История реальная. Только конец выдуманный.

Он проснулся на рассвете. За окном еще было темно, а с неба все шел снег. Он в растерянности взял мобильный. Она не звонила. Уже четвертые сутки. Как странно ему стало не хватать ее именно сейчас, когда она исчезла из его жизни. Как все глупо!
Вспоминая, как все начиналось, он просто не мог поверить, что когда-то был таким веселым и счастливым. Она всегда была рядом. Он с улыбкой вспоминал все их разговоры до самого утра. Это было чудесно! Как сейчас он помнил ее теплые губы, ее хрупкую фигурку в его объятиях, ее тихий смех и… слезы. Он никогда не думал, что любит ее по-настоящему. У него были другие девушки, о которых она даже не догадывалась. Вечера он проводил в основном в компании друзей. А встречи с ней почти сразу исчезали из его памяти. Но она ждала. Причем очень долго и ни разу не упрекнула его в этом. Он часто обижал ее и сам того, не замечая, причинял боль. Но она прощала. Прощала все: и красотку-Лену, и друзей, и его исчезновения на неделю. Она любила его, но ему казалось, что он может без нее и любви. Он не хотел, чтобы она любила его. И тогда он перестал ей звонить. Он не знал, что происходит с ней, когда он говорит «Я занят. Позвоню попозже». Он никогда не перезванивал. Она пыталась достучаться до него выяснить, в чем дело, но снова слышала этот ответ. И тогда она отпустила его. Не бросила, не закатила истерику, а отпустила, молча, ни о чем не жалея.
И вот уже четвертые сутки она ему не звонила. Он теперь только понял, как ей было больно. Теперь ясно почувствовал ее слезы где-то в глубине своего сердца. И, наконец, понял, что потерял ее.
Среди непринятых звонков ее имя не значилось. Смс тоже не было. Как молчаливый упрек, он ясно слышал слова, которых она никогда ему не скажет, даже если он совершит ошибку: « Я тебя ни в чем не виню. Может, это я слишком много от тебя требовала. Прости, если что-то было не так. Надеюсь, ты будешь счастлив». Острая боль резанула по сердцу. Ему захотелось согнуться и зарыдать навзрыд. Но он мужчина он не должен так поступать.
Друзья работа учеба карты что угодно, но не она. Он любил ее, но она ушла. И может быть, уже не вернется. Ее руки, губы, волосы, тело… он больше не увидит ее, не поцелует, не обнимет, никогда она не проснется на его плече с его поцелуем. Никогда она не будет шептать: « Ты мой… я люблю тебя…никому не отдам…только мой!"
Вернуть. Она поймет, она вернется.
Он медленно набрал ее номер и позвонил.
После каждого гудка у него обрывалось сердце. Как долго они звучат! Почему она не берет трубку? Может, что-то случилось?
-Алло, - тихо произнес заплаканный и такой родной голос.
-Анечка, - тихо произнес он.
Она молчала. Он не знал что сказать. Вдруг он ясно представил ее себе. Как она, подобрав колени и укутавшись одеялом, сидит на кровати и слезы струятся по ее лицу. Он знал, что она сейчас плачет. Он чувствовал это.
-Прости меня.
-За что?
-За то, что я такой дурак!
-Тебе не за что извиняться, - в ее голосе была горечь, боль, слезы.
-Есть. Я не понимал. Я не ценил тебя. А ты… ты ждала ты любила…
-Я отпустила тебя.
Снова повисла тишина. Им овладело отчаяние. Он должен ее вернуть! Иначе он просто пойдет и бросится с моста.
-Почему?
-Ты этого хотел.
-Нет. Я думал, что не люблю тебя, что ты мне не нужна. Но теперь мне так плохо. Я не могу без тебя.
Она помолчала.
-Однажды я поверила человеку. Рассказала ему все свои секреты, делилась всем, что у меня было. Но этот человек предал меня. И тогда я перестала верить людям. Но, встретив тебя, почему-то поверила тебе. Даже больше, я тебя полюбила. Но ты тоже меня предал. Хотя нет, не меня, а мою веру. Мне было больно, очень больно. Я не хотела жить. Но жила, глупо надеясь на то, что ты позвонишь, и я скажу тебе, что ты для меня ничего не значишь…
Она говорила тихо все тем же тоном с явной болью и страданием.
-…но сейчас я понимаю, что не могу причинить тебе такую же боль, как ты мне.
Он все понял. Он уже не надеялся на то, что она вернется. Он просто слушал ее голос.
-Я любила тебя и до сих пор люблю. Только тебе эта любовь была не нужна. Тебе нравилось бывать со мной, общаться, целовать меня или засыпать рядом, но не более. Я не могла этого раньше понять. Теперь понимаю.
-Я все уничтожил. Всю твою любовь. Ты не вернешься. Я знаю, ты жалеешь, что связалась со мной, что спала со мной…
-Я ни о чем не жалею. Жалею об одном: что это все закончилось.
Он вздохнул. Горячая слеза побежала по его щеке. Он закрыл глаза.
-Мне нужно время.
-Что?
-Я вернусь, но не сегодня и не завтра. Мне нужно время.
-Чтобы простить?
-Чтобы понять. И найти все мои ошибки. Может, я что-то делала не так.
-Я буду ждать.
-Надеюсь.
Он отшвырнул телефон и зарылся лицом в подушку. Ждать. Он будет ждать. Ведь она сказала «я вернусь». Значит вернется. Она любит его по-прежнему. Она все простила. Боже! Какой он дурак! Ну, зачем он прятался от нее, зачем причинял боль, почему не мог дать ей той любви, которой она заслуживает? Ведь она здесь в его сердце! Только бы она не передумала. Только бы не передумала!
Время уныло бежало на стрелках. Шесть…семь…десять…она не звонила. Не находя себе места он метался по квартире безрезультатно пытаясь успокоиться. Он не пошел в институт и на работу и ни на чьи звонки не отвечал. Автоматически отвечая на вопросы и гладя кошку, он, не переставая, думал о ней. Легкий субботний вечер потихоньку вступал в свои права. Шесть часов. Нужно чем-то заняться, иначе он просто сойдет с ума. Он стал разбирать какие-то бумажки разбросанные по комнате. Потом вытряхнул свои джинсы. Зажигалка, пустая пачка от сигарет, немного мелочи, презерватив, клочок бумажки с чьим-то номером. Мама сунулась в комнату.
-Тебе какая-то Лена звонила.
-Кто?
-Лена.
-Ма, скажи ей, если еще позвонит, чтоб шла подальше.
Лена его коллега по работе необыкновенная красотка, но в то же время простая шлюха. Он спал с ней раза два, но ничего особенного не чувствовал. Разумеется, Аня уступала ей в красоте и общении, но все же ему казалось, что Лена какая-то ненастоящая. Вообще он не любил их сравнивать, но ведь когда-то он сомневался и не мог понять, кого из них он любит.
Сейчас вспоминая это, он рассмеялся. «Аня, Анечка, Анюта. Ты так сильно меня любила, что я даже испугался. Ты отдала мне всю себя , а я не принял. Ты ни в чем меня не обвиняла, а я не мог себе признаться, что виноват. И ты отпустила меня. А я не смог раньше понять, что ты та единственная и ты моя жизнь».
Лена. Лена была для него просто той с кем можно хорошо провести время. Она никогда нее говорила как Аня «Я скучаю. Я люблю тебя. Ты мой. Родной». Лена говорила «Ну что, устроишь моей киске сегодня встряску?».
Аня была далека от этого. С ней у него была любовь, с Леной – голый секс. Но тогда он не мог понять, что ему из этого нужно.
Зазвонил телефон. Он схватил трубку.
-Алло.
-Привет, - тихий голос Ани заставил его просто засиять от счастья, - как поживаешь?
-Теперь, когда ты позвонила, просто замечательно!
-Да ну?- это была уже прежняя Аня с горьковатой иронией в голосе и острыми колючими фразочками.
-Честное слово!
-Знаем мы вас, Алексей Александрович!
-Как у тебя дела? Что делаешь?
-Дела хорошо и делаю я эти дела хорошо.
-Ты подумала?
-О чем?- наигранно притворилась она. – Ах, да об этом. Если честно как-то замоталась, ну вобщем: нет.
-Жаль.
-А мне нет.
-Почему?
-Потому что я уже давно все продумала тысячу раз, я бы все равно вернулась, - ее голос стал бархатным и нежным, но тут же в нем заиграла усмешка, - просто хотела тебя помучить.
Он медленно закрыл глаза. Тепло разлилось по его груди и животу.
-Тебе это удалось. Что ты сейчас делаешь?
-Странный вопрос. С тобой разговариваю.
-Ну а помимо?
-Ничего.
-Может, увидимся?
-Может.
Вечно она так! Он почувствовал, как нетерпение нарастает в нем.
-А если точнее?
-Только если ты задашь вопрос точнее.
-Через полчаса я подъеду.
-Хм. Я всегда считала, что вопросы задаются в вопросительной форме.
-Неважно, главное, что ты поставлена перед фактом.
-Ах, так да? Ну, держись! Как бы тебе не пришлось удирать от меня.
-Бог ты мой! Мне от тебя? Да ты теперь не отвяжешься от меня.
-Вот это меня и настораживает. Я страшусь за свой покой.
-Не бойся, я ласковый.
-Я помню, - она выдохнула.
-Я сейчас приеду.
-Да, любовь моя. Но только через полчаса.
-Я приеду сию минуту.
-Я жду.
Он приехал через десять минут. Она вышла из подъезда, и он замер оглядывая ее с головы до ног. Как она была прелестна. Сумерки четко обрисовывали ее стройную фигурку, большие серые глаза сияли, а губы, о, эти губы, улыбались ему одному.
Он обхватил ее талию обеими руками и поцеловал. Его язык раздвинул ее губы и проник в рот. Она невольно прижалась к нему и обвила шею руками. Поцелуй длился долго. Он так скучал по ее губам, что просто не мог оторваться. Его руки теснее прижимали ее.
-Прекрати, - она попыталась выскользнуть из его объятий и чуть задыхаясь, стала отодвигаться.
Но он прижал ее еще ближе. Из ее груди вырвался полустон. Он довольно зашептал ей на ухо:
-Ты же не можешь мне сопротивляться. Я же знаю. Не бойся.
-Я не боюсь, - едва слышно выдохнула она.
Ее глаза были поддернуты сладкой истомой, она таяла в его руках. Ее губы потянулись к его губам, но он запрокинул ей голову и стал целовать шею, опускаясь все ниже и ниже пока не достиг выреза на блузе. Он приподнялся и взглянул на нее.
-Что-то не так, - она открыла глаза.
-Да, поехали.
Такси привезло их в небольшую квартирку. Поболтав немного и выпив по бокалу вина, они уселись на диван-кровать. Он целовал ее губы, шею, грудь. Потом стал расстегивать пуговицы на блузке. Она не сопротивлялась, только дыхание ее сбилось, и ее стала бить дрожь. Он опрокинул ее на спину, и его рука скользнула ниже, расстегивая пуговицу и молнию на джинсах. Вдруг она решительно уперлась руками ему в грудь. Он взглянул ей в глаза.
-В чем дело?
-Пусти!
-Что случилось?
-Отпусти меня!
Он поднялся. Она выскользнула из его объятий и стала одеваться.
-Может, я что-то сделал не так?- рассеянно спросил он.
-Да.
-Что? Я исправлюсь.
Она взглянула на него. Он сидел на кровати в одних брюках. Рубашка валялась на полу. Он смотрел на нее своими черными огромными глазами, в которых читался страх растерянность и боль. «Ему больно. Боже! Он страдает из-за меня. Нет! Нет, я не хочу так! Он любит меня!».
-Прости, - она уронила заколку для волос, - но я должна знать. Ты вправду любишь меня или просто хочешь?
В его глазах отразилась мука. Он судорожно сжал кулаки и опустил взгляд. Потом медленно встал на колени и поднял лицо, блестевшее от слез. Она растерялась.
-Люблю. И мне не стыдно сейчас стоять на коленях и плакать у твоих ног, потому что раньше я не мог этого понять, и чуть было не потерял тебя навсегда. И я пойму тебя, если ты уйдешь сейчас. Но мне очень хочется, чтобы ты осталась здесь. Сейчас. Со мной. И… да я хочу тебя. Очень сильно хочу. Но если тебя это задевает я…
-Нет, нет!- вскрикнула она бросаясь к нему не стараясь спрятать слезы, - нет… нет…-шептала она целуя его в щеки, лоб, губы.
Он поймал ее руки и заставил взглянуть ему в глаза.
-Ты останешься? Ты мне веришь?
-Да.
Он прижал ее к себе, чувствуя, как быстро бьется ее сердце.
-Солнышко, родная моя, - тихо шептал он. – Любимая…

Утро незаметно подобралось к окнам. Теплый луч заспанного солнца скользнул по его щеке. Он проснулся. Она еще спала, тесно прижавшись к нему, по-детски надув губки, положив голову на его плечо. Он улыбнулся. Солнышко мое!
Лучи солнца стали светить ярче, слепя глаза. Она проснулась, жмурясь, но все же улыбаясь.
-Доброе утро!
Она потянулась.
-Как же хорошо просыпаться рядом с тобой!
-Мне тоже.
Кофе. Легкий завтрак. Она в одной рубашке, сжимая чашку в руке, смотрела, как он жарит бекон. В глазах ее мелькала грусть, и он не мог этого не заметить.
-Что случилось?
-Почему все так?- она качнула головой и отвернулась к окну.- завтра утром я поеду домой, а ты на работу. И ты позвонишь мне вечером, и мы опять проболтаем до рассвета, и так будет до следующей субботы.
-Тогда переезжай ко мне.
-Угу. Мы с твоей мамой отлично поладим, - она отхлебнула кофе. – Тебе 20, мне 17. Мы же еще дети. Ну, зачем нам это все?
-Так, - он решительно повернул ее к себе и поцеловал в губы, - что это ты с утра грустная такая? Сколько раз тебе говорить живи сегодня. А завтра мы проснемся вместе и тогда подумаем что делать.
-Да меня все устраивает, просто ты…- она замолчала и посмотрела ему в глаза. – Ты уже ушел однажды. И я не хочу, чтобы это повторилось.
Он поцеловал поочереди ее руки. Она взъерошила ему волосы и притянула лицо к себе поближе.
-Я хочу, чтобы ты всегда был рядом, был моим и любил бы только меня одну. Я хочу, чтобы ты никогда не уходил. Я не могу жить без тебя. Ты мой воздух, мой свет, моя душа и сердце. Я не знаю, что буду делать, если ты снова уйдешь. Когда я поняла, что ты не нуждаешься во мне, я отпустила тебя, потому что ты этого хотел. А теперь я поверила тебе снова, поверила, что ты любишь меня и если ты снова уйдешь, я умру.
Он молча слушал эту тихую речь. В ее голосе слышалась такая боль, что он внутренне съежился. Он погладил ее волосы и снова поцеловал.
-Я больше не уйду, - тихо сказал он. – Только ты тоже не уходи. Я не такой сильный как ты. Я напьюсь и повешусь.
Она улыбнулась.
-Спрячь свою веревку и мыло подальше. Никуда ты от меня не денешься и я от тебя.

Словно замкнутый круг. Он снова и снова пропадал, не звонил ей. Редкие встречи раз в неделю. Она ни о чем не спрашивала, только становилась грустнее и молчаливей.
-Похоже, ей все равно, - друг покачал головой, - другая бы истерику устроила. Может она не любит тебя. Давай так, уезжай на неделю или две, ничего ей не говори. Посмотрим, как она отреагирует.
И он уехал. Как бы сложно ему не было, он удерживал себя и не звонил. Сейчас, когда она была далеко, он острее ощущал, как скучает по ней. Прогуливаясь по улицам старого города, глядя на проходящих мимо девушек, понимал что она - та единственная. Но почему ему так тревожно?
-Эх, дурак ты!
Он оглянулся на стоящую, на дороге старуху. Она громко разговаривала с высоким юношей, который почтительно держал ее под руку.
-Дурак! Настоящая любовь все прощает, ибо она слепа. Она ищет оправдания всем твоим порокам и всегда находит их. Любовь всегда ждет и не жалуется на это. Она ценит каждую минуту и не хочет ничем омрачать свою радость. Она верит, когда ты лжешь. Любовь чувствует тебя за тысячи километров. Она простит все и предательство, и даже твой уход. Она отпустит и вернется, если позовешь. Ибо она слепа и верит тебе. Так почему ты удрал от своей любимой? Испугался, что она не любит тебя? А может, усомнился в себе? Иди. Беги к ней. На коленях вымаливай прощение! Она простит.
Он резко развернулся и почти бегом отправился в дом, в котором остановился. Боже! Я дурак! Я снова ошибся. Она любит меня! А я…
Он вернулся домой под утро. Мать спала. Он осторожно достал мобильный из шкафа и прошел на балкон. Она звонила вчера.
Гудки…гудки…
-Да, - похожий, но все же не ее голос сбил его с толку.
-Извините, а Аню можно?
-А это кто?
-Это Леша, ее парень.
-Леша, а Аня в реанимации. Я ее подруга и я сейчас здесь, поэтому телефон…
Он уже не слушал. В реанимации? Но почему? Что случилось?
-Что с ней?- услышал он свой голос показавшийся ему чужим.
-Жива…пока. Врачи ничего не говорят. Нервный срыв и сердечный приступ. Там еще прибавился шрам на мозгу.
-В какой больнице?
-В 15.
-Я приеду. Скажите ей. Сейчас же.
-Она в коме.
Словно во сне он сбежал по лестнице, быстро поймал такси и помчался в больницу. Сердце упрямо стучало это сон. Это сон. А разум холодно повторял: все правда. Все из-за тебя.
Сон. Сон. Как во сне длинные белые коридоры, простенькое личико медсестры, испуганное бормотание подруги, двери палаты…
Сон растаял, когда он увидел белое, как мел лицо Ани. Посеревшие губы, ввалившиеся щеки, глубоко запавшие глаза и кожа как воск застывшая и неподвижная. Хрупкое тело, опутанное проводами, напряглось, она напоминала куклу. Только губы, эти любимые губы не улыбались.
Приборы слабо попискивали. Кривая сердцебиения была неимоверно мала. Давление ниже, чем у ребенка. Температура опустилась до 35 градусов. От этого желанного прекрасного волнующего тела веяло болью и смертью.
Он молча стоял возле кровати. С силой он произносил про себя: открой глаза. Посмотри на меня. Ну, хоть на секунду, на краткий миг. Посмотри на меня!
И вдруг ее глаза открылись. Застывший стеклянный лед. Веки снова неумолимо сомкнулись.
-Леша…- это было больше чем жизнь.
Приборы завизжали. Давление упало, пульс замирал. Он упал на колени среди суеты врачей и медсестер.
-Анечка, пожалуйста! Живи!
Его вывели под руки из палаты.
Утро давным-давно закончилось, и полдень вступал в свои права. Медсестры и врачи, входившие и выходившие из палаты, молча разводили руками.
Он сидел, зажав голову в ладонях угрюмо раскачиваясь из стороны, в сторону повторяя: это все я виноват. Я виноват.
Седовласый доктор вышел из палаты устало, потирая очки.
-Можете зайти к ней, - он легко прикоснулся к его волосам. – Она пришла в себя.
Тускло освещенная палата и стеклянные синие глаза. Волосы темными кудрями рассыпались по подушке. Он пригляделся внимательней и увидел среди них блестевшие седые пряди.
-Анечка.
Она медленно, словно каждое движение причиняло ей боль, взглянула на него. В глазах ее не вспыхнул огонек, как это было раньше, когда ее взгляд останавливался на нем. Она не улыбнулась. Просто лежала и смотрела на него.
-Зачем ты пришел?- ее безжизненный голос испугал его. Тихо без эмоций совершенно безразличным тоном она продолжила, - зачем? Хочешь посмотреть на мои слезы? Их нет. Они закончились. Думаешь, я буду кричать? Нет, это не нужно ни тебе, ни мне. Хочешь мне что-то сказать? Не надо. Я больше не хочу тебе верить.
-Я хотел увидеть тебя.
Она замолчала и отвернулась к окну.
-Дождь, - произнесла она.
-Да с самого утра ливень, - он присел на краешек стула.
-Как я хочу погулять под дождем, - в ее голосе зазвучали нежные нотки. - Открой окно, пожалуйста.
Шум дождя, мелкие капли ворвались в палату. Она вдохнула воздух, пропахший мокрыми листьями и землей, и закрыла глаза.
Она всегда любила дождь. Ее завораживали капли падающие с неба. В ее глазах светилась тайна, которую он не мог постичь.
Она резко выдернула иголку от капельницы из вены и поднялась.
-Тебе нельзя вставать, - он попытался остановить ее.
Она посмотрела на него, и он словно споткнулся о ее взгляд. В нем было столько боли, столько тревоги и любви, что он невольно отвел глаза.
-Зачем ты пришел? Мне больно. Очень больно. Я задыхаюсь. Я хотела умереть, но меня спасли. И теперь я снова не хочу жить. Уходи.
Ему показалось, что перекрыли кислород. Он не мог дышать.
-Аня, я люблю тебя, - нашел в себе силы сказать он.
-Тогда почему ты пропадаешь? Почему не звонишь?- в ее голосе не было упрека, только горечь и растерянность.
Он не знал что ответить. Не мог же он сказать ей, что боится любви.
Он заставил себя взглянуть на нее. Она смотрела, как падают капли. По ее лицу пробежала слеза. Он почувствовал в себе бессильный гнев и ярость. За одну ее слезу, он был готов уничтожить мир и всю вселенную, а сейчас не мог даже попросить у нее прощения.
-Я люблю тебя!
-Потом...

Он снова и снова набирал ее номер. Абонент недоступен. На домашнем вежливо бросали трубку. Он зарылся головой в подушку. Он знал, что она уже два дня как выписана. Что же произошло? Может она не хочет ничего о нем знать, слышать? Он должен ее услышать, увидеть. Пусть скажет ему прямо в глаза, что не любит его!
Телефон зазвенел. Он сердито взял трубку в руки. Номер незнакомый.
-Да?
-Привет, - это была она.
-Что у тебя с телефоном? Почему на домашнем сбрасывают?
-У меня мобильник украли. А насчет дома не знаю. Я уже 2 дня как у отца живу.
-Могла бы позвонить, - он шутливо обиделся.
-Прости. Ждала пока папа уедет. Можешь придти ко мне в гости.
-Хм. Даже не знаю.
-Ты пока думай. А я в магазин. Кстати это мой номер. Давай. Я жду.
Он быстро принял душ и оделся. Сказав маме, чтоб не ждала сегодня,
он поймал такси и поехал к ней.
Подъезд. Ступеньки. Звонок. Как же медленно открывается эта дверь!
-Заходи, - на ней была белая футболка и скандально короткая юбочка.
Едва она закрыла дверь, он прижал ее к себе и стал целовать в губы, щеки, лоб, шею. Она вырвалась и прижала его к стене.
-Я, похоже, зря торчала у плиты. И вообще, какого черта я впустила этого маньяка к себе в дом?
-Тебя надо спросить, - произнес он, в то время как его руки гуляли по ее телу. Он прекрасно знал все ее точки и неторопливо поглаживал их. На бедрах, животе, груди, спине и шее. Она медленно закрыла глаза, словно сдаваясь. Он поднял ее на руки и понес в спальню. Там в полумраке он медленно раздевал ее, касаясь кончиками пальцев теплой кожи, почти сходя с ума, но все же сдерживаясь. Она молчала и сквозь опущенные ресницы смотрела на него. Ее руки расстегнули молнию на брюках и выпустили на свободу содержимое. Он рывком сорвал с себя одежду и прижал ее к себе. Затем его губы нашли ее трепещущие губы, и он стал целовать ее. Сначала шею и грудь, а потом всю. Она дрожала и шептала что-то неразборчивое.
-Милая, дорогая, любимая, - его тихий шепот разрезал тишину. Их было только двое. Светлая волна захлестнула обоих, и они медленно тонули в ней. Не было ничего: ни прошлых ссор и обид, ни долгих мучительных дней. И время умерло…

Через год, когда снег сошел, и расцвели ее любимые подснежники, он ушел. Она вскрыла себе вены и умерла от потери крови, прижимая его рубашку к груди.
Он никогда не узнал об этом.