часть 8

Через два дня к Лане подошли Таня с Надей. Практика трудового обучения проходила на промышленных предприятиях города. Вот в такой день Лана и еще две девочки попали в контору одного из них. У Ланы все валилось из рук и ее не подпустили ни к одному стан-ку, «Топай, хоть пыль вытри в конторе, что ли!» не выдержав, гаркнул мастер. Лана сиде-ла и бездумно стучала на печатной машинке, когда девочки забежали к ней.
- Эй, ты чего на обед не идешь?
- Да не охота!
Девочки переглянулись:
- Лана, только не обижайся, правда, что Сашка тебя раздел и полчаса мучил, а потом к Ляльке побежал?
Лана молча прижала мокрую грязную тряпку к щеке.
- Лана! Ну мы знаем, что он тебя ну.. не…
- Откуда?
- Да оба класса гудят! Ты чего?
- Как же мне теперь в школу ходить?!!
- Лана, давай ему отомстим, а? Хочешь, напишем, чтобы больше не болтал, а то по шее получит.
- Зачем?
- Ну, чтобы хоть не трепался! Напиши, мы отнесем, подбросим. Ты ж нормальная девчонка, а так грязно все это… Ты только напиши…
Девчонки убежали. Лана сидела и думала, что писать. Так ничего и не придумав, дождалась возвращения девчонок... Когда уже девочки расстались с ней, вечером, унося напечатанную на машинке записку, Ланка схватилась за голову: можно было обвинять всех вокруг, твердить, что не ожидала такой подлости от Сашки, что он так грязно поступил, так сама виновата. Не надо было доводить дело до крайности… а слухи?! Ланка запуталась...
«Не трогай девченок, гад!»… Сашка присел у парты Ланы и протянул ей напечатанную на машинке записку. В классе все замолчали. «Что, девочка, сама написать побоялась? А подписать, тоже … ?..» С красными пятнами злости на щеках Сашка отошел от парты. «Лана! Мы ничего не говорили! Слово!» - Настя и Таня смотрели прямо в глаза. Да это не они! Конечно не они! Лана вышла в коридор. Ей показалось, что она просто ползет мимо всех, а они смотрят и смеются. Она зашла в женский туалет. Света залетела следом: «Ланка!». Лана сидела на корточках и смеялась, сжимая записку. «Ты чего?»
- Да не сбрендила, я Светка, все нормально. Правильно Сашка меня сейчас так. Правильно! Потому что это не он рассказал обо всем. Был еще один человек. Впрочем, плевать. Теперь уже на все наплевать Светка. Антону я все равно ничего не объясню, не смогу. Оправдываться перед Сашкой не хочу. И виноватой уже ни в чем себя не считаю. Дурой – Да, а виноватой – нет! И плевать на всех!
Светка тронула Ланку за плечо: «Держи хвост пистолетом, подруга!»
Жизнь продолжалась…
Сашка даже не подозревал, насколько Ланка была ему благодарна. За то, что встряхнул! За то, что заставил взять себя в руки! За то, что еще раз напомнил, насколько был важен для нее Антон! Если бы узнал, то, сильно бы удивился. Ланка смеялась со Светкой и говорила, что Сашка для нее теперь ближе брата. За то, что дал понять, что Антона она может любить и без его на то согласия. Лана взялась за уроки. А вечерами тихо проходила позади дома Антона под его окнами и мысленно читала ему стихи, которые все не прекращались
Ночи свежесть пьянит и дурманит.
Первый дождь ожидает апрель.
Соловьиная песня, то ласкает, то ранит,
И впускаю я ночь через дверь.
На окне под свечой фонаря на столбе
Я пишу эти строки сейчас,
И опять о любви не забытой своей,
Повторяю я тысячи раз…
И гитарные струны вдруг проснутся в ночи,
И под первые капли дождя
Я так ясно увижу на мокром стекле,
В дождевых светлых струйках – Тебя…
Пусть не ясны стихи, пусть глаза все в слезах,
Но теперь никому не скажу:
Как молюсь за тебя, как боюсь за тебя,
Как по каплям всю жизнь отдаю…
Соловьиная песня в ночи зазвеня,
То ласкает, то ранит меня.
А я вижу тебя, в огонечке свечи,
Мой любимый, Не любящий мой.

Прошло еще полгода. Лана вполне спокойно ходила в школу. Очень часто со Светланой, которые часто стали назвать Лана-1, гуляли в парке. В любую погоду. Слушали, как гудит ветер в голых, пока, вершинах деревьев, как капают слезы дождя на траву, просыпающуюся после зимней спячки. Смотрели, как распускаются подснежники, и зацветает сирень. Лана-1 и Лана-2 (как они себя смеясь называли - Лана-в-квадрате) Говорили обо всем и Лана поняла насколько, дружеские отношения с Ланой отличаются от дружбы с Лялькой. Дело было даже не в том, что хуже или лучше. Просто кончилось детство, и кончилась детская дружба. И, возможно, не только Лялька была в этом виновата. По крайней мере, Лана не винила и ее. Настя и Таня, посмеиваясь, говорили, что нельзя быть всепрощающей, нельзя во всех ситуациях считать виноватой, прежде всего себя. Но обе Ланы, все чаще считали именно так. А, потому, не запоминая обид, старались поменьше обижать других. Были какие-то пробы пера, которыми они делились только друг с другом, понимая их несовершенство. И Лане-1 периодически приходилось быть жилеткой для Ланы-2. Когда она опять видела во сне Антона. А снился он ей часто. Может потому, что его фото лежало у нее под подушкой, или от того, что она уже давно нарисовала по фото его портрет. И это был единственное достижение в изобразительном искусстве, которое у нее более-менее получилось: копия его фотографии. Одноклассницы, когда видели за стеклом на полке портрет, сначала восторженно ахали, потом просили нарисовать их, а когда понимали, что она даже кошку не в состоянии нарисовать похоже не может, отставали…
И когда он снился, Лана-2 опять тащила свою подругу в парк и ревела там, подальше от чужих глаз. А Лана-1 успокаивала и поддерживала, свою абсолютно сдвинутую подругу.