Будь, пожалуйста, послабее...(14)

Доброго времени суток! Я оклемалась от своего недуга, два дня пролежала пластом, сегодня решила закончить главу и выставить на ваше обозрение)))

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ О ВОЗВРАЩЕНИИ И ПРОПАСТЯХ, КОТОРЫЕ РАСТУТ КАК ОВРАГИ ПОСЛЕ ВЕСЕННЕГО ПАВОДКА.

Она была в реанимации без сознания вот уже третий день. Роман Барышников за это время обзавелся легкой щетиной и кругами под глазами. Все эти дни он сидел здесь в коридоре, чтобы не пропустить момента ее возвращения в этот мир. Голова ужасно болела от количества выкуренных сигарет и недосыпания. Проще, конечно, было влить в себя порцию водки и отправиться спать, чтобы время быстрее шло. Но нет, этого позволить себе он не мог. Секундная стрелка двигалась с мучительным томлением по циферблату больших круглых часов, которые висели в коридоре, отсчитывая момент часа "Х, . Она вернется к нему, она должна, она не бросит его и Настеньку. Может, его и бросит, но не ребенка.
-Вы бы шли домой, от того, что Вы здесь сидите, ей легче не станет, - мимо проходила женщина, которая, как говорили, принимала у Арины роды.
-Я подожду, я не могу уйти.
-Идемте, я Вам кое-что покажу, - вздохнула она, засовывая руки в карманы белого халата.
Обстановки вокруг Рома не замечал, погруженный в свое вселенское горе. Он просто шел за женщиной в ночной тишине больницы, смотря себе под ноги. Она остановилась, открыла массивную дверь и пропустила его вперед.
В огромной комнате царил полумрак, а дальше за стеклянной стеной была своя жизнь. У этой стены стоял стол, где, постукивая клавишами компьютера, сидела молоденькая медсестра.
-Здравствуйте, Софья Степановна, - поздоровалась девушка - Сюда же...
-Ничего, Света, ему можно.
Роману дали маску, одели шапочку, бахилы, застегнули халат и провели за стеклянную стену. Там в таких же прозрачных кювезах лежали несколько младенцев.
-Это Ваша дочь, - указала женщина на крошку, которая мирно спала, а во сне подрагивали ее крошечные пальчики и длинные темные реснички. - Ваша жена, несмотря на свое состояние, находясь в сознании и корчась от боли, решила, что должна родить ее самостоятельно. Мы помогли. Девочка не могла самостоятельно дышать, но мои коллеги, научили. Ваша жена и Ваша дочь боролись за свою жизнь. Вот ради чего Вам сейчас стоит собраться, поехать домой, выспаться и прийти в себя. Не нужно им, сильным девочкам, видеть своего отца и мужа в таком подавленном состоянии. Таким красавицам нужно соответствовать, - заявила женщина. А Роман смотрел на спящего младенца и не мог поверить, что это чудо сотворили они с Ариной, что она после такой аварии родила ее сама.
-Идемте, - снова послышался женский голос. - Если неонатолог нас здесь застукает, нам обоим несдобровать, - грустно улыбнулась женщина.
Она буквально тащила его вниз, потому что Рома не хотел уходить, любуясь своей красавицей дочуркой.
-Давайте я вызову Вам такси? - предложила она.
-Да, это будет хороший вариант, спасибо, - опомнился мужчина, стряхивая с себя остатки наваждения.
-Вы, господин, Барышников, не переживайте. С Вашей женой тоже будет все в порядке. Я присмотрю за ней.
И только сейчас Роман увидел, что женщина не старая, Может, тридцать лет, плюс-минус два года, но выглядела она безумно уставшей.
Таксист привез его к дому отца, но прежде разбудил уже почти уснувшего Романа. Алексей Алексеевич в столь позднее время еще не спал, сидя за письменным столом в своем кабинете. В домашнем халате, в очках на кончике носа, которые помогали ему рассмотреть текст в документах, в полумраке настольной лампы, он уже не был тем властным Барышниковым, которого боялся когда-то весь город. Сейчас это был обычный мужчина средних лет, который мог бы стать вскоре спокойным пенсионером, занимающимся внуками и домом. А нет! Рома прекрасно знал, что отец его не такой. Он до гробовой доски будет копаться в бумагах, строить коварные планы, отбиваться от врагов.
-Приехал? – отец даже не поднял головы.
-А не надо было? – огрызнулся Ромка, засунув руки в карманы куртки.
-Я не могу запретить. Это и твой дом, – Алексей Алексеевич приспустил очки на кончик носа, чтобы оглядеть сына. – Перебесился?
-С чего ты взял? – он еле-еле сдерживал эмоции.
-С того, что ты как верный пес дежуришь под дверью больницы, – резкий тон отца Рому давно уже не задевал. Не те у них были отношения, чтобы обижаться друг на друга.
-Это уже мое дело, свое ты сделал давно. Просто скажи, как-то твои дела причастны к этому. Камеры видеонаблюдения зафиксировали, что автомобиль двинулся с места, как только она появилась на тротуаре. Не верю я в такие случайности. Тем более, что номер были в грязи в февральскую стужу, – потер мужчина виски, а потом встал и подошел к бару отца, где тот всегда держал только лучший алкоголь. Нужно было выпить, чтобы немного расслабиться.
-А по-моему, ты решил, что я могу быть с этим связан?
-А ты еще не понял? – удивился Роман. – Сначала в тебя стреляют, потом ей разбивают окна в ресторане, потом она оказывается в больнице из-за того, что кто-то ее попытался ударить в живот, но видимо промахнулся или что-то помешало. Отделалась легким синяком на боку. Теперь затишье несколько месяцев. И тут вдруг взрывают твою машину, и моя жена снова оказывается в больнице, при чем по чистой случайности из-за внимательности случайного прохожего, остается жива. Он ведь ее во время оттолкнул, отец. Ты представляешь, что в другом случае, она не выжила бы, – поделился своими мыслями Барышников младший.
-Тебе бы детективы писать, – хмыкнул старший мужчина, наполняя второй бокал.
-Пап… - хотел было возмутиться Роман, но отец его опередил.
-Успокойся, мои люди все проверяют. Это ментам ничего не надо.
-Если выяснится, что все проблемы из-за твоего чертова бизнеса, я тебе клянусь, отец, что сделаю все, но потоплю тебя. Я лазейки найду, – влил в себя порцию вискаря Роман. Не дождавшись ответа, он отправился на второй этаж, где его ждал душ и мягкая постель.
***
Больно. Такая невыносимая боль во всем теле. Боже, что со мной происходит? Я очнулась как раз от этой страшной боли, она меня вырвала из того сумрака, в котором находилась такое долгое время. Что там было? Я не помнила. Помнила лишь последние минуты, когда оказалась здесь. Мой ребенок… Где он? Он ведь был, я отчетливо слышала крик. Нет, не он, она! Моя девочка, моя дочь, я ведь ее родила, я это точно помню. Только когда это было? Я ведь провела в этой темноте целую вечность. Это много… Я продолжала думать о ней, сжав зубы, а газа так и не смогла открыть. Боже, помоги!
-Арина Николаевна, – позвал кто-то. Приятный женский голос.
-Помоги! – удалось выдавить из себя, а голос мне показался незнакомый, словно не мой.
-Сейчас доктор придет, – пообещал женский голос.
-Где мой ребенок? – еще три слова, которые дались мне с особым трудом.
-С Вашей дочерью все в порядке, – заверил голос. Я вздохнула. Даже отпустило немного. Терпеть, теперь придется только терпеть ради своего ребенка, я ведь и хуже моменты пережила, но она родилась. Это хорошо, это очень хорошо!
Через несколько минут послышались шаги, голоса о чем-то переговаривались, а потом все снова стало темно, но боль отпустила. И это уже была уютная темнота, потому что я знала, что с моей доченькой все в порядке, так сказал голос, приятный женский голос. И мне так хотелось верить.
В течении нескольких дней я продолжала приходить в себя, меня уже меньше пичкали сильными обезболивающими от которых я просто-напросто отключалась, и обещали в скором времени перевести из реанимации в обычную палату, где я уже смогу увидеть свою малышку. В загипсованной ноге, в корсете, который поддерживал сломанные ребра и руке на косынке, которая была сильно ушиблена, было очень неудобно существовать, даже на больничной кровати. Несколько раз ко мне пускали бабушку и один раз следователя, который расспрашивал о деталях аварии. А что я ему расскажу?
Я выходила из детского магазина, где покупала вещи малышке для роддома. Хоть бабушка и утверждала, что не нужно заранее, мой участковый гинеколог у которой я стояла на учете настоятельно рекомендовала собрать сумку в роддом заранее. Оставались как раз последние вещи, это бутылочка, ну и средства личной гигиены. Решила заехать в магазин с утра, пока в ресторане не было посетителей. Фима Андреевна во все мои покупки распихала чеснок, хотя на сколько мне известно, никогда не была суеверной.
-Старость, а как ты хотела? - объяснила она свое поведение, этого мне было достаточно.
Вот я и шла разинув рот со своими покупками. Засмотрелась на рекламу скидок на вещи для будущих и кормящих мам, отметила еще про себя, что нужно будет заехать потому, что Настюха моя растет, а вместе с ней и я увеличиваюсь в размерах. Переходила улицу, как и положено законопослушному пешеходу на зеленый свет, тем более, что за мной двинулись еще несколько человек. Откуда появилась машина я не знаю потому, что движение было остановлено, а таких черных внедорожников в первых рядах не стояло. В этом я была уверенна на сто процентов. Он был огромный, рычащий, мчался на огромной скорости и прямо на меня. А я просто стояла и смотрела не в силах сообразить, что это может быть для меня концом. Я и удар почувствовала, но…
Благо позади идущий мужчина во время сообразил. Автомобиль успел слегка меня задеть, резкий рывок и я оказалась лежащей на незнакомом человеке. А первое, о чем я подумала, главное, чтобы не был задет живот. В шоковом состоянии я еще не понимала, что и удар был сильный, и приземление на асфальт было спасительным только для моего ребенка, хотя это и вызвало режущую боль в пояснице.
Уже в скорой, периодически теряя сознание, мне объясняли, что придется спасать ребенка, так как при ударе лопнул околоплодный пузырь. Немного подумав, я решила, что для малышки будет лучше, если я рожу сама. Это как минимум должно быть правильным потому, что при естественных родах, у ребенка формируется правильно череп, да и еще там что-то. Форумы молодых мамочек в последнее время у меня были очень популярны. Я лишь озвучила свое решение, а врач в скорой сказала, что поздно выбирать, роды начались. Вот так, я справляясь с болью в груди, ноге и руке начала рожать. Это было невыносимо. Говорят, что боль после родов забывается. Да, это так. Но, когда у тебя при этом переломаны конечности, пусть и не все, это больнее в сотни раз.
Уже в больнице, все утверждали, что лучше начать кесарево, но консилиум продолжался долго, а ребенок ждать не мог. А плач своей дочери я так и не услышала, но слышала голоса врачей, которые говорили о том, что она выживет. А потом я потеряла сознание. Как мне рассказали чуть позже, после родов открылось сильное кровотечение, а мое сердце на несколько минут перестало биться.
То, что я могла умереть, я как-то слабо осознавала. Мне не было страшно, жутко. Я ведь здесь, жива, частично здорова, моя малышка тоже жива, но пока не может находиться со мной. Это ничего, мы девочки сильные, мы выкарабкаемся.
И как только меня перевели в палату, тут начался настоящий аттракцион. Во-первых, меня посетили все мои родственники, включая и семью Барышниковых. Даже старший брат Ромкин приехал из Штатов, где давно и прочно обосновался. Заходил так же Олег с огромным букетом цветов, сухо поздравил, но это уже был шаг к нашему совместному существованию в этой семье. Более помпезно появилась Елена Ивановна, она притащила целый ворох игрушек для Насти, которая все еще находилась в отделении неонатологии под бдительным наблюдением врачей. Дежурно поинтересовалась моим здоровьем, потом даже спросила на кого я оставила ресторан и укатила в неизвестном мне направлении.
А ресторан лег на хрупкие плечи Алисы, которая упорно занималась уже, как она сказала, любимым делом. Я ей не мешала, потому что это у нее получалось лучше, чем у меня, по крайней мере, работать с персоналом.
Рома появился совершенно ожидано. Не знаю, но я знала, что он придет с виноватым лицом, что принесет пионы, которые я так любила, что попросит за все прощение. Довольно банально, но это было так.
-А теперь, оставив все прелюдия позади, расскажи, к чему это все, – я смотрела на него и понимала, что все еще что-то чувствую. Это было такое ностальгическое ощущение теплоты, которое дарило прошлое. В настоящем было все совершенно спокойно. И сердце не ухало как сумасшедшее, и голова оставалась совершенно трезвой. Это был не тот Барышников, которого я знала. Злой, жестокий, которому было просто растоптать мои чувства, который думал в первую очередь о себе.
-Я хочу начать все сначала, – эта версия, слетевшая с его губ, была не впечатляющей. Хм, я теперь понял принцип работы влюбленности Романа Барышникова, нужно просто стать к нему равнодушной. Потому что влюбленные дурочки позже ему быстро надоедают, а если ты проявляешь свою заинтересованность изначально, то шансы у тебя нулевые.
-А я не хочу. Тем более, начинать не с чего, потому что ничего и не было, Ром. Это был такой финал того, что могло с нами произойти чуть-чуть раньше, лет так шесть назад, – говорить с ним было больно…нет, не больно, просто неприятно. Вроде взрослый человек, должен понимать все сам. Попользовался, дал надежду. И все. Перевалочным пунктом в его бурной личной жизни я быть не собиралась, а вот ребенка растить вместе нам придется, этот факт напрягал еще больше.
-Прости мня, Арин, – начал он, так печально глядя на меня.
-Да не вопрос, Барышников. Давай все выбросим из памяти, давай будем строить отношения на лжи, давай пошлем мою гордость куда подальше и сделаем из меня послушную марионетку. Ты же таких любишь, чтобы молча слушались и подчинялись, – я начинала раздражаться. Боже правый, мне же нельзя нервничать.
-Ты права, – вдруг вздохнул и согласился он. Ура, аллилуйя! Неужели дошло?
И вот моя палата превратилась в цветочный магазин с продажей еще и мягких игрушек, которые тащили все кому не лень. В этом была и прелесть VIP-палаты, куда меня предусмотрительно разместил свекор.
Когда я говорила о появлении всех родственников, я не кривила душой. Еще один нежданный гость появился в моей временной обители незадолго до выписки.
-Почему ты мне не рассказала? – это все было вместо приветствия.
-Привет, мама, – саркастически улыбнулась я, отрываясь от ноутбука, где я разбирала двухнедельный завал в ресторане от моего лежания в больнице.
-Не юли, Арина Николаевна, – о, это означало крайнюю степень раздраженности.
-Что именно я забыла тебе рассказать? – уточнила я.
-Что ты вышла замуж, что ты беременна…была, – тон был немного резкий, но это ничего, я к этому привыкла с детства.
-А ты интересовалась моими делами. За последние одиннадцать месяцев ты мне позвонила, дай подумать…ноль раз. НОЛЬ, мама! Абсолютный ноль! А то, что дочка уехала не знамо куда, то, что дочка пытается найти себя в жизни, наладить бизнес, с которого ты потом же и будешь требовать деньги, тебя абсолютно не интересовало, – с такими вот гостями моя лактация точно никогда не восстановится.
-Я была занята, – парировала маман, отмахиваясь холенной ручкой от неугодного чада.
-Я поздравляю! И даже не удивлена, – пожала я плечами. -
Ты приехала в такую даль выяснять, почему я тебе ничего не сказала? Или деньги закончились? – поинтересовалась я. -Опережаю твою просьбу. У меня их тоже нет. Нормальную прибыль я начну получать не скоро, да и работаю как видишь, даже на больничной кровати. Так что для тебя у меня НИЧЕГО НЕТ.
Растерянный вид матери меня совсем не удивлял. Боже, я в последнее время вообще перестала чему-либо удивляться. Люди не меняются, а я научилась немного в них разбираться. Женщина, стоящая посреди палаты, поправила рыжий локон, упавший ей на лоб, и заявила.
-Я посмотрю на тебя, когда твоя дочь скажет тебе что-либо подобное.
-Я ее собираюсь воспитывать в любви, мам. Знаешь, есть на свете такое понятие как ЛЮБОВЬ К ДЕТЯМ. Да, она существует, и это совершенно нормальное явление, когда ребенок это не средство существования, потому что второй родитель платит деньги на его содержание, а смысл жизни.
Мини-лекция, конечно, не возвела должного эффекта, но мать моя замолчала. А потом снова выдала.
-А зачем тебе работать вообще? Ты теперь член богатой семьи…
-Боже, ну что ты за человек? Я на больничной койке, а она опять про деньги. Может, поинтересуешься, как я себя чувствую? – я закатила глаза. На этого человека я злиться не могла, мне просто было ее жаль. Я привыкла за столько лет к ее поведению и восприятию жизни.
-Лучше бы на отце своем отрывалась, – пробубнила она, присаживаясь на светлое кресло, стоящее недалеко от входа.
-А что отец? – напряглась я. Бабуля при появлении в больнице не обмолвилась ни словом о нем. А ведь он должен был уже прибыть в Мурманск.
-А что, эта старая карга не сказала тебе? – ухмыльнулась маман, укладывая ногу на ногу. – Его корабль застрял в океане, домой он так и не добрался. Еще не известно сколько там простоит. Он ведь обещал приехать, переоформить квартиру. Она-то на него оформлена была при покупке. А мы теперь с Павликом съезжаться собрались, я должна внести свою лепту в наше совместное жилище.
Что она там говорила еще, я не слышала. Я открыла ноутбук, где проштудировала все возможные новости. Бабуля умолчала, об том говорили все каналы. Боже, отец застрял в океане, а помощь к ним доберется не скоро. Сердце бухало как сумасшедшее, а голова просто шла кругом. Черт, что за напасть? И я не думаю, что Рима или Алиса не знали об этом. Молчали, чтобы не тревожить мои нервы.
-Ну что ты так распереживалась, все будет хорошо! – ободряла меня подруга на следующий день. Я связывалась по контактным телефонам, которые предоставляли в новостях, говорят, что помощь к ним уже выехала. Это не так далеко, и скоро их всех вернут на Большую Землю.
-А бабуля?
-Об этом и просила Фима Андреевна, я по ее просьбе звонила. Но, конечно, сначала отпоили ее. Стало плохо, когда с тобой тут случилось. А потом по телевизору показали. Скорую вызывали но ты не волнуйся, кризис миновал. Все хорошо, она успокоилась и обещала больше не волноваться, – Алиска гладила меня по плечу.
-Боже, милая, что бы я без тебя делала? – вздохнула я.
-Что-что? Пропала бы давно, – она ободряюще улыбнулась. – Сегодня еще мать твою выпроваживала из ресторана. Заявилась, начала права качать, мол пока ты в больнице, она на правах наследницы будет присматривать за рестораном. НАСЛЕДНИЦЫ! – округлила глаза Алиса. – Она у вас вообще неадекватная.
-Не обращай внимания, к ней нужно привыкнуть, чтобы воспринимать нормально.
-А это разве можно воспринимать?
-Поверь мне, можно. У Римки спроси, если не веришь.
А вечером мне принесли мою доченьку…
О том, какие эмоции я испытывала на тот момент, передать тяжело. Меня может понять только женщина, которая увидела впервые свое чадо. Это был самый прекрасный ребенок в мире, это был самый счастливый момент. Это маленькое чудо кряхтит, морщится, и даже смотрит на тебя. А ты плачешь от радости и счастья, держа этот теплый комочек на своих руках, прижимаешь к себе…
Моя, моя маленькая, моя хорошая, моя единственная, мое счастье, моя радость, моя малышка, мое солнышко, моя доченька…доченька.
Через три дня нас выписали. Кризис миновал, а я уже практически восстановилась. Встречать нас из роддома приехал даже персонал ресторана. Куча шаров, снова цветы, снова поздравления, и счастливые родители, которых теперь соединял только этот ребенок. Мы просто улыбались в камеру, просто стояли рядом, а пропасть между нами начала расти.