девушка не могла. Ярослав вспыльчивый и несдержанный. Может выместить раздражение на ком угодно. И эта волна ненависти прокатится по всем кабинетам и вернется обратно в тройном размере.
- Ты думаешь, я нервничаю? – Ярослав посмотрел на девушку, при этом загадочно сверкнув глазами. Ника кивнула. – Я не нервничаю, – он нахмурился, – я просто в бешенстве. Ненавижу, когда мной пытаются манипулировать!
Он с силой сжал пальцы в кулак.
Ника протянула руки и разжала его побелевшие пальцы. Согрела ладонь Ярослава в своих ладонях. Он молчал и по его сосредоточенному лицу мало что можно было понять.
- Ты многое не понимаешь. Не в силу возраста, а потому что выросла в другой среде. Других условиях.
Голос директора звучал глухо и говорил он с отрешенным выражением на лице.
- Так объясни, - пальцы Ники мягко гладили его ладонь, позволяя успокоиться.
- Моя жизнь не была похожа на праздничный кусок пирога. Скорее наоборот. А из-за постоянных «слуховых галлюцинаций» меня прозвали психом, – наконец выдавил Ярослав и усмехнулся. – Каждый день в стенах детского дома был адом. Непрекращающимся адом, – он вздохнул, запрокинул голову и закрыл глаза. Видимо так слова давались ему легче. - Я считал дни до совершеннолетия. Вначале другие воспитанники меня боялись, потом я стал всеобщим посмешищем, а под конец они все люто ненавидели меня. Единственные с кем мог поговорить были голоса. Но я с ними не разговаривал, потому что считал теней иллюзией больного разума. Я столько лет верил в свое безумие! Ника.
Ярослав распахнул глаза. Полным отчаяния взглядом посмотрел на девушку и немного погодя продолжил:
- Твой отец помог мне получить отличное образование. Самому мне никогда не добиться того, чего достиг с его поддержкой. Не пойму, за какие заслуги свалилось такое счастье, но когда в восемнадцать лет я, покинув стены детского дома, был в полном отчаянии, твой отец нашел меня и предложил выход из ситуации. Он снимает мне квартиру, а я готовлюсь к экзаменам в институт. Я поступил. На платное. И все пять лет он платил за мое обучение. Просто так, ничего не требуя взамен. А потом нашел для меня место в своей конторе. А дальше, сама видишь, я в должности генерального директора центрального офиса. У меня достаточно денег, чтобы нормально питаться и хорошо одеваться. Раньше ничего этого не было. Если бы не твой отец, я, скорее всего, давно спился в какой-нибудь подворотне.
Ника пожала плечами. Слова Ярослава были, конечно, проникновенными и, ясное дело, шли от сердца, но сам смысл к чему директор ей все это говорит, Нике не нравился.
- Ты не его сторожевой пес, - возразила Ника, понимая, что ее слова не значат для директора ровным счетом ничего. Он благодарен ее отцу и этого не изменить.
- Я понимаю, - кивнул Ярослав. - Последние дни пытаюсь убедить себя, что не мог поступить иначе. Но он так много для меня сделал. Просто голова кругом идет!
Со злостью хлопнув дверцей, директор вышел из машины. Едва Ника покинула салон, Ярослав, с раздражением надавив на кнопку, пикнул сигнализацией и быстрым шагом направился к лифту. Рождественская едва поспевала за шефом, а он уже вызвал лифт, и едва Ника вошла в кабинку, нажал нужный этаж.
- Это нормально для тебя вот так выплескивать эмоции? – поежилась Ника, которой совсем не нравился сердитый директор.
- Как так? – нахмурился мужчина.
- Становиться агрессивным, - подсказала Ника, - я такого тебя боюсь. И все боятся в компании. Ты разве не замечал?
- Признавайся, как у тебя это получается? – ни с того ни с сего потребовал директор. – Почему ты их видишь и слышишь, а я нет?
Ярослав имел в виду теней, которые всегда находились где-то поблизости. В данный момент одна расположилась в углу на потолке, другая зависла на стене, а третья растеклась серым пятном на полу.
Ника только пожала плечами. Откуда ей знать, почему она их видит. Самой непонятно.
В этот самый момент тень, что спокойно висела на стене, вдруг приняла очертания огромного серого человека и, не издав ни звука, приблизилась к Нике. Нависла над девушкой.
Рождественская чувствовала, как тень пялится на нее своими черными глазницами. Внезапно от серой массы отделились две руки и потянулись к девушке. Она отступила, но страшные руки продолжали тянуться.
Взвизгнув, Ника вжалась в стенку лифта.
Ярослав отреагировал мгновенно. Поняв, что Ника не на шутку испугалась, он подскочил и заключил девушку в объятия. Тотчас же страшная тень исчезла. Испарилась. Словно ее и не было.
И в эту самую секунду двери лифта разъехались. Взору Сергея Львовича предстала занятная картина. Его дочь в объятиях директора, которому он пару часов назад популярно объяснил, что к чему.
Казалось, тот все понял. Но, видимо, не совсем.
Сергей Львович усмехнулся:
- Ну и змею я пригрел на груди!
Только и смог выдавить ошеломленный отец и кивнул остолбеневшему директору:
– За мной! Живо!
И пошел, не оборачиваясь по коридору к кабинету генерального. Ярослав разжал руки и отправился следом за ним. Нике ничего не оставалось, как поспешить за мужчинами.
В голове пульсировала мысль, что отец стал невольным свидетелем их теплых отношений, поэтому ничем хорошим это не кончится. Оставалось надеяться, что Рождественский не причинит вред директору, по крайней мере, в компании.
Войдя первым в кабинет, Сергей Львович обернулся и с ненавистью посмотрел на Ковальского.
- Я предупреждал, чтобы не смел приближаться к моей дочери.
Сергея Львовича позабавила растерянность Ярослава, но его бестолковость бесила настолько, что он едва сдерживался,
- Мне жаль.
Не без усилий Ярослав выдержал тяжелый взгляд учредителя и не опустил глаза.
- Сомневаюсь, что тебе жаль, – мужчина покачал головой, – такой щенок как ты привык все всегда только получать. Отдавать или делать что-то полезное взамен просто не способен. Не умеешь.
Он помолчал, а когда снова заговорил, голос учредителя был тверже металла:
– Крутишь шашни с дочерью за моей спиной. Не смог совладать с гормонами? Ты отвратителен и жалок.
Директор сглотнул. Тон Рождественского нравился ему все меньше.
- На колени.
До Ярослава не сразу дошел смысл произнесенных слов, но в ту же секунду его руки выше локтей обхватили люди, неизвестно как оказавшиеся в кабинете, да так сильно, что не вырваться, а от резкого удара по ногам он буквально рухнул коленями на паркетный пол.
Ковальский попытался освободиться, но все его попытки оказались безуспешными. Прекрасно обученные служащие держали его руки жестко и уверенно.
- Я же обещал, что все плохо закончится, если ты не послушаешься.
С этими словами учредитель взял откуда-то в руки длинную металлическую трость с круглым набалдашником на конце.
– Я предупреждал!
Сергей Львович надавил круглым шаром на шею Ярослава, да так сильно, что у него дыхание перехватило. В глазах заплясали черные точки, в горле неприятно засаднило. Ковальский попытался отклониться, но когда тебя крепко держат, это оказалось практически невозможно.
- Ну что, Ника, - не оборачиваясь к дочери, произнес отец, - ты уверена, что еще хочешь с ним встречаться? Не тошнит от его беспомощности? Помнится, тебе всегда нравились принцы и победители, а не их послушные кони.
Сергей Львович сильнее надавил тростью на горло директора и тот захрипел.
Ника знала, что в этой ситуации следует молчать. Любая ее фраза обернется против Ковальского. Если она начнет защищать директора, вызовет гнев родителя и простой показухой силы это не ограничится.
Если же она сдержится и промолчит, возможно, отцу надоест мучить Ярослава, и он отступит. В любом случае преимущество сейчас на стороне учредителя.
Ника в бессилии разжимала и сжимала пальцы в кулаки, понимая, что все это сплошное издевательство. Над ней. Над Ярославом.
Попытка заставить мужчину чувствовать себя оскорбленным. Ведь быть избитым и поставленным на колени на глазах у девушки так унизительно.
Хотя это даже избиением не назовешь. Фальшивая демонстрация превосходства. Но, если на твоей стороне сила и власть, поставить на колени можно кого угодно.
Ярославу казалось, что еще немного, и он совсем задохнется, как вдруг давление ослабло. Не успев распахнуть оказавшиеся сомкнутыми веки, директор ощутил сильный удар тростью в солнечное сплетение, от которого он дернулся и захрипел. Потом еще один сильный удар в подбородок. А потом бессчетное количество ударов по телу, силу которых он почти не ощущал.
- Пока это просто предупреждение, - учредитель за волосы приподнял голову Ярослава, чтобы тот заглянул ему в глаза, - мирное. Если не хочешь, чтобы ситуация повторилась, лучше поторопись с решением проблемы.
Ярослав хотел высказать учредителю все, что о нем думает, но неожиданно хватка ослабла, и он рухнул лицом на прохладный пол.
Шаги, рутинные разговоры о работе, словно то, что только что произошло, было самым, что ни на есть обыденным делом. Открылась дверь, и Сергей Львович с подчиненными покинули кабинет.
Ярослав корчился на полу и ощущал себя настолько паршиво, насколько только было возможно. Горло саднило просто нестерпимо, тело от болезненных ударов одеревенело.
Вспомнилось, как в детском доме его лупили местные мальчишки, но сегодняшнее унижение не сравнится с тем, что пришлось тогда пережить.
Отбросив неприятные детские воспоминания, Ярослав, морщась от боли, медленно поднялся и прошел в уборную. Умыл лицо холодной водой и постоял несколько минут, опершись о раковину.
В голове воцарилась абсолютная пустота. Что теперь делать и как решать проблему он просто не представлял. Вместо здравых мыслей внутри поселился давно забытый детский страх. Он вроде уже не ребенок, а все также не может за себя постоять. На стороне учредителя деньги и власть.
А на его?
Что на его стороне? Кто на его стороне?
Не обращая внимания на боль во всем теле, Ярослав вернулся обратно в кабинет.
Ника с мрачным видом сидела на диване, подперев подбородок руками, и о чем-то размышляла. Заметив, что директор вернулся, подняла голову.
- Ничего не говори!
Ярослав предупредительно поднял указательный палец вверх и, заметно нервничая, подошел к столу. Побарабанил пальцами по деревянной крышке, затем сел в кресло и на добрых полчаса выпал из реальности.
Все это время Ника осторожно наблюдала за ним, но Ярослав, похоже, этого не замечал. Даже вечно неугомонные тени вели себя подозрительно тихо. Потом вдруг Ковальский поднял голову и посмотрел на Нику.
- Не знаю, смогу ли я теперь..., - задумчиво произнес он, - моя самооценка упала ниже плинтуса, а тебе даже неловко в глаза смотреть.
Но все его терзания Ника оборвала на корню.
- Забудь. Как страшный сон. Просто выкинь из головы.
Рождественская медленно встала и подошла к столу. Обошла кресло с Ковальским и оперлась о спинку сзади. Теперь, чтобы посмотреть на Нику, директору требовалось повернуть голову.
- Мой отец не всегда выбирает гуманный способ решения проблем. Бывали ситуации и похуже, когда у нас дома разворачивались настоящие трагедии.
Она наклонилась и нежно потерлась щекой о его щеку. Если директор попросит когда-нибудь рассказать, что же такое происходило у них, Ника, конечно, не откажет, но не сейчас.
- Не могу, - он покачал головой, - такое не забывается. Я помню каждый удар, каждую обиду, что нанесли мне в детском доме. Но тогда я был еще ребенком. Сегодняшняя ситуация с твоим отцом выбила меня из колеи.
Ярослав подавлен. Не столько физически сколько морально. Отец на это и надеялся. Что Ковальского замучают муки совести, и он добровольно откажется от Ники. И этот способ по ходу действует.
- Просто ты теперь знаешь, чего от него ожидать.
- Я был уверен, что знаю этого человека, - он устало потер глаза.
- Женись на мне, - вдруг предложила Ника, и Ковальский удивленно заморгал.
- В смысле? - он кашлянул и повернулся к девушке.
- Если у тебя в планах не было связывать себя узами брака, пусть это будет фиктивно. Просто, чтобы досадить моему отцу.
В голове у Ники уже созрел отчаянный план, и глаза загорелись озорным огнем.
- Моему парню он сможет навредить, а вот моему мужу - вряд ли. Ты будешь слишком на виду, чтобы он посмел еще раз запугать или избить.
- Все равно я не понимаю, - директор покачал головой.
Предложение Ники вступить в брак казалось ему полным бредом.
- Ты ведь меня не любишь, - Ника хитро улыбнулась, - сам ведь сказал. Не будем принимать в расчет твое признание под действием алкоголя. А раз ты меня не любишь, то и ничего не теряешь. Назовем это взаимовыгодным сотрудничеством.
В ответ на ее слова Ярослав усмехнулся. Ника выглядела такой забавной в наивном желании помочь.
- Не смейся. Ты получишь определенный процент акций от моего отца, как зять, плюс мой процент. Тем самым шансы стать учредителем возрастут. А если мы еще Ерохина привлечем на свою сторону и заключим взаимовыгодный контракт. Уверена, все акционеры будут на твоей стороне.
- То есть ты мне сейчас предлагаешь?
Директор даже встал и приблизился к Нике, надеясь увидеть в ее глазах подтверждение собственных мыслей.
- Ты правильно все понял, - Рождественская улыбнулась и покачала головой, - я предлагаю сместить моего отца. Ты ведь хочешь стать новым учредителем? И не говори, что не хочешь! Все мечтают о карьерном росте.
- А тебе это зачем?
Сунув руки в карманы брюк, Ярослав подошел к окну.
- Считай, что просто хочу позлить отца, - Ника подошла и встала рядом. - Он выбирает мне будущего мужа, а я его обрадую неожиданной новостью. Через неделю у нас в особняке состоится торжественный ужин. Если я представлю тебя в качестве моего спутника, это будет просто бомба.
- Нас так быстро не поженят, - вопреки здравому смыслу произнес Ковальский.
- Поженят, если пожертвовать определенную сумму доблестным сотрудникам Загса, - подмигнула Ника. - Решено! С меня роспись на среду, а с тебя кольца.
И не дав остолбеневшему Ковальскому опомниться, Рождественская выбежала в приемную. Ей не терпелось обсудить последние новости с подружками.
Пока она без умолку трещала по телефону, Ковальский сидел в кабинете и размышлял. Перед ним лежал лист бумаги, который он расчертил на две половинки. На одной написал все "за" брака с Рождественской, а с другой "против".
По всему выходило, что "за" гораздо больше, но Ярослав все равно сомневался. И дело не в свободе. Ника ведь предложила фиктивный брак. А в том, что уж больно это все походило на развлечения богатенькой девочки. И разница в возрасте у них почти тринадцать лет.
- Что она во мне нашла? - задал Ярослав сам себе вопрос, как оказалось вслух.
- Другого шанса не будет, - услышал в ответ и вздрогнул.
Голоса. И как он мог о них забыть. Значит, они советуют жениться? Очень интересно!
- Поедешь со мной на объект? - перед обедом директор вышел в приемную и застал Нику в раздумьях.
- Конечно! - она подняла глаза на начальника и улыбнулась. - Обними меня!
Ника встала, и Ковальский по привычке распахнул объятия. И когда только это вошло у него в привычку?
Несколько секунд они просто наслаждались друг другом, а потом директор наклонился и прошептал ей на ухо:
- Они мне весь мозг вынесли своими нравоучениями. Но теней было только две. Значит третья доставала тебя.
- Не без этого! - Ника глубже зарылась в его объятия. - Стоять бы так вечно! - мечтательно выдохнула она.
На этот раз по рабочим делам они поехали только вдвоем. Директор за рулем и Ника рядом. Всю дорогу они не проронили ни слова. Тени тоже безмолвствовали, хотя Ярослав и Ника не касались друг друга. И когда, казалось, молчание стало невыносимым, директор остановился, вышел из машины и заговорил:
- Я все обдумал, - Ярослав посмотрел на девушку, – нам не стоит жениться. Это…, - он замялся, - слишком глупо.
Ника пыталась возразить, но директор предупредительно поднял указательный палец вверх и продолжил:
– В твоем возрасте подобные безумства представляются нормой жизни, но в моем уже не вступают в брак без серьезных чувств или причин. А повод «позлить отца» я вообще не рассматриваю.
Ярослав пытался объяснить Нике всю нелогичность ее авантюрного предложения, но она, казалось, ничего не слышала. Нет, она, конечно, слушала, но доводы директора в расчет не принимала. А потом вообще заявила, что у него старомодные представления о браке.
- Вы слишком многое возлагаете на штамп в паспорте. Или вы до сих пор ждете свою единственную, которую поведете под венец?
Ника хитрила. Она сама все время ждала сказочного принца. Почему же у директора не могут быть подобные мечты?
- А если и жду! - огрызнулся директор, подтвердив предположения Ники.
На некоторое время перепалка прекратилась. Дела на объекте требовали вмешательства начальства. И пока Ярослав с руководителями решали дела компании, Ника слонялась по объекту без дела.
- Приглашаю на обед.
Закончив дела, Ярослав подошел и, улыбнувшись, протянул девушке руку.
– Здесь неподалеку неплохая столовая. Конечно, если ты не привыкла питаться одними деликатесами, - подшутил он.
- С тобой пообщаешься, научишься есть всякую дрянь, - парировала Ника.
За обедом они снова поспорили и на обратном пути тоже.
- Тени считают, что ты просто боишься!
Ника, по-детски сгримасничав, ловко проскользнула в закрывающийся лифт в холле компании. Он тут же плавно поехал вверх. Помучив кнопку, Ярослав легонько постучал кулаком по стене и, дождавшись, пока лифт остановится на третьем этаже, снова надавил кнопку вызова.
Каково же было его удивление, когда лифт вернулся не пустой. Из кабинки на него смотрела улыбающаяся Ника.
- Иди сюда!
Она потянулась к Ярославу тонкими пальчиками.
- Глупая! Ты совсем меня не слушаешь, - укорил ее мужчина, входя внутрь.
Но Ника и не желала его слушать. Прикинув все "за" и "против" замужества, она пришла к выводу, что ждать принца все равно, что НЛО. Долго, мучительно и безрезультатно.
А Ярослав.
Вот он. Настоящий. Красивый, умный, взрослый. Ну чем не жених!
Гадалка считает, что он не ее суженый? Тем лучше для Ярослава. Легче будет его отпустить, когда все закончится.
В кармане у директора запиликал телефон.
- Это Ерохин, - произнес он, едва взглянув на экран.
- Круто!
Ника подняла большие пальцы вверх, чем позабавила Ярослава.
В кабинет директор вернулся один. Он даже и не заметил, когда Ника отстала. Побеседовав по душам с Ерохиным, Ярослав осмотрелся по сторонам, но Рождественской нигде не было. Поделиться последними новостями было не с кем. Выглянув в приемную, Ярослав с удивлением отметил и там отсутствие горе-секретаря.
Ее телефон лежал на столе возле компьютера, и Ярослав занервничал. Лихорадочно пересекая шагами приемную, директор ждал возвращения Ники, понимая, что не может не переживать. Ее отец настоящий самодур. Мало ли чего ему взбредет в голову. Вдруг решит, что любимой доченьке не стоит работать в компании и разлучит их?
Мысль о возможной разлуке причинила Ковальскому неожиданную боль. Он и сам не ожидал, что за последние несколько дней, стал настолько зависимым от дочки шефа. Привык чувствовать себя нормальным. Иметь возможность подстраховаться и если что"выключить" голоса.
- Даме требуется помощь.
Голос заставил директора вздрогнуть. Совсем как в детстве. Когда он дергался от неизвестных фраз в голове. Но Ярослав не медлил. Теперь-то он знал, что голоса не плод его воображения, а вполне реальное нечто, прицепившееся к нему как банный лист.
- Куда идти, - потребовал он, осматриваясь по сторонам.
И к черту стеснение, что он говорит сам с собой!
Словно тот за рулем авто, голоса повели Ярослава навигатором по коридорам компании. Благо никто их не слышал. Директор сам не понял, как оказался на цокольном этаже, именуемым в простонародье "минус один". А голоса продолжали вести его вперед и вперед. И лишь войдя в крайнюю комнату на этаже, директор услышал за спиной странный щелчок.
Дверь захлопнулась.
Черт возьми! Он в ловушке.
Когда Ника вернулась из уборной обратно на свое рабочее место, оказалось, что директора нет на месте. Видимо он куда-то ушел и забыл поставить в известность своего секретаря.
А может он ушел не по собственной воле? Может снова отец? Хотя для одного дня даже для строгого Рождественского многовато.
Отсутствие теней говорило только об одном. Директора нет. По крайней мере, поблизости. На каком расстоянии берет ее "радар-тенеулавливатель" Ника не знала.
Заперев кабинет и прихватив документы директора, Рождественская прошлась по коридору третьего этажа взад-вперед. Теней по-прежнему не было. Значит, на этаже Ковальского нет. Обследовав таким образом остальные этажи, Ника впала в уныние.
Проверив еще раз запертую дверь в кабинет, Ника спустилась в холл.
Отчаяние нарастало с каждым сотрудником, выходившим из дверей компании. Рабочий день подошел к концу, а директора и след простыл. Телефон вне зоны доступа и одному Богу известно, где Ковальский может быть.
Вздохнув, Ника спускалась по лестнице на подземную парковку, чтобы проверить на месте ли автомобиль шефа. Если и его не окажется, она просто не знает, что делать.
И тут вдруг Ника заметила теней. Вернее только две из трех. Но как же она была им рада! Словно старым знакомым.
- Где Ярослав?
Негромко спросила она, поравнявшись тенями, тут же принявшими вид бесформенных пятен на полу. Несмотря на мольбы Ники, тени бессовестно молчали.
- Где он? Ну же! Помогите мне. Вы же знаете, как я беспокоюсь и переживаю. Если не скажете, вот обещаю, что развернусь, вызову такси и уеду домой! - пригрозила Ника.
Вместо ответа тени медленно поползли по полу, и Рождественская как собачонка последовала за ними. Дойдя до конца коридора цокольного этажа, тени остановились.
- И куда теперь? - возмутилась Ника.
Ясно же, она в тупике. Никого поблизости нет. Основная масса сотрудников давно уже дома.
- Что вы от меня хотите? - жалобно взмолилась Ника. - Я ничего не понимаю. Мне казалось, что вы помогаете директору, но теперь я уже не уверена. Вы таки странные. Зачем привели в это страшное темное место? И где еще один ваш друг? Если с директором, почему вы не говорите где он.
Проигнорировав все ее вопросы, тени приобрели человеческие силуэты, заставив Нику испугаться и вжаться в стену. Ничего страшнее темных серых фигур она в жизни не встречала.
- Зачем ты предложила брак? - заявила одна тень.
Рождественская вздрогнула и пожала плечами, но тени не угомонились. Они ждали ответа, и плевать им было на терзания Ники.
- А есть другие варианты? - огрызнулась она. - Предлагаете просто подождать, пока мой папаша пройдется по его карьере и вообще растопчет всю жизнь? Хотя, лучший вариант для вашего хозяина, чтобы мы с ним никогда не встречались.
Ника опустилась на корточки, прислонившись к стене. Вспоминая всю свою безрадостную жизнь, продолжила:
- Так было всегда. Я знакомилась с интересными людьми, а отец отваживал их от меня. Разными способами, но чаще всего далеко не гуманными. Думаете, легко жить и чувствовать ответственность за собственные слова и действия? Словно под микроскопом. Когда всю жизнь тебя отслеживают и контролируют. Няня сказала вот это. Ах, как она могла! Садовник посмел заговорить с дочкой босса. Одного увольнения будет мало. От каждого моего слова или действия страдали люди. Не знаю почему, но любые даже безобидные слова и поступки истолковывались иначе. Вы просто не понимаете, как тяжело жить в полной изоляции! Как принцесса в башне.
Ника вздохнула. Хорошо, что рядом только бесплотные тени. Никто не узнает, как тяжело ей пришлось в свое время.
- Только вот придворных казнят за одно только слово, сказанное принцессе, - продолжила Ника. - Они считали меня чудовищем. Все, кто работал у нас в доме. Когда я пыталась с ними заговорить, попросту отмалчивались. Но за это тоже следовало наказание. Игнорирование дочери начальника. Иногда я неделями просиживала в своей комнате, только чтобы не нанести никому вред. А сейчас, когда захотела пойти на работу... Глупая! Зачем только пошла! Жил себе ваш хозяин и не тужил. Отец вроде заботился о нем и помогал. А из-за меня он теперь страдает.
Ника всхлипнула и тут же оказалась поднятая с пола сильными руками директора. Не понимая, каким образом он здесь оказался и почему держит ее в объятиях, Ника разревелась. Совсем как в детстве, когда роняла слезы от обиды на отца.
- Прости меня, - прошептал ей на ухо Ковальский, - я слишком сосредоточился на себе и ничего не замечал вокруг. Не понимал, как тебе было сложно тогда и как тяжело сейчас. Ведь ты чувствуешь вину даже за сегодняшнее. Меня и самого терзала обида. Признаюсь, мне даже было неловко смотреть тебе в глаза.
- Что ты здесь делаешь?
Ника обернулась по сторонам, не понимая, как Ярослав оказался в конце коридора. Только что его не было и вот теперь стоит совсем близко. Такой грустный и потерянный, хотя старается казаться сильным. И даже пытается ее подбодрить.
- Сам не знаю, почему пришел сюда, но, кажется, тени привели. А потом услышал твой голос. Почему ты здесь?
- Тебя искала, - просто ответила Ника.
- Меня? - казалось, его изумлению не было предела.
- Ну да, - Ника пожала плечами, - когда ты исчез я заперла кабинет и отправилась по коридорам в надежде натолкнуться на теней. Они ведь всегда поблизости. А когда нашла, теням стало любопытно, почему предложила себя в качестве жены. Ответ, как я понимаю, ты слышал.
- Надо же. Ты искала меня! - Ярослав все еще выглядел потрясенным, пропустив слова Ники мимо ушей. Он рассеянно провел рукой по своим темным волосам. - Меня никто никогда не искал, - задумчиво добавил он.
- Досадное упущение, - Ника пожала плечами, - будем исправлять.
- Это как? - поинтересовался Ковальский, а девушка уже вела его по коридору к выходу на парковку.
- Ну, во-первых, ты должен всегда говорить мне, если исчезаешь без предупреждения. Или писать. И телефон должен оставаться включенным.
- Какие еще будут пожелания? - попытался пошутить Ярослав, но шутка вышла не самой удачной.
Рождественская остановилась и, повернувшись к мужчине всем корпусом, заглянула в глаза. Ярослав выглядел уставшим. На лице обозначилось несколько морщин, которых еще утром не было.
- Никаких. Просто заботься о себе и позволяй иногда другим это делать. Я не хочу беспокоиться, когда с тобой все в порядке.
- Значит, ты беспокоилась? - выдохнул Ярослав.
- А сам как думаешь? - коснувшись, Ника провела ладонью по его щеке.
Пусть почувствует ее нежность. Даже если то, что происходит между ними, не любовь, человечность еще никто не отменял.
- Обо мне обычно не беспокоятся, - произнес Ярослав и опустил глаза в пол.
- Обычно? - тон его голоса показался странным.
- Никогда не беспокоятся, - исправился он.
Надо же! Ярослав смутился. Взрослый мужчина. Ника не верила собственным глазам.
- Некому было беспокоиться, - продолжил он, продолжая буравить глазами пол. - Семьи не было, а другим взрослым, сама знаешь, нет дела до чужих детей.
Ничего не ответив, Ника снова взяла его за руку и, проведя через парковку, подвела к машине. Протянула его сумку с документами, которую перед тем как запереть кабинет повесила на плечо. Беззвучно поблагодарив, Ярослав достал ключи и впустил их внутрь.
- Тебя домой отвезти? - не глядя на Нику, спросил он.
Его ладони покоились на руле, но Ярослав заметно нервничал. Неужели собирается побыстрей от нее избавиться? Или не собирается?
- Не думаю, что хочу снова встретиться с отцом, - Ника покачала головой.
Ярослав резко посмотрел на девушку. В его взгляде читалось непонимание. Вероятно оттого, что Ника не хочет возвращаться в особняк.
- Скажи куда тебя отвезти? - устало вздохнул он.
- С тобой, - Рождественская улыбнулась, - я хочу поехать с тобой.
- Со мной можешь отправиться только в "никуда".
- Я согласна на "никуда", - кивнула Ника.
- Глупая, - сквозь зубы процедил Ярослав, - я предлагаю тебе целый мир, а ты хочешь поехать со мной. Я не принесу тебе счастья.
- А уж это позволь мне решать! - разозлилась Ника. - Я уже счастлива, когда с тобой. Да и ты без меня не можешь. И пусть причиной тому не любовь, а голоса в голове, я согласна их выключать для тебя всякий раз, когда это потребуется.
- Я не могу тебя защитить, - Ярослав печально улыбнулся, - даже себя не могу. Но по поводу голосов ты права. Пытаясь оттолкнуть, я снова и снова цепляюсь за тебя. А знаешь почему? Потому что боюсь снова остаться с ними один на один.
Рождественская молчала. Ярослав повернул ключ в замке зажигания и, выжав сцепление, резко надавил на газ. Нику откинуло на спинку сиденья.
- Ты сделала свой выбор. Запомни! - произнес он, устремив машину в сумрак летнего душного вечера.
- Опять психотерапия? Сочетание слов, заставляющее чувствовать меня... - Директор нервно барабанил пальцами по рулю. - Неужели, правда, считаешь, что смогу так просто отпустить? Просто не знаю, как повернуть ситуацию в нужную сторону. Как ты обычно поступала в подобных ситуациях?
Ника отрицательно покачала головой, пояснив, что не попадала в подобные ситуации. Старалась избегать.
- Самое непростое в жизни - понять, какой мост следует перейти, а какой сжечь! - отозвалась тень-поэт с заднего сиденья.
От неожиданности Ника вздрогнула, а директор даже не отреагировал. Железная выдержка или уже привычка. За столько лет ничем не выдать беспокойства.
- Ремарк. Отлично! - усмехнулась Рождественская. - С такими советчиками никогда не пропадешь. Верно?
- Именно они нас с тобой и свели, - уклончиво отозвался директор и, заведя мотор, снова двинулся в путь.
Остаток дороги он молчал. Тишину нарушали лишь неугомонные тени, которым, хоть хлебом не корми, нужно с утра выяснить причину роста каких-то там валют на фондовой бирже.
Ника слушала вполуха, осторожно наблюдая за директором. Ярослав внешне казался спокойным и сосредоточенным, но Рождественская знала, что внутри бушует настоящий океан.
- Тебе не нужно казаться сильным ради меня, - Ника осторожно коснулась его руки.
Они остановились на подземной офисной парковке, но допустить, чтобы директор в таком состоянии отправился на работу, девушка не могла. Ярослав вспыльчивый и несдержанный. Может выместить раздражение на ком угодно. И эта волна ненависти прокатится по всем кабинетам и вернется обратно в тройном размере.
- Ты думаешь, я нервничаю? – Ярослав посмотрел на девушку, при этом загадочно сверкнув глазами. Ника кивнула. – Я не нервничаю, – он нахмурился, – я просто в бешенстве. Ненавижу, когда мной пытаются манипулировать!
Он с силой сжал пальцы в кулак.
Ника протянула руки и разжала его побелевшие пальцы. Согрела ладонь Ярослава в своих ладонях. Он молчал и по его сосредоточенному лицу мало что можно было понять.
- Ты многое не понимаешь. Не в силу возраста, а потому что выросла в другой среде. Других условиях.
Голос директора звучал глухо и говорил он с отрешенным выражением на лице.
- Так объясни, - пальцы Ники мягко гладили его ладонь, позволяя успокоиться.
- Моя жизнь не была похожа на праздничный кусок пирога. Скорее наоборот. А из-за постоянных «слуховых галлюцинаций» меня прозвали психом, – наконец выдавил Ярослав и усмехнулся. – Каждый день в стенах детского дома был адом. Непрекращающимся адом, – он вздохнул, запрокинул голову и закрыл глаза. Видимо так слова давались ему легче. - Я считал дни до совершеннолетия. Вначале другие воспитанники меня боялись, потом я стал всеобщим посмешищем, а под конец они все люто ненавидели меня. Единственные с кем мог поговорить были голоса. Но я с ними не разговаривал, потому что считал теней иллюзией больного разума. Я столько лет верил в свое безумие! Ника.
Ярослав распахнул глаза. Полным отчаяния взглядом посмотрел на девушку и немного погодя продолжил:
- Твой отец помог мне получить отличное образование. Самому мне никогда не добиться того, чего достиг с его поддержкой. Не пойму, за какие заслуги свалилось такое счастье, но когда в восемнадцать лет я, покинув стены детского дома, был в полном отчаянии, твой отец нашел меня и предложил выход из ситуации. Он снимает мне квартиру, а я готовлюсь к экзаменам в институт. Я поступил. На платное. И все пять лет он платил за мое обучение. Просто так, ничего не требуя взамен. А потом нашел для меня место в своей конторе. А дальше, сама видишь, я в должности генерального директора центрального офиса. У меня достаточно денег, чтобы нормально питаться и хорошо одеваться. Раньше ничего этого не было. Если бы не твой отец, я, скорее всего, давно спился в какой-нибудь подворотне.
Ника пожала плечами. Слова Ярослава были, конечно, проникновенными и, ясное дело, шли от сердца, но сам смысл к чему директор ей все это говорит, Нике не нравился.
- Ты не его сторожевой пес, - возразила Ника, понимая, что ее слова не значат для директора ровным счетом ничего. Он благодарен ее отцу и этого не изменить.
- Я понимаю, - кивнул Ярослав. - Последние дни пытаюсь убедить себя, что не мог поступить иначе. Но он так много для меня сделал. Просто голова кругом идет!
Со злостью хлопнув дверцей, директор вышел из машины. Едва Ника покинула салон, Ярослав, с раздражением надавив на кнопку, пикнул сигнализацией и быстрым шагом направился к лифту. Рождественская едва поспевала за шефом, а он уже вызвал лифт, и едва Ника вошла в кабинку, нажал нужный этаж.
- Это нормально для тебя вот так выплескивать эмоции? – поежилась Ника, которой совсем не нравился сердитый директор.
- Как так? – нахмурился мужчина.
- Становиться агрессивным, - подсказала Ника, - я такого тебя боюсь. И все боятся в компании. Ты разве не замечал?
- Признавайся, как у тебя это получается? – ни с того ни с сего потребовал директор. – Почему ты их видишь и слышишь, а я нет?
Ярослав имел в виду теней, которые всегда находились где-то поблизости. В данный момент одна расположилась в углу на потолке, другая зависла на стене, а третья растеклась серым пятном на полу.
Ника только пожала плечами. Откуда ей знать, почему она их видит. Самой непонятно.
В этот самый момент тень, что спокойно висела на стене, вдруг приняла очертания огромного серого человека и, не издав ни звука, приблизилась к Нике. Нависла над девушкой.
Рождественская чувствовала, как тень пялится на нее своими черными глазницами. Внезапно от серой массы отделились две руки и потянулись к девушке. Она отступила, но страшные руки продолжали тянуться.
Взвизгнув, Ника вжалась в стенку лифта.
Ярослав отреагировал мгновенно. Поняв, что Ника не на шутку испугалась, он подскочил и заключил девушку в объятия. Тотчас же страшная тень исчезла. Испарилась. Словно ее и не было.
И в эту самую секунду двери лифта разъехались. Взору Сергея Львовича предстала занятная картина. Его дочь в объятиях директора, которому он пару часов назад популярно объяснил, что к чему.
Казалось, тот все понял. Но, видимо, не совсем.
Сергей Львович усмехнулся:
- Ну и змею я пригрел на груди!
Только и смог выдавить ошеломленный отец и кивнул остолбеневшему директору:
– За мной! Живо!
И пошел, не оборачиваясь по коридору к кабинету генерального. Ярослав разжал руки и отправился следом за ним. Нике ничего не оставалось, как поспешить за мужчинами.
В голове пульсировала мысль, что отец стал невольным свидетелем их теплых отношений, поэтому ничем хорошим это не кончится. Оставалось надеяться, что Рождественский не причинит вред директору, по крайней мере, в компании.
Войдя первым в кабинет, Сергей Львович обернулся и с ненавистью посмотрел на Ковальского.
- Я предупреждал, чтобы не смел приближаться к моей дочери.
Сергея Львовича позабавила растерянность Ярослава, но его бестолковость бесила настолько, что он едва сдерживался,
- Мне жаль.
Не без усилий Ярослав выдержал тяжелый взгляд учредителя и не опустил глаза.
- Сомневаюсь, что тебе жаль, – мужчина покачал головой, – такой щенок как ты привык все всегда только получать. Отдавать или делать что-то полезное взамен просто не способен. Не умеешь.
Он помолчал, а когда снова заговорил, голос учредителя был тверже металла:
– Крутишь шашни с дочерью за моей спиной. Не смог совладать с гормонами? Ты отвратителен и жалок.
Директор сглотнул. Тон Рождественского нравился ему все меньше.
- На колени.
До Ярослава не сразу дошел смысл произнесенных слов, но в ту же секунду его руки выше локтей обхватили люди, неизвестно как оказавшиеся в кабинете, да так сильно, что не вырваться, а от резкого удара по ногам он буквально рухнул коленями на паркетный пол.
Ковальский попытался освободиться, но все его попытки оказались безуспешными. Прекрасно обученные служащие держали его руки жестко и уверенно.
- Я же обещал, что все плохо закончится, если ты не послушаешься.
С этими словами учредитель взял откуда-то в руки длинную металлическую трость с круглым набалдашником на конце.
– Я предупреждал!
Сергей Львович надавил круглым шаром на шею Ярослава, да так сильно, что у него дыхание перехватило. В глазах заплясали черные точки, в горле неприятно засаднило. Ковальский попытался отклониться, но когда тебя крепко держат, это оказалось практически невозможно.
- Ну что, Ника, - не оборачиваясь к дочери, произнес отец, - ты уверена, что еще хочешь с ним встречаться? Не тошнит от его беспомощности? Помнится, тебе всегда нравились принцы и победители, а не их послушные кони.
Сергей Львович сильнее надавил тростью на горло директора и тот захрипел.
Ника знала, что в этой ситуации следует молчать. Любая ее фраза обернется против Ковальского. Если она начнет защищать директора, вызовет гнев родителя и простой показухой силы это не ограничится.
Если же она сдержится и промолчит, возможно, отцу надоест мучить Ярослава, и он отступит. В любом случае преимущество сейчас на стороне учредителя.
Ника в бессилии разжимала и сжимала пальцы в кулаки, понимая, что все это сплошное издевательство. Над ней. Над Ярославом.
Попытка заставить мужчину чувствовать себя оскорбленным. Ведь быть избитым и поставленным на колени на глазах у девушки так унизительно.
Хотя это даже избиением не назовешь. Фальшивая демонстрация превосходства. Но, если на твоей стороне сила и власть, поставить на колени можно кого угодно.
Ярославу казалось, что еще немного, и он совсем задохнется, как вдруг давление ослабло. Не успев распахнуть оказавшиеся сомкнутыми веки, директор ощутил сильный удар тростью в солнечное сплетение, от которого он дернулся и захрипел. Потом еще один сильный удар в подбородок. А потом бессчетное количество ударов по телу, силу которых он почти не ощущал.
- Пока это просто предупреждение, - учредитель за волосы приподнял голову Ярослава, чтобы тот заглянул ему в глаза, - мирное. Если не хочешь, чтобы ситуация повторилась, лучше поторопись с решением проблемы.
Ярослав хотел высказать учредителю все, что о нем думает, но неожиданно хватка ослабла, и он рухнул лицом на прохладный пол.
Шаги, рутинные разговоры о работе, словно то, что только что произошло, было самым, что ни на есть обыденным делом. Открылась дверь, и Сергей Львович с подчиненными покинули кабинет.
Ярослав корчился на полу и ощущал себя настолько паршиво, насколько только было возможно. Горло саднило просто нестерпимо, тело от болезненных ударов одеревенело.
Вспомнилось, как в детском доме его лупили местные мальчишки, но сегодняшнее унижение не сравнится с тем, что пришлось тогда пережить.
Отбросив неприятные детские воспоминания, Ярослав, морщась от боли, медленно поднялся и прошел в уборную. Умыл лицо холодной водой и постоял несколько минут, опершись о раковину.
В голове воцарилась абсолютная пустота. Что теперь делать и как решать проблему он просто не представлял. Вместо здравых мыслей внутри поселился давно забытый детский страх. Он вроде уже не ребенок, а все также не может за себя постоять. На стороне учредителя деньги и власть.
А на его?
Что на его стороне? Кто на его стороне?
Не обращая внимания на боль во всем теле, Ярослав вернулся обратно в кабинет.
Ника с мрачным видом сидела на диване, подперев подбородок руками, и о чем-то размышляла. Заметив, что директор вернулся, подняла голову.
- Ничего не говори!
Ярослав предупредительно поднял указательный палец вверх и, заметно нервничая, подошел к столу. Побарабанил пальцами по деревянной крышке, затем сел в кресло и на добрых полчаса выпал из реальности.
Все это время Ника осторожно наблюдала за ним, но Ярослав, похоже, этого не замечал. Даже вечно неугомонные тени вели себя подозрительно тихо. Потом вдруг Ковальский поднял голову и посмотрел на Нику.
- Не знаю, смогу ли я теперь..., - задумчиво произнес он, - моя самооценка упала ниже плинтуса, а тебе даже неловко в глаза смотреть.
Но все его терзания Ника оборвала на корню.
- Забудь. Как страшный сон. Просто выкинь из головы.
Рождественская медленно встала и подошла к столу. Обошла кресло с Ковальским и оперлась о спинку сзади. Теперь, чтобы посмотреть на Нику, директору требовалось повернуть голову.
- Мой отец не всегда выбирает гуманный способ решения проблем. Бывали ситуации и похуже, когда у нас дома разворачивались настоящие трагедии.
Она наклонилась и нежно потерлась щекой о его щеку. Если директор попросит когда-нибудь рассказать, что же такое происходило у них, Ника, конечно, не откажет, но не сейчас.
- Не могу, - он покачал головой, - такое не забывается. Я помню каждый удар, каждую обиду, что нанесли мне в детском доме. Но тогда я был еще ребенком. Сегодняшняя ситуация с твоим отцом выбила меня из колеи.
Ярослав подавлен. Не столько физически сколько морально. Отец на это и надеялся. Что Ковальского замучают муки совести, и он добровольно откажется от Ники. И этот способ по ходу действует.
- Просто ты теперь знаешь, чего от него ожидать.
- Я был уверен, что знаю этого человека, - он устало потер глаза.
- Женись на мне, - вдруг предложила Ника, и Ковальский удивленно заморгал.
- В смысле? - он кашлянул и повернулся к девушке.
- Если у тебя в планах не было связывать себя узами брака, пусть это будет фиктивно. Просто, чтобы досадить моему отцу.
В голове у Ники уже созрел отчаянный план, и глаза загорелись озорным огнем.
- Моему парню он сможет навредить, а вот моему мужу - вряд ли. Ты будешь слишком на виду, чтобы он посмел еще раз запугать или избить.
- Все равно я не понимаю, - директор покачал головой.
Предложение Ники вступить в брак казалось ему полным бредом.
- Ты ведь меня не любишь, - Ника хитро улыбнулась, - сам ведь сказал. Не будем принимать в расчет твое признание под действием алкоголя. А раз ты меня не любишь, то и ничего не теряешь. Назовем это взаимовыгодным сотрудничеством.
В ответ на ее слова Ярослав усмехнулся. Ника выглядела такой забавной в наивном желании помочь.
- Не смейся. Ты получишь определенный процент акций от моего отца, как зять, плюс мой процент. Тем самым шансы стать учредителем возрастут. А если мы еще Ерохина привлечем на свою сторону и заключим взаимовыгодный контракт. Уверена, все акционеры будут на твоей стороне.
- То есть ты мне сейчас предлагаешь?
Директор даже встал и приблизился к Нике, надеясь увидеть в ее глазах подтверждение собственных мыслей.
- Ты правильно все понял, - Рождественская улыбнулась и покачала головой, - я предлагаю сместить моего отца. Ты ведь хочешь стать новым учредителем? И не говори, что не хочешь! Все мечтают о карьерном росте.
- А тебе это зачем?
Сунув руки в карманы брюк, Ярослав подошел к окну.
- Считай, что просто хочу позлить отца, - Ника подошла и встала рядом. - Он выбирает мне будущего мужа, а я его обрадую неожиданной новостью. Через неделю у нас в особняке состоится торжественный ужин. Если я представлю тебя в качестве моего спутника, это будет просто бомба.
- Нас так быстро не поженят, - вопреки здравому смыслу произнес Ковальский.
- Поженят, если пожертвовать определенную сумму доблестным сотрудникам Загса, - подмигнула Ника. - Решено! С меня роспись на среду, а с тебя кольца.
И не дав остолбеневшему Ковальскому опомниться, Рождественская выбежала в приемную. Ей не терпелось обсудить последние новости с подружками.
Пока она без умолку трещала по телефону, Ковальский сидел в кабинете и размышлял. Перед ним лежал лист бумаги, который он расчертил на две половинки. На одной написал все "за" брака с Рождественской, а с другой "против".
По всему выходило, что "за" гораздо больше, но Ярослав все равно сомневался. И дело не в свободе. Ника ведь предложила фиктивный брак. А в том, что уж больно это все походило на развлечения богатенькой девочки. И разница в возрасте у них почти тринадцать лет.
- Что она во мне нашла? - задал Ярослав сам себе вопрос, как оказалось вслух.
- Другого шанса не будет, - услышал в ответ и вздрогнул.
Голоса. И как он мог о них забыть. Значит, они советуют жениться? Очень интересно!
- Поедешь со мной на объект? - перед обедом директор вышел в приемную и застал Нику в раздумьях.
- Конечно! - она подняла глаза на начальника и улыбнулась. - Обними меня!
Ника встала, и Ковальский по привычке распахнул объятия. И когда только это вошло у него в привычку?
Несколько секунд они просто наслаждались друг другом, а потом директор наклонился и прошептал ей на ухо:
- Они мне весь мозг вынесли своими нравоучениями. Но теней было только две. Значит третья доставала тебя.
- Не без этого! - Ника глубже зарылась в его объятия. - Стоять бы так вечно! - мечтательно выдохнула она.
На этот раз по рабочим делам они поехали только вдвоем. Директор за рулем и Ника рядом. Всю дорогу они не проронили ни слова. Тени тоже безмолвствовали, хотя Ярослав и Ника не касались друг друга. И когда, казалось, молчание стало невыносимым, директор остановился, вышел из машины и заговорил:
- Я все обдумал, - Ярослав посмотрел на девушку, – нам не стоит жениться. Это…, - он замялся, - слишком глупо.
Ника пыталась возразить, но директор предупредительно поднял указательный палец вверх и продолжил:
– В твоем возрасте подобные безумства представляются нормой жизни, но в моем уже не вступают в брак без серьезных чувств или причин. А повод «позлить отца» я вообще не рассматриваю.
Ярослав пытался объяснить Нике всю нелогичность ее авантюрного предложения, но она, казалось, ничего не слышала. Нет, она, конечно, слушала, но доводы директора в расчет не принимала. А потом вообще заявила, что у него старомодные представления о браке.
- Вы слишком многое возлагаете на штамп в паспорте. Или вы до сих пор ждете свою единственную, которую поведете под венец?
Ника хитрила. Она сама все время ждала сказочного принца. Почему же у директора не могут быть подобные мечты?
- А если и жду! - огрызнулся директор, подтвердив предположения Ники.
На некоторое время перепалка прекратилась. Дела на объекте требовали вмешательства начальства. И пока Ярослав с руководителями решали дела компании, Ника слонялась по объекту без дела.
- Приглашаю на обед.
Закончив дела, Ярослав подошел и, улыбнувшись, протянул девушке руку.
– Здесь неподалеку неплохая столовая. Конечно, если ты не привыкла питаться одними деликатесами, - подшутил он.
- С тобой пообщаешься, научишься есть всякую дрянь, - парировала Ника.
За обедом они снова поспорили и на обратном пути тоже.
- Тени считают, что ты просто боишься!
Ника, по-детски сгримасничав, ловко проскользнула в закрывающийся лифт в холле компании. Он тут же плавно поехал вверх. Помучив кнопку, Ярослав легонько постучал кулаком по стене и, дождавшись, пока лифт остановится на третьем этаже, снова надавил кнопку вызова.
Каково же было его удивление, когда лифт вернулся не пустой. Из кабинки на него смотрела улыбающаяся Ника.
- Иди сюда!
Она потянулась к Ярославу тонкими пальчиками.
- Глупая! Ты совсем меня не слушаешь, - укорил ее мужчина, входя внутрь.
Но Ника и не желала его слушать. Прикинув все "за" и "против" замужества, она пришла к выводу, что ждать принца все равно, что НЛО. Долго, мучительно и безрезультатно.
А Ярослав.
Вот он. Настоящий. Красивый, умный, взрослый. Ну чем не жених!
Гадалка считает, что он не ее суженый? Тем лучше для Ярослава. Легче будет его отпустить, когда все закончится.
В кармане у директора запиликал телефон.
- Это Ерохин, - произнес он, едва взглянув на экран.
- Круто!
Ника подняла большие пальцы вверх, чем позабавила Ярослава.
В кабинет директор вернулся один. Он даже и не заметил, когда Ника отстала. Побеседовав по душам с Ерохиным, Ярослав осмотрелся по сторонам, но Рождественской нигде не было. Поделиться последними новостями было не с кем. Выглянув в приемную, Ярослав с удивлением отметил и там отсутствие горе-секретаря.
Ее телефон лежал на столе возле компьютера, и Ярослав занервничал. Лихорадочно пересекая шагами приемную, директор ждал возвращения Ники, понимая, что не может не переживать. Ее отец настоящий самодур. Мало ли чего ему взбредет в голову. Вдруг решит, что любимой доченьке не стоит работать в компании и разлучит их?
Мысль о возможной разлуке причинила Ковальскому неожиданную боль. Он и сам не ожидал, что за последние несколько дней, стал настолько зависимым от дочки шефа. Привык чувствовать себя нормальным. Иметь возможность подстраховаться и если что"выключить" голоса.
- Даме требуется помощь.
Голос заставил директора вздрогнуть. Совсем как в детстве. Когда он дергался от неизвестных фраз в голове. Но Ярослав не медлил. Теперь-то он знал, что голоса не плод его воображения, а вполне реальное нечто, прицепившееся к нему как банный лист.
- Куда идти, - потребовал он, осматриваясь по сторонам.
И к черту стеснение, что он говорит сам с собой!
Словно тот за рулем авто, голоса повели Ярослава навигатором по коридорам компании. Благо никто их не слышал. Директор сам не понял, как оказался на цокольном этаже, именуемым в простонародье "минус один". А голоса продолжали вести его вперед и вперед. И лишь войдя в крайнюю комнату на этаже, директор услышал за спиной странный щелчок.
Дверь захлопнулась.
Черт возьми! Он в ловушке.
Когда Ника вернулась из уборной обратно на свое рабочее место, оказалось, что директора нет на месте. Видимо он куда-то ушел и забыл поставить в известность своего секретаря.
А может он ушел не по собственной воле? Может снова отец? Хотя для одного дня даже для строгого Рождественского многовато.
Отсутствие теней говорило только об одном. Директора нет. По крайней мере, поблизости. На каком расстоянии берет ее "радар-тенеулавливатель" Ника не знала.
Заперев кабинет и прихватив документы директора, Рождественская прошлась по коридору третьего этажа взад-вперед. Теней по-прежнему не было. Значит, на этаже Ковальского нет. Обследовав таким образом остальные этажи, Ника впала в уныние.
Проверив еще раз запертую дверь в кабинет, Ника спустилась в холл.
Отчаяние нарастало с каждым сотрудником, выходившим из дверей компании. Рабочий день подошел к концу, а директора и след простыл. Телефон вне зоны доступа и одному Богу известно, где Ковальский может быть.
Вздохнув, Ника спускалась по лестнице на подземную парковку, чтобы проверить на месте ли автомобиль шефа. Если и его не окажется, она просто не знает, что делать.
И тут вдруг Ника заметила теней. Вернее только две из трех. Но как же она была им рада! Словно старым знакомым.
- Где Ярослав?
Негромко спросила она, поравнявшись тенями, тут же принявшими вид бесформенных пятен на полу. Несмотря на мольбы Ники, тени бессовестно молчали.
- Где он? Ну же! Помогите мне. Вы же знаете, как я беспокоюсь и переживаю. Если не скажете, вот обещаю, что развернусь, вызову такси и уеду домой! - пригрозила Ника.
Вместо ответа тени медленно поползли по полу, и Рождественская как собачонка последовала за ними. Дойдя до конца коридора цокольного этажа, тени остановились.
- И куда теперь? - возмутилась Ника.
Ясно же, она в тупике. Никого поблизости нет. Основная масса сотрудников давно уже дома.
- Что вы от меня хотите? - жалобно взмолилась Ника. - Я ничего не понимаю. Мне казалось, что вы помогаете директору, но теперь я уже не уверена. Вы таки странные. Зачем привели в это страшное темное место? И где еще один ваш друг? Если с директором, почему вы не говорите где он.
Проигнорировав все ее вопросы, тени приобрели человеческие силуэты, заставив Нику испугаться и вжаться в стену. Ничего страшнее темных серых фигур она в жизни не встречала.
- Зачем ты предложила брак? - заявила одна тень.
Рождественская вздрогнула и пожала плечами, но тени не угомонились. Они ждали ответа, и плевать им было на терзания Ники.
- А есть другие варианты? - огрызнулась она. - Предлагаете просто подождать, пока мой папаша пройдется по его карьере и вообще растопчет всю жизнь? Хотя, лучший вариант для вашего хозяина, чтобы мы с ним никогда не встречались.
Ника опустилась на корточки, прислонившись к стене. Вспоминая всю свою безрадостную жизнь, продолжила:
- Так было всегда. Я знакомилась с интересными людьми, а отец отваживал их от меня. Разными способами, но чаще всего далеко не гуманными. Думаете, легко жить и чувствовать ответственность за собственные слова и действия? Словно под микроскопом. Когда всю жизнь тебя отслеживают и контролируют. Няня сказала вот это. Ах, как она могла! Садовник посмел заговорить с дочкой босса. Одного увольнения будет мало. От каждого моего слова или действия страдали люди. Не знаю почему, но любые даже безобидные слова и поступки истолковывались иначе. Вы просто не понимаете, как тяжело жить в полной изоляции! Как принцесса в башне.
Ника вздохнула. Хорошо, что рядом только бесплотные тени. Никто не узнает, как тяжело ей пришлось в свое время.
- Только вот придворных казнят за одно только слово, сказанное принцессе, - продолжила Ника. - Они считали меня чудовищем. Все, кто работал у нас в доме. Когда я пыталась с ними заговорить, попросту отмалчивались. Но за это тоже следовало наказание. Игнорирование дочери начальника. Иногда я неделями просиживала в своей комнате, только чтобы не нанести никому вред. А сейчас, когда захотела пойти на работу... Глупая! Зачем только пошла! Жил себе ваш хозяин и не тужил. Отец вроде заботился о нем и помогал. А из-за меня он теперь страдает.
Ника всхлипнула и тут же оказалась поднятая с пола сильными руками директора. Не понимая, каким образом он здесь оказался и почему держит ее в объятиях, Ника разревелась. Совсем как в детстве, когда роняла слезы от обиды на отца.
- Прости меня, - прошептал ей на ухо Ковальский, - я слишком сосредоточился на себе и ничего не замечал вокруг. Не понимал, как тебе было сложно тогда и как тяжело сейчас. Ведь ты чувствуешь вину даже за сегодняшнее. Меня и самого терзала обида. Признаюсь, мне даже было неловко смотреть тебе в глаза.
- Что ты здесь делаешь?
Ника обернулась по сторонам, не понимая, как Ярослав оказался в конце коридора. Только что его не было и вот теперь стоит совсем близко. Такой грустный и потерянный, хотя старается казаться сильным. И даже пытается ее подбодрить.
- Сам не знаю, почему пришел сюда, но, кажется, тени привели. А потом услышал твой голос. Почему ты здесь?
- Тебя искала, - просто ответила Ника.
- Меня? - казалось, его изумлению не было предела.
- Ну да, - Ника пожала плечами, - когда ты исчез я заперла кабинет и отправилась по коридорам в надежде натолкнуться на теней. Они ведь всегда поблизости. А когда нашла, теням стало любопытно, почему предложила себя в качестве жены. Ответ, как я понимаю, ты слышал.
- Надо же. Ты искала меня! - Ярослав все еще выглядел потрясенным, пропустив слова Ники мимо ушей. Он рассеянно провел рукой по своим темным волосам. - Меня никто никогда не искал, - задумчиво добавил он.
- Досадное упущение, - Ника пожала плечами, - будем исправлять.
- Это как? - поинтересовался Ковальский, а девушка уже вела его по коридору к выходу на парковку.
- Ну, во-первых, ты должен всегда говорить мне, если исчезаешь без предупреждения. Или писать. И телефон должен оставаться включенным.
- Какие еще будут пожелания? - попытался пошутить Ярослав, но шутка вышла не самой удачной.
Рождественская остановилась и, повернувшись к мужчине всем корпусом, заглянула в глаза. Ярослав выглядел уставшим. На лице обозначилось несколько морщин, которых еще утром не было.
- Никаких. Просто заботься о себе и позволяй иногда другим это делать. Я не хочу беспокоиться, когда с тобой все в порядке.
- Значит, ты беспокоилась? - выдохнул Ярослав.
- А сам как думаешь? - коснувшись, Ника провела ладонью по его щеке.
Пусть почувствует ее нежность. Даже если то, что происходит между ними, не любовь, человечность еще никто не отменял.
- Обо мне обычно не беспокоятся, - произнес Ярослав и опустил глаза в пол.
- Обычно? - тон его голоса показался странным.
- Никогда не беспокоятся, - исправился он.
Надо же! Ярослав смутился. Взрослый мужчина. Ника не верила собственным глазам.
- Некому было беспокоиться, - продолжил он, продолжая буравить глазами пол. - Семьи не было, а другим взрослым, сама знаешь, нет дела до чужих детей.
Ничего не ответив, Ника снова взяла его за руку и, проведя через парковку, подвела к машине. Протянула его сумку с документами, которую перед тем как запереть кабинет повесила на плечо. Беззвучно поблагодарив, Ярослав достал ключи и впустил их внутрь.
- Тебя домой отвезти? - не глядя на Нику, спросил он.
Его ладони покоились на руле, но Ярослав заметно нервничал. Неужели собирается побыстрей от нее избавиться? Или не собирается?
- Не думаю, что хочу снова встретиться с отцом, - Ника покачала головой.
Ярослав резко посмотрел на девушку. В его взгляде читалось непонимание. Вероятно оттого, что Ника не хочет возвращаться в особняк.
- Скажи куда тебя отвезти? - устало вздохнул он.
- С тобой, - Рождественская улыбнулась, - я хочу поехать с тобой.
- Со мной можешь отправиться только в "никуда".
- Я согласна на "никуда", - кивнула Ника.
- Глупая, - сквозь зубы процедил Ярослав, - я предлагаю тебе целый мир, а ты хочешь поехать со мной. Я не принесу тебе счастья.
- А уж это позволь мне решать! - разозлилась Ника. - Я уже счастлива, когда с тобой. Да и ты без меня не можешь. И пусть причиной тому не любовь, а голоса в голове, я согласна их выключать для тебя всякий раз, когда это потребуется.
- Я не могу тебя защитить, - Ярослав печально улыбнулся, - даже себя не могу. Но по поводу голосов ты права. Пытаясь оттолкнуть, я снова и снова цепляюсь за тебя. А знаешь почему? Потому что боюсь снова остаться с ними один на один.
Рождественская молчала. Ярослав повернул ключ в замке зажигания и, выжав сцепление, резко надавил на газ. Нику откинуло на спинку сиденья.
- Ты сделала свой выбор. Запомни! - произнес он, устремив машину в сумрак летнего душного вечера.
16 марта 2017
мне нравится
Смотри ещё:
/Ёжик/ 16 марта 2017
оdinокаja 16 марта 2017
Буду помнить... 17 марта 2017
оdinокаja 17 марта 2017
*Tvoё Solnce* 17 марта 2017
оdinокаja 17 марта 2017
Буду помнить... 18 марта 2017
оdinокаja 20 марта 2017
Гость 03 мая 2017
оdinокаja 11 мая 2017