Меня уничтожит память. Часть 3. Глава 6.

Глава 6. Осколки моих фраз.

- Я тебя люблю. Люблю. Люблю.

Мужчина улыбается. Он проводит тыльной стороной ладони по моей щеке, потом обводит подбородок и прижигает взглядом.

- Ты пьяна.
- Это не мешает мне тебя любить.

Я сжимаю руками его плечи, глажу спину.

Запах ночи горчит. Дождь растаял, оставив после себя только неповторимый аромат страсти.

- Эш, нам теперь точно не найдется места на небесах. Я споил женщину другого мужчины. – Он смеется.
- И не только споил! – Лукавый прищур. – И места на небесах у нас отняли еще тогда…
- Давай не будем о прошлом.

Алкоголь потихоньку вживается в кровь. Голова больше не идет кругом, а эмоции вполне осознаны. Я резко переворачиваюсь, оказываясь над мужчиной, и целую его тело. Эта зверская похоть, желание. Наше. Он проводит пальцем по моему позвоночнику, словно считая позвонки.

- Я тебя люблю. Я так тебя люблю! – Начинаю плакать.

Он целует щеки, виски, подбородок. В этом странном ритме не остается места для смущения.

Иногда, не высчитывая расстояния, сталкиваемся носами, и тогда он, улыбаясь, легонько мотает головой.

- А ты… меня любишь?
- Ты и сама знаешь. Иначе бы не пришел.
- Почему ты не вернулся раньше?
- Не знаю, Эш. Не хотел. Или не мог. Или боялся.

Дыхание срывается. Голос теряет четкие нотки, кровь приливает в голове.

- Скажи. Что. Ты. Меня. Любишь.
- Ты и сама знаешь. А теперь спи… Эшли.

***

У меня было десять дней, чтобы вспомнить всё это в малейших подробностях. И ненавидеть его.

Больше не ненавижу. Я рада всему случившемуся. Я сделаю всё необходимое, чтобы не встречались мы по воле судьбы, а не чьим-то глупым желаниям.

Думать необходимо красивыми фразами. Такими, чтобы прочувствовать всю тяжесть положения, поразиться своей выдержке, забыть о нудной дороге. Нужно размышлять чуточку тяжело для восприятия, чтобы собственный мозг не сразу вникал в полученную информацию.

Думать красиво у меня не получилось. С каждым новым часом дороги мне все больше хотелось одного: найти того самоуверенного дурака, решившего спасти «мир», высказать ему совершенно все, не тая и не умалчивая ни детали. И уйти. Куда угодно.

Лучше даже к Дереку. Можно продолжить род голубоглазых красавцев или родить чудную девчушку, которая будет сверкать своими синими очами.

Карий цвет всё еще тянет. Но эти глаза слишком часто молчали. Недоговаривали. Обманывали. Уходили.

Что же я творю? Нужно развернуться, вернуться в тихое место меж гор и прожить там всю свою жизнь. Ради медицины, ради людей. Ради Дерека.

Я не спасу. Никогда не помогу тому, кто безрассудно рассчитал свою судьбу. Пускай бы гиб. Он решил за нас о наших чувствах. Он меня не спросил. А я несусь вперед.

Так любить нельзя, Эшли. Но кто бы меня остановил? Кто бы сказал: «Подожди, подумай». Только он, но он отказался подумать даже над моими словами.

И неужели умереть или попасть в тюрьму – это лучший выход? И ради кого? Человека, который бросил меня. В очередной раз.

С глаз катятся слезы. Я боюсь за него. Я переживаю. Я не такая, как все Ашари. Я не смогла бы, как Джейна, спокойно принять возможную смерть любимого. Я и не приняла её.

Не смогла принять тогда, истязая душу памятью, не приму и сейчас.

Призрак только вернулся – он не может исчезнуть.

И как я буду смотреть ночами в голубые глаза, зная, что когда-то жила карими? Я лучше разойдусь с ним спокойно. Пусть он сидит в своем Совете, решает политические проблемы. А я буду иногда встречать его на улицах, улыбаться.

Пусть он будет обязан мне, а я откажусь от него добровольно. Но без принуждения добровольности. Без «Его не спасти».

Его не спасти. Но я попробую.

Я провела целый день в пути и уже бесконечно устала.

Я спала на земле, почему-то холодной и колючей. Спала редко, коротко, боясь то ли проспать, то ли проснуться.

И всё вспоминала то, что согласилась потерять и забыть после его ухода. Десять дней старалась забыть, а теперь чувствую его дыхание на своих волосах.

Чертов ветер!

Как я хочу отказаться от тебя. И откажусь. Если выживем.

Нет. Выживем. И тогда ты будешь испытывать передо мной чувство стыда, а я смогу пройти мимо, шепнув как-нибудь тебе на ухо:

Память меня не уничтожит.