атлантика.под

эпиграф:
то, что ты живешь теперь, где обнять дано только снами,
слабое оправдание расстоянию между нами.
ты всегда был за океан, даже через столик в «шаленой маме» (с) Вера Полозкова

где-то из одиннадцатого слышится ‘обними меня’ -
голос без времени и без имени,
голос, что резал воздух своим “don’t cry”
и смех становился гуще и ощутимее,
когда молчание выходило за край.
он же помнит свет фар от ночных такси,
мои песни про ‘идеален и так красив’,
как слова прекращались, кипела кожа.
я ушла, так ничего и не расспросив.

если выписаться, говорят, становится легче ноша.

как он там. какие прочёл он книжки.
как его старые шрамы. новые татуировки.
какие он носит шмотки - уранистски слишком.
ты была обманщицей, он - мальчишкой.
и если не виски или бурбон, то выходило неловко.

лет минуло почти с десяток,
он едва изменился, разве что чёлку уже не носит.
я не знаю, с чего мне этот в памяти отпечаток,
чей отголосок, почему так занозит.
зачем всё надо помнить. друг другу сниться.
волны, горы и все границы,
что мы видели. вечер в Ницце,
ужин в Праге, рассвет в столице.
твой холод, что сводит челюсть.

повторится такое? наверно, не повторится.
очень надеюсь