Поворот ... Слишком дорогая плата за любовь ...

Каждый момент будущего - это
поворот, за которым не знаешь,
что будет. Можно найти, можно
и потерять ... Иногда и то и
другое ... Как же плата высока ...




01:40. Город спит. Лишь фонари за окном. Вчера был снежок, а сегодня лишь слякоть и лужи. Кажется, даже небо стало ниже.
- Костик, я тут читала об одной трассе. Может, завтрашний заезд на ней устроить? Это не далеко от нашего места.
- А что за место такое? – Спортивный интерес брата тут же взял верх.
- Поехали и посмотришь. – Подмигнула я.
Брат позвал своего друга с нами, заядлого гонщика. Пока я завязывала шнурки на кроссовках, слышала, как они спорили, на чьей машине ехать.
- Блин, Пахан, ну не хочу я ехать на твоей машине. – Говорил брат. – Не могу представить себя на месте пассажира.
- Костян, прикинь, я сделал новый тюнинг. И облегчил кузов. – Стоял на своём Павлик.
- Опять облегчил? – Удивился Костик. – Да она у тебя скоро взлетит!
- Я должен перебороть силу притяжения и выиграть зимний заезд. Зацени.
- Ну, раз говоришь заценить. – Уступил брат через пятнадцать минут уговоров. Павлик, как никто другой умел убеждать. – Тогда через десять минут у моего подъезда.
Я одев куртку и свою любимую поношенную бейсболку, стояла и ждала пока брат одевал косуху. От нетерпения начала переминаться с ноги на ногу. Чёрт, надо сильнее затянуть шнурки, решила я … Но не тут то было. Потянула шнурок и … он треснул. Тишину квартиры нарушил неприятный звук. Такой, что по коже побежали мурашки. Странно …
- Чёрт, чёрт, чёрт. – Психанула я, со скоростью света одевая другие кроссовки.
- Янка, ты чего возишься? – Спросил брат. – Паха скоро приедет.
Мы стояли и ждали его на улице. Десять минут, пятнадцать минут … двадцать минут … Послышался рёв двигателя.
- Пашка! – Воскликнули мы с братом хором и рассмеялись. Да, звук его машины нельзя было спутать ни с чем. Такой стремительный, нетерпеливый … такой похожий на Павлика. Ручник и машину развернуло на 180 градусов, правым боком к нам.
- Ты чего так долго? – Спросил Костик, открывая переднюю дверь.
- Да муха моя завелась со второго раза. – Улыбнулся Павлик. – Янушка, привет.
- Привет. – Помахала я ему рукой. - А можно я сегодня буду штурманом?
- Ты? – Скептически переспросил брат. – Я не то, что пассажир, я балласт?
- Костян, не бухти. Завтра оторвёшься. Дай сегодня ребёнку поиграть. – Заступился за меня Пашка. Я радостно взвизгнув, плюхнулась на переднее сидение, начав настраивать навигатор.
Брат что-то бубня себе под нос и кряхтя, как старый паровоз, сел на заднее сидение.
- Ну, рассказывай, что там за такое новое неизведанное место. – Улыбнулся Павлик. У этого человека всегда всё с улыбкой. Он, наверное, даже спит улыбаясь, подумала я.
- Олимпийская улица, там съезд в тупик лесной. – Гордо сообщила я о своей находке.
- Ну, что штурман? – Подмигнул мне Павлик. – Трогаемся?!
- Трогаемся. – Я пристегнула ремень безопасности.
- Команда pVKinsid первооткрывателей с пилотом Пахой, штурманом Яной и … как ты говоришь, балластом Костяном двинулась в Видное. – Произнёс водитель и мотор весело завыл. Всю дорогу парни переговаривались о машинах. А о чём могут говорить ещё автомобилисты...
- Я тут свою ямаху продаю. – Сообщил Павлик.
- Это зачем? – Удивился брат. – У тебя же совсем новый мотик!
- Хочу что-то помощнее. Летом вот на юг хочу поехать на новом.
- А что наш штурман молчит? – Рассмеялся брат.
- Нам сейчас на МКАД, съезд на 28-ом километре. – С готовностью отозвалась я.
- Это я и сам знаю. – Сообщил Пашка. – Ты меня будешь по Каширке вести.
- А чего тогда возмущались? – Обиженно надула я губки. – То плохо, что молчит, то что говорит.
- Э, сестричка. Хороший штурман сам знает, когда ему сказать.
- Так я ж не ясновидящая.
Я наблюдаю в окно, как деревья в темноте превращаются в стену. Такую тёмную и единую. Освещение МКАДа уносится вперёд и напоминает взлётную полосу. В такое время дороги пустые, лишь иногда проносятся машины. Вернее, мы проносимся мимо них. 31–ый километр внутреннего кольца … 30-ый километр … 29-ый километр.
- 28-ой наш. Петля в сторону области. – Произнесла я умную фразу.
- Вас понял штурман. – Рассмеялся Пашка. Я повернулась к брату и показала ему язык. Тот тоже рассмеялся лишь.
Каширка … всегда не любила эту дорогу. Так много пробок. Кажется, что даже название звучит как-то зловеще. Стоп, Яна ты чего? Дорога как дорога, название, как название. И какие пробки в это время … Машина летит, ревущий мотор заглушает голоса. Чтобы было лучше слышно, я повернулась лицом к сидящему сзади брату.
- За навигатором кто следить будет?! – Шутя спросил он строгим голосом.
- Он запищит, когда нам поворачивать. – Ответила я беззаботно, но на всякий случай глянула на экран. – Блин. Вырубился. – Выругалась я.
- В машине холодно. – Объяснил брат. – Пахан, она у тебя, что? Вообще без обогрева? Всё облегчаешь?
- Да нет. Местный устроит?
- Давай. – Ответил брат. Я включила навигатор с третьей попытки и прокладывала заново маршрут. – Нам бы не проскочить поворот на эту, Олимпийскую. Вон щит …
Но мы проскочили. Машина оттормозилась лишь через несколько метров.
- Сдавай задом. – Скомандовал брат.
- Зачем? – Удивилась я, глядя в навигатор. – Сейчас вылетим через проспект Ленинского комсомола. Тут недалеко и сразу тупик за поворотом.
- Слово штурмана закон! – Шутя воскликнул Павлик и снова ударил по газам. – Ян, поняла как оттормаживаться на облегчённой машине?
- Ты рывками тормозил и из-за этого много проехали. – Удивилась я.
- Если бы я вжал педаль тормоза до упора, то нас бы занесло. – Объяснил Павлик.
- Паха прав, Ян. Тут зад машины легче, чем перед. Нас бы кувыркнуло. – Поддержал Костик друга. – И на будущее, у тебя в секунду должна сработать оценка возможного тормозного пути. Лучше всего оттормаживаться рывками. Даже в нормальной машине …
- Я не понял, что тут про нормальные машины? – Воскликнул Павлик, сильнее давя на газ.
- Нормальные, значит не облегчённые. – Рассмеялся Костик. Я глянула на навигатор, когда тот запищал и женским голосом сказал: «Через пять метров держитесь правого ряда».
- Умный. – Сказала зачем то я и снова повернулась к брату. – То есть, и нормальную машину тоже может кувырнуть?
- Не так, как эту. Но повести может. Не дай Бог на встречку. – Согласился брат. Я закивала головой и навигатор снова сообщил: «Через два метра покиньте автостраду».
- Ещё и угрожает. – Рассмеялся Павлик над навигатором. – И главное, чтобы не случилось, никогда не отпускай руль. Вцепись в него мёртвой хваткой.
- Понятно. Но на автомате не получится так оттормозиться. – Возразила я. – Он блокирует и сам всё …
- Ничего. Научись играть газом. Просто забудь, что у тебя есть тормоз. – Продолжал учить меня брат. Я жадно хватала его советы, ведь он у меня потрясающий водитель. Столько выигранных гонок … Машина на большой скорости приближалась к повороту.
- Павлик, снизь скорость. Офигел на 80-ти входить в поворот! – Воскликнула я, когда меня чуть бросило в бок. Ремень безопасности неприятно впился в плечо.
- Не дрейф. С ветерком. – Отшутился Павлик. – Вот скоро уже будет съезд в тупик и твоя знаменитая Олимпийская.
- Это мы по комсомолу уже двигаемся? – Спросила я, хотя ответ и сама знала.
- Ага. – Отозвался Павлик. Через десять минут машина влетела на Олимпийскую улицу и неслась на огромной скорости. – Сейчас последний поворот и там съезд в тупик.
От слов Пашки, у меня похолодело внизу живота. Последний … странное чувство.
- И всё-таки сбавь скорость. – Присоединился к моей просьбе Костик. Я обернулась опять к Костику и начала расспрашивать об отторможке рывками. Брат рассказывал, а я затаив дыхание слушала. За дорогой я не следила. Да и роль штурмана была не нужна. Я спустила ремень безопасности на живот, а верхнюю лямку вообще с кинула через голову.
- Ты со своей Таней договорилась, во сколько завтра стартуем? – Спросил Костик.
- Нет. А зачем? Она же знает, что после обеда. Пока соберёмся, пока мясо купим … С утра позвоню. – Ответила я. Мы обогнали какую-то машину и она плавно скрылась позади. Я почувствовала, что наклоняет в бок тело. В мыслях всплыли слова Павлика … последний попорот.
Неожиданно меня резко бросило вперёд и вой тормозов. Пашка, что, решил на ручнике в поворот войти, подумала я … Но увидела бешенные глаза брата. Это были действительно бешенные глаза. Правой рукой схватилась за спинку сиденья и попыталась посмотреть, куда Костик так смотрит. Кое-как обернувшись в пол оборота, я ... В глаза ударил свет фар машины. Она мчалась на нас …
Люди говорят, что в такие моменты проносится жизнь перед глазами. Нет. Этого не было. Это лишь мгновение. Всего лишь один миг. Я даже испугаться не успела. Просто осознала факт. Машина и она мчится на встречу нам. Уши закладывал вой тормозов … Я лишь отметила ошибку Пашки – на скользкой дороге нос машины повело вправо. Юзы … Секунда … удар … тишина … оглушающая тишина … кричащая тишина … тишина …
- Костик … - Мой голос казался мне чужим. – Костик … - Более настойчиво попыталась крикнуть я. А в ответ опять тишина. Она душила меня. Она давила меня. – Костик!
И в следующий момент я услышала его стон боли. Тишина чуть отступила. Жив, братик мой … Мне не хватает воздуха. Лицо тесно прижато к спинке сидения … Подушка безопасности. Правой рукой на ощупь я дотрагиваюсь до руки Павлика … Они на руле. Неожиданно дверца с моей стороны распахивается и морозный воздух врывается в салон. Какая-то возня … Мне стало легче дышать … Подушка больше не давит. Я потеряла счёт времени. Только лишь повторяла: «Костик …»
- Ты как? – Услышала я чей-то незнакомый голос. И заметила, что кто-то открыл дверь брата. Меня перенесли в другую машину на заднее сидение. Я продолжала лишь шептать: «Костик».
- Где больно? – Спросил дядечка лет сорока, усаживая меня.
- Не знаю. – Прошептала я. Говорить не могла, как будто что-то мешало.
- У неё шок. – Кто-то крикнул ему. – Иди ка лучше сюда.
Дверца хлопнула, отгородив меня от морозного воздуха. Через минуту на переднее сидение посадили братика. Я слышала его частое дыхание. Сердцебиение приходило в норму. И только лишь тогда я почувствовала, что очень больно левой руке и больно говорить. Я просто не чувствовала низ лица. Через какое-то время приехало две скорые. Я не могла сказать тогда через сколько, в такие моменты теряется счёт времени. Оно то бежит, то мучительно тянется. Но ты этого не ощущаешь. Нас с братом посадили в одну скорую. Вернее его на носилках доставили. А ко мне врач протянул руки и стал трогать низ лица. Я не чувствовала ничего. Вдруг хруст и адская боль. Я хотела закричать, но не смогла. Казалось, что голос комком застрял в горле. Если бы врач мог понимать по глазам, то не делал бы мне так больно.
- Идти можешь? – Спросил он. Я кивнула. Вспышка боли прошла и я почувствовала просто боль внизу лица и слабость.
- Костик … Хочу к нему. – Прошептала я. Врач с тем мужчиной, который меня притащил в эту машину, помог добраться до скорой. Мыслей не было. Может, и прав был тот, кто сказал, что у меня шок. Единственное, что я особенно запомнила … Так это то, что вторая машина скорой помощи не отъезжала.
А дальше больница, тепло, уютно … Плач … Я слышу плач, голоса … Мама, папа … вы рядом … Я закрываю глаза и отключаюсь, проваливаясь в сон.

Сутки спустя. Открываю в глаза. Белая комната … Светло … Я лежу на кровати ... Так вот как выглядит чистилище, пронеслось в голове.
- Доченька! – Мама покрывает лицо поцелуями и слезами. А, значит, жива и в больнице.
- Костик … - Тихо пропищала я. Это был самый настоящий и самый противный писк.
- С ним всё хорошо. – Ответила мама и тут же начала рассказывать что-то.
- Павлик … - Мой второй вопрос.
- Ой, личико белое. Немного расцарапала бровку и губку закусила. – Начала мама. – Зато твой новый маникюр … ни одного сломанного ногтя. Вау!
- Мама, Павлик … - Повторила я.
- Не знаю. Он же не мой сын. – Отвела в сторону глаза она.

Обо всём, что случилось – я узнала на следующий день.
- О, камикадзе! – Зло ухмыльнулась медсестра. – Нарожают богатеньких отморозков и бегают за ними. Отдельная палата. Личная медсестра. – Продолжала она плевать злыми словами. – Ты Бога благодари, что жива осталась и не калека. Твоему братцу хуже пришлось. Тьфу.
Медсестра театрально плюнула и вышла из палаты. В часы посещения ко мне пришла мама с Потапом, моим соседом и другом. Наверное, тогда и состоялся самый тяжёлый разговор в моей жизни. Ещё два дня назад мне казалось, что самым страшным моментом в моей жизни был развод и уход с любимой работы. А сейчас … Мама плакала и отводила глаза. В основном говорил Потап.
- Костик получил сотрясение мозга, сломана рука и раздробление бедра. Аппарат Елизарова … – Слова Потапа хлестали, слёзы мамы резали без анестезии.
- Павлик … - Спросила я, когда поняла, что с братом через два месяца будет всё хорошо.
Мама начала сильнее плакать и вышла из палаты. Неужели калека, предположила я, вспомнив утренние слова медсестры. Но как оказалось, что я понадеялась на чудо.
- Павел … - Начал Потап и опустил глаза. Как официально, подумала я ещё тогда. – Павел он, к сожалению … умер.
Тишина … Снова тишина … Она и молчала и кричала … Тишина … Ти – ши – на … И кажется, что больше ничего нет вокруг …

На Олимпийской улице в 03:10 столкнулись две автомашины, бордовое Жигули девятой модели с номерным знаком ****** и синий форд фокус с номерным знаком ******. Форд вошёл в поворот на огромной скорости. Жигули девятой модели выехали на встречную полосу, пытаясь совершить обгонный манёвр. Обе машины двигались на огромной скорости. Водитель форда начал тормозной путь, когда Жигули девятой модели были в тринадцати метрах от него. Тормозной путь форда составил восемь с половиной метров … Столкновения избежать не удалось по причине погодных условий. Форд развернуло на 40 градусов и удар пришёлся в переднюю левую часть кузова. Водитель форда скончался на месте. Оба пассажира доставлены в больницы с тяжёлыми травмами. Их жизни ни что не угрожает. Водитель Жигули скончался на месте. А его пассажир скончался по дороге в больницу.
В причину смерти запишут … травмы не совместимые с жизнью. Такое вот неграмотное и сухое заключение составил лейтенант.
Через три дня похоронят Павлика на Митинском кладбище.
А я буду лежать в больнице и думать о том, что случилось и, что могло бы не случиться. Не дёрни меня поехать, не сядь я на место штурмана, не заглючив навигатор … В субботу мы бы отправились на шашлыки, в воскресенье мы бы обсуждали сделанные фотки и смеялись. А в понедельник … в понедельник Павлик бы пошёл в институт … а вместо этого он … на кладбище. Лежит там один.
Мой развод показался мне смешной шуткой. Потеря любимой работы лишь неприятным недоразумением. Меня долго будет мучить совесть. Вот я жива, а Павлика больше нет. Это я его убила. Это моя вина.

Мама с папой меня проведывали каждый день. Потап принёс мой ноутбук с телефоном мне в больницу. Зачем? Я ничего не хочу. В аську я так и не вышла. Звонки сбрасывала. А что я могла сказать? Убийца у аппарата … Если вам надоело жить, то правильно, что набрали мне. Молоденькие медсёстры прибегали … посмотреть на меня. Пожилые медсёстры лишь перекрещивали меня и вздыхали:
- Бедненькая. Как же ты теперь будешь жить? Ой, горе то какое. Что же теперь?
А я … я не помню, что было со мною. Единственный человек, которому я писала смс – это был братик. Ему так ничего и не сказали о случившемся. Сказали, что все живы. Я не стала ничего говорить. Пусть хоть ему будет легче.
Через три дня я чуть пришла в себя. Нет, слёзы это было чем-то нормальным для меня. Но я открыла свой ноутбук. Я пришла туда, где мне раньше было хорошо. Я пришла домой. Виртуальный дом. Периодически входила в аську, желая написать, что я … но получив кучу офлайн писем, тут же выходила. А что я могла написать? Я убийца?

Снова вечер. Снова тишина. Я смотрю в монитор ноутбука. За окном резко затормозила машина и послышался шум тормозов. Похож … Сердце замерев, прислушивается к звуку. Нет, показалось. Показалось. И снова тишина … которую прерывает звук пришедшей смски. На экране Потап …
«Янкин! Блин,
Мне скучно без тебя.
Ну ка быстро на
поправку!!!»
28/11/08 20:38

Рассмеялась … Такой родной. Позвонила и мы проболтали … три часа.
- Ничего, через месяц ты по другому посмотришь на это. – Сказал он.
- Нет. Такого не будет! – Возмутилась я. – Я всё оставшуюся жизнь буду жить с чувством вины.
- Там нет твоей вины. – Возразил Потап мягко. – И через месяц ты трезво посмотришь на ситуацию.
- Да я раньше соглашусь стать твоей женой. – Хмыкнула я, зная что Потап неравнодушен ко мне.
- Ловлю на слове! …

Дом, мой родной дом. Наконец.
Вечер. Всем отписалась, кто меня потерял. Половине ответила просто: «Когда перестанете жалеть - пообщаемся».
Молча ходила по комнате. Ничего не изменилось. Те же шторы, те же обои и цветы. Но что-то не то было. Только вот что? Взгляд упал на зеркало. Подошла к нему. На меня смотрело моё отражение, но это была не я. Странно, но так я почувствовала. Рука взяла с полочки чёрный карандаш для глаз и начала рисовать … Какой-то транс. Линия… Линия … Волна … ещё линия … Просто чёрное пятно … В итоге дорога в тупик … Дорога, которая забрала жизнь человека. Нет. Нет. Нет. Не верю, что его нет больше. Беру красную помаду и рисую три улыбки. Просто три улыбки. Пусть это мгновение останется таким.
Дверь в комнату открывается и заходит мама.
- Что это за художество? – Раздражённо спросила она. – Завтра же к психиатру!
С этими словами она вышла из комнаты. Я не злилась на неё. Ей сейчас тяжело. И она как могла, пыталась себя сдерживать.


Я принялась разбирать вещи в шкафу. Зачем? Да так легче. Какие-то листочки, диски, фотки … Павлик. Он тут улыбается. Эта фотка была сделана на последней тренировке. Он собирался участвовать в ежегодном зимнем заезде. Воспоминания … Вот обычный клетчатый листочек на котором Павлик чиркал секундную сетку заезда. Он так мечтал о первом месте и о значке … Минут десять я кручу в руках этот мятый листочек. Там одни лишь цифры и дефисы. Вспомнила, как он оказался у меня. Случайность. Опять случайность … Нет, это не случайность. Ничего нет в этом мире случайного. Значит …

Утро. Я с родителями поехала к братику в больницу. Всё как обычно. Он улыбается. Вернее, делает вид, что улыбается. На самом деле ему только вчера сообщили о Павлике. Он даже плакал … Так смешно звучит … Костик и плакал …
Через пол часа я аккуратно и незаметно взяла с тумбочки телефон брата.
- Я пойду покурю. А то что-то не по себе. – С этими словами я вышла из палаты, тихонько закрыв за собой дверь.
Так. Меню. Телефонная книга. И кто придумал такие неудобные телефоны. Моторола – это смерть мозгу блондинки.
Тикалов
Ткачёв
Тмальский
Тушков … Так нам сюда. Быстро переписываю телефон Женьки, штурмана Пашки.



Вечер. Я еле дождалась пока все разойдутся по своим делам. Сигарета. Нервничаю. Достаю сотовый и набираю номер.
- Слушаю. – Грубый голос Женьки.
- Жень. Добрый вечер. Это Яна. Помнишь, я с Пашей и Костей приезжала на тренировку прошлый раз?
- Помню. Какими судьбами? Как себя чувствуешь? – Уже более приветливо со мною разговаривал парень.
- Гипс только беспокоит …
- Болит? – Перебил он меня.
- Нет. Просто мешает.
- Бывает. – Усмехнулся Женька.
- У меня к тебе дело. Даже просьба. Или решай, что это будет для тебя. – Начала я. – Я хочу участвовать вместо Пашки.
- Чего? – Рассмеялся парень. – Это у тебя так проявляются последствия сотрясения мозга?
- Я серьёзна. Но неправильно сказала. Не участвовать, а победить. Я хочу победить.
На том конце провода повисла тишина. Потом абонент дал отбой. Я закурила новую сигарету и опять вспомнила слова Потапа, что раз куришь, то выздоравливаешь.
Ни фига, решила я. И набрала заново номер.
- Не стоит бросать трубку.
- Ян, я всё понимаю. Авария, стресс, нервы … Но может, хватит гнать пургу?!
- А кто сказал, что это пурга? Я серьёзна. У меня есть секундная сетка. Ты мне помоги просто освоить дорогу. – Настаивала я.
- А штурманом твоим не надо быть? – Ухмыльнулся Женя.
- Надо. – Спокойно ответила. А про себя подумала - Потап, ты сейчас бы гордился мной.
- Хорошо, но при одном условии. – Сказал Женя. – Ты меня убедишь в этом.
С этими словами он повесил трубку. Но я не перезвоню. Сейчас не перезвоню. Завтра. Вместе с доводами. Завтра. Я подошла к зеркалу и ... стёрла салфеткой чёрный карандаш со стекла. Осталось лишь три улыбки и солнце, нарисованных красной помадой.


А через три месяца мы с Потапом подали заявление в загс …