Её любил дождь...

Почти каждое утро и в любой вечер Ёё встречает моросящий дождь, забирающийся за ворот одежды и бьющий по спине своими легкими каплями.

Она никогда не любила дождь, считала его творением дьявольским, стук капель по окну страшил Её маленькое, ещё не познавшее истинного горя, сердце, а мокрые от воды старенькие туфли горько всхлипывали при каждом шаге.

Она была самой простой работницей третьего сорта, перебивающейся с зарплаты на зарплату. Она носила полинявшее от многократных стирок пальто, заштопанные на пятках колготки, разваливающиеся туфельки без каблука. Иногда она горько плакала, и дождь, льющий в глаза, смывал с щек теплые соленые слезинки, смешивая их со своим колючим холодом.

И когда исчезал дождь и ветер, Она могла расправить плечи и улыбнуться чуть заметно, но так светло и искренне.

Она постоянно была одинока. Её не замечали прекрасные мужчины в дорогих машинах, простые офисные служащие, мальчики из соседнего двора. Они смиряли Её отсутствующим взглядом и, наверное, думали: «Какая старуха». А те редкие молодые люди, что попадались на Её пути, оказывались поистине слабым полом, потому как не выдерживали постоянных дождей Её городка и сбегали со встреч, спешили в свои теплые квартиры греться в тот момент, когда Она возвращалась в свой вечно холодный дом, лишенный банальных удобств, и плакала.

И дома Её постоянно встречал дождь. Он залетал в окна, оставляя на скрипучем полу свои мокрые следы-пятна, капал по крыше безутешным звоном, не поддающимся описанию, и иногда попадал сквозь проржавевшую обшивку внутрь. И постоянно бил по стеклу с той адской силой, которая заставляла Ее падать на кровать и дрожать от детского наивного страха, который может показаться удивительным для молодой девушки с уставшими глазами цвета выжженного песка. Это может казаться диким и смешным, но лишь детство, поселившееся в сердце, спасало Её от озноба, промокшей одежды, безнадежности в любви и жизни. И, конечно, от дождей.

Она не знала лишь одного. Её любил дождь.

Иногда он рано утром заглядывал в Её окно и еле слышно настукивал по стеклу: «Милая, вставай».

И тогда Она хмуро приподнималась с кровати, кривилась при виде капель и шла умываться, оставляя дождь мерно плакать и ждать Ее появления вновь.

Дождь провожал Её на работу, стараясь укрыть своими каплями от ветра ветхую одежду и обувь. Он, глупый, не понимал, что причинял своими действиями лишь больший дискомфорт и настойчиво заливался к Ней за шиворот, поглаживая хрупкое тельце, мечтая когда-нибудь стать теплым, помочь согреть, обрадовать Её.

Дождь не мог смотреть на любимое плачущее личико и постоянно стирал с него эти гадкие, мерзкие слезинки, очищал Её щеки своей чистой водой. Он умолял ветер прекратить бить по маленькому тельцу, и ветер, старый романтик, иногда соглашался, позволяя Ей идти домой, не дрожа от холода. И видя улыбку и счастливые глаза прекрасного песочного цвета, дождь на время замолкал от счастья, а потом ещё звучнее шептал: "Любимая, это я..."

Дождь оберегал Её от глупых неотесанных кавалеров, интересующихся лишь деньгами и женскими телами. Он строил стену из своих капель, мешая мужчинам войти в сердце его любимой женщины, дабы не сломать его, хрупкое и нежное, как стеклышко, летящее свысока.

И, черт возьми, дождь так хотел встречать Ее дома, помогать Ей укутаться в тоненькое одеяльце, гладить по острым плечам и холодным пальчикам, падать к Её ногам капельками и кричать: «Я лишь твой».

Но эти капли стирались половой тряпкой, створки закрывались, и как ни барабанил дождь в окна, Она не хотела его слышать…

Ее любил дождь, но, к сожалению, он был слишком не мил для маленького, еще не познавшего силу истинной любви, сердца.