280 КАРАТ [14]

А мы плавно передвигаемся к следующей точке))) Постараюсь в следующих главах Сашу как-то реабелитировать😁

14.

1762г, Петербург

Почти одиннадцать лет камень ждал своего часа. Теймураз II никогда не был жестоким по отношению к своей семье или подданным. Делал он все добросовестно, и правил так же. Он не шел войной, а лишь оборонял от захватчиков свои земли, вел активную внешнюю политику, которая была направлена на Российскую империю. Но и этих небольших стычек с иранскими войсками хватало, чтобы напоить камень досыта кровью, и он оставался в сокровищницах грузинского дворца.
В 1761 году Теймураз засобирался в Петербург. Его войско слабело, а Восточная Грузия была не защищена. От российского правительства он хотел лишь поддержки. Для того, чтобы убедить Елизавету Петровну в своих серьезных намерениях, кровавый алмаз был взят в дорогу в качестве подарка императрице.
Но Россия была занята в Семилетней войне, поэтому не могла участвовать в судьбе Грузии. И с императрицей-матушкой поговорить он не успел. 25 декабря Елизавета Петровна скончалась и в империи произошел раскол власти.
Заболевший от сырости и постоянных сквозняков в доме на набережной, Теймураз II сильно заболел. И после мучительной агонии, скончался через четыре дня. Организм старика и так был слаб, а тут болезнь подсластилась ещё и воспалением лёгких.
Камень, спрятанный в одном из тайников в доме стал дожидаться новых хозяев.

Израиль-Газа, наши дни.

Газа- крупнейший по населению город в провинции Газа палестинской национальной администрации, де-факто находящийся под управлением исламистской организации ХАМАС ( гласит справка из Википедии).
А если без всяких справочников, то газа это крупный город в секторе Газа, территория которого располагается на берегу Средиземного моря. На востоке и севере секор граничит с Израилем, от которого он отделён забором с КПП. От Египта на юго-западе ограничен бетонной стеной.
Для самостоятельного путешествия туристу попасть на эту территорию практически невозможно. А если такая возможность представляется, то просто не рекомендуется из-за непростой военной обстановки. И вообще необходимо ограничить даже посещения приграничных с ним территорий. Местным жителями выехать на большую землю едва ли не сложнее, чем иностранцу попасть внутрь.
2005 году все гражданские и военные Израиля покинули сектор Газа, разрушив за собой свои поселения. Конечно, возникало тогда очень много возмущение прижившихся там израильтян. Но Серафима выбрала себе другой путь. За пять лет до этого она приняла ислам и вышла замуж за палестинского муллу, оставшись проживать в Газе. Если до этого времени израильтянам можно было договориться как-то с правящей властью сектора, то с приходом к управлению ХАМАС это стало невозможно. Группировка, которая принята террористическая во многих странах мира, категорически не признаёт право Израиля на существование, а его территорию считает временно оккупированной.
Из-за частых вылазок военных групп и ракетных обстрелов, Израиль ввёл полную блокаду сектора, добавив ко всему прочему зону отчуждения в целый километр. Блокада была устроена лишь для того, чтобы ХАМАС не смог обогатиться оружием.
Если честно, я сейчас вообще не представляла, как можно туда попасть. Поговорила с Ханой, которая объяснила что существует два способа: первый - это легальный через два имеющихся КПП на территории Израиля или Египта. Второй - нелегальный.
Под стеной имелось несколько туннелей, Хотя почему несколько? Много. О их существовании все знали, но об этом умалчивали. По ним в сектор доставлялась контрабанда. Если египтяне боролись с этим, вплоть до того, что взрывали входы, замаскированные под дома и топили пограничную зону водой, чтобы тоннели обрушились. В Израиле, тоже ведётся борьба с ними, но это бесполезно, ведь чуть ли не каждый день появляются новые, которые используются для вылазок боевиков. И поэтому обнаружить такое сооружение просто невозможно.
Но для того, чтобы попасть легально, необходимо время, чтобы выпросить у Израиля разрешение. С этим вопросом у нас и возникли большие споры. Вывезти камень, если он там, через КПП, может быть и не представится возможности, потому что там очень жесткий контроль. А рисковать своей жизни, пробираясь через тоннели я не собиралась. Тем более, как сказал Катсдорф, со вторым вариантом может выгореть, если обратиться к Меседе.
А вот это проблема, так как тут история древняя, как мир. Это моя головная боль. Почему? Потому что она была наставником Катсдорфа во всех смыслах этого слова.
Когда молодой Сашенька возрасте восемнадцати лет твердо решил посвятить себя ювелирному делу, он поступил на факультет искусств. Отучился он три годика, и понял, что нужно совершенствовать свои знания и умения. Сердобольный дедушка договорился с одним из своим знакомым, который проживал в Турции, что малец, как он любил называть любимого внука, будет обучаться у того в выплавке и обработке драгоценных металлов.
И так молодого «недографа» понесло, что он пустился искать все новых и новых мастеров, переезжая из города в город, из страны в страну. Итак почти год, где он успел сменить восемь мастеров, усваивая то, что, как ему казалось, может понадобиться в его работе. И услышал добрый молодец о дамасских в мастерах, А вернее о мастерице. Это как раз и была Меседа. На тот момент ему был двадцать один год, а ей уже больше сорока. И оставила женщина в жизни Александра неизгладимый след, обучив, не только ювелирному искусству, но и многим пикантным штучкам, которыми поделиться можно только в постели.
После двух совместно проведенных лет, со словами больше мне тебя учить нечему, просто выпроводил его в реальный мир. Не знаю, как он относился к ней, но дело было в том что, что женщина периодически появлялась в нашей жизни, ломая привычный ее устой. Из-за этого у нас часто возникали ссоры. Я ревновала, хотя понимала, что Саше она сейчас безразлична. Но как она мне однажды сказала «Ты его никогда уже не сможешь ничем удивить. Поэтому любой его брак будет недолог».
Я почему-то поверила её словам. Конечно, хотелось влезать в нее когти, рвать на куски, но мой муж, каковым он на тот момент являлся, уважал её. И может, если бы не моя ревность у меня бы тоже это получилось. А теперь она снова появилась. И как так вышло, что она знает, что мы ищем камень? Догадаться нетрудно. Катсдорф поведал секрет близкому человеку. И по-моему я всё ещё ревновала.
Ладно, с этим то разобраться можно, в принципе и мужик то не мой. Просто туда вообще соваться не стоило бы, когда территории немного меньше чем большой город и при этом она была усеяна сплошь вооруженными террористами.
Я решила выбрать более безопасный путь, тем более что Хана вызвалась ехать со мной.
- Я была там уже несколько раз, так что для меня ограничения в разрешении не будет. Ну и с тобой что-нибудь решим – заявила она.
Что-нибудь - это незаметное давление на человека, которого однажды Михаэль вытащил из-под обстрела. Теперь хитрая тетенька манипулировала данными событием, познав всю прелесть еврейских семейных традиций, основанных на уважении старших.
Мужчина объяснял, что не сможет ускорить процесс, но Хана настаивала, что для такого хорошего мальчика нет ничего невозможного. Ну всё-таки плюс был в том, что в паспорте у меня была многократная израильская виза, что играла немаловажную роль. Так как без неё можно было застрять в Газе навсегда. Хороший мальчик все выполнил за два дня. У меня на руках было разрешение. А вот Саша решил действовать нелегально.
-Пойми, если палестинцы активизируются и сделают вылазку, коридор закроют и ты там застрянешь. Неизвестно, что будет завтра или вечером. А так у нас будет шанс вернуться назад.
-То есть, ты просто решил меня подстраховать?
-Если нет другого варианта. Пойми, я не хочу чтобы ты туда ехала.
- Поздно, ты сам меня в это втянул.
-Не справедливое обвинение. Ну, да ладно. Буду хорошим мальчиком и соглашусь.
-С каких это пор?
-Ты подумала на счёт моих слов?
-Сначала давай разберемся с Карой, а затем вернемся к этому разговору.
-Нет, Катюш, не впутывай сейчас сюда ее. Это касается только нас.
-Катсдорф, я не пойму. Ты таким образом хочешь облегчить все свои скитания. Вот та, с которой хорошо в постели, да и ребенок уже есть. Не нужно никаких головняков по поводу притирки характеров, если они притёрлись ещё десять лет назад. Саш, так дела не делаются. Думаешь, мне легко это все воспринимать? Я живой человек, у меня есть эмоции, чувства, даже уверенность в том, что из этого что-то может получится. Но ты прекрасно знаешь, что в этих вопросах я реалистка. Вот когда ты придешь, посмотришь мне в глаза и скажешь о том, что хочешь со мной жить не из-за ребенка или из-за того, что я удобная, а потому что ты меня любишь, и действительно решительно настроен на такой шаг, когда ты будешь готов оставить свои приключения ради семьи, тогда, возможно, я подумаю. А пока это блажь балованного женским вниманием мальчика. Сначала сам хорошо подумай, а потом просто меня принимать какие-то решения.
-Будь осторожна – это единственное, что я услышала в ответ.
Боже! Сколько пафоса! Словно собираемся на тайную операцию в горячую точку. А оно так и есть. И я нервничаю.
А он тут со своими дурацкими вопросами лезет. Будет время поразмышлять. И у меня, и у него.
Отправились мы туда только ближе к обеду следующего дня.
Меня так не колотило даже когда я воровала камень у Стивенсона. Почему? А меня напрягали серьезные лица людей, которые охраняли границу. И то, что у них были на плечах АК. Придумал дядюшка Калашников игрушку для взрослых мальчиков, так она и расползлась по всему миру.
На автобусе мы добрались до ближайшего к КПП перекрёстка. Ехали почти три часа. Решили не раскошеливаться на такси, тем более израильские таксисты неохотно везут сюдп клиентов. Километр пути пешком и вот мы у КПП, где над нами парит аэростат с камерой видеонаблюдения. Кроме нее ещё несколько солдат и толпа с другой стороны, которая пытается выехать из Газы. Шумно, душно, несмотря на то, что небольшое здание выстроено в современном стиле и оснащено системой кондиционеров. Очередь перед нами небольшая.
-Это рабочие – поясняет Хана – Они работают на территории Израиля. Только за них отвечает компания, которая их нанимает. Если кто-нибудь из них попытается бежать, не поздоровится никому.
И правда. Мужчина в широкой не по размеру одежде выходит из КПП и садится в микроавтобус, который трогается через минуту. И вот очередь доходит до нас. Первый вопрос который мне задал человек в форме:
-Вы палестинка?
-Я гражданка США – отрицательно качаю головой. Он мне указывает на окошко для паспортного контроля иностранцев. Передо мной стоит ещё один мужчина с мальчиком лет десяти- одиннадцати. Он что-то говорит на арабском, но, видимо, он не газиец, раз стоит здесь. А мальчик наблюдает, как один из солдат перетряхивать их вещи. Нас такая участь обошла стороной. Просто проверили документы, щёлкнув печати на наших разрешениях и мы смогли отправиться дальше.
За стеной открывается совсем нелицеприятная картина. Видны силуэты арабских домов, которые представляют собой подобие руин. Не зря эту территорию называют самой большой тюрьмой в мире.
Двигаюсь я не спеша, так как хочется вдоволь насладиться этой картиной и порадоваться, что я живу совершенно в другом мире. За мной идёт Хана.
Через КПП мы попадаем в коридор, который ведёт на палестинскую сторону, словно оказываемся в другом мире, где огромный терминал из стекла и бетона, напичканный современными средствами контроля израильской стороны сменяют бетонные блоки с нарисованным на них краской палестинским флагом.
Вместо вместительного здания, нас встречает навес с несколькими креслами и что-то похожее на киоски, где сидят представители местной власти. Жутковатое зрелище, конечно.
-Первый раз у нас? - интересуется мужчина, который проверяет наши паспорта.
-Да - отвечаю я, но Хана признается в том, что едет уже в третий раз.
-Добро пожаловать в Газу - при этом лицо у него абсолютно каменное, не выражающее никаких эмоций. Прямо, как Альберт. Здесь нас вписывают в такси, и мы на раздолбанной машине направляемся к серым силуэтам газийских домов. Такси внезапно останавливается у железных ворот.
-Это последний блокпост - успокаивает меня Ханна, так как я порядком уже начинаю нервничать. Слева я вижу как арабский мальчик гонит двух коров, что по местным меркам является богатством. Одет он в тёмно-серую испачканною одежду из тонкой ткани и куфию.
Хана суёт мужчине кроме наших паспортов ещё какую-то бумагу, как она объяснила позже, это было подтверждение от Серафима о том, что мы едем в гости именно к ней. Так как её супруг известный мулла в городе, такое приглашение прокатывает. В обратном случае пришлось бы возвращаться назад.
Далее проверка рюкзака на рентген, а затем нам приветливо улыбаются пограничники, и мы в секторе Газа.
Конечно, много вопросов у них вызвала моя камера, но я объяснила, что я фотограф и хочу показать миру то, как живут сейчас в газе.
То, что сектор это не туристическая страна, это не отменяет наличие здесь гостиниц. Правда, лишь пара принимает иностранных гостей, где мы собственно и поселились. Как объяснил мне интернет, иностранные гостиницы здесь появились только после того, как одного из французских или испанских подданных средь бела дня похитили из гостиницы, а позже даже расстреляли.
Без сопровождения, которое предоставили нам на блокпосту, мы передвигаться по городу не могли. Ненароком сфотографируем какой-нибудь секретный объект. И нам пришлось придерживаться легенды.
После такой длительной дороги Хана осталась отдыхать, так как встреча с родственницей была назначена лишь на завтра. Арабские жёны ограничены по времени, занимаясь домом и детьми, тем более что у женщины их было шестеро. А я, собрав себя, отправилась бродить по городу вместе с сопровождающим который хоть и ломано, но говорил на английском.
Центр города, где мы поселились выглядел достаточно приличнее, чем я ожидала. Я представляла себе город так, как освещали его журналисты и телеканалы: постоянные бомбежки, развалины, у которых лежат умирающие от голода дети, но детишки резвились у своих домов, слышен был смехе веселые крики, но на непонятном мне языке.
-В мирное время у нас здесь хорошо - объявил мой ГИД.
- А разве сейчас идёт война?
- Да, бывает. Война закончилась почти пять лет назад, но раз в две недели обстрелы ракетами всё равно случаются – объяснил парень. По всему городу развешаны билборды, пропагандирующие Хамас, что добавляет восточному хаосу еще более убогий вид. Это в центре. На окраины города я пока так и не решаюсь попасть, так как мы въезжали через такую часть, а это означало, что там много разрушенных домов, трущоб, где поселилась нищета и преступность. Спрашивать про это у парнишки я не решилась.
А вот именно здесь, недалеко от гостиницы, есть набережная, где прогуливаются несколько женщин с детьми.
-А мужчины? - интересуюсь я. Как казалось большинство гуляющих это арабские женщины.
-Они занята войной - вздыхает гид.
Я сделала много фотографий, постоянно интересуясь у парня можно ли, где-то качает отрицательно головой где-то соглашался. В общем, чувствовала себя почти обыкновенным туристом, только, конечно, ограниченном в выборе мест. Я вернулась в гостиницу, когда на улице уже давно стемнело. Меня ждал лёгкий ужин и объявление о том, чтобы я скорее принимала душ, так как через час свет в Газе погаснет и не будет теплой воды. И это в гостинице для иностранцев. Я даже представить не могла как жили местные. Завтра меня ждала волнительная встреча.