* * *
Он остается дышать. Серой плиткою под ногами,
Неловко вязнет, точнее, грызет каблуки.
Он остается тем личным, что режет ножом, - и ночами
Пугливым зайцем пометит поля, рассекая круги.
Он остается природным стремлением к власти.
И ни фига не понять, кто из нас больше Бог.
Он остается болотом, в котором погрязнем
Мы оба, по-партизански. Он смог бы? О, смог.
Отбросить фальшь и зарыться лицом в свое эго.
Вот только нам это надо? Не надо. И вновь
Он прорастает в душе сорняковым побегом,
Терзая мысли: Любовь? - Ни черта не любовь?
Но если это любовь, то я, право, Сталлоне.
Страна возможностей здесь, только Рокки не смог -
Примерно раунде в третьем. И беспрекословно
Сам Бог решает за нас, кто из нас с ним есть бог.
Когда его очертанья запомнит подушка,
Когда мне локти кусать и собьюсь втрепыхах,
Он будет самым, кому прошепчу я на ушко:
«Секрет. Не смей никому. Ты – мой страх».
Сдаюсь. Дрожу и молю о пощаде чуть слышно.
Мне бы хватило дыханья – мне больше не надо.
Мне слишком лень познавать, кто из нас будет лишним,
Когда по венам пройдет цепкий вкус его яда.
О Бог! Забей, - и не слушай, - согласна.
Мне слишком жарко, когда его тело на мне.
И знаешь, Бог, ты реши, ибо мне вот не ясно,
Кто смог собою остаться, покуривая в стороне…
К.А.М. Gata
Неловко вязнет, точнее, грызет каблуки.
Он остается тем личным, что режет ножом, - и ночами
Пугливым зайцем пометит поля, рассекая круги.
Он остается природным стремлением к власти.
И ни фига не понять, кто из нас больше Бог.
Он остается болотом, в котором погрязнем
Мы оба, по-партизански. Он смог бы? О, смог.
Отбросить фальшь и зарыться лицом в свое эго.
Вот только нам это надо? Не надо. И вновь
Он прорастает в душе сорняковым побегом,
Терзая мысли: Любовь? - Ни черта не любовь?
Но если это любовь, то я, право, Сталлоне.
Страна возможностей здесь, только Рокки не смог -
Примерно раунде в третьем. И беспрекословно
Сам Бог решает за нас, кто из нас с ним есть бог.
Когда его очертанья запомнит подушка,
Когда мне локти кусать и собьюсь втрепыхах,
Он будет самым, кому прошепчу я на ушко:
«Секрет. Не смей никому. Ты – мой страх».
Сдаюсь. Дрожу и молю о пощаде чуть слышно.
Мне бы хватило дыханья – мне больше не надо.
Мне слишком лень познавать, кто из нас будет лишним,
Когда по венам пройдет цепкий вкус его яда.
О Бог! Забей, - и не слушай, - согласна.
Мне слишком жарко, когда его тело на мне.
И знаешь, Бог, ты реши, ибо мне вот не ясно,
Кто смог собою остаться, покуривая в стороне…
К.А.М. Gata