лежу на витрине - мясная кровавая вырезка.
люди тащат меня по кускам и бросают в лёд.
над моей головой вместо нимба - вывеска
режет глаз неоновым светом "не лезь - убьёт!"
они тянут свои ручёнки - подвиньтесь-ка -
я знаю все акты, антракты и публику наперёд.

кто-то обходит такой экземпляр за десять ярдов -
"и кусается, и дерётся", - говорят, не кривя душой.
я обматываю себя проволокой колючих взглядов,
похожа уже на концлагерь - мрачный, суровый, большой.
состою из язвительных мгновенно-токсичных ядов,
и в лицо, поговаривают, кидаюсь своей чешуёй.

а свиду ничего так: обходительна и внимательна.
только чёрствая, да и ходит дурная молва:
вместо рёбер встроила рамки-металлоискатели -
"имеются колющие, режущие, кромсающие слова?"
и все погловно пищат. проклятые благожелатели,
прям кругом от них голова.

дин-дон. дин-дон.
какой ты гандон.
тик-так. тик-так.
полнейший мудак.
бум-бум. бом-бом.
конкретный облом.
клац-клац. ыть-ыть.
я устала водить.

пожалуйста, выбейте это гадство -
с меня сочится червивым слогом
тупое дрянное злорадство,
как кому-то всё вышло боком.

пожалуйста, выньте всё это, живое -
слишком тесно в одной то душе!
было семеро, стало двое
симпатичных наглых клише.

пожалуйста, выдерните позвоночник -
хочу обмякнуть, свалиться на пол,
разлечься тут между строчек
и глотать с пылью твой запах.
_

завещаю своим потомкам, кого не смогу пережить я,
когда час настанет - мои мысли станут тихи,
мне, усопшей, на лоб вместо венчика положите
мои стихи.

славная моя, ты же знаешь, нельзя так себя обманывать!
раз придумала, что скучаешь - так не берись сравнивать.

сколько злилась уже, маялась, который по счёту стих?!
славная, ты ещё не отчаялась? ну не будет уже таких,
чтобы пылко, да прям поэмами, прям слезами на простынях.
больше нечего, вот поэтому, увы, моя славная... крах!
рукописные жги творения, не поверят, что твоею рукой.
разучилась писать мгновением, так что можно и на покой.

не ценила ты тех, голубчиков: то подлец тебе, то хамоват.
ей подайте такого - лучшего, чтобы мощностью в тыщу ватт!
неженатого, чуть брутального, с юмором, не дурака,
невозможного, неидеального, такого же, как и ты, чудака.
чтоб любил, лелеял, заботился, вдохновлял бы на пару строф.
допросилась? теперь приходится и без мальчиков, и без стихов.

ну чего таращишься волком то, хмельная, на всех подряд?
красивые - да а толку нет, раз глаза уже не горят!
так что пить тебе, не закусывая, курить, как вдовушка, с мунштуком,
нанизывая, словно бусины, своё прошлое - грешок за грешком,
на петлю прозрачного времени, что у горла уже приючённая.
моя славная, в этой темени
ты, как рассвет, -
обречённая.

эти датчики, стуки пальчиков, столько мальчиков-палачей.
неудачные морды мрачные мне ночами ищут врачей.
я скукожена, изкорёжена, обезвожена. и ничья.
жутко сложена, жуть как сложная. мне б какого-нибудь мужичья.

покричи на меня, поучи меня, получи от меня ключи.
включи меня, полечи меня, не молчи со мной. не молчи.
представь меня, предоставься мне, я предастану во всей красе.
пообламывай, пообманывай, повыламывай рёбра все,
чтоб мучительно, горячительно. чтоб только-тобой-дорожу.
подружи со мной. полежи со мной. поживи во мне, я прошу.

нас осень зарядит патронами в свой револьвер,
крутанёт барабан, шепнёт: "Adieu! Mon amour..."
взгрустнёт, встрепенётся, взнесёт руку вверх
и станет выстреливать в небо. по одному.

было жарко. ещё небо струилось в лучах,
ещё ночи темнели призрачными клубами.
всё так глупо кончается: гроб на плечах,
и люди, в скорби глотающие воздух губами.

навестить не приеду. передай там моим,
чтоб простили; стыдно, времени нету вечно.
если есть поудобнее облако - мне займи
(тут осень в рулетку играет) местечко.

если тебя нет в этом списке,
значит попал в группу риска.
значит в виниловых дисках
шипишь им блюзовым, низко.
- ребят, есть на сегодня вписка?
- вроде бы намечалась.

он рисуется на полях невольно
в тетрадях совсем не школьных,
ты б забыла, но очень больно
колит глаза его мрезко-довольный
профиль. что ж, солдат, вольно!
набегалась. наигралась.

не оттого ли тебя-разбойника
все нахваливают, как соколика,
что видят в тебе покойника?
а там, за соседним столиком,
пьют дешевую водку с тоником
- за твой упокой. скорбим.

видимо, грабли не учат глупых.
в сотый раз, ну а ты всё "ух", "ах"
ищешь нежности в душегубах,
что ж ты любишь ценичных да грубых!
крутишься, как овца в хулахупах.

вечер пятницы? хуй бы с ним.

именуемые реками и безфанерной придурью -
из горла несется статическое электричество,
из ушей валит дым - густой, почти приторный:
одиночество, отечество, пророчества и величество.

именуемые чужими сказками и анонимами -
гипертрофированная нечеловеческая реальность
набожной скорбью, восхищением немым и мнимым
возносятся, божествуя свято навязанную фатальность.

именуемые числами, без особых проб, рифм, размеров -
от таких перфомансов качаются, кажется, даже бицепцы.
ну их к черту, этих придуманных лицемеров!
я сижу на паре и вникаю в эпоху рыцарства.

аж скулы тут недавно свело -
на тебя похож ошалело.
у тебя уже рассвело.
у меня только вот потемнело.

научиться бы мне не скучать
и не чувствовать, сердце бьётся.
у меня лишь начнёт светать -
у тебя уже солнце льётся.

навсегда не умею прощаться.
оправдываться уже поздно...
у меня будет только смеркаться.
у тебя будут падать звёзды.

кашель с насморком вздумали драться
теперь в каждом втором прохожем.
сонный город - ленив до дрожи.
уже и не хочется улыбаться.
шмыгнув носом, под плед забраться,
и чтоб никто тебя не тревожил.

вот и в чьих же руках мне греться,
в чьё плечо мне тут прятать нос!
раз поэт - значит стукнет мороз,
и откажет обязательно сердце?
а помрёшь - все, словно наевшись перца,
заплачут, шепча: одиночества передоз.

тогда я запомнюсь кому и скольким?
я не о том, чтоб тиражом продаваться.
просто надо же в ком-то кем-то остаться.
мне ж до самОй до Цветаевой сколько -
всего пару 'Блоков'. а пока я умею только
вусмерть по-есенински напиваться.

и дай Боже никому не узнать бы о том,
что за сны мне тут снятся ночью.
а наутро - что было? - прочерк.
придумайте мне оправдание потом...
эй вы, братцы, кто там за бортом!?
это я за бортом? вот чёрт то!

что до тех, кто 'поедем со мной?' и 'давай приезжай' -
таких не то, чтобы не вспомню в упор, -
а лучше вовсе бы их не встречать. приговор
вынесен: береги/дорожи - теперь берегись/дорожай.
а с теми, кто "клянусь навсегда" проклянай,
так что ли?
всё мне - опыт, урок. к чему разговор.

давай-ка опустим теперь все недомолвки:
повзрослеть то уже не пора ль?
выбрось всю нежность в мусор или кому-нибудь впарь.
а с меня хватит. больше я не ведусь на уловки.

если ждёте эффектной концовки -
не умею выводить я мораль.

кр..иво

"да придумала тут какую-то ахинею!
мне и как-у-него-дела наплевать!"
я, наверное, ни молчать не умею,
ни по-человечески поскучать.


корабль.

"Ну кто ж из нас на палубе большой
Не падал, не блевал и не ругался?"

неустойчивость мокрых палуб -
бочка дёктя и ром во мне.
к каждому первому не привыкала б,
может была бы жива вполне.


выдох.ни-ни

- ну а тот, о ком ты визжала до хрипоты,
о котором тут вон - пол книги, если не вся!
- этот в год появляет раз, или два, или три.
выдохлась. или он во мне выдохся...

снова привет. двадцать первая осень.
город похож на чужой причал,
в котором твой яркий джаз ещё не звучал.
мальчишка тебе под ноги монетку бросил,
а пока ему улыбалась - обворовал.
и никто тебе об этом не закричал.
никто тебе здесь и не рад то вовсе.

щуришься солнцу. зажигаешь рябин фители.
поздравляешь ветер с холодным дебютом,
разбросав по земле клиновые атрибуты.
в синих лужах плывут отраженные корабли...
а кругом то и дело твердят все - ну что за смута!
ты к ним дождём, по-нежному - дай обниму то!
а они тебе - отвали!

я посвящу тебе пару своих облаков
и маленькую звезду,
только ты не пиши мне поэм и стихов.
обещаю, не упаду.
наскреби лучше колких и звонких слов,
прежде чем за тобой придут.
а пока, вижу ты ещё не готов.

твоё небо.
очень жду...

девочка стала придирчивей относиться
к себе. доходчивей объясняться
и объяснять свои сны. не к кому попроситься:
некому ни поплакаться, ни навязаться.
штрихует поля любимой страницы
любимой книги стихоплётчицы-мастерицы,
где написано, что не стоило бы влюбляться.

мальчики вроде бы те же мальчишки,
только с другими темами: про бензин и цены.
так же играют в игрушки, читают книжки,
ещё спорят чаще, обсуждают какие сцены
им закатывают их сплетницы-подружки.

девочка одиноко чай потягивает из кружки
и эти минуты, во истину, так бесценны!

с громоздким бантом больше самой головы,
в милом платьишке, в руках одноглазый зайчишка.
вот оно как, девочка: время с нами на Вы,
хлопнешь ресницами, щёлкнешь разок задвижки,
и ты уже взрослая леди, накладывающая швы
на, и без того незажившее, сердце. увы!

а так...
всё хорошо. настолько, что даже слишком.

я помню те дни, когда я смотрела снизу
вверх на родителей и восхищалась ими.
они терпели все глупости и капризы
и даже ни разу по-человечески не бранили.
теперь мама просит меня достать посуду
с верхних полок, потому что сама не может.
я дотягиваюсь. а мама моя почему-то
плачет. чёрт знает, что её там тревожит!

окружающее меня пространство - так широко,
что давит со всех сторон, гудит на уши.
хочется спрятаться в вакуум. глубоко.
ничего не знать, никого не слушать.
отдохнуть, поразмыслить и дух перевести.
но нет. лучше всего смотреть под ноги,
когда будешь их принуждённо плести
вдоль безутешной пыльной дороги.
глаза приоткрыты и заторможены чуть.
смотришь вниз, а там вместо груди - дыра.
руку суёшь туда. с настороженностью,
а она выходит насквозь. вот те на!

слова спустить с поводков, аж слюна.
бедные бледные янки - в кровавую крапинку.
всё и вся - истерзано, умертвлена.
остальные? посмотри, ни царапинки!
и я готова, как примерная, сидеть и ждать
или бегать по всем городам и странам -
среди сырости и небритости улиц тебя искать,
локти стёрты, коленки содраны. люди странные.
им всё равно: ищешь ты или прячешься.
взрослые прятки и головы в грязных траншеях.
игра затянулась, а ты всё ребячишься.
или кто-то крепко затянул игру на шее.

и меня вдохновляет это проклятое жжение
посередине, где лёгкие набирают богатый улов,
всего на три строчки, (дальше идёт отторжение)
и ладно бы удачных рифм, трепетных слов,
а то так. выходит какая-то гнусная проза,
чертова неудачница. с лёгкой руки
отправляет на бар монету на алкодозу.
"здравствуй, крепкий сердечный друг.
помоги!"

напиши моею рукой, что в тебе тревожится.
всё, что стягивает скрипом дёсна, низ живота,
что молится, кается, колется и неможется.
и если не хватит чернил - есть кровь, не беда.

твоим голосом тут прописана каждая строчка.
твоим взглядом пропитана вся моя жизнь.
от тебя до меня - многоточие. или грубая точка.
и если не выдумана, то, пожалуйста, покажись.

врывайся в страницы абзацами, лейся тоннами.
стань усыпляющей музыкой безо всяких пауз.
будь и шепотом, и молчаньем, и криком, и стоном, и...
всем, чем захочешь - лишь бы не этот хаос.
_
и если б не эти условности нереальности и запрет,
то я бы хотела стать аметистовым одеялом,
впитывать запах пота, мыла, духов, послесексовых сигарет.
и чтобы я каждую ночь.
обязательно.
кого-нибудь.
обнимала.

у меня на балконе банки
закрученных на зиму снов,
и пара бутылок с алко
недопитых нами с ним слов.

у меня под диваном глупость -
два сантиметра слой.
и выпотрашенная лютость,
разбросанная ещё весной.

у меня на люстре верность,
взгретая шваброй двух лет.
в шкафу за дублёнкой - ревность
и заряженный бздой пистолет.

у меня в ванной пропасть,
закупоренная пробкой лжи.
а на плинтусе ржавая область
надежд и чувств миражи.

у меня три буквы в кармане
и последний добра пятак.
всю разграбили, разворовали -
в голове у меня кавардак.

http://cs301208.userapi.com/v301208186/2f37/LGSv5kS4bu0.jpg

милая К. что тебе рассказать?
если правду, то она крайне скверна,
с бранью и визгами - не в печать,
а в стол. в дальний ящик даже, наверное.

мир заболел. ледяной огонь и озноб.
один про рынок, другой ему про систему,
третий слушает тех двоих, потирая лоб,
будто правда ему есть какое-то дело.

что до любви, то чувства сейчас не в моде.
и, видимо, мы ненароком следуем ей.
каждому по заслугам и своей погоде.
кому-то всё солнце, нам же - сезон дождей.

давай лучше соврём им, что всё хорошо.
а то, что близок рассвет, а мы всё не спим -
так это всё потому, что я сочиняю стишок,
а ты подбираешь очередной себе псевдоним.

мы держимся на кривом, на ровном - скользим.
вязнем в воронке чем дольше, тем больше.
милая К. если жизнь - это озеро вечных зим,
ты права в том, что лёд становится тоньше.

и это уже не смешно. ни на что не похоже.
ни на одну из тех жалких унылых песен.
словно теплится там внутри, но гниёт и гложет.
шлейф твоего парфюма после случайных прохожих -
это как будто весь мир становится тесен,
и ты где-то среди тревожной толпы затерялся тоже.

это пара стаканов виски. или пара бутылок.
и тогда ты либо вовсе никогда не случался,
либо во всех головах мне видится твой затылок -
это как будто сотрясение мозга и всех поджилок,
хотя, никто из нас никому и не предназначался.
ты - лишь дрожащие уголки моих вечных ухмылок.
ты закончился
или вовсе не начинался.

в мае на счастье снова объявлен торг.
кризис, видимо: отхватить не успела.
если у этой весны и будет какой итог,
то в том лишь, что я на весну постарела.

эй вы, писатели, спасатели мёртвых душ,
чем вдохновлялись, милости брали оптом?
вы кололись шприцами с надписью "чушь"
или нюхали белую нежность экспромтом?

тебядефицит. голодный приступ тепла.
сердечная недостаточность острых чувств.
всё несмертельно, в общем, почти цела,
как-нибудь справлюсь. как-нибудь научусь.

и кто-то с издёвкой рисует на небе табло
"на тебе шанс! держись за него, используй"
но потом просыпаешься вдруг - дышать тяжело.
а счёт 1:0. вот и думай сиди в чью пользу.

если вдруг станет холодно, то привыкай.
по рельсам с отдышкой упрямо бежит трамвай,
будто кто-то его подгоняет "Ну давай, давай!"
а тебе и его не жаль.

я тут думала, что забыла, но солгала.
ищу повод, чтобы узнать как твои дела.
а на том конце слышится "кто это, а?"
всё. пора тебе, уезжай!

устала тебя высматривать в каждом столбе.
а вчера вдруг заёкало... не о тебе.
сама испугалась. в нашей нелепой борьбе
неожиданная ничья.

у тебя же не ревность, а какой-то испуг,
если я счастлива, ищешь во всём недуг.
когда кто-то разлюбит, то тебе станет вдруг
холодно. - это я.

если с тобой случится странная осень,
я не при чём. прыгай в листья, рискуй.
представь, что она не серая вовсе,
а цветная. и пальцем по небу рисуй.

если с тобой случится зима одиночеств,
разгляди, как снег на солнце блестит.
избегай холодов, людей и пророчеств,
и жди, как кто-то уютный тебя навестит.

если с тобой случится весенняя глупость,
держись за неё всеми частями тела.
смейся, проверяй диафрагму на скупость.
застрявай, как песня, которая надоела.

если с тобой случится немое пьяное лето,
распыляйся повсюду, как приторные духи.
если с тобой случится его-больше-нету,
кому мне тогда остаётся писать стихи?

проснёшься. придёшь в себя. смята подушка.
(она снова уехала раньше, чем тебе обещала)
по квартире, как всегда, капканы-ловушки:
недопитый кофе, духами пропитаное одеяло,

плеер на паузе, открытый балкон и спички.
забыла кольцо. или здесь оно неслучайно?
если тебе скучается, то всё это с непривычки,
не выдумывай чувства - всё не так печально.

проветри комнату. грудь закрой на защёлку,
чтоб никто не заметил, что в ней случилось.
а то, что она целовала на прощание в щёку
- это, наверное, показалось или приснилось.

а если бы с ним, то что тогда? сидела бы где-то вблизи окна, попивая виски, иль дай бог вина, и подумывала, в чём же твоя вина, что ты вроде с ним, но вовсе одна. и как бы выбраться с этого дна
да так, чтобы выплыть - не всплыть?

ты б наверно его разлюбила насквозь, он бы не был уже желанный твой гость, а стал бы "сам развернётся небось, скоро отчается и бросит авось". торчит такая кривая вот ось прям из души - заржавевший гвоздь,
что не вытащить, не исключить...

а теперь ты тут средь тебеподобных, что похожи на милых собак бездобных: улыбаются, пьют и не ищут равных. здесь нету слабых, глупых, ведомых. не найти стихоплётов больше кайфовых, чем в обществе вроде каких-то исКОМЫх.
здесь творятся уютные страсти.

вот, что тогда! не поймёшь - объясним: вдыхаешь слова, выпускаешь дым, потакаешь музыке, текстам простым, и кажешься всем таким молодым, а самой в душе сорокет с небольшим. кто-то спросит "а если б всё таки с ним?"
и ты отвечаешь: "с ним - счастье!"

ты - обменник моего настроения
сдачу даёшь только крупными.
пересчитываю твои предложения,
отнимая все "недоступные"

дни и месяцы без этого голоса.
(были б встречи да не было повода)
я - где-то уже вне космоса,
а ты висишь всё ещё на проводе,

говоришь что-то, спрашивать нечего.
как всегда недоволен мне. лжёшь,
что звонить будешь завтра вечером.
и всё. разменяла улыбку на дрожь.

сразу холод. пространство рушится.
цветное рассыпается в серое.
гаснет яркое. звуки глушатся.
я курю.
и давно уже в нас не верую

дружок, что-то ты зачастил
ошиваться у моих порогов,
даже попал вот в стих
и до мыслей осталось немного!
да и сердце забило тревогу,
но свободных мест нету still...

дружок, ты бы был аккуратней,
не прими вдруг меня серьёзно!
я то мгновенно дам задний,
только как бы не было поздно,
а то буду молить тебя слёзно,
чтоб ты не был ко мне прохладней.

дружок, привыкаю я быстро
к людям, вещам и прочим...
если к ним в упор - жди выстрел.
проси сдохнуть - они отсрочат.
а я всю жизнь у чужих обочин...
так что будь снисходителен, Мистер.

12 апреля 2012

ну давай! звони, звони, звони... да,
всё помню: "можно. в конце недели"
я уже каждые минут десять рву провода
от своей "not fully charged" батареи,
только не за чем. опять сгорю от стыда,
когда будешь слушать мои напрасные трели.

пускай уже вот не вторник - почти среда,
для меня всё бесконечнадцатое апреля.

11 апреля 2012

мальчик, в каком ты живёшь окне?
я всё гадаю, возвращаясь домой.
мальчик, думал хоть раз обо мне
или иссох по какой другой?

мальчик, ты ли вечерами не спишь?
жжёшь электричество до поздна.
мальчик... ну что ж ты молчишь?
посмотри, я совсем одна.

мальчик, я с катушек слетела,
я болтаю сама с собой.
мальчик, я от тебя ошизела...
поговори, я прошу, со мной.

мальчик, ведь ты не дурак,
чтоб с балкона кричать ответ.
мальчик, ну дай же знак...
_
и в окне тут же гаснет свет.

(Мите)

уже через год мы врядли друг друга вспомним,
хотя обещались. искренне и без фальши.
я была излишне извилиста, ты был ровным
и сегодня ты остаёшься, а я иду дальше.

знаешь, Мить, мы всё ещё в чём-то дети:
с огромной наивностью на пол лица
попадаемся во все эти беспроводные сети...
угораздило ж меня встретить тебя-подлеца!

мы влюбляемся часто. в основном, без разбора
во всех, кого ниспошлёт нам Чудак наверху.
и таких непотребных, напрасных - целая свора.
я вот влюбляюсь в тряпок, а ты в труху.

ни гордости, ни излишеств - кому это нужно
мы готовы наесться взглядами и словами.
только бы - выше печени, рёбер глубже,
только бы там, застряв, не наплевали.

видишь ли, Митенька, всё это выдумки, мифы
чуть почуяв искренность, мы сразу бежим,
не оставив ни адресов, ни номеров, ни рифм!
ты запомнишь меня хорошей. я тебя - чужим.

30 марта 2012

ты такой вьюжный-вьюжный
до тебя дотронься - холод

ты такой нужный-нужный
прямо новый жизненный повод

ты такой праздный-праздный
всё тебе не до чего!

ты такой разный-разный
герой сразу всех кино

ты такой милый-милый
глаз не отвести порой

ты такой любимый-любимый,
но не мной...
увы, не мной.

27 марта 2012