* * *
- Раз в год, - говорит Эльза, - я ношу траур по несбывшемуся.
По тем, кого считала «своими людьми», и кто ушел, или от которых я ушла, а потом струсила сказать, что хочу вернуться. По тем, кто даже не приходил, а все время стоял в стороне, и не приближался ни на шаг, сколько бы я не шла навстречу.
По городам, в которых не побывала. И не потому, что не получилось, а потому, что перехотелось. Название города перестало вызывать предвкушение поездки, предчувствие приключения. Потерять мечту куда обиднее, чем забыть билет на поезд и обнаружить это уже на вокзале.
По невысказанным словам. Знаешь, которые всегда в тебе, всегда, кроме того единственного подходящего момента, когда можно было сказать, а ты не сказал. И носишься потом с ними, и каждое напоминание заполняет рот горькой слюной.
По планам, сорвавшимся на пол пути, по идеям, которые страшно хотелось воплотить, но так ничего и не получилось. По подаркам, которые так и остались в сувенирных лавках, книжных магазинах, хотя ты, казалось, уже видишь, как будет радоваться тот, для кого они предназначались.
И не подумай, это не праздник самокопания, не аукцион невиданной жалости.
Просто иначе они – все эти «а что если бы» и «а ведь могло бы быть» - будут ходить за тобой по пяткам, и петь на разные лады тоскливые песни. Не лучший способ проводить вечность, сжатую в несколько лет.
Просто истории поражений, все эти «не получилось», «не смогла», «очень хотелось, но» - они так же важны, как все остальные. Это твои болевые точки, да, но тем скорее ты почувствуешь, когда перерастешь их, станешь выше, сильнее, звонче. Ну а что сейчас мучительно и до слез – так это тоже о росте.
Помнишь, как у Бредбери? Если хорошенько поплакать, кажется, что начинается новый день. Вот и я на следующее утро просыпаюсь, ощущаю себя до смешного уязвимой, до головокружения живой. Словно на рассвете перед Днем рождения, когда я была ребенком: кажется, встанешь с кровати и не на пол наступишь, а взлетишь. Такая легкость ощущается, столько сил.
Вот так и оказывается, что предыдущий день был вовсе не о грусти. О любви.
По тем, кого считала «своими людьми», и кто ушел, или от которых я ушла, а потом струсила сказать, что хочу вернуться. По тем, кто даже не приходил, а все время стоял в стороне, и не приближался ни на шаг, сколько бы я не шла навстречу.
По городам, в которых не побывала. И не потому, что не получилось, а потому, что перехотелось. Название города перестало вызывать предвкушение поездки, предчувствие приключения. Потерять мечту куда обиднее, чем забыть билет на поезд и обнаружить это уже на вокзале.
По невысказанным словам. Знаешь, которые всегда в тебе, всегда, кроме того единственного подходящего момента, когда можно было сказать, а ты не сказал. И носишься потом с ними, и каждое напоминание заполняет рот горькой слюной.
По планам, сорвавшимся на пол пути, по идеям, которые страшно хотелось воплотить, но так ничего и не получилось. По подаркам, которые так и остались в сувенирных лавках, книжных магазинах, хотя ты, казалось, уже видишь, как будет радоваться тот, для кого они предназначались.
И не подумай, это не праздник самокопания, не аукцион невиданной жалости.
Просто иначе они – все эти «а что если бы» и «а ведь могло бы быть» - будут ходить за тобой по пяткам, и петь на разные лады тоскливые песни. Не лучший способ проводить вечность, сжатую в несколько лет.
Просто истории поражений, все эти «не получилось», «не смогла», «очень хотелось, но» - они так же важны, как все остальные. Это твои болевые точки, да, но тем скорее ты почувствуешь, когда перерастешь их, станешь выше, сильнее, звонче. Ну а что сейчас мучительно и до слез – так это тоже о росте.
Помнишь, как у Бредбери? Если хорошенько поплакать, кажется, что начинается новый день. Вот и я на следующее утро просыпаюсь, ощущаю себя до смешного уязвимой, до головокружения живой. Словно на рассвете перед Днем рождения, когда я была ребенком: кажется, встанешь с кровати и не на пол наступишь, а взлетишь. Такая легкость ощущается, столько сил.
Вот так и оказывается, что предыдущий день был вовсе не о грусти. О любви.
