Ветер упрямится, забирается в рукава, греется у ложбинки под самой шеей. Я расплетаю свои кружева, чтоб показаться тебе - шизокрылой феей, девочкой-самоучкой, плохой актрисой, древней и самой мудрой, чужой мечтой. Хватит стоять и ждать меня за кулисой. Сцена - моя, значит, я поделюсь с тобой. Выйди вперед, прочитай все, что знаешь на память, я подскажу, буду рядом. Не подведу. Я обещаю тебя не смертельно ранить, чтобы потом не гореть нам в двухместном аду.

Горло сжимается, видишь, как цепки пальцы? Не отпускай, еще рано, я не смогу. Видишь, как кто-то одел нас с тобой на пяльцы, чтобы расшить цветом крови нашу канву? Без остановок, нити переплетая, как по написанному - выжигай слова. Я все прощаю, слышишь? Тебе - прощаю. Раз так болит в груди, значит, я не мертва.

Все исцеляется временем - слышал, да? Уложи меня спать, заведи будильник на май. Ты -у меня. Остальное, поверь, ерунда.
Засыпай со мной.
Засыпай.
Засыпай.

не писать о тебе, чтобы просто похоронить
в глубине своей памяти, ладный воздвигнуть крест.
машинально и штампами. Нужно же как-то жить,
даже если в поезде "жизнь" не осталось мест.
перекидывать мыслями рифмы и имена,
про себя подставлять эпитеты, междометия.
о тебе никогда не строчки.
______________________А тут - весна.
мы попали в нее на разных, хоть вместе метили.
и я больше, слышишь, не буду ждать,
что однажды придешь - ровный профиль, шаги легки.
что когда-нибудь скажешь: "Мне нужно знать.
расскажи мне все свои ненаписанные стихи".

расскажи, как ты там без меня одинок. Как шарахаешься от дам, курящих ментоловый Вог, как не смог выбелить душу, как ты наших групп не слушал сто тысяч лет. Как у тебя вчера на обед - традиционный воскресный пирог, что раньше готовили ты и я. Как твоя многочисленная семья шлет мне нескончаемые приветы. Как ты тщетно мечтаешь дожить до лета.

расскажи мне теперь, за что ты продал нас. За чей-то божественный профиль, аристократический анфас? За весь галактический газ, за вселенские запасы угля? Хорошо, что не я теперь приношу тебе кофе в постель, что моя прозрачнейшая акварель тратится на портреты достойных ее людей.

но я почему-то жду от тебя новостей.

расскажи, как ты помнишь меня наизусть. Я боюсь, я, слышишь, до одури боюсь проснуться однажды и забыть. Поэтому мне и нужно с тобой говорить, перебирать ничего не значащие детали, вроде кошки соседки Гали, вроде водопроводчика из ЖЭКа, случайного вроде бы человека... Мне нужно помнить, ради чего я смогла обо всех забыть. И как сильно когда-то я умела, могла любить...

давай поиграем с тобой в игру -
я сейчас попрощаюсь.
и больше никогда тебе
не наберу.

Моя первая самая нежная весна. Март издевается, щеки целует мне до красна. Март берет под руку, как вышколенный кавалер. Мы с ним гуляем по облаку, а под нами пять тысяч лье. Не расцепляй же пальцев, не отпускай. Хрестоматийных таких страдальцев нужно еще поискать, - ты где-то скитаешься, кутаешься в пальто. Я тебя не ищу. Я сажусь в авто, прячу нос в воротник, задвигаю речь. Ну чего ты поник? Не сумел сберечь?..

Там апрель занимал за тобой очередь в небеса. Отойди, не видишь - стынет взлетная полоса?.. Я взлечу без тебя, не касаясь крыш. Отговори меня, ну же... ну что ты молчишь?..

Март целует в ладони, закатывает рукава. Тихо-тихо стонет, холодеет едва. Он под утро снова превратиться в февраль.. Март, останься, слышишь? Мне совсем не жаль всех патронов и меток, всех невысказанных обид. Почему же в груди до сих пор болит?.. Я ждала тебя слишком долго, чтобы дать уйти.
Я с тобой, обещаю.
Не грусти.

Добрый Отче, имя твое святится,
Не прощай мне грехов - отдай мне его грехи.
Вырви из Книги Жизни его страницу,
Склей ее плотно с моей. Все мои стихи,
Все мои непечатные выраженья,
Все мои позабытые "навсегда",
Слишком частые, Боже, в тебе сомненья -
Не прощай мне. Не надо. Я буду ждать Суда.
Я буду ждать, что мы с ним не будем вместе
После того, как нас упокоят рядом.
Обещай же мне Боже, твоей невесте,
Присмотреть за ним любящим, чутким взглядом.

И когда она пропадает, он беснуется.
Бросает себя на улицу,
Заставляет себя улыбаться.
Целоваться
С чужими женами так легко,
Так вкусно - как топленое молоко,
Как ирландский кофе,
Как мягкий бри.
Но он перекрещивается внутри,
Изгоняет демонов из себя,
Выводит порчу.
Между прочим
Проезжает около ее дома,
Встречает пару ее знакомых.
Но о ней никто не слышал.

А она так прерывисто дышит,
Воздух волнами разливается,
Мается
Невыгуленная собака,
И от ее ярко-рыжего лака
У него случается новый приступ стенокардии.
У нее, приверженки истерии,
Так спокойно выходит сводить неугодных с ума.
И она сама
В двух шагах от белых халатов,
От личных двух адов,
От того, чтобы уйти.

Он не может ее найти,
Он ее заменяет на виски,
На ириски, в карманах тающие,
На ничего не значащие имена.
И когда она находит его сама,
У него уже есть она, разложенная на составляющие.

Понимающие люди кивают,
Мол, они-то все знают.
Представляют
Всю ее боль.

Но у нее уже новая роль.
***
Заласканный пес
Положит морду ей на колени.
Она помнит, как в первый раз произнес
Её музыкальное короткое имя.
Время тянется, как жвачка.
Сигаретная пачка пустеет.

И её никогда и ничто уже не согреет.

А теперь все изменится. У тебя будет новый штрих-код -
Незнакомый моей электронной системе.
Если знаешь, скажи, где лежит антидот,
Я пущу его прямо по жаждущей вене.
Если знаешь, как нужно прощаться теперь,
Когда столько похерено, столько забыто,
Когда вместе с замком заменяется дверь,
Чтобы понял - твой ключ не подходит. Закрыто.
А теперь все иначе. В твоем небе лето,
И в моем тоже лето, но минус сто дней.

Почему оттого, что ты счастлив там где-то
Мне становится только больней?..

и когда он рядом, я живая. Гравитация кланится, отступая, уступая ему права. Он целует меня едва, задевает ресницами бледную щеку. И с какого бока не посмотри, у меня все дергается внутри, умирает в конвульсиях и воздает хвалу. "Не создавай кумира" - а я поклоняюсь злу, чистому и порочному, как в рекламе. И я некстати вспоминаю о маме, как она предрекала... она права, оказалось все просто как дважды два, - вот он был, вот его уже нет. И вот я - боюсь посмотреть на свет, берегу зареванные глаза. Он приходит изредка, издеваясь, из рукава достает туза. Я понимаю - бито, карты летят на пол. "Я тут как раз скучаю. Ты проходи, раз пришел".

он, по-моему, планирует жить во мне. Прописался в мыслях, в сердце построил дом. Он наверное садик посадит там по весне... а чуть позже - чиркнет спичкой и гори оно все огнем!

тут такая нехватка воздуха и воды, что, пожалуйста, позвони в ноль-три. Дверь открой им, тапочки предложи...

и лежи, не вставай, я сейчас принесу рассвет.
почему, скажи, тебя у меня - нет?..

я по старой телесной памяти обхожу углы, не включая свет. Одеваюсь на ощупь, путая рукава... Не была в этом доме три тыщи лет. И сейчас не знаю - зачем пришла. Это просто такой дефицит нутряных сетей. Не хватает смелости быть одной. От меня до нас - одно "забери меня из гостей", и я уже еду в гости к тебе с тобой.

это просто такой авитаминоз, не хватает солнца и новостей. У тебя как всегда - самый верный пес, и жена родит тебе пять детей... У меня бесконечность перед ногами, только я никак не решусь шагнуть. Эта девочка с осенними волосами вечно обещала - выплывем как-нибудь. Суть не в том, чтоб оставаться непревзойденной и не в том, чтобы знать - стоит мне позвать, как ты будешь рядом... кем угодно - братом, верным слушателем, утешителем и врачом. Я уйду сейчас. Ты прости, так надо. Ты прости, что опять не проснемся вдвоем.

и я больше не позвоню. Больше не приеду. Мы с тобой развязались, рассохлись, рассыпались в прах. Нас не будет, слышишь? Нас точно больше не будет. Это все пройдет - и тоска, и страх.
я сама закроюсь, не вставай, не нужно. Не ищи меня. Не зови меня.
я хотела всего лишь немного согреться
у твоего огня.

вчитывайся в самую суть, ищи между строк, подставляй синонимы и кури.
я не могла уснуть. Сделай же что-нибудь, чтобы перестало гореть внутри... чтобы больше не раздирало в британский флаг, чтобы крик не срывался в визг, чтобы все окей... Сделай так, чтобы я не металась в поисказ запчастей своему поломавшемуся уму, тронувшемуся разуму и душе.
в этих древних клише для меня и спокойствие, и уют.
я возвожу тебя в абсолют, ставлю режим на вибро и жду письма. Но ты не пишешь пятые сутки. Давай как-нибудь сама...

и я сама справляюсь. Готовлю суп, перебираю фильмы, хожу на спорт.
...если бы кто-нибудь вырезал мне тебя, - я бы пошла на такой аборт. Я бы позволила им выдирать слова, сделать укол от боли, стереть мне память. Все равно мне не будет хуже.
а ты талант. Мало кому дано так искусно ранить.

кстати, я тут дышу. Космос в глазах, дурь в башке и дыра в груди. Шью ее каждый день у чужих портных, так что в ближайших двести меня не жди! Мне нужно время, чтоб снова встать в строй живых, чтоб ощутить объем, полноту и вкус.
я не жалею, что мы умираем так.
я обещала. Помнишь?
я не вернусь.

соблюдай свои чертовы рамки.
обходи углы.
мажь зеленкой душевные ранки,
расплетай узлы.

у тебя что не женщина - то богиня,
что не друг - тот граф.
у меня только легкое имя
без каких-то прав.

и не нужно меня бояться, -
не подойду.
твоя очередь не высыпаться
и гореть в аду.

Мне уже все равно, сколько раз ты был на краю. В нашем раю фейсконтроль - очень строгий, ты же знаешь, малыш. И мне откровенно плевать, чьи на палец ты пряди мотаешь.
Ну что ты молчишь?
Мне хватило полвзгляда, чтоб понять - ты не стоишь и пенса. Ни капли слез моих, ни цепочки нервов...
...тогда почему держаться вдали от тебя так трудно. И я не знаю, на сколько хватит моих резервов...
Мне уже все равно, где мы будем завтра. Меток не напасешься и пуль на всех. Не подходи так близко, итак всем ясно, что на моих частотах много твоих помех. Что в моем взгляде тебе слишком много яда, хватит убить пятерых как ты и на чай.
Больше ничего интересного тут не покажут. Спать пора. Выключай.

И не прощайся со мной, не нужно. Я буду верить, что ты просто вышел, что это не навсегда.
я правда тебя ненавижу, ну честно, слышишь... даже теперь, когда разные города. Даже теперь, когда разные часовые нас охраняют от беса и от невзгод...
Я так мучительно, страстно тебя презираю... за то, что который год ты не меняешь свои привычки - звонишь в субботу примерно в три...
Я так любила тебя, ты видел?
Так посмотри.

Выдыхай. Отпускай мою руку. Так легко проплывать вдоль высоток серыми облаками. Я не знаю, как это случилось с нами... я не знаю, как мы незаметно исчезли с радаров, превратились в пыль. После всех обжигающе ледяных пожаров лучше сам меня обескрыль, пока это не сделал кто-нибудь равнодушный, с неподкупным взглядом и пустотой. Лучше сам мне втолкуй, как же получилось, что ты - не мой.
Отойди. Я попробую взлететь напоследок, чтоб запомнить в крыльях пружинящий ветер.
Чтоб почувствовать самой дальней их миллиона клеток - нас больше не будет на этой планете.

Посидим, помолчим на небе. Видишь, грозовые тучи продолжают расти?
Выдыхай, мой хороший. Прощай меня и отпусти.

и вечер размазал тонким слоем чернильный дешевый лак. Когда нас с тобой оставалось двое в игре без выигрыша, ты, дурак, все просто так мне отдал и выбыл, ушел, закинув на плечи сумку.
"Не бойся, в море есть много рыбы - большой и вкусной, под сок и рюмку." И в общем-то был таков. А вечер стирал все грани, все округлял, все ставил в рамки чужих придумок. Хотелось следом, хватать за руки, в глаза заглядывать. Не готов. Ну ты пойми, это слишком, глупый. И даже в лучшем из всех миров, из всех вселенных и всех галактик ты был бы слишком чужим. Что ж мне сделать с тобой таким?..

другим расскажешь свою историю, запутанную, словно рыбачья леска. Не баламуть эту воду мутную. Так ведь ни капли не интересней. Чудесней только - мне слишком кажется, что я уже проходила здесь. Останься рядом. Со мной. Пожалуйста. Ты нужен мне. Без остатка. Весь.

прощаться глупо, здесь все исписано словами "вечность" и "навсегда". Ты все поймешь, мне добавить нечего. А остальное, увы, вода. Печально вроде бы и сомнительно, хотя на деле - светло и точно. Ты уходи, я еще не забыла. Я закрываюсь. Теперь бессрочно.

и вроде все обрубается титрами, имеет свой логичный конец. Но сердцу не скажешь, что ты не прописан в нем - ты для него постоянный жилец. И без попыток, без права сделать все лучше, чище, все "точно так", ты все отдал мне и просто выбыл. А я любила тебя, дурак.

после первых пяти шагов навстречу реальности дальше идти становится много легче.
кто-то рядом с тобой отгоняет сырую тьму, душит волков, жжет путеводные свечи.
и уже не так страшно, не так устало, не так смертельно, не так "как надо".
но ты готова поклясться, что преследует тебя кто-то с жестоким и колким взглядом.

после первых шагов как-то резко осядешь на земь и себя по карманам - в поисках сигарет.
а они отсырели, рассыпались... в общем, их больше нет.
после первых шагов тебе кажется, что ноги-спички точно не выдержат этот скалистый путь.
ты сжимаешь в руках бесполезные папиросы, и ноет грудь.
в ней борьба, в ней цунами, в ней просто хаос, непонятные тени, чужие мысли и пять шагов.
после самого трудного старта ты понимаешь, что в общем-то был готов.

после серых высоток, трех телефонов, пяти морей
понимаешь всю ценность тихих, скупых ночей.
после склеивания кусками чужих сердец
дико хочется выложить из своего "конец".

давай поставим на этом точку, без выводов, без морали, без поисков смысла в том, где его и подавно нет. Я уже стерла все твои строчки за столько мимо летевших лет.
а за окном - сентябрит апрель, сворачивает горы ненужных, отбирает последнее, готовит лето. А я окончательно села на мель, опустила руки.. и пусть, что где-то
ты пишешь новым родные строки про шелк волос и про лисий мех. И пусть, что были так одиноки, так единичны, так против всех.

и пусть, что мы в одиночку помним всю географию наших мест.
давай поставим на этом точку.
_______________________________Давай поставим на этом крест.

а они все такие живые, такие настоящие, радостные донельзя, спящие в простынях, что я кажусь себе обглоданным скелетом, тронь - и я осыплюсь в серый ненужный прах. И у них все так четко, все так отлаженно, мысли спутаны, пальцы сжаты, что хочется выть на прохожих, стать невидимой, выйти из дома и без разбору идти куда-то. А эти ребята зовут к себе, освобождают мне место рядом, просто пытают щенячим взглядом... я боюсь заразиться этой беспричинной радостью, чтобы потом, когда-нибудь в глубокой седой старости, не проснуться среди ночи и не рвать волосы на голове...


и все дороги ведут к тебе. Вот такой вот он - мой великий Рим, моя вечная и единственная печаль. Я не знаю, откуда у меня в голосе берется такая сталь, когда ты так болезненно близко, так глубоко... Я устала. Скажи, а когда уже будет легко?


а они все такие живые. Я не завидую. Просто пусто в груди и тревожно. Покрыто инеем все, что было, когда я была одной из них. И в чужих лабиринтах квартир от окна до порога, я считала, мечтала - может, скосят хоть полсрока, отпустят раньше, перестанут купать меня в явной фальши. Я мечтала добраться до своего Рима, чтобы тихо сказать - видишь, я сильная. Я все же смогла, любимый.


я не значусь в реестрах выживших после взрыва.
меня нет среди списков погибших, наверно, тоже.
я застряла между этим и вышнем миром,
чтобы ночью прижаться прохладой к горячей коже.

залечи мои раны. Пожалуйста. Так будет легче.
я устала совсем, у меня на плечах целый мир.
каждый день меня делает правильнее и резче,
каждый день выбираю, кто на сегодня кумир.

успокой мои нервы. Наверное, так будет лучше.
я не стану искать, где тут выход. Его вроде нет.
мои самые белые крылья в той мусорной куче,
я устала носить на себе этот слепящий свет.

дай мне переболеть. Это самый удачный.
я лечусь чужим смехом, сигаретами на бегу.
я оставлю все мысли в кафе возле дома на сдачу,
переделай финал за меня. Я уже не смогу.

симптоматика необъяснима, ее заболевание не подходит ни под один описанный ранее случай. У нее то капитально крышу срывает, то озноб на полдня, то беспричинный сплин ее мучает, то тревога. Она обошла уже всех врачей, выпила гору успокоительных, перечитала все медицинские справочники, составила подробное описание бесонных ночей. Но нигде нет ответа, никто не поможет ей справиться. А она улыбается хитро, когда говорит ему - знаешь, а мне это даже нравится.

он боится уснуть, не спросив, все ли в порядке. И когда она исчезает, играет в прятки, выключает на сутки телефон, не появляется в старых местах, он ненавидит ее за то, что не может сейчас сжать лицо в руках, осторожно поправить выбившуюся прядь ее осенних волос, и всерьез ему все это портит нервы. Нервы рвутся гитарными струнами, лопаются в груди. Он убеждает себя - ты для нее не первый. Ну хватит уже. Уйди.

и вот вроде ее отпускает, ставит на место, переплетает пальцы с чужими... и она понимает, что стало легче, она забывает. Все возвращается в норму, мир возвращает резкость, четкость, гладкую плавность линий. Она не уснет у него в машине, чтобы дольше вглядываться в его профиль, оттискивать в повлажневших зрачках каждый миллиметр родного тела. Она так не хочет, чтоб он уехал, она выдумывает срочное дело, разводит задушевные разговоры, провоцирует его на скандалы, споры... а сама сидит и почти не слушает ответы. Ей нужно надышаться его воздухом, запомнить его вкус... И когда они все же прощаются, у нее случается рецидив... Она бессильно опускает руки... Хватит уже. Сдаюсь.

симптоматика необъяснима. Это пожизненное. Это неизлечимо. Когда сердце вот так обрывается, падает в лед... она поднимает его, протягивает ему... -У меня есть кое-то для тебя.. возьми.. вот...

это как выключить свет и идти спотыкаться, биться коленями, собирать все углы, и до чертиков, до полоумья бояться серых монстров из темноты.

это как на цыпочках выходить из спальни, почти не касаясь пола, чтобы не скрипнула старая половица, и, глядя на него спящего, прослезиться, и молиться, креститься, божиться - я буду самая верная, Господи, я перестираю все разбросанные им носки... прислушиваться к звукам в комнате, неосознанно гладить истеричными пальцами разболевшиеся виски.

это как прятать в асфальте взгляд, когда ты случайно встречаешь кого-то из прошлого. Смеяться, рассказывать, как все по нотам, улыбаться. Но все - невпопад. Потомучто хочется "я все помню, ты мой хороший...".

это как прочитать в его старом ЖЖ запись, сделанную ровно год назад, - мы сегодня впервые занимались любовью. И вот - почти на зажившую рану капает самый смертельный яд, раздирает ее пополам, посыпает солью...

это как расставание на вокзале.
хрестоматийные обещания, слишком пылкие поцелуи, слишком сухие глаза.
"я не забуду тебя, ты только возвращайся, ты слышишь?"
"прости... ты что-то сказал?"

это то, как я тут схожу с ума, предаю всех святых.
переписываю черновики, ставлю точки вместо запятых.
это то, как я разделила людей на своих-чужих.
только ты один в моем первом списке.
потомучто только ты смог подобраться ко мне так близко.

больше некому спасать меня и хранить, обкладывать ватками со всех сторон и прятать на антресоли. Он, последний, с кем ели на брудершафт пятнадцатый пуд соли, сказал мне вчера - прости, не могу больше быть. И вроде бы все так естественно - круговорот близких людей в природе, кому-то нужно уйти, чтобы выжить. И мне надо бы радоваться погоде, покупать себе шмотки, согласно моде, искать ошибки в html-коде. Но я продолжаю слышать спустя сутки - Даш, мне больно, прости... попытайся понять... услышать.

и все. Больше некому рассказать, почему я боюсь летать, почему мне определенно нужно знать, через сколько минут рассвет. И все. У меня его - нет...

черт с ними, со всеми случайными, из каких я пыталась сложить его по частям. И я так истерично-очаянно никого еще не берегла.

он вчера растворился, безудержно в трубку мне объясняя, как ему тут херово и сложно. Я бы рада его отпустить, подарить свои крылья, молчать, но отчего-то ответила - слушай, а мне с тобой... как-нибудь... можно?

И когда он смотрит на меня вот так - я замолкаю резко, давлюсь несказанными словами, впадаю в анабиоз. Я бы рада сбежать, укрыться в проулках, курить наотмашь, прятать в ладони нос...Я бы рада так равнодушно пожать плечами, ответить на молчаливый его вопрос, но я стекаю дождем по пальцам, когда он медленно протягивает руку и грубо касается моих волос. Сигналы SOS не проходят в космос, как в сотни прошлых попыток выжить. Я раздеваюсь сама до нервов, я опускаю глаза и плечи...

Он не хотел бы меня услышать. А я б ему рассказала о вечном - о всяких глупостях, о погоде /циклоны-ветры-дожди-цунами/. О том, что мне постоянно больно. И я не знаю, что происходит...

Но я стою под его взглядом, не в силах даже пошевелиться. Он одевается и уходит, ломает меня на частицы. А мне бы молиться, плакать, сменить замки, бояться звонка телефона. Но я курю и сбиваю пепел, жду сообщенья - все в норме, малыш. Я дома.

Ева была несчастна. К черту Адама с раем, ангелов и бескрылых, Бога с его дарами. Ева любила Змея. Жаль, что она не знала и ни про Герду с Каем, и ни про Сида с Ненси. Еве хотелось плакать, сыпать проклятья в Бога и, головы не жалея, жрать The_Zапретный_Plod. Жаль, что тогда не знали ни про табачный плацебо, ни про слезливых boys_band, что можно скинуть в iPod. Ева ходила кругами, как та собака у кости, что так удачно упала из-под хозяйской руки.

Змей был коварный малый, он говорил несчастной - Ева, о, моя Ева... твои шаги легки, губы твои прекрасны, волосы цвета ржи. Ева, все это схавав /и закусив Запретным/, даже и отдаленно не уловила лжи.

Ева была не жадной, она поделилась с Адамом, тот был вообще не умный. Взял-откусил-прожевал. Бог был тогда не в духе, он попросил очистить площадь Святого Рая от тех, кто в ней проживал.

Змей улыбался мерзко, ставил на листик галки. И не ходи к гадалке - тут виновата любовь.
Ева все так же несчастна и проклянает Адама - чо ж ему со всеми ребрами так херово жилось?..
Морали у сказки нету. Только мне жаль, однако, что у безмозглой Евы с чешуйчатым не срослось.

перманентно - чужие люди. От сих до сих. Если есть где-то Бог, то он смотрит на нас и смеется. И в прокуренном донельзя баре по кругу крутит нашу песню диджей с посвященьем "для всех чужих". Оборвется в груди, упадет к онемевшим ногам что-то очень тяжелое. Может быть, это память. Это хистори нашей реальной аськи, это - мир пополам... а я раньше хотела переписать, исправить...

снова город отдаст тебя в лапы другой героине. Это женщина-без-лица, ты назавтра не вспомнишь, как выдавливал из себя поцелуи в машине, а она все не уходила... не уходила.

ну а я наконец-то решила - пусть так и будет. Перманентно чужие, смеющийся Бог и март. До рассвета всего ничего, я в окно - там люди. Улыбнусь неосознанно. Все. Можно жать Restart.

Я смотрю на круглый, лимонно-желтый диск луны и вспоминаю о тебе, о своей первой и поэтому самой запоминающейся любви. Ты, наверное, тоже смотришь на звездное небо этой ночью, удивляешься тому, что луна необычайно большая и, может, думаешь обо мне. Ты так хотел стать для меня первым во всем. Хотел быть первым, кому я скажу «люблю», кого поцелую по-настоящему, с кем я буду познавать этот мир шаг за шагом. Хотел быть первым, с кем я провожу закат и встречу рассвет ...
читать целиком »

Страна мечты…
Она провела рукой по стеклу, касаясь того места, где отражалось садящееся Солнце. Провела и ощутила тепло…
В последнее время она жила от письма до письма.
Сначала она писала ему маленькое письмо. Такое, чтобы было непонятно, как он ей дорог. Потом ей казалось, что этого мало. Она присылала дополнения и с замирающим сердцем ждала ответа.
Ответ приходил ...
читать целиком »

Рассказ от лица девушки, которой никогда не было.

Я смотрю на круглый, лимонно-желтый диск луны и вспоминаю о тебе, о своей первой и поэтому самой запоминающейся любви. Ты, наверное, тоже смотришь на звездное небо этой ночью, удивляешься тому, что луна необычайно большая и, может, думаешь обо мне. Ты так хотел стать для меня первым во всем. Хотел быть первым, кому я скажу «люблю», кого поцелую по-настоящему, с кем я буду познавать этот мир шаг за шагом ...
читать целиком »

газ в пол и бешеный ритм сердца.

-Прикури мне, будь другом!
я подношу зажигалку к сигарете и затягиваюсь едким дымом. Потом отдаю тебе сигарету. Как будто отсроченный поцелуй. Смешно.

помнишь все это? ссоры-крики-ругань-мат?
столько хорошего, столько горького.

я полюбила жизнь. Всю. Весну, дороги, жару, пробки, бешеную Москву и твою манеру говорить.

ты вдохновляешь меня на какие-то непонятные поступки.
любовь-боль жжет сердце и выходит с облегчением-слезами.

если бы ты... я... если бы только мы смогли сказать "прости". Может, ничего не изменилось бы, но нам определенно стало бы легче.
как камень с души. Два слога. Сумеешь?

а ты теперь не тот. Щетина, солнечные очки и новый парфюм. Невзначай смотрю на тебя.

-Дай порулить! - я как маленькая.
-Садись, - ты неожиданно останавливаешься.

и теперь все точно как тогда. Я открыла окно, закурила, нажала на сцепление, газ... и мы поехали.

-Не страшно со мной? - я смеюсь в голос. Я всегда получала наслаждение от вождения.
-Нет. С кем же еще умирать? - ты шутишь.

я еду так быстро, что страшно смотреть на спидометр.

-140! - ты кричишь мне в ухо. Я улыбаюсь и делаю музыку громче.

...

любовь-боль.
любовь-сон.
любовь-страдание.

...

еще два метра - и мой подъезд.

-Пока.
-До встречи, - ты касаешься моей щеки губами.

рев мотора. Я не смотрю вслед.
я сильная.

Он вглядывался в лица прохожих, пытаясь прочитать их судьбу по складкам на их усталых лбах, выражению почти потухших глаз, молчаливому разговору их нечаянных жестов. Они не обращали на него никакого внимания, словно он был частью этой промозглой улицы и невнятных, еле уловимых за моросящим дождем, витрин и стен домов.
Приходя домой, он усилием воли возвращался на улицы, вспоминал лица, и тут начиналось волшебство.. ...
читать целиком »

Он вглядывался в лица прохожих, пытаясь прочитать их судьбу по складкам на их усталых лбах, выражению почти потухших глаз, молчаливому разговору их нечаянных жестов. Они не обращали на него никакого внимания, словно он был частью этой промозглой улицы и невнятных, еле уловимых за моросящим дождем, витрин и стен домов.
Приходя домой, он усилием воли возвращался на улицы, вспоминал лица, и тут начиналось волшебство.. ...
читать целиком »