Стихи о Любви и жизни

по Энрике Кавалитто


Ох, как же была она зла на него!
Казалось, ведь всё для двоих – идеально…
И было задумано так не случайно,
Однако, всё жаждала лишь одного.

Потом ей избавиться будет не сложно.
Но это потом, а скорей бы… сейчас…
Понять бы ему самому – всё возможно.
В том сам убедится, попробовав раз…

Прекрасна в своей наготе, нет сомненья…
Другого и быть не могло, кто создал…
Вмиг сорванный плод обратил в прах терпенье…
Она позвала его тихо: «Адам!»

Я помню тот день , когда впервые тебя повстречала
Ты был безупречен , и радостен был.
А я в тебя безумно влюблена была.
Но ты об этом и не знал , и любил мою подругу...
Ну а сейчас я всё же влюблена в тебя , но теперь уж знаешь ты ,
Ну а ведь любишь?Я не знаю , ведь мы с тобою разошлись...

Уж целый год прошёл ,
А будто как вчера
Всё те же мысли, те же чувства,
Но только ты уже совсем не тот,
И я не та уже совсем...

Смотреть в глаза.. превозмогая притяженье,
Мне б не сорваться, и не закричать..
Я переделаю параметры вселенной!
Чтоб это миг, ни кто не смог отнять..!

© Copyright: Андрей Кено, 2017

Неужели ты просто мираж
И ко мне никогда не придёшь?
Неужели всё это лишь блажь,
Сон сознания, глупая ложь?

Мне казалось как будто судьба
Нас связала навеки с тобой,
Тихой жизни лесная тропа
Слилась с трассой твоей скоростной.

Думал я, что теперь навсегда
Суждено нам напару идти
Напрямик сквозь лихие года,
Хоть и был непонятен мотив.

Я не знал почему ты со мной
И не ведал что чувствуешь ты.
Это страсть или просто одной
Скучен путь до заветной мечты.

Ты казалась посланницей звёзд.
И теперь по веленью небес
Я твой спутник и это всерьёз.
Но другим оказался мой крест.

Ты исчезла оставив меня
На тропинке совсем одного.
Обещала вернуться на днях.
Помахав на прощанье платком,

Убежала в туманную даль
Растворяясь в потоке минут.
Я с тревогой смотрю на асфальт
И один по дороге иду.

И мечтаю лишь только о том
Чтоб тебя на пути не встречать
Это ужас – с тобой быть вдвоём.
Я б не вынес такого опять.

Ты украла ключи от моей души,
Незаконно пробралась как вор в судьбу,
Без прописки в мою подселилась жизнь
И загнала меня на страстей тропу.

Ты проникла без спроса в мой тихий мир,
Захватила сознанье моё в свой плен.
Безграничный покой – это мой кумир.
Был тобою разбит, превратился в тлен.

Ты сломала всё то, что я так любил:
Мой неспешный ритм продуктивных дней,
Чёткий мудрый план по расходу сил
И мою мечту, ту что всех милей…

Ты сломала всё и дала в замен
Только боль в груди и туманный шанс
Быть всю жизнь с тобой как ручная тень,
Если смерть с косой не разделит нас.

Она была милей всех прошлых
и позапрошлых пошлых за...
И не из тех мурен подкожных,
что потрошат вас за глаза.
Не косолапила словами,
не косоглазила умом.
Спала с игрушечными львами -
ей снился Ньютона "бином".

Ее пожеванные кеды
не шнуровались, хоть убей!
В кафешке чаем отобедав,
шла спотыкаясь на "хоккей".
Не пропустив ни разу "шайбы",
дралась, победную рыча.
Мечтая, как "оближет" "Майбах"
свой императорский с плеча.

Вспотев холодным горьким кофе,
она ломала с хрустом грусть.
На старой лайбе-катастрофе
рванула в небосвода русь,
След оставляя от подошвы,
конечно правой, вот "коза"!
Она была милей всех прошлых
и позапрошлых пошлых за...



7/01/2017

Не смотри, когда уходишь,
Ты, родимая, назад!
Ведь былого не воротишь,
Не изменишь действий ряд.

Не исправишь все ошибки.
Все слова не зачеркнёшь.
Не вернёшь былой улыбки.
Всё проходит. Ну и что ж?

Что с того, что мы расстались?
Уходи! Тебе пора.
Дней моих прошедших радость,
Это вовсе не игра.

Ты идёшь своей дорогой?
Ты решилась? Так иди!
Ну-ка, живо двигай ноги!
Видишь знаки на пути?

Так не стой столбом на зебре!
Всё. Погас зелёный свет.
Ты с каких явилась дебрей?
Для тебя что, правил нет?

Уходи с проезжей части!
Пропусти же самосвал!
Молодец. Вернулась? Здравствуй!
Я тебя так долго ждал.

Ты снилась мне снимающей одежду,
Ты снилась мне среди всего и вся,
Ты снилась мне всегда внутри и между,
И вдруг я понял - был тот сон не зря.

И вдруг я понял - это снились знаки,
И вдруг я понял где ты можешь быть.
И вдруг я понял есть любви маньяки.
И вот мне предстоит себя раскрыть.

Я раскрываюсь, вынимая душу.
Я раскрываюсь прямо пред тобой.
Я раскрываюсь изнутри наружу.
Всё вывернув стою теперь нагой.

Теперь нагой захочешь ли быть рядом?
Теперь нагой ты будешь ли со мной?
Теперь нагой, не только телом правда,
А всей оставшейся по времени судьбой.
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2017

Из букв. Но кроме...Что кроет? Укрой меня
От бед, невзгод. И...дай мне дышать взахлеб....
Швыряет. Штормит. Стремительно близитсЯ
Момент, когда.... солнце остынет и упадет.

Безумство в обличие пафоса попростУ
Тетрадный лист тЕрпит - смертен...он слишком чист
Руками чтоб грязными лапать за белизну
В пределах невинной посредственности границ.

Из пепла восставшему - знамя, да бес в ребро
Расплавленным оловом капает на курсив...
Небрежно с шаблона срисованное лицо
Такое же, как сто прочих забытых лиц.

Вонзаются в плоть запястий. Сбивают пульс.
Не оставляют ни шанса. Ни грамма. Ни....
Единого смысла монеты менять на грусть
В контексте грядущей инфляции радостИ....

Из букв. Ну а кроме...Что кроет? Укрой меня
Бог, ты молитв во спасенье души не жди -
Если я мертв....а любовь до сих пор жива
Значит нет бога сильнее такой любви.

Коридора не хватит, чтобы уйти.
Целой жизни не выйдет за пять минут.
В нашу тихую гавань пришли дожди,
И мы будем смотреть, как они идут.

Станет горче надолго забытый чай.
Остывание рук, обречённость плеч.
Ты родным вышел резко и невзначай,
Я привыкла случайное счастье беречь.

По кирпичику складывать тяжело,
Проще всё разбросать и начать с нуля.
Только если бы не было января,
От которого этот катился ком.

Был январь снежен, пасмурен, как стекло,
На которое плакали сто невест.
И теперь, надевая своё пальто,
Я смотрю сквозь него – и сдыхаю без.

Боже, как же глупы. Не хватает слов,
Чтобы в счастье сложить то, что не смогли.
Наше счастье – трепещущий кит на мели,
Наше счастье не прыгало выше голов,
Наше счастье летать-то почти не могло,
Нам согреть, разглядеть бы, - да нет, не вышло.
Мы к дрейфующей льдине лепили его,
Мы учили летать его – вниз – и с крыши.

Коридора не выйдет – решающий шаг
Под язык, как таблетка, - спасающе-горький.
Ну какая я дура. Какой ты дурак.
Это наши дожди. Улыбайся и мокни.

Он выходит в свой сад – и поливает дерево.
Оно пустит к весне свои почки, и, может быть,
его дочь или сын соберут эти вишни и, верно,
Добрым словом помянут того, кто успел полить.

Его внуки придут на качели, повешенные на ветке,
Раскачают до неба, а, может быть, даже выше.
Его внуки сумеют разбить эту затхлую клетку
сплетен, ссор и долгов – и почувствовать, даже услышать

звук воды, пробивающейся по венам
слабой почки, случайно себя возомнившей деревом.
И тогда постепенно, конечно же, постепенно,
смогут люди любить… даже тех, кто не любит, наверное,

Даже тех, на кого мы не смотрим возле подъезда.
Даже тех, кого с дрожью обходим мы в переходах.
Даже тех, кто устал и ответил нам слишком резко.
Даже тех, кого вовсе любить не пристало, вроде.

Даже тех, кто стремлением к этой любви раздражает,
Даже тех, кто подобной любви никогда не видел,
Даже тех, кто скучает, - увы, не по нам скучает,
Даже тех, кто обидел, до боли, увы, обидел.

Даже тех, кто забыл. Даже тех, кто запомнить старался.
Даже тех, кто пытался, но на полупути сломался.
Даже тех, кто кричал, что в любви не нуждается вовсе.
А особенно тех, кому наша любовь как воздух.

Не пройти мимо тех, кто отчаянно вжался в угол,
Стать опорой моста. Стержнем стать. Стать холстом. Подать руку.

Это бредни и блеф. Так природой, увы, не отмерено.
Он мечтает о лучшем. И поливает дерево.

Поле-полюшко в цветах,
Небо - синь бездонная.
Русь вздремнула на стогах,
Богом бережёная.
Льёт от края и до края
Радость и печаль;
Над цветами, ангел тая,
Обряжает их в сусаль.
Запах мяты и полыни,
Одинокий клён,
И качает нити сини,
Колокольный звон.

Автор: Виктор Шамонин-Версенев

Ты готова нарушить запреты,
На край света уехать за мной
И встречать в чистом поле рассветы
И терпеть холод, голод и зной.

Ты готова за мной прыгнуть в пропасть
И подняться по скалам до звёзд.
И отринув все страхи и гордость
Стать послушной и чистой как холст.

Что бы я рисовал твой характер,
Чувства, мысли и струны души.
Только я не пойму с какой стати
Мне менять таким образом жизнь.

Не хочу я скитаться по миру,
Что б ты тенью плелась за мной в след.
Мне милей мой диван и квартира
И простой холостятский обед.

Нет привычки с обрыва да в бездну
И на скалы отчаянно вверх.
Бег на месте для сердца полезней
Даже если задену торшер.

И вдобавок я плохо рисую.
Да и ты мне милее как есть.
Вот колечко тебе наколдую
И ты будешь со мной. Только здесь.

Ты к этому готова?

Не у его двери я сбрасывала туфли,
Шагнув на старый, полувыцветший палас.
Дрожали люстры, и созвездья тухли
В оконной раме. И пузырил квас
На кружевной салфетке серой кухни.

Палитра скомканной казалась и замшелой.
И маятник качался, как дурак, -
И вторил мыслям.

И дыханье тлело.
Всё в такт – тик-так,
Тик-так,
Тик-так,
Тик-так.

И плавились светила у предплечья,
Стараясь удивить, стал лёд огнём,
Когда шептала мгла о чём-то вечном,
Но не о нём,
Но не о нём,
Но не о…

Днём, увы, закончилось всё, и не начинаясь,
И блеклым брызгам фонаря палас был в тон.
Я каялась, смущалась и старалась –
Не для него.

Дин-дон,
Дин-дон,
Дин-дон.

Меня заводит красота,
И тихий стон ее души...
Ну а красивая обёртка,
Как приложение к любви...

Сколько в жизни ни случается
Общих драм,
Всё делить не получается
Пополам.

Разделилось всё на прочное
И битьё.
На чужое одиночество
И твоё.

Говорили, будем лучшими –
Не смогли.
Говорили, всё получится –
Подвели.

Оправдались, оправдали –
И не болит.
Раз залезли в это сами,
Построим быт.

Перемалывали, тёрли,
Под пресс – раз пять.
Только так и не решили,
Кому слеплять.

Всё молились о терпении
С долей скепсиса.
Полагали, отражение.
Нет, рефлексия.

Зачем вам глубина моей души..?
Слова..? в которых тонут ваши уши,
Покой мне ваш.. уж больше не нарушить,
Ненужность стало правилом игры...

Я постарела за две недели.
А город мчался, скрипя зубами.
Звенели пробки, трамваи рдели
Над перетянутыми мостами.

И горожане в защитных робах,
Раскрыв антенны своих зонтов,
Ловили письма земле от Бога
Косыми строчками проводов.

Светили фары, бросали искры.
Ночь обрывалась полоской света.
И я не то чтоб была слишком чистою,
Но грязь на белом была заметна.

Кулак сжимала, распятье мяла –
И, может, этим была грешна.
Дождь лил. И в кончиках его жала
Был яд острее слов и ножа.

Дрожали листья, скамейки мялись,
Сил не хватало на покаяние.
Я так запуталась. Так сломалась.
Кулак сжимая в своём кармане.

А оставалась такая малость.
Но вышли карты – и нечем крыть.

Ты был так близко, что мне казалось,
Мы даже можем поговорить.