* * *

Это была не девушка, а какая-то ходячая глупость. Она даже злилась смешно, поэтому конфликтовать с ней было просто невозможно, во всяком случае мне.
Конечно, она рассказывала о пламенных скандалах в ее прошлых отношениях, но я слабо себе это представляю.

С ней вечно приключались всякие дурацкие истории, я злился, а она смеялась, представляете? Наденет новые красивые туфли и первым шагом прямиком в лужу, и давай хохотать звонким эхом на полрайона.
Мы вечно дурачились, с ней мне всегда было не больше 15 лет.
Как-то заставила меня после работы в новом костюме перелазить через забор, чтобы снять котёнка с дерева.
Она всегда пела, не имея ни слуха ни голоса, но ее артистичность, детские танцы и эти забавные гримасы перекрывали все.
Я смотрел на неё и испытывал такой неподдельный восторг, щемящий в сердце.
Она очень любила важничать: сядет в моем кабинете, заварит чай и с умным видом читает очередной философский трактат, стреляя глазами, чтобы заметить, наблюдаю я за ней или нет. Затем подходила ко мне, и с лицом эдакого мудреца начинала рассказывать что интересного вычитала в этот раз, а затем заливалась звонким смехом, прыгала на меня и начинала щекотать.

А ещё она всегда плакала, когда я играл на пианино. И сейчас приготовьтесь: я умел играть только собачий вальс. А она каждый раз плакала и говорила о том, как я прекрасен.
Глупо, но мне хотелось закрыть ее дома и никому не показывать, чтобы этот маленький комочек счастья был только моим и каждый вечер нежно гладил меня по волосам, давал мне смешные прозвища и улыбался глазами и сердцем, как улыбаются только самым-самым близким людям.