запомнить
Войти
Найти Рейтинг авторов

***1

Был второй день лета. Но погода вовсе не летняя. Дождь, серое мрачное небо, холод, как в ноябре месяце. Щенок-Пусик ворчал, зарывался в теплое одеяло, недовольно посапывал и не давал приласкать себя, погладить, отказывался поиграть. Но вот вышла Она… И , как по волшебству все изменилось!!! Скупые лучи солнышка засияли в ее нежно-золотистых, рассыпавшихся метеоринками по плечам волосах! Глаза смеялись и, как будто излучали необыкновенный, чудесный блеск. Она улыбалась, и ее мягкие теплые губки иронично вздрагивали, вздернутый носик сморщился, как будто вторил губам, пытаясь смеяться, смеяться над всем миром, над скучными прохожими, грохочущими тучами, сверкающе-пугающей молнией!
Она пригладила непослушный локон, выбившийся из ее прически, открылось маленькое хитрое ушко, ушко, которое привыкло слушать восторженные отзывы о ее внешности, но не относящееся к ним всерьез! Она не старалась быть прелестницей-феей, она БЫЛА ей! И это знание своей привлекательности не портило ее, Она относилась к этому легко и просто, как к чему -то совершенно обычному и не требующему преклонения.
Она была умна, не то, что эти пустые холодные красавицы, ничего не замечающие в этом свете кроме себя любимой. Взгляд! О, многие бы отдали все, чтобы этот теплый, проницательный, всеобъемлющий, настойчивый, ищущий, заботливый, рождающий нескромные желания взгляд подольше бы задержался на них. От него горячие волны пробегали по спине, сердце одновременно смущалось и пело, готовое вылететь из груди маленьким сереньким соловьем. В ушах, нарастая и рассыпаясь звонкими колокольчиками, начинала звучать мелодия утренней росы.
Пришло время любви, но Она, как будто не замечала его. Вокруг нее происходили потрясающие события. Подружки влюблялись, страдали, мечтали о будущем, взахлеб рассказывали о своих чувствах, шептались о маленьких женских хитростях, о своих победах и неудачах, рассказывали о первых поцелуях и признаниях в любви, но все это не трогало Ее, Она слушала их, и ей казалось это какой-то несерьезной юношеской игрой, забавой. Она не понимала или не хотела понять и принять такое положение вещей. Ей хватало друзей, их было достаточно для того, чтобы не чувствовать себя одинокой. Она и не задумывалась о чем-то более глубоком и трепетном, чем дружба. Ей пока этого было не нужно. Может поэтому окружающие ее люди делились с ней своими секретами и боялись говорить с ней о том, что чувствуют к ней, что пора бы и ей проснуться и пустить любовь в свою жизнь.
И вот летний вечер опять позвал ее с друзьями в знакомый уличный дворик. Она знала здесь все. Тут Она выросла среди этих деревьев, среди знакомых четырехэтажных зданий. Кое-что, конечно, изменилось с детства. Деревья уже не казались ей такими большими, детская горка во дворе не такой высокой, соседка баба Маша уже не такой полной сил и энергии. Сейчас она меньше ворчала на молодых ребят, то ли побаивалась, то ли нашла для выражения своего вечного неудовольствия более безмолвный объект, высыпавшую днем на улицу малышню.
Они с друзьями прошли на знакомую, словно подружка, скамейку, сели в тесный кружок. Ох, уж эта скамейка, сколько тайн она могла бы рассказать, если бы могла. Она видела здесь взлеты и падения человеческих переживаний, страстей, слез радости и счастья.
Сегодня все было как и всегда. Катюшка, ее самая верная подруга, опять дразнила своего давнишнего поклонника, тот, попеременно, то краснел, то бледнел и жалобно просил помощи у Нее. «Да, - подумала Она, - Катюха что-то сегодня уж больно разошлась!»
Они обсудили прошедший день. Игорь, милый юноша, приходящий каждый вечер к ним во двор, рассказал всем очередной сюжет боевика, который он посмотрел накануне. И это ничего, что его почти никто не слушал. Все знали, что если Игорь начнет болтать, его уже не остановить, он будет махать руками, мимически показывать все эмоции, которые испытывали в фильме его любимые герои. Все знали, все знали кроме Нее, что несчастный Игорешка уже давно тайно страдает и сохнет по ней, он пытался намекнуть Ей, но остался непонятым и жутко от этого страдал.
Вроде все темы уже обсудили, потихоньку собирались разбежаться по домам, как вдруг появился Шурик с соседнего дома, он считал их еще глупыми подростками, сидящими на шее папы с мамой, обучающимися в никому не нужных институтах, он же , единственный из их компании, уже серьезно зарабатывал. Уже приобрел себе пусть старенькую, но все же машину на приличном ходу, на которой катал всю их дружную компанию. И… в этот раз он был не один, за ним показалась точеная, обалденно сложенная мужская фигура ( что сразу заметила Лиля, как самая падкая на такие «признаки предмета одушевленного», как она сама, смеясь, говорила).
«Знакомьтесь, - сказал Шурик, - это Дмитрий, считаю своим долгом представить всей честной компании замечательного парня и моего верного друга. Он теперь будет часто баловать вас своим присутствием, так как теперь будет жить здесь по соседству ». « Да ? – Скосив свои зеленые хитрые лисьи глазки, сказала Лиля, - и что же в нем такого необыкновенного, что мы его должны принять в нашу тесную, почти семейную компанию? У нас и так хватает замечательных и верных друзей, правда, Юрис? » Обратилась она к сидящему рядом юноше. Тот пожал плечами. « Поживем, увидим» - сказал Юра, которого, почему - то весь двор переименовал в Юриса, а по какой причине и когда, уже и никто не помнил.
« Я тебе , Лилька, не дам его обижать, знаю я тебя, ты любишь над пацанами глумиться, смотри, Димыч, не обращай на нее внимание, она девушка хорошая, веселая, но пустая, уж без обид, Лилек, Димка не про тебя!»- с пафосом проговорил Шурик. « Ну, это мы еще посмотрим»- пропищала Лиля в ответ, садясь поглубже на скамью и закидывая красивую стройную ножку на другую таким образом, чтобы край ее шелкового платья приоткрыл ее ноги гораздо выше колен.
-Ну, Лилька завелась, держись, Димка, - засмеялся Вовка, который обычно молчал, но если говорил, то он знал, что говорит, так как давно испытал «Лилины коготки на своей
шее».
Наконец, так называемый Димка, который, не успев появиться, уже вызвал столько эмоций у окружающих, вышел из-за спины Шурика и, усмехаясь, подошел к скамейке. Он поздоровался с ребятами за руку, вновь представился « милым дамам», как он сразу окрестил девчонок. Свет вечернего сумрачного фонаря, стоящего неподалеку от кустов зеленой изгороди, где, собственно, и находилась облюбованная компанией скамейка, упал на его фигуру и осветил его лицо. Тут Она смогла, наконец, получше разглядеть его. Это был юноша, лет 20-23, со светло-русыми волосами. У него было жесткое лицо, волевой подбородок, плотно сжатые губы, прямой, тонко очерченный нос. Вообще, лицо казалось строгим, даже чуть грубоватым, таким, что при первом взгляде на него можно было сказать, что это человек, который умеет постоять за себя, и шутки с ним плохи. Его нельзя было назвать изнеженным красавцем, отдающим большую часть своего времени на уход за своей внешностью. Но это, где-то даже отталкивающее впечатление тут же рассеялось, когда Она заглянула ему в глаза. Они были необыкновенного зеленого цвета, смеющиеся и ироничные. Глаза излучали такую нежность и тепло, цвет их был настолько глубок, что хотелось просто утонуть в них.
Познакомившись, он, неожиданно, сел рядом, так как Юрис подвинулся, дав ему место возле себя. Она вдруг почувствовала, какая от него исходит мощь и огромная физическая сила. Задумавшись, Она пропустила начало общего разговора и очнулась только тогда, когда он обратился к ней с вопросом, любит ли она бардовскую песню.
-О, -сказал Шурик- это наша дворовая гордость, отличница во всех смыслах, она просто помешана на учебе. Закончила музыкальную школу 3 года назад, сейчас подбирает музыку и играет в свободное время, считай не забросила это занятие.
Дима улыбнулся и спросил:
- А сама сочиняешь?
- Нет, - ответила она.
- Юрис, дай, пожалуйста, гитару, - обратился он к Юре.
Взяв гитару, он пощипал струны, немного настроил и спросил:
- Вы разрешите?
- О, конечно, закивали головами все.
Он заиграл, боже, как он играл! Это было потрясающе! Все сидели открыв рты. Только Юрис недовольно бурчал, он явно почувствовал, что на его место певца этой дружеской компании явно посягаются, и ему уже никогда не быть первым. А голос Дмитрия продолжал звучать. Он начал очень тихо, спокойно, постепенно чужой инструмент, будто почувствовав власть этого человека, стал послушным и слился с ним. Его низкий бархатный голос звучал громче, обволакивал слушателей, он пел все проникновеннее и душевнее. Все, в том числе и Она, почувствовали, как « мурашки побежали по спине», как горло перехватил какой-то спазм. Его музыка и голос восхищали, звали за собой, взволновали их сердца.
- Прекрасная песня, - сказала Катя, вздохнув.
- Никогда не слышала ничего подобного, - вторила ей Лиля.
Она подумала то же самое, но ничего не сказала вслух, просто следила за его пальцами, продолжавшими тихонько перебирать струны гитары. Это были необыкновеннее пальцы и необыкновенны руки. И, неожиданно, она представила эти руки на своих плечах, перебирающие ее чудные волосы. Она видела, что эти руки могут сломать ее как тростинку, а могут бережно поднять и донести ее без устали до «Вершины мира». Она сама удивилась своим мыслям, покраснела, застыдилась им и постаралась отогнать их от себя.
Она не помнила, как они, попрощавшись, разошлись по домам. Будто во сне она легла в свою девичью кровать и долго еще ворочалась и не могла понять, что ее так взволновало, что вдруг проснулось в ней. Это и пугало, и одновременно радовало ее. Наконец, она заснула. Сон был одновременно сладким и тревожным. Ей снился Дима, он был на снежной вершине, освещенной предрассветными лучами солнца и улыбался ей.
04 июня 2009 мне нравится

 
 

MiTrA

Ташкент

Была 03 марта 2015

Разделы: