часть 3

В классе стоял шум - все делились впечатлениями праздничных дней. Лана прошла на свое место. Тимка и Антон приходили на последней минуте, даже иногда опаздывали на первый урок. Разложив сумку, Лана, слушала Ляльку, которая опять встретила, парня, который «просто отпад». Антон так и не пришел в тот день. Лана улыбалась, и не давала себе оглянуться на пустую парту. Разговаривала, шутила, а сама все думала о пустой парте.
И следующий день прошел так же. На третий день она зашла в класс, села на свое место. И просидела первый урок, а когда поняла, что его не будет, в первый раз в своей жизни встала, собрала учебники, и никому ничего не объясняя, ушла домой. Вечером ей позвонил Тимка, болтал разную чепуху, смеялся, а потом сказал: «Завтра наконец-то Тоха придет. Чудак, заболел перед самой школой, а может специально, как думаешь?». Они еще долго болтали, распрощались поздно, когда мама пригрозила Лане не подпускать ее к телефону целую неделю.
На следующий день она сидела и так упорно не смотрела на дверь, что Тимка тихо, наклонившись к самому плечу, прошептал: «Да скоро появится!». А на вопрос «Кто?» Ланы с открытыми наивно глазами, только улыбнулся. И Лана поняла, что пропала…
Однижды Тим и Антон вернулись в класс посреди большой перемены. Злые и красные они просто плюхнулись на свои места, а Лана увидела, что вся спина Антона в пыли…
- Антон, - тихо сказала она, - отряхни, пожалуйста, пиджак он пыльный.
Антон, молча, сбросил пиджак перед собой, на парту и опустил голову на свои руки. Лана видела только его уши и шею, покрасневшие от стыда… злости… Она тихо вытянула из-под его рук пиджак и, как могла, отряхивала, когда в класс ввалились веселые одно-классники. Бойкий Витек захохотал: «Ты неплохо танцуешь брейк, Тоха!» и вдруг замолчал, увидев, как Ланка, не обращая ни на кого внимания, отряхивает пыль. Почему-то почувствовав себя неловко ребята расселись по местам. Это потом, позже уже, Лялька с Ланкой вытянут из Тима историю, как их поймали в туалете, как прямо там заставили танцевать «нижний» брейк. А сейчас, для нее самым важным было то, что ему очень плохо, а она ничем, абсолютно ничем не может ему помочь. И даже пожалеть его не может, чтобы не обидеть жалостью. Она, также молча, положила рядом с ним пиджак и села за свою парту…
Таких дней было мало, больше было просто хороших дней, а может Ланке так казалось, потому, что каждое утро она видела его улыбку и слышала его голос.
Нет, скорее всего, так и было. Класс, в общем-то, был спокойным, ребята дружелюбны-ми и вот такие случаи, скорее были исключением из правил. Были бесконечные разговоры на уроках и замечания учителей, смешки за спиной, вечера, которые класс устраивал к каждому празднику (с конкурсами, розыгрышами и, конечно, танцами). На все улыбки и вопросы с подтекстом все четверо твердо отвечали: «Дружба!» Но Лана знала, что все становится слишком серьезным, по крайней мере, для нее. Чтение бесконечных книг (просто книгоглот!) давало знать о себе – ведь она из книжек знала, как бывает. И не могла уже себя обманывать особенностями переходного возраста и «просто психанула». Она, с ужасом понимала, что ей тяжело сдерживать себя, и что скоро она начнет делать уже совсем несусветные глупости, типа, прогулки до его дома, или просто «взять и первой признаться». Когда подошли летние каникулы, ее просто разрывала на части: с одной стороны она радовалась, что у нее есть время все пересмотреть и взвесить, чтобы не выглядеть совсем уж глупо; с другой стороны не видеть его целое лето. В общем, она решила радоваться наступающему лету, и надеяться, что за три-то месяца, ее болезнь пройдет, и она сможет быть просто другом для Антона и Тимура.
Лето ничего хорошего ей не принесло. Хуже всего было, то, что она начала писать стихи. И понимая, всю литературную недостаточность своих стихов (Цветаева просто в гробу переворачивалась!), она не могла остановиться и опять строчила свои неуклюжие рифмы
Ночь и снег. Тишина и луна.
Темнота. Хрупкость. Таинственность.
Звезды с неба зовут в чистоту и в уют
И сулят пустоту и искренность.
Только даже на троне небесных царей
Будет мне беспокойно и грустно
От того лишь, что ты
Живешь на земле,
Оттого, что без тебя в мире пусто

Может, что-то интересное и было в это лето, но Лана жила совсем в другом мире. Сейчас его не было рядом. А значит, и она жила как во сне. Ничего не замечая и ожидая с нетерпением только одного – начала учебного года. К началу нового учебного года она готова была не только признаться во всем, а просто как собачонка бежать за ним на край света.
Первого сентября, на общей линейке, рассматривали друг друга: все вдруг стали очень взрослыми. Парни вдруг все резко выросли и девочки только удивленно смотрели на своих одноклассников, которые вдруг стали намного выше их. Охи и ахи раздавались вокруг, и Лана на какой-то момент перестала высматривать «своих».
- Лана, привет, классно выглядишь! – тронули ее за плечо. Антон и Тим стояли рядом с ней, улыбаясь. Не было их школьных пиджачков и смешных стрижек под горшок. Перед ней стояли парни с модными стрижками, в джинсах. И когда вокруг зашумели одноклассницы: «Вау! Вас и не узнать! Ну, вы, даете! Блин! Какой ты хорошенький, Тошка!» - она поняла, что все ее репетиции перед зеркалом, как она будет себя чисто по-дружески вести с ним – рухнули сразу и навсегда. Они стояли рядом с ней во время торжественной речи директора. А когда они чуть ушли вперед при входе в школу, одна из одноклассниц, шепнула на ухо: «Слушай, а теперь ясно, чего ты так к нему прикипела – я раньше не замечала, какие они симпатичные». А Ланка шла чуть оглушенная их новым видом. Она еще не знала, где будет сидеть, и думала, что если будет сидеть где-то сбоку от них, то получит искривление позвоночника или вообще вывих шеи. Но, когда зашла в класс, поняла, что все страхи напрасны. Антон и Тим заняли две первые парты у окна и с улыбкой отражали все попытки других занять эти места. А когда увидели их с Лялькой, улыбаясь, показали на первую парту: «Девчонки, вам здесь удобно будет? Или нам впереди сесть?»