Женщин обижать не рекомендуется - 15

Вот, напечатала! Сами посудите, что получилось. Конечно, немного нафантазировала потому, что попасть в волонтеры Красного Креста не так-то просто, но это ведь просто книга)))) Все налаживается! Видишь, Натусик, я даже раньше обещанного срока выдаю главу))))


15.
Есть в близости людей заветная черта.
Ее не перейти влюбленности и страсти,
Пусть в жуткой тишине сливаются уста,
И сердце рвется от любви на части…
А.Ахматова

Говорят, время лечит. Ни черта подобного. Лечит не время, а погружение во что-то, что может отвлечь тебя. Если бы я тогда осталась в больнице, кто знает, ограничилось бы всё гинекологическим отделением, или увезли бы меня в смирительной рубашке совсем другое заведение.
Хотелось бы мне, как в фильме, раз и минуло пять лет, И вот я такая вся ослепительная, похорошевшая, в дорогом авто.
В жизни так не бывает. Конечно, интереснее смотреть на то, как героиня, выбравшись из проблем начинает новую жизнь. И ведь никто не хочет знать, как она из них выбралась. Я наверное, тоже не буду на этом заострять внимание. Хотя…
Сколько нужно времени человеку чтобы научиться жить с той «инвалидностью», которую принесла ему судьба? Неделя? Год? Для полноценной жизни мне понадобилось три года, чтобы мне перестал снится Егор, и я не звала в том же сне Веру, которая приходила с маленьким ребёнком на руках. Я прекрасно знала, как выглядит плод на седьмой неделе, но в моём сознании это был мальчик, настоящий, новорождённый. Я зналп, что Вера в том мире за ним присмотрит. Да, врач начал верить в жизнь после смерти. Аттестация из меня перерос в шизофреника. А может, я так себя успокаивала, чтобы не сойти с ума.
Алиса перед моим отъездом предлагала поехать к шаману, который помог ей. Но мне почему-то казалось, что никто кроме Андрея в этом случае мне не поможет.
Из квартиры Егора, которая была на тот момент опечатана, я вышла с пистолетом и твердой уверенностью, что навещу Воеводина в гостинице. Я знала, что он всё ещё был в городе, улаживал дела с Гориным. И было плевать, что сама могу угодить за решетку вместе с Егором. У меня все кипело.
Наиболее безопасно выходом, было его выманить куда-нибудь в менее безлюдное место.
Да, именно, старый мост за городом как раз был отличным местом. Номер я нашла в сотовом Веры, когда она последний раз говорила с ним. Да и встречу назначить было не проблемой.
Время тикало медленно, словно оттягивалл неизбежность. И вот, на старый хлипкий мост въехал чёрный внедорожник. Мой автомобиль не подлежал восстановлению. Хотя если можно было его починить, то для этого нужны были большие деньги, но такой роскоши у меня не было. Поэтому пришлось позаимствовать машину у Егора на этот вечер, которая без дела стояла во дворе.
Он вышел из автомобиля, поправляя, как всегда, полы пиджака. Смелее, дорогая. То, что пережила я… Тут лучшее решение это смерть кого-то из нас.
Сняла оружие с предохранителя, и взвела курок. Ну, всё! Милая, давай!
- Полин, ты меня видеть хотела? - проговорил он, когда я вышла из машины. Не говоря ни слова я просто нажала на курок, даже не успев прицелиться. Воеводин упал, один из его гавриков кинулся к нему, а второй начал палить по мне.
- Не стреляй! - охрипшим голосом скомандовал Воеводин.
Адреналин кипел в крови, поэтому прячясь за дверью Mercedes, я снова выпустила несколько пуль в ответ. Да, я чувствовала бешеный подъём, словно из ствола вылетала вся моя ненависть и боль.
За охранником я увидела спешащего Порошина, который оббежав амбала, кинулся к раненому.
-Идиотка – орал он, щупая пульс и оценивая степень тяжести. Я знала, что обращался он ко мне. – Звоните в скорую.
-Док, увози ее отсюда – скомандовал Воеводин – Сергец, мерс в реку.
Попала я ему в плечо, не задев жизненно важные органы. От осознания того, что я чуть не убила человека, меня начинало трясти. Подгоняемая Порошиным, я погрузилась на заднее сидение его автомобиля и только там дала волю слезам. Оказывается, месть в таком виде совсем не приносит облегчения.
Андрей молчал, пока я не успокоилась.
-Как Вы меня нашли?
-Следил. Ты слишком подозрительно себя вела – ответил он, глядя на дорогу – Надо в больницу. Его скоро привезут.
-Я не буду помогать.
-Будешь. За свои поступки нужно отвечать.
-Я его ненавижу.
-Очень хорошая эмоция. Вот поэтому и должна. Жить с ненавистью плохо.
-Плохо лишать тебя близких и убивать нерожденных детей.
-С этим грехом жить ему.
Операцию Воеводину делала я сама, когда Порошин просто ассистировал. А через четыре дня после сборов необходимых документов и медицинского обследования, мы улетели.
Первые дни приезда в Непал я долго буду помнить. Это впечатление, первое, яркое и незабываемое, которое будет сопровождать меня всегда. Ночные улицы с горящими кучами мусора из окна микроавтобуса, который вез нас в неизвестном направлении. По переулкам странные бродящие люди, словно зомби. А на освещенных редкими фонарями пятнах кучки вооруженных людей в военной форме. Словно маленький зомби-арокалипсис. Переживая гражданскую войну, страна начинала свое восстановление. Экономический кризис коснулся всех отраслей сферы, считая, конечно, и туризм, который в экономике является основополагающей отраслью. Хотя за время военных действий ни один из туристов здесь не пострадал. Их как священных животных, обходили стороной.
Естественно, пока мы добирались, у меня было время, чтобы познакомиться с политической обстановкой в стране и работой «Красного креста» и «Красного полумесяца» здесь.
Все началось ещё в далёком 2001 году, когда наследный принц Дипендра расстрелял всю свою семью и застрелился сам. А я ещё что-то про своего папашу говорю.
И из-за чего это случилось? Женщина! Да, именно женщина. История походящая на Шекспировскую о Капулетти и Монтекки, только в данном случае кланы не враждовали, а просто были конкурентами на царский престол.
Во время учёбы в Лондоне Дипендра познакомился со своей избранницей, но браку не дано было состояться.
После этой трагедии трон занял брат короля Гьянендра, которого в стране не очень-то и жаловали. Из-за этого вспыхивают массовые беспорядки, которые заканчиваются делением территории. Часть ее контролирует действующий король, другую- коммунистическая партия, представители которой носят название маоисты.
Весной 2008 года действующие партии объединяются против короля и начинается всеобщая забастовка. Многие люди, которые остаются без работы, примыкают к партизанским отрядам маоистов. Возникают вооруженные столкновения. И вроде урегулированы отношения между сторонами, но в стране то здесь, то там взрываются бомбы и гибнут люди. И сопровождается это все митингами, похожими на наши первомайские шествия.
Бедность, голод, переполненные больницы с нехваткой кадров и медикаментов. И здесь я провела более полутора лет.
Это по началу было страшно, но к иностранцам местное население относилось с уважением, а тем более к тем, кто пытался помочь. Жили мы в небольшом домишке сразу возле больницы, где было две крохотные комнаты со скудным обиходовым инвентарем.
Главное, там я могла поспать, а все остальное меня мало интересовало, так как по восемнадцать-двадцать часов в сутки я проводила в больнице. И едва тело принимало вертикальное положение, я засыпала сном младенца. Мне казалось, ляг я на землю, я бы запросто смогла так провести всю ночь.
Я забывала о своих проблемах, смотря на чужое горе. А шесть выходных, что у нас получились за полтора года, я в составе волонтерской группы помогала раздавать бедным еду и воду в пределах других городов.
И когда я впервые вблизи увидела затуманенные вершины Гималаев, невероятной красоты храмы, я невольно удивилась, как люди, обладающие такими достопримечательностями могут воевать. Тут ведь нечего делить.
А в Катманду на меня произвело впечатление место паломничества буддистов Ступа Боднахт.
За это время Порошин перестал быть Андреем Андреевичем, превратившись просто в Андрея или Энди, как его называли местные. Нашей первостепенной задачей было обучение персонала, поэтому через полтора года наша командировка закончилась.
А ещё…еще я нашла в нем родственную душу, интересного человека, обладающего невероятной выдержкой, интуицией, самоотдачей и милосердием. Конечно, я понимала, что он преследует какие-то свои эмоциональные цели, находясь здесь, но как человеком, я им безмерно восхищалась.
Между второй командировкой, которая должна была отправить нас в Африку, был небольшой перерыв, который вернул нас назад домой. Его на восемь дней, меня на три недели, которые мне показались бесконечными. Привыкшая жить совсем в другом режиме, я страдала от безделия. Большой интерес возник к нам в родной больнице, где коллеги перешептывание по поводу наших отношений. Но переубеждать кого-либо в обратном желания не было. Пусть себе кудахчут. Хотя на работе он ко мне не переставал придираться.
Радовали встречи с подругами, которые задавали кучу вопросов. А что я могла ответить? Устала. И отсыпалась все свободное время, когда поняла, что бессмысленно бродить по квартире.
Ещё Римка со своими журналистскими замашками сгрузила на меня целую папку
бумаг.
-Это что?
-Это информация по делу твоего Джокера.
-Мне это не нужно – отодвинула я документы.
-Ты в курсе, что он на свободе? – уточнила она, тыкая в папку.
-И меня должно это интересовать?
-И даже не хочешь знать почему это произошло?
Наверное, полтора года назад я бы неприметно заинтересовалась. Но не теперь. Теперь меня волновало совсем другое, когда я попаду к Андрею. Она так и осталась лежать на кухонном столе.
Почему Порошин не хотел, чтобы я ехала в Ливию, я поняла только по прибытию с небольшой группой из «Красного Полумесяца». Если в Непале, гражданская война сошла на нет, и слышны были только отголоски, то в Ливии мы попали почти под ее разгар, хотя отношения между сторонами были урегулированы давно. Но это не мешало экстремистам в составе ИГИЛ портить политическую обстановку в стране.
И пока в Риме и Схерати политики подписывали договоры, мирное население подвергалось расстрелам, бомбежкам и даже рабству. Поговаривали о невольничьем рынке, но пока эти данные не подтверждались.
И опять два с половиной года бок о бок с Порошиным. Я добиралась к нему по прибытию в Триполи ещё несколько дней с пересадками под обстрелами и в жуткой жаре.
Местные коллеги нас с удовольствием «сватали», но он любил свою умершую жену, а я…я по-ходу до сих пор любила Егора, несмотря на жуткую обиду и желание отомстить за все. Мне казалось, что я его ненавижу, но этот маленький отпуск домой показал обратное. Что-то там внутри все ещё желало его, хотя назвать это любовью было глупо.
Я даже не помню как это случилось. Он отругал меня за отрезанные волосы, которые я превратила в мальчишескую прическу. А потом вечером мы пили в компании привезеннуе кем-то водку, поминая мою метровую косу и… это случилось на больничной кушетке.
Может алкоголь, может нервное, а может потребность организма, но секс с ним был потрясающим. Не берусь сравнивать с Баслыком, поэтому оцениваю только Порошина.
Понимали мы оба, что ни о каких романтических отношениях говорить не стоит, хотя… Днём работа, ночью можно было удовлетворить потребности.
На эмоциональном уровне мы подходили друг другу, пусть не было страсти, которая является уделом молодых и глупых, зато было понимание и полная гармония. А в операционной он снова становился Порошиным, тем, которого я знала столько времени.
И эти два года после в экстремальном режиме «вкл-выкл», не могли лишить меня простых плотских утех. Пережили мы даже вооруженное нападение, когда люди с оружием и масках ворвались в здание больницы и под прицелом вывели несколько раненых египтян. Это позже мы узнали, что террористы ИГИЛ произвели массовый растрел египетских арабов. Каждый день как по лезвию. А потом…
Потом в моей жизни появилась ещё одна маленькая радость – Асая. Маленькая девочка, оставшаяся сиротой и живущая несколько месяцев на улицах Тиджи. Ее привезли к нам в госпиталь волонтеры. В свои четыре она отставала не только по физическому развитию, но и по умственному. Запущенный больной ребенок с полным букетом болезней бродяг.
Почему в политической игре взрослых дядек всегда страдают дети? Их за это время я видела не мало. До них не было дела государству, поэтому кормить и лечить приходилось подобным организациям. Но эта девочка с огромными глазищами запала в душу и поселилась в моем сердце. Это был тот случай, когда я плача улыбалась. С ней рядом мне хотелось жить, и я молила всех святых, чтобы никто у меня не смог ее забрать.
-Ты уверена? – Андрей понимал все по моим взглядам и поведению.
-Да, абсолютно!
-Тебе не разрешат самой растить ребенка.
-Но ты ведь поможешь?
Его вздох и лёгкая полуулыбка за густой бородой говорили сами за себя.
-Зная тебя ни один год, я понимаю, что спорить бесполезно. Хорошо, я помогу.
-Ты поможешь собрать бумаги?
-Не только. Я стану ей отцом.
-Создадим ячейку общества?
-Совершенно верно. Ты за?