Будь, пожалуйста, послабее...(12)

Все свободное время в выходные провела за просмотром сопливых молодежных комедий, муж сказал, что такое редкостное де...мо ведет к деградации личности. А я залипла))))хотелось мне чего-то типа "Истории Золушки"! А сегодня вдруг села и написала целую главу!!! Забавно, как порой изменчиво бывает настроение!

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ О ПЕРВЫХ ШАГАХ К ПЕРЕМИРИЮ. И НЕ ВАЖНО С КЕМ ОНО, ДАЖЕ ЕСЛИ С САМОЙ СОБОЙ.

Мое размеренное сопение под теплым одеялом нарушил телефонный звонок. Сигнал был совсем слабый, так как я делала громкость меньше перед сном, но в виду того, что за это время раз шесть вставать в туалет, да и постель казалась безумно неудобной, это было бессмысленно. Дело в том, что на протяжении всех семи месяцев никто даже не догадывался о моей беременности. Ну, набрала лишние килограммы, которые только были к лицу, на бабушкиных харчах, ну, поправилась. Подумаешь, с кем не бывает?
А тут БАЦ! И на моей худенькой фигурке появился выпирающий живот, который для меня не привыкшей казался огромным. Спать он мешал, ходить мешал, более того, даже дышать нормально мешал. Я напоминала себе каракатицу, ну, или колобка. А еще, моя дочь вроде и была спокойной, но очень любила пинать под ребра так, что я сворачивалась в «три погибели» от неожиданности и неприятных ощущений. Еще одна каторга – ночные походы до туалета.
И теперь, повертевшись, наконец, выбрала удобную позу для сна, начала уже дремать, потому что через пару часов должен был раздаться звук будильника, меня разбудил гребанный звонок гребанного телефона. Чтоб тебя…Пять утра. Кому там не спится? Но я уже проснулась, поэтому во мне зрела небольшая толика надежды, что могу наорать на абонента.
-Слушаю! – голос был сонный, ленивый, немного хриплый. Может, хоть так человек поймет, то не стоит звонить в такую рань. И даже мысли о том, что могло что-то случиться, не возникало. Сердце было спокойно, а мысли все еще в спячке.
-Алло! Алло! – послышался надрывный голос, пытавшийся перекричать помехи в сети. – Арина, ты меня слышишь? Это папа!
-Привет, пап! – поздоровалась я, даже улыбнулась.
-Не слышу тебя, говори громче, у меня тут ветер и сигнал пропадает, – кричал он.
-Привет, пап! Я рада тебя слышать! – начала говорить я громко, даже не беспокоясь о том, что бабушка проснется.
-Доченька, я тоже! Я домой иду! Скоро буду на Большой Земле! Решил дать знать о себе.
-Это хорошо, пап! Мы с бабушкой волновались! Ты три месяца на связь не выходил, – продолжала я.
-Арина, сигнал пропадает, когда буду дома, обязательно тебя наберу, – пообещал отец. – Я… - гудки не дали ему договорить фразу, и я обреченно посмотрела на дисплей. Главное жив, главное ничего не случилось.
В комнату вошла бабуля, тяжело дыша.
-Колька звонил? – вопрошающе уставилась она на меня. – Домой плывут?
-Бабуль, плавают только какашки, – поправила я ее папиной шуткой.
-Что говорит?
-Говорит, что все хорошо, что позвонит, как только будет дома, – я пересказала Фиме Андреевне разговор с отцом и выпроводила ее за дверь, чтобы попробовать еще немного подремать.
Сон, конечно, не шел. Навестив еще раз унитаз, я вернулась под одеяло, додумывать дальше свои мысли.
Кто задумывался, каково иметь отца полярника? Это уже позже, после выхода песни групп Вельвет, я буду называть его «Капитан Арктика». А на тот момент, я просто скучала. Ученный с мировым именем в разделе «биологии и геологии Арктики», автор тысячи статей и книги «Арктика сегодня», человек, который больше половины жизни провел за полярным кругом в окружении холодного льда и белых медведей.
С мамой у меня жизнь не удалась, а папы рядом просто никогда не было, хотя он пытался как-то поделить свою любовь между мной и, грубо говоря, пингвинами. Его жизнь «месяц а суше, шесть в океане» не могла вместить меня. Любой суд, как бы он не старался, никогда не оставил меня бы с ним. Но папа всегда этот «месяц» посвящал мне, да и деньги он зарабатывал на своих исследованиях очень неплохие, которые долгое время содержали меня, Риму, маму и ее любовников.
Я долго не могла понять отца, не могла его простить, обижалась, отказывалась общаться в те короткие периоды, когда он приезжал. Это был как раз мой переходный возраст. А потом вдруг повзрослела и прозрела. По-честному, я даже завидовала ему потому, что он занимался любимым делом, и отсутствие его в моей жизни это оправдывало.
-Прости, малышка, не получилось у нас настоящей семьи, – всегда говорил он. А я лишь вздыхала, утыкалась лбом в его обветренную шершавую ладонь, пахнущую сигаретами и чем-то присущим только ему, и молчала, закрывая от удовольствия глаза.
Посетив свою голову, посмотрев на часы, я поняла, что нужно чего-нибудь перекусить, ведь до завтрака еще целый час. Накинула кардиган, загнала ножки в тапочки, пошла вниз, где бабушка уже колдовала над плитой, а там был эпицентр потрясающего запаха свежих сырников. Январское утро было все еще темным, но где-то там на востоке начинал проясняться горизонт.
-Они должны были вернуться только через месяц, – проговорила бабушка, стоя ко мне спиной. Она снова расстроилась. Я бы наверное тоже превращалась из веселой современной бабульки в унылую старуху, когда единственный сын пропадал на своей работе почти по году. А связываться получалось очень редко.
-Значит, закончили с работой. Бабуль, не переживай, все будет хорошо. Скоро он будет дома, скоро позвонит, сможешь расспросить. А если узнает о внучке, так, может, и приедет, – обняла я ее за плечи. Мы постояли так несколько минут, молча, каждая рассуждая о своем, но обе об одном человеке.
-Чего липнешь, как зараза? – возвратилась в эту женщину моя Фима Андреевна.
-Мы кушать хотим, да Настюша? – погладила я живот и усадила свою большую ягодичную мышцу, удерживающую мое тело в вертикальном положении, на стул.

А после завтрака и душа, мы встретили с дочей рассвет, где я рассказала ей как я ее люблю, спела ей, немного фальшивя, песенку, чтобы поднять настроение нам обеим, и только потом обратила внимание на телефон, одиноко лежащий на тумбочке.
А там сообщение «Доброе утро, мои девочки! Хорошего вам дня!» и такая подпись, сопровождающаяся смайликами «Ваш папка».
-Представляешь, у нас папка начал приходить в себя, – обратилась я к малышке. – Ты извини, но он жуткий говнюк! Тебе таких слов от мамы слышать, конечно, не положено, но это так. Наплевал он мне в душу, Настюша, за что прощения ему нет. Я не знаю, что ему нужно будет сделать, чтобы его заслужить, если, конечно, он этого желает. Может испытания ему придумать? – задумалась я. – Хотя, можно пустить его на роды, потом посмотрим на что он горазд, этот твой папка.
Малышка зашевелилась, недовольно толкнула меня в бок, а потом снова затихла. Ну, естественно, наезжает тут мать на отца. Я бы тоже, наверное не одобрила, даже если ее любила.
Ладно, нужно что-то решать. Я еще раз побежала глазами по его сообщению, даже попыталась улыбнуться, и все-таки, вздохнув, нажала клавишу «ОТВЕТИТЬ». Пальцы сначала набрали один текст, такой «ми-ми-мишный», потом зло удалили его, и начали с абсолютно пустой страницы.
«Спасибо, Ром!». Нет, как-то жестковато будет, но сейчас было не время расслабляться. «От доченьки привет!». Он отец, и от этого никуда не деться. Есть ли у нас шанс построить что-то новое, настоящее? Я об этом не задумывалась до этого момента, но Жека рассказала мне о том, что Нику свою он бросил. Может прогресс все-таки есть? Нет, спрашивать не буду, и вообще ничего не буду предпринимать. Пусть все идет своим чередом.
И снова погрузилась в рутину работы. Бухгалтера так и не решилась нанять, да, впрочем, практически весь доход уходил на зарплаты, да закупки продуктов. Оставалось на «жизнь», это была такая своеобразная зарплата владельцу ресторана. Но реклама, на которую я тоже потратила немалую сумму, начала работать. По сравнению с первыми месяцами, когда я даже в «минус» уходила, сейчас было намного легче. Главное, что штат сотрудников укомплектован, и моя Алиска здорово помогала мне на этом поприще. Действительно «правая рука», а еще и левая, и ноги мои, и глаза мои, и уши. Что бы я делала без нее?!
Алексей Алексеевич предлагал свою помощь, но я благополучно от нее отказалась на свой страх и риск. Справилась! От этого чувствовала себя в тысячу раз сильнее, увереннее и вообще, окрыленная, я перестала бояться за свое будущее и будущее своего ребенка. Оказывается, я могу прожить и без мужика, главное, что есть люди рядом, которые поддерживали и верили в меня.
Главное, что работа меня не поглотила. Была у меня сестра, которая рьяно относилась к моему здоровью и моральному состоянию, поэтому практически все выходные проводила со мной. А еще рядом была Алиса. И поэтому беременная женщина в ночном клубе уже никого не удивляла. Вместо того, чтобы наслаждаться теплом постели, как положено теткам в моем положении, после десяти вечера у моей малышки начиналась гипперактивность, а следовательно и у меня.
Я видела, как ревностно относится Тима к нашей дружбе, но подруге, кажется, было все равно. Странные у них были отношения, если честно. Хотя, кто бы говорил про странность.
Мой муж не появлялся у меня на глазах уже несколько месяцев. Еще бы! Если тебя пошлют на три известные русские буквы, обозначающие мужской половой орган, при чем , не завуалировано и прямо, наверное, я бы тоже испарилась. Хотя сообщения приходили от него с завидной регулярностью, правда не все были отвечены из-за загонов характера, ну или снова гормоны. По крайней мере, сваливать все на них было гораздо удобнее.
Я заняла единственный свободный столик в ресторане, так было даже удобнее, когда наблюдаешь за всем происходящим. Мне просто было интересен этот организм под названием «ресторан», где я была всего лишь сердцем. Арарат, отвечающий за желудок этого организма, накормил меня вкуснейшим обедом, и теперь я могла спокойно, потягивая чай из большой глиняной чашки, которую мне подарила Алиса на Новый год, зная, что от кофе я на время отказалась, просматривать договоры с поставщиками. Сверяла цифры, суммы, даты, хотя в последнее время стала ненавидеть эту работу, но ее кто-то должен был выполнять.
Знакомый запах, оторвал меня от этого важного занятия, заставил поднять голову. О, да! Это свершилось! Барышников уже присаживался напротив меня в своем стильном великолепии. Кто еще мог так пахнуть? А я все забывала узнать название парфюма, которым он пользовался, потому что это был единственный резкий запах, от которого меня не передергивало.
-А разрешение спросить? – выгнула я бровь.
-А это единственное свободное место в этом заведении, дорогая, – парировал он. А сердце…сердце перестало выдавать кульбиты как-то быстро, просто чувствовала легкое волнение, которое уже не вызывало прежних эмоций. Вот, что значит самовнушение, когда ты в одиночестве темной комнаты повторяешь как молитву «Мне плевать! Ты никто! Ты мне не нужен!». Пусть, не так, как хотелось бы, но это все же действовало. Я могла себя контролировать, по крайней мере. Аллилуйя!
-Объявился, значит, – хмыкнула я, подперев подбородок кулачком.
-Ты ведь несколько дней мне перестала отвечать, разволновался.
-Кому ты заливаешь, Барышников? Как будто я не знаю, что Тимофей тебе все докладывает. Спелись значит, с Агеевым? – еще одна манипуляция темной бровью с моей стороны, и Ромка уже улыбается во все свои голливудских белоснежных тридцать два.
-И в кого ты такая проницательная, Барышникова? – он повторил мое движение, положив идеально выбритый подбородок на кулак.
-Не в мужа точно, – парировал я, отламывая кусочек пирожного, которое таяло во рту, и помогало сосредоточиться на нем, а не на всяких там Барышах.
-Вкусно? – поинтересовался Ромка. Нет, не из праздного любопытства, а чтобы меня достать.
-Возьми и попробуй! Ты не обеднеешь, а делиться я с тобой не собираюсь, – отправила я еще одну ложечку в рот. Вкуса я уже почти не чувствовала, но вид делать нужно было, что мне хорошо без него. А кто сказал, что плохо? Я ведь не знала, как может быть с ним.
-Злая тетка, – подвел он итог моим репликам.
-Не-а, это инстинкт самозащиты. Знаешь как в природе, когда самка беременна, она никого близко не подпускает, агрессивно себя ведет, чтобы защитить своих детенышей, – вспомнила я все просмотренные передачи Николая Дроздова.
-Ну, и что самка расскажет самцу про его детеныша? – похоже, это мое настроение было заразным.
-Растет, пихается, заставляет кушать аж за троих, требует сладенького. А теперь давай прямо, самец, что тебя заставило приехать? – не верила я, что он сейчас сидит здесь только из-за того, что волнуется по поводу меня. Подошедшая официантка, которая всучила Ромке меню, отвлекла его от ответа, дав время что-нибудь придумать. А может, он и не собирался скрывать.
-Что-нибудь пить будете? – не унималась девушка, растекаясь перед Барышниковым в улыбке. Если бы они со всеми гостями были так приветливы, я бы и слова не сказала.
-Анют, Роман Алексеевич за рулем, поэтому ему просто сока, – ответила я за Барышникова, чтобы девушка побыстрее смылась с глаз.
-Хорошо, Арина Николаевна, – процедила девушка, но улыбка не сходила с ее лица. На этот раз уже наигранная.
-А может, я хотел выпить, – пожал плечами Рома.
-Я на правах твоей супруги имею право иногда тебе запретить, – отмахнулась я от него. Больше всего меня интересовало другое. – Ты ответишь на мой вопрос, или это тайна покрытая мраком?
-То есть в мою искренность ты не веришь?
-Нет, – ответ был однозначный. И я была права!
-У моей крестной сегодня день рождения, она очень жаждет познакомиться с тобой.
-Ничего не могу поделать, разгребай сам, – встала я с места, захватив папку с бумагами и ноутбук. Барышников растерянно перевел свой взгляд на мой огромный живот.
-Ты не обманывала, когда говорила, что он растет, – округлил он глаза.
-Видишь, что ты со мной сделал, Ромочка! – всплеснула я рукам.и – А была красивой стройной девушкой.
-Ты и сейчас красивая, – глаза его поднялись к груди, которая в последнее время увеличилась почти на два размера. Ну, да! Не то, что моя полторашечка была, которая и делала меня плоской доской. А теперь гордый третий, стремящийся к четвертому! Есть на что посмотреть.
-Такая, что даже сама сапоги себе застегнуть не могу, – опустила я глаза, погладив живот. Доча, спавшая до этого очень смирно и тихо вдруг пихнула мне пяткой под ребра. От неожиданности я согнулась немного, схватившись за то место, где сейчас немного ныло одной рукой, а другой за резной стул.
-Что с тобой? – испуганно округлил свои темные глаза Барышников, сократил в один миг расстояние, присев передо мной.
-Все хорошо! – поспешила успокоить я его и себя, огораживаясь от него рукой, – Кажется, во мне растет маленький кикбоксер.
Ребенок продолжал шевелиться, но эти ощущения были уже привычны. Я взяла руку Барышникова и приложила к животу. От вида, как он медленно, но верно начинает офигевать, мне стало смешно. А приятные ощущения теплой ладони заставляли толпы мурашек разбежаться по всему моему телу.
-Это нормально? – чуть заикаясь полушепотом поинтересовался он, все еще заворожено наблюдая, как шевелится мой живот, а точнее, чудо, которое там поселилось семь месяцев назад.
-Ненормально было бы, если она сидела смирно. Тогда в пору было бы бить тревогу. А так, обыкновенный активный ребенок, – улыбнулась я.
-И часто так? – руку Роман так и не убрал.
-В последнее время с завидной регулярностью. Скоро успокоится, – ответила я, вздернув подбородок от гордости, что я уже столько знаю о своей дочери, когда Барышников впервые почувствовал ее.
-Видишь, что ты пропускаешь, – парировала я после нескольких минут молчания. Люди вокруг посматривали на нашу странную парочку, как будто это было чем-то сверхъестественным. Это я стала замечать только сейчас, стоя в углу ресторана рядом со своим фиктивным мужем. Да, этот брак уже давно можно было назвать фикцией, как бы грубо это не звучало.
-Прости, – поднял он виноватый взгляд. – Она успокоилась.
-Не у меня проси прощения, а у ребенка.
-Она ведь не понимает.
-Все понимает, все слышит, и хорошо бы, чтобы она чаще слышала твой голос, если ты хочешь, чтобы твой ребенок после того, как родиться, воспринимал тебя, как родителя, – снова можно было гордиться своей подкованностью. – Так ты меня куда-то сегодня хотел пригласить? – не дала опомниться я ему. Ну, а что? Минут десть назад я готова была его убить, сейчас настроение сменилось, и теперь мне хотелось немножко развеяться.
-Да, у моей тети сегодня день рождения. Устраивает она большой прием по этому поводу.
-На торжество мне одеть нечего, – пожала я плечами. – Было хорошее платье, но я с него быстро выросла.
Ромка окинул меня взглядом, приценился, задержался немного на груди, как истинный эксперт, а потом выдал:
-Ты главное, с прической и макияжем разберись. Все, дорогая жена, я обедать. Отведаю, чем травят людей в твоем ресторане.
-Завидуй молча, дорогой, – ответила я ему в тон, но настроение мое немного пошатнулось.
Хороший разговор у нас получился. И как меня угораздило согласиться идти с ним куда-то?
Закончив с делами, я попросила Алису присмотреть за рестораном до закрытия. А сама, в коем-то веке отправилась в салон красоты. Что-либо делать с волосами в моем положении было бесполезно, я это поняла давно. Они не завивались, не выпрямлялись, их невозможно было собрать в приличную прическу. Но мастер, к которому мы ходили с Алиской постарался на славу, чтобы волосы приобрели блеск, не электризовались, и не торчали в разные стороны. Привела в порядок ногти, потому что раз это был «торжественный прием», а я владелица набирающего популярность ресторана, нужно было выглядеть достойно. А дома меня ждал подарок. Это была большая коробка в котором лежало длинное платье из нежнейшего шелка платинового цвета. А к нему коробочка с комплектом из колье и сережек с мелкими бриллиантами, которых насчитывалось целых тридцать шесть штук.
-Кто это такие подарки тебе дарит? – заглянула мне через плечо бабуля.
-Муж, – заявила я, примеряя серьги.
-Откупается? – язвительно заметила Фима Андреевна.
-Нет, пригласил с собой на прием в честь дня рождения к своей крестной. Кстати, не знаешь, кто она, чтобы я была подкованной?
-Кстати, знаю, – бабуля помогла мне застегнуть колье, оглядела меня непутевую и выдала. – А у этого Барышникова есть вкус! Красавица! Даже живот аккуратным стал. И я так понимаю, на сиськи твои ему хочется тоже полюбоваться.
Ну, да! Декольте в этом платье было, конечно, не огромным, но достаточно откровенным. Я действительно себя чувствовала красавицей, впервые за последние несколько месяцев.
-Да пусть смотрит, – хмыкнула я, – и молча подтирает слюнки! Так что на счет этой женщины?
-Ну, баба стервозная, хамоватая, но богатая. Деньги делает на недвижимости, при чем не только у нас в городе. Но и по всему региону. Поэтому может так облапошить, что мама не горюй. Своих детей не имеет, поэтому Ромочка это самый любимый племянничек, так как приходится ей крестным сыном. Так что к тебе будет особо пристальное внимание. Это, конечно, не критично, но дед твой был в городе большим уважаемым человеком, поэтому будут судить по нему, – отчеканила бабушка.
-Боже мой, у тебя на каждого досье что ли есть? Не удивлюсь, если спущусь в подвал, а там у тебя как в шпионском кино несколько мониторов, на которых транслируется видеозапись из всех частей города, на экране компьютера высвечивается досье на любого жителя города, а еще есть переговорное устройство с бабой Нюрой, – представив эту картину, я расхохоталась в голос. Ох, настроение, только не подведи меня, только не подведи.
К гостинице "Поль", в ресторане которой проводился прием, мы подъехали чуть ли не самые последние. Нужно было пилить к районному центру.
-А ничего, что мы опаздываем? Приглашение вроде на двадцать часов, а уже половина девятого, – поинтересовалась я у Романа. Который в этот вечер был за рулем. Можно ожидать, что пить он не будет. Хотя, таким людям как Барышниковы, правосудие, закон и порядок не страшны. Они живут по своим правилам.
-Мне это простят, поверь, – заявил он, покидая теплый салон автомобиля. Дверь с моей стороны отворилось, и Барышников, как истинный джентльмен, галантно подал мне руку, немного склонив голову. Хотелось сказать «Клоун», но еще больше хотелось почувствовать себя Золушкой. Пусть катится все к чертям. Рядом со мной принц, который отличался настоящей мужской красотой и каким-то внутренним изяществом, в своем черном костюме и белой сорочке, с расстегнутыми верхними пуговицами. Эта небрежность в образе ему безумно шла. А я была на тот момент принцессой. Пусть сейчас и без тонкой талии, но с той внешностью, которой по моему мнению, хоть раз должна на себя примерить каждая женщина.
-Спасибо, – растянула я губы в улыбке, с волнением подавая ему руку. Это было перемирие, или первый шаг к нему.