часть 4

Среди всей четверки, Лане быстрее всех давалось решение задач, Лялька была «вечным двигателем» - компания без нее просто зачахла бы от тоски. Зато Антон брал свое в черчении, а Тим помогал с языками. В общем, компания подобралась хорошая. А в начале второй четверти, Антон предложил Ляльке поменяться местами и сидел теперь с Ланкой на первой парте. И замечания всей четверке, теперь уже сменились на другие: «Лана и Антон!», «Ляля и Тим». Но, Ляльке скоро разонравилось сидеть на одном месте, и она опять стала пересаживаться к другим ребятам (которые, кстати, приглашали ее сами. У нее – быть гордой, в отличие от Ланы, - получалось прекрасно!) А Тим совсем не скучал один за партой, втроем они болтали ничуть не меньше, чем вчетвером. На контрольные по физике, алгебре и геометрии, Лялька возвращалась на свое место. И, даже учителя уже знали, что Лана решает свой вариант, а потом, передав свой черновик Ляльке, строчит второй вариант, для ребят. Черновики Ланы расходились еще немного дальше. А потому на переменках уже договаривались, кто в какой очередности получит свое решение. Конечно, кроме Ланы, было полно других ребят, не слабых в алгебре. Но ведь всегда лучше договориться с несколькими. Ну, чтобы хоть от кого-нибудь что-то успеть получить. На одной из таких контрольных Лана оказалась «палочкой-выручалочкой». Как-то так получилось, что нескольких ребят в этот раз не было и из тех, кто присутствовал, многие рассчитывали на нее. Последняя задача никак не решалась. А сзади передавали под партами черновики – 2-я з(адача) 1 в(ариант), 3 з. 2 в. и т.д, и в какой-то момент Антон, собрав все в кучу, просто отобрал у Ланы все черновики, и повернувшись к «страждущим» прошептал: «Решит свое, потом остальным». Две задачи его варианта они уже решили. В этот момент одна из ждущих, почти в полный голос, усмехнулась: «Ну, конечно, тебе-то, что волноваться ты же с ней только из-за «контрольных» и сидишь. Ты-то успеешь!». Оглянулась даже Ирина Владимировна. Антон, молча, собрал все черновики, добавил к ним свой листок с контрольной работой, разорвал на несколько частей, и улыбнулся Лане: «Решай, скоро конец урока!». За эту контрольную он получил заслуженную двойку. Сколько не уговаривали его Лана и Тим, он так и не написал новую. И сколько потом, Лана не говорила, что она даже не обратила внимания на эти слова, что она знает, как он к ней относится, он на всех контрольных ждал, пока она решит свое, и только потом пропускал записки с задних парт и писал или исправлял свои работы. На перемене Лана подошла к девочкам и обратилась к Тане (той самой девочке):
- Тань, я когда-нибудь, в чем-нибудь тебе отказывала? Может я специально задерживала решение твоего варианта?
- Да ты просто свихнулась со своим «Тошей»! Никого рядом не видишь…
- Это мое дело! Если из-за твоего языка, Антон опять получит «пару» за контрольную, я обещаю, что никому помогать не буду! Ему не нужно идеальных ответов как вам: на «хорошо» и «отлично». Ему нужно «удовлетворительно», чтобы просто закончить год и уйти из школы. Будь человеком, не мешай!
На нее обижались, ей даже устраивали «бойкот», но Лане уже настолько было достаточно Антона и Тима, что ей было просто все равно. Они с ней разговаривали, а то, что ей попытались подкидывать грязные тряпки в сумку, привело только к тому, что за ее сумкой смотрели и Тим, и Антон. Однажды Лана еле сдержала слезы. На перемене ребята остались присмотреть за ее сумкой, а она гордилась, какие белоснежные на ее сумке ремни. Вернувшись с перемены в класс, она увидела на своей парте… сумку с разрисованными пастой ремнями (на них были графические фигурки животных, какие-то надписи на английском). Антон, стоявший рядом с сумкой, растерянно посмотрел на нее:
- Тебе не нравится?! Я – дурак! надо было спросить сначала…
- Нет-нет, - перебила она его, - просто так неожиданно…
Сумку, конечно, было жаль. Но одно то, что он хотел сделать ей, что-нибудь приятное, все окупало. Кстати, после этого, ребята стали, иногда, просить Антона разукрасить им дневники или обложки от книг, или сумки.
Скоро все стали принимать как должное и Ланкину сумку у ребят, и то, что если они берут пирожки в столовой, то с расчетом на Ляльку и Лану. Как сказала Таня: «что взять с влюбленной дуры. На тебя даже обижаться грех, настолько у тебя поехала крыша». Лана только улыбалась в ответ. Как она могла им объяснить, что весь мир для нее теперь уже был только в его улыбке, в его глазах.
Приближался конец учебного года, а Лана в панике считала дни до каникул: конец года, экзамены и он уйдет в училище. И все! Жизнь просто кончится! Антон улыбался и рассказывал, что Тим идет вместе с ним и, конечно, они пойдут в одну группу. Лана на уроке, набравшись храбрости и улыбаясь, словно в шутку, спросила, не пойти ли и ей в училище, пропадет же без них от тоски. Но Антон, очень серьезно, накрыл ее руку ладонью: «Не делай глупостей, Лана. Тебе нужно учиться дальше. Нам уже просто надоело учиться. Мы же все равно будем видеться. А ты…». В классе уже все смотрели на них, а ей было на все наплевать. Весь мир перестал существовать. Она готова была просидеть так вечность: просто смотреть в его серые глаза, на уголок рта, изогнутый в полуулыбке, на солнечный зайчик, плящущий на его челке и слышать его голос... Он тоже почувствовал взгляды, но, не убирая своей руки, только улыбнулся ей: «Да плюнь ты на всех!» Ей очень хотелось верить, что ему тоже глубоко наплевать на всех остальных. По крайней мере, когда на перемене одна из девочек ехидно поинтересовалась, о чем они так мило беседовали на уроке, держась за ручки. Антон, спокойно посоветовал ей заниматься своими делами и не портить настроения другим и под пустяковым предлогом, взяв Ланку за руку увел ее в другой конец коридора.