Береги себя…
Прощается навек с тобой твой ангел…
Ты больше о любви своей не вспоминаешь, и раненное сердце прячешь за семью замками.

Я узнала, что даже у чувств есть температура плавления. Температура, при которой они уже не могут существовать, при которой они теряют свою форму – свой смысл.

И, знаешь, я, кажется, начала понимать, для чего ты был в моей жизни…

Мои глаза слепит дальний свет по встречке ...
читать целиком »

Я выбирала жизнь, стоя на подоконнике... (с)

Знаешь, я, наверное, нерпохдимая и неимоверная дура, раз никак не могу принять то, что давно пора бы забыть тебя.

Все против того, чтобы были МЫ...

Мой почти трехмесячный роман. Д. любит меня, делает для меня все. С ним я – ранимая, слабая и такая глупая... он дал мне то, чего не смог дать мне ты – любовь и уверенность. Наверное, я буду с ним еще долго, может, даже дольше, чем я сама этого ожидаю.

Эта осень, которая плачет. А в прошлом году в это время все только начиналось. И погода была на редкость теплая. А теперь... теперь будто все смывает. Все следы, все слова и даже ту ночь, когда мы валялись на полу, пили ликер и целовались как ненормальные.

Мой разум протестует против мыслей о тебе. Он не может понять, что я еще люблю наверное. Он просто скоро не захочет иметь со мной дела...

И потом... уставшая, серая, несмелая, пасмурная Я больше не может просто так набирать твой номер, а потом сбрасывать.

Слушай, может, это просто сумасшествие?

Нет, ну пора бы уже давно повзрослеть и не делать вид, что между нами ничего нет и не было...

Но стоит мне просто вспомнить, как тогда... почти год назад, ты вдруг крепко обнял меня в самом центре Охотного ряда... обнял и не отпускал минут десять. Потом взял за подбородок и поцеловал. Трепетно и нежно... боже, как плакать-то хочется, но...

Но я не буду больше плакать о том, чего не вернуть и не возродить.

Потомучто я должна быть сильной ради того, чтобы пережить все это и наконец-то бросить курить и вздрагивать от сообщений в аське, от звонков на телефон и от случайного «Даша...» где-нибудь за спиной...

Пора бы уже отпустить и прекратить писать все эти глупые писульки, нужные только мне и еще, наверное, нескольким девчонкам, которые меня понимают. Пора бы уже стать кем-то, а не тенью нашего трехдневного и одновздохного прошлого. Пора бы уже перестать писать хмурые стихи и краснеть, врать и оправдываться, когда Д. случайно натыкается на них у меня дома. Просто осень – мое вечное оправдание.

Просто я больше не та, просто я больше не люблю.

А ЛЮБИЛА ЛИ?

Черт... я не знаю, что это все значит. Я не знаю, как описать все то, что накопилось. Мне бы только один раз посмотреть в твои глаза и... и я не знаю, что потом. Я не знаю... может, я разревусь и останусь. Может, пошлю тебя куда подальше в непечатных выражениях и очень громко, чтоб уши заложило...

Какой же ты, дурак, Балакарев...

она ему звонит обычно ночью, в промежутке между прекращением вещания Культуры и третьим сном. Чаще всего она спрашивает его о том, какая завтра будет погода. Или о курсе каких-то заморских валют. Реже о том, отчего в это время года автобусы так редко ходят, а люди на остановках терпеливо стоят и ждут. И когда уж совсем срывается, так, что отчаянно начинает рвать крышу, когда ее огромные мозговые тараканы всю ночь жрут изнутри и жрут, она говорит ему - я подумала тут... ты не знаешь, что больней - резать вены в ванной или на люстре повеситься? Он секунду не дышит, колеблется между посланием ее к черту и вспоминанием названия месяца.

она часто о нем не думает, замещая воспоминания чьим-нибудь голосом из колонок или рассказом соседки о том, как ее ребенок вчера сказал первое слово. И так это все для нее неожиданно, странно и ново, что она готова орать и ждать, когда же снова придет эта разрывная боль. И когда она нападает на нее из-за спины, она просыпает мимо тарелки соль/резко перестает ждать пятидесятого дня весны. И она опускается на пол, обхватывает руками плечи, голову на грудь роняет и ожидает... и ожидает, когда же она наконец сдохнет. Но, видимо кто-то чересчур добрый приказал ей жить. Она поднимается, останавливается у окна полить цветок, который пятый день сохнет. И ничего. И больше совсем-абсолютно ни-че-го.

она ему звонит, чтобы просто знать, что он все еще где-то есть. Успевает удобно сесть между вторым и третьим гудком, вспоминает, что забыла взять сигареты. Отмахнется - потом! Ее дом замолкает, чтобы только не сбить ее с мысли, жужжащие мухи на месте в воздухе повисли. И ни-че-го.

вот такая вот абсолютная аллилуйя. Разбудить его среди ночи, две минуты чуши и красная кнопка под пальцем. Она имени его не называла уже год, чтобы не дай бог всуе не упомянуть. Дай ей кто сейчас библию на верность ему присягнуть - не задумываясь бы повторила. И дальше б жила и стыла, набирая изредка номер его. И кроме этого - Ничего.

это город таких непохожих. На живых. Иногда он так хмуриться, что хочется лечь на плаху. Но я стряхиваю пепел, и редкие судороги запятых достигают конечной точки единым махом. Перечитываю, расставляю акценты курсивом. Жирным шрифтом не-значимое выделяю. Вспоминаю, как когда-то просила, чтобы ты не читал стихов моих. Но знаю - читаешь. Листаешь страницы, слюнявя палец. Так меня колотило от этой привычки, так я бесилась...

я - Алиса. А ты мой безумный Заяц. В цилиндре, с часами и с вечной чашкой в руке. Я ищу - где же выход... ну где же он, чертов засранец... я стоптала три пары туфель в неравной борьбе.

я дышу слишком много /да-да, и так тоже бывает/. Голова не кружИтся, а только трясутся плечи. Это город-капкан заманил меня, незаметно подсунув вечер, когда я так хотела утро, когда я так хотела...

вечность. В тишине мегаполиса, с пачкой чужих сигарет, где ровняется утро и ночь, закат и рассвет. В слишком медленном построение предложений, где зависим от слишком неважных и чьих-то мнений. Это город мертвых, что ночами играют в жизнь - занимаются сексом, пьют виски и строят планы. Покупают сантехнику, стол и собак. Слишком громко ругают дочь, что вернулась пьяной. Это город чужих, что забили собой твою жизнь. Это город обмана.

и придется ломаться, стекать по стенке. Забираться в укромные клетки комнат, и оттуда уж выть на луну сколько влезет. Или сколько тебе этот город позволит...

/я сегодня поняла, что люблю свой город. Вот такой, какой он есть. Равнодушный и большой.

как всегда - я с вами.
ххх Даша

...И налей мне еще самбуки, чтоб стало слаще. Женя, знаешь, меня морозит. Нет, ты послушай, мне уж месяц как 20, я стала старше, но черт возьми, кто б сказал мне, что происходит. Вокруг всё носится, всё клубится, дым коромыслом. Пустые люди, глаза пустые, дома пустые. Все разговоры о шмотках-девках и все без смысла. Или может, я устроена иначе, не как другие? Иные винтики, сбой системы, с ошибкой в коде. Но если так - ничего. Было хуже. Проходит, вроде...

Жень, а помнишь, как я в слезах вся /в июне, да?/ пила текилу, считала пачки и умирала? Ты говорил, что я еще девочка, ребенок глупый. Бокалы мыл по ту сторону стойки бара, лимоны резал... и знаешь, правда. Ты не ошибся. Все зажило. Нет, правда, Женька... все было лучше, чем быть могло.

Жень, давай по кофе и мне пора. Домой - смотреть, как же быстро приходит утро. Курить в окно, оперевшись на край стола, вдыхать родной этот запах кухни. Взять и понять - все проходит, я не одна. И мир пошатнулся, но он устоял, не рухнул.

Давай, звони мне, когда соберешься с духом. Мне интересно - какие фильмы тебе не снятся. Мне любопытно, во сколько ты засыпаешь в будни... За что на тебя так охранники в баре злятся.

Ну, я пошла. И спасибо, Женька.. спасибо, правда. Возьми вот, на... и не нужно сдачи. Да к черту сдачу... Ты лучше просто скажи, что все будет не так как раньше. И мимолетно коснись волос моих - на удачу.

за весной - ничего. Дежа вю - мы уже проходили беспричинную радость, коленки из юбок, маленькие сигареты и уличные кафе. И мне как-то не по себе от всего маскарада, от сотен зовущих взглядов, что так пристально сфокусировались на мне. Даже кажется - я на заранее проигрышной стороне в этой весенней жестокой, кровопролитной войне.

за весной - ожидание новой весны. 9 месяцев, чтобы выносить безупречно смущенные взгляды, улыбку робкую. Новый март - ты рожаешь себя, достаешь с антресолей, складываешь все зимние беспокойства высокой стопкою. Голову выше, прямее спину - нафиг бывшего Васю, пропойку-соседку Зину. Нафиг всех, кто живет не в весне, а застрял в феврале недобитом. Плеер в уши, подпевать в такт весенним битам.

за весной буду я. Как за ватерлинией. Приходи посмотреть мои самые главные сны. Мы оттаяли, стали мягче, мы стали - сильные. Я ждала тебя здесь и сейчас еще с прошлой весны.

это просто еще один скучный предлог написать твое имя на мутном стекле электрички. А потом - бегом в тамбур, каверкать спички, ну откуда такая ломкость, такая непрочность... И тебе позвонят снова в девять - такая срочность! - чтобы вызвать тебя залечить чьи-то новые раны. Улыбнешься любимой смущенной, захлопнешь двери. Я смолчу, не заплачу, себе прикажу - "Даша, рано!". Я закутаюсь крепче в твою рубашку... да и кто бы пришел, за спиной завязал рукава. Я скажу, когда станет пора - набирай ноль два, сразу следом за ними звони в ноль три... и скажи им - я двинулась, вроде. Сиди, смотри, как я корчусь в твоих ногах, как прошу все закончить и просто меня расстрелять. Как прошу достать из меня мое сердце. Оно так устало ждать...

мой любимый сердечный доктор, ты многих спас. А меня вот угробил. Совсем. Ну зачем, скажи? Ну зачем тебе девочка с приговором, с тоской в глазах? Ты ответишь "сама прицепилась" и будешь прав. Я сама себе рыла такую яму, что в нее не упасть - это грех, это смертный грех. Я сегодня не буду тихой - я буду пьяной. Не пугайся, когда услышишь безумный смех.

мой любимый мужчина-воин, усталый Мастер... заряди в меня пару уколов, чтоб стало легче. Я сама возводила алтарь, зажигала свечи. Я сама туда лягу, смеренная и нагая. "Ты, по-моему, сходишь с ума, дорогая..."

мой любимый. Чужой мужчина, чужой герой. В моем горле от дыма язвы, от крика - боль. Я сама разгоняла прочих, просила роль, по которой я вроде сдохла в девятом акте. Не пугайся - пойми, это норма. Обостренье у психов обычно в марте.

Это дальше, чем можно и гораздо сильнее любви. Когда каждый твой шаг отпечатком подошвы на коже. Я такая сухая, я отзвук пожара внутри. Ну когда там девятый акт, о, мой добрый Боже?..

кому-то нужно сейчас в теплую не-одинокую кровать, чтобы молча разговаривать, чтобы знать, куда в отпуск, что Машке на день рождения подарить, глазами спорить, кто орущего черного кота пойдет кормить, а кто будет греть пустующую половину постели. Вспоминать - Помнишь, мы хотели... он прервет ее полушепотом, - Да, в Карпаты в апреле...

кому-то сейчас нужно вставить карточку в банкомат, чтобы он /пищащий железный зверь/ выдал еще за ноябрь зарплату. Рассчитаться с кварплатой, детям купить мороженое, жене - денег на сапоги. Отдать наконец долги. И вроде бы легче, вроде бы небо уже не так давит. А хочется бросить все... но что тогда с ними станет? Дети, жена, мама болеет, ипотека над бошкой маячит. Вот в чем смысл жизни... вот для чего она, значит...

с кем-то сейчас очень легко мечтать. Этот не-скептик тебя не прервет, когда ты скажешь - Кать, я вот хочу, чтобы Он /ну такой... ну ты знаешь/, прям щас позвонил в мою дверь... я бы налила ему чаю, села напротив, устала спросила бы - ну где ты так долго был?.. Или вот еще - чтобы май. Чтоб фонтаны, коленки из юбок, каблуки на асфальт так мерно... и мы с Ним идем, он целует меня так, что мне кажется - он первый. Он первый, кто целовал меня, первый, кто кофе в постель носил. Нет, Кать, ну правда... он придет, я спрошу, какие черти его носили... где же он был...

кому-то сейчас очень хочется не просыпаться. Пересматривать сны, кружащие разум в танце. Слушать чужие голоса в голове, смотреть чужие жизни. И в уме сохранить эти сцены, чтобы утром их вспомнить за завтраком. Улыбаться, курить, пить ванильный горячий чай. Но она просыпается... реальность. Пора. Встречай.

кому-то сейчас тебя очень не достает. Он мерит шагами комнаты, ищет поводы. В стакан - на два пальца виски, закинет лед. И вроде бы все, отпускает, находит доводы, чтобы просто не позвонить. Включает фильм, а в нем твоя любимая песня, открывает окно - а оттуда пахнет весной/тобой. И он уже сам не свой, он уже лезет на стену. А тут ты - звонишь ему, пускаешь себя ему в вену, растекаешься смолой по сердцу, наполняешь дымом легкие. И устало спросишь - скажи, почему мы такие, мать его, одинокие?..

а мне сейчас хочется просто быть, а не стыть от озноба, не портить нервы. Отключаюсь, беру себя в руки, играю стерву, устаю от бессмысленных асечных/телефонных этих псевдодрузей и уже настоящих знакомых, и мне хочется до отказа наполнить легкие никотином и еще запахом прошлого. Я люблю его, мое прошлое. Оно громкое и бесстыдное, истеричное, теплое, пошлое. И в нем столько потерянных настоящих, впору кладбище возводить... я устала. Мне просто хочется быть.

..."Малыш, а ночь такая темная, все кажется чертовски чужим..."
я улыбаюсь, держа все звезды между указательным и большим.

Он спросит когда-нибудь "что у тебя настоящего?".
Встряхнет осторожно, заставит придумать ответ.
Я буду смотреть в пустоту глазами незрячего,
"Ты знаешь, все в прошлом. Теперь настоящего нет.

Но было. Садись и послушай. Ну правда, чего ты...
Он был у меня настоящий, так странно, но БЫЛ.
И знаешь, мне жутко его не хватает - и гиперзаботы,
И глаз, и бессонных ночей. А когда он курил,

Так щурясь от дыма, смотрел на меня сквозь него,
Я верила - Бог все же есть. Ну а как же иначе?
А, впрочем, неважно. Истерлось. И было давно.
И в принципе больше ни капли, ни грамма не значит..."

Он будет молчать, не пытаясь меня успокоить.
Мужчина хороший, но в общем-то тоже чужой.
"А что без него твоя жизнь... она будет чего-нибудь стоить?".

Я мысленно каждый раз возвращаюсь к нему домой.

Я считаю свой пульс. Пусть тебе снится Лето.
Перезревшие вишни, ветер в шторах, дожди.
Сорок пятое небо и гудки без ответа.
Разжимаешь ладони - ну пора, все. Лети.

Я считаю все вдохи. И ты будешь счастливым.
Душу дьяволу/ангелу я б отдала,
Чтобы верить. Мне б чуть-чуть только силы,
Для того чтобы честно сказать: "Я жива".

Я считаю нас прошлым. Ты, наверное, тоже.
Перепутаны лица, перекрыты пути.
Вот и все. Вот и все, мой хороший.
Я считаю нас в минус. Не прощайся. Иди.

Сколько лживого во всех этих "кофе/сигаретах/ночах без сна". Хотя, в принципе, что мне об этом знать - я вот сижу одна, мирно хлебаю супчик, листаю Космо, в аське лениво смайлы. Мне бы сейчас - "тишина/серые мегаполисы/литр водки". Что-то там коротит в моей подкожной проводке - я замыкаюсь, искра-другая-пламя. Кто-то пытается вытащить, я огрызаюсь - к черту. Сами, мы сможем сами. Помнишь, как ты ребенком сразу бежала к маме, прятала взгляд в коленках?.. Что-то похожее.

А я устала. Крепость сердечных стенок мне уже не позволяет "кофе/рассветы/рифмы". И я до ночи - в телек. Все разложить, отмерить, все разобрать на части. Забраться на антресоли, вывернуть все наизнанку. Упасть с табуретки, мазать зеленкой ранку, дуть на нее, приговаривая что-то из детства.

Мы ведь с тобой совершенно из разного теста - тестостерон у тебя зашкаливает в крови, но ты подвозишь меня домой - "пора уже все. Иди". И я секунду молчу в окно, глажу машины дверь, ищу гребаную ручку. Шаг в пустоту. Рев двигателя за спиной. В принципе - все. Это мы. А лучше бы кто-то другой.

И когда легкие больше не могут вместить твой запах, я застываю на миг, превращаюсь в камень. Медленно выдыхаю, и как на плаху, шагом до магазина - курить. Жаль, что не продают там "сдохнуть" или "впасть в кому". И обязательно встречу твоих знакомых - суки, они улыбаются да и ваще сияют. Но по глазам я вижу - они все знают. Девочка-ветер-в-рифмах, щелчок-огонь (у никотиновых производителей совсести нет совсем). И я потерялась - в ноль. Ты бы приехал просто... и без "зачем?".

И я домой - "чай/Друзья/Кент". Снайперские винтовки твоих смс зафиксировали на мне твой прицел. И я отвечаю "Детка, замерз? Ты ел?". Хотя хочется "сука, умри пожалуйста!!!!". В принципе все. Я ведь знаю, не в этом суть.

Господи, помоги мне сегодня спокойно уснуть

после - мерно дышать,
поправлять из прически выбившуюся прядь.
"Блять,
я устала, я просто устала стоять
и ждать".
после - тихо курить,
рот ладонью прикрыть,
чтобы как в прошлый раз не завыть.
переболеть или перелюбить -
забыть.
после - ждать новостей,
жадно вчитываться в строчки статей.
людей
сканировать на наличие твоих глаз.
дежа вю - все совсем как в последний раз.
а сейчас
погаси свет, я вытащу из прически все шпильки острые,
все случайные тени на стенах кажутся кровожадными монстрами,
я не просыпаюсь с ответами, хотя и ложусь спать с вопросами...
я, наверное, слишком сегодня взрослая.

после - просто лежать.
и не порть. Сейчас лучше молчать.
но запомни все, что хотел мне сказать.
а я буду - ждать.

каблуками асфальт отбивать, успокоиться срочно.
это слишком привычная боль, мы успели сродниться.
я успела тебя разгадать, и я знаю, что точно
я смогу тебе больше уже никогда не присниться.
ложный бог.. как могла я тебе молиться?..

моих серых домов мерный гул никогда не исчезнет.
я спешу к его зову, курить и крутить чьи-то диски.
слишком много я помню, от первого слова до песни,
что играла в седане, когда я к тебе - так же близко.
почему же никто не сказал сколько в этом всем риска...

это слишком привычные ноты - дождливые, влажные.
перебитые фразы - оскоминой в рвущихся нервах.
ну малыш, улыбайся! Мне правда сейчас это важно.
догони, сделай шаг - я пока еще в нескольких метрах...
или просто меня научи так легко забыть самых первых.

мне кажется, его больше не будет. Что он исчезнет, постирает свои следы. Я не найду его больше по старым цифрам, когда город будет взрываться от талой воды. И мне кажется, что он ушел куда-то, дверь за собой осторожно прикрыв. Я бы ждала его, не засыпала, я бы грела его половину постели. Он бы лег, а я рядом, шею его обвив. И мне кажется, я потихоньку схожу с ума, когда ловлю его фразы в фильмах. Ведь он ушел, его больше не будет. Я тут сама.
кажется, я тут совсем бессильна.

мы с другими выжили, хоть и вместе тогда подыхали - я звонила тебе помолчать где-то заполночь, ты курил и окурки, выброшенные из окна, до земли потухали.
и я, кажется, уже знала - нам не быть. Отдала приказ палачу расстрелять нас к чертям.Ты застыл изваянием, руки в карманах прятались; я молилась - Господи, пусть он будет. Без меня. Один. Сам.
помнишь, как беспощадно стыли пальцы тонкие на руле? Я же ластилась, я вжималась. Я хотела быть ближе к тебе...
в тот последний, что был отмерен, молчаливо просила - помни. И когда ты скрывался в лифте, я, как призрак, как зомби, привалилась спиной к стене.
я живая, ну правда. Честно. Да и ты ведь живой - во мне.

помнишь, какие руки были дрожащие и многозначные фразы?
как тебе нужно с ним было все - и прямо здесь, сходу, сразу...
помнишь - горели окна в доме напротив, смотрели в душу?
как он несмело тебя тогда обнял, как он слушал?
помнишь те сигаретные точки на пачках, разные зажигалки?
как быстро ночь проходила, вставляла палки
в новенькие колеса простого счастья?
как все казалось только червовой масти?

помнишь, как сердце рвалось перед первым "пока"?
как он ушел на работу до вечера (считай - на века)?
помнишь, как губы ловили его ладони?..
сядь, помолчи со мной и тихонечко вспомни.

в этих девочках больше ни грамма наивности. Только наглость. Да какая эротика, детка... хардкорное порно. Вот послушай, они говорят мне - Даш, слушай маму. У самих же глаза как у демонов. Знаешь, тут спорно... ведь за это взросление раннее стоит сказать спасибо одному из вашего рода. Или нескольким. Сколько времени между тем, как лицо умоет после злых горьких слез до того, как проходит мода на любовь, и она запирает ее поглубже и рисует глаза по-кошачее - стрелки длиннее? Хотя, надо спросить бы их. Им, конечно, всего виднее...
в этих девочках все так разложено, все так продумано! Все по правилам, спискам и расписаниям. Ну куда же мне в ним... и зачем же мне к ним? Нету повода. Я планирую жить, а не мучить себя угасанием, уверяя других - это правильно, я так сильнее! Да какая тут нахуй сила. И в чем тут сила... и пожалуйста, пусть я не стану такой, ну пожалуйста. Запиши на мой счет и сотри все, что раньше просила.

Звезды падают с неба, летят в мои окна специально.
Сила воли работает как проверяльщик в метро...
Я бы что-нибудь и загадала - весну, сына маме.
Но не стану. Ведь не сбывается все равно.
Я бы стала в уме подбирать самый правильный бзик.
Тиля Швайгера/музыку сердца/собаку и дом,
Обязательно (это всемирный закон) чей-то крик
Помешал загадать. И нарушил бы чей-то сон.
Занавески задерну. К чертям эти все звездопады.
И подруга по аське - ну спи, что ж ты маешься?..
Я бы рада заснуть, я бы честно заснуть очень рада.

Я б тебя загадала. Но ты как всегда не сбываешься.

Брось в меня свои взгляды, они зазвенят и покатятся, растворятся, забудутся, смоются следующим днем. Я бы сейчас набрала тебе и сказала, что все - с меня хватит. Но баланс минус сто. И поэтому - это потом. Я б сейчас из окна, свесив ноги, распевала любимую старую песню Сплинов. Бонни-Клайд. Обмани - все получится. Я готова была подождать, но не ты был готов.
я бы просто сейчас умерла с томом Диккенса в ванной. Отогрела бы тело, забив, как обычно, на душу. Если б ты позвонил, притворилась б довольной и пьяной. Ну а ты бы молчал и конечно внимательно слушал.
я - звенящая пустошь. Я просто закончилась, детка. Растворилась снежинками в теплых руках февраля. Ты послушай, я ведь откровенна так редко. Но увы - не судьба. Ведь баланс на сто ниже нуля.

Заполняй мои паузы, вставь в них свою рекламу.
Моё радио снова сегодня играло весь день Земфиру.
И когда я шепчу в полудреме – «еще один вдох.. за маму»,
Крутишь ручки приемника, ловишь мои эфиры.
Заполняй мои редкие многоточия своей прозой.
Мои повести лгут, если б правду – все слишком уныло.
Я сама не своя, слишком сложная метомарфоза.
Запиши мои мысли, напомни о том, что было.
Заполняй мои пропуски в фразах, не дай сказать ветру.
У него не допросишься штиля, пусть даже взаймы.
Я иду от тебя. И я радуюсь каждому метру.
Слишком счастливы были. И слишком не мы.

я дарю тебе мир на ладонях. Ну что же ты? На...
забери из протянутых рук, оторви его с кожей.
проедает насквозь, мысли жжет тишина.
а скажи.. ты меня.. ну когда-нибудь.. тоже

так отскабливал с мясом, так рвал из себя?
не пытаясь забыться, а просто до дрожи
повторял мантры всех отпустивших - "нельзя.
она больше не ждет. Значит, ты тоже сможешь!"

забери его, ну же. Пожалуйста, слышишь?..
ну, хороший мой, рви из меня эти жилы.

он с закрытыми веками так мерно дышит,
и за лишний наш миг мне не жалко и мира.

поезда тоже видят небо,
и мечтают в депо несмело.
наберу тебе между делом,
хоть узнаю, жива ли ты
ты ответила, ты смеешься.
говоришь, был похожий случай.
и твой голос, такой тягучий,
проникает в чужие сны.

я звоню тебе каждый день, узнаю - жива ли ты.

самолеты устали. Птицы
из металла и из пластмассы.
ты - пятно среди серой массы.
ты - живее любых живых.
я пью кофе на Серпуховке,
ты Крещатика слышишь грохот,
я люблю этот мерный цокот
каблуков твоих по земле.

ты - пятно среди серой массы. Ты живее любых живых.

корабли в предзакатной дымке.
капитаны дают команды.
мы с тобой неплохая банда,
заговорщики и вруны.
ты несмело вздохнешь мне в трубку,
запечатаешь поцелуем.
знаешь, слышишь! А мы рискуем.

набери, как придешь домой.

капитаны дают команды. Мы не слушаем капитанов. Мы о чем-то своем.. своем.

развей мой пепел по нашим старым..
по паркам, улочкам, по кафешкам.
по самым первым, последним самым.
представь меня - черно-белой пешкой,

Король пожертвовал ради цели,
для сохранения мира в мире.
и мои щеки так поалели,
и билось сердце - тире, пунктиры..

развей мой пепел. И вытри слезы.
оставь немного - себе, на память.
я ненавижу ВСЕХ! ты приносишь розы.
шипы долой, чтоб меня не ранить...

*******

положите меня под снегом,
расскажите мне, как он выжил.
расскажите мне, что с ним стало,
как он молод, красив, небрит.
только сердце мое устало.
и болит.
но стучит. Стучит...

расскажите мне, чьи знамена
он теперь защищает рьяно,
для кого не жалеет шпаги,
кто теперь для него - родной?
имя чье он в ночи, как пьяный,
повторяет, идя домой?
и давно ль он забыл, что мой?..

расскажите мне, сколько весен
он еще будет помнить лето,
то, в которое повстречались.
То, в которое разошлись?
я не стану рыдать. Послушай,
соловей напивает где-то...
мое сердце шальное сбилось. Все канаты оборвались.

Бумажные корабли вмерзают в декабрьский лед. Прости, капитан, не успела до сильных морозов. «Ты там передай сероглазому – пусть он не ждет». И он не злится, я чувствую.. Осталось так мало вопросов, ответов – и тех еще больше. Устала, иссякла – так холодно. Хочется выть. Я стала чувствительней, слышишь. Я стала спокойней и тоньше. А тот сероглазый и рад бы, наверно, забыть. Но знаю – не может. Не может. Не может.. И больше воды – кристальной воды, что стает и превратиться в грязные лужи. А ты засыпай, капитан. А я еще поговорю. Ты только не слушай меня. Не слушай. Не слушай...

1. Молчи. Это больно. Молчание бьет по нервам.
молчи. Разорви страницы слепого календаря.
молчание равнодушно. Молчание неизменно.
молчание - это все, что останется после тебя.

___Пойми, на небесах только и говорят, что о море. Как оно бесконечно прекрасно… О закате, который они видели…О том, как солнце, погружаясь в волны, стало алым как кровь. И почувствовали, что море впитало энергию светила в себя и солнце было укрощено, и огонь уже догорал в глубине. А ты?... Что ты им скажешь? Ведь ты ни разу не был на море. Там наверху тебя окрестят лохом.___(с)


2. Достучаться до неба и там, на последнем издохе,
разорваться на тысячи памятей наших "навечно".
а помнишь, мы в принципе не были так уж и плохи..
дыханье сбивалось неровным рисунком сердечным.

мы были смешные и юные. Пьяные, громкие, сиплые.
мы были. И нас бы хватило еще на полжизни, я знаю.
..а ведь вечера в ноябре не такие пока что и стылые.
а я как и прежде в уме наши даты считаю.

достучаться до неба, чтоб там, после всех этих строк
упасть на колени, кричать - заберите, устала!..
скажи, когда-нибудь был, как сейчас, одинок?
скажи, тебе раньше тепла, как сейчас, не хватало?..


3. Хочется водки. Сразу - в себя. И сдохнуть.
кто там орал, что принцессы так не бухают?
хочется крика и мата. Так, чтоб почти оглохнуть.
хочется шепотом тихим. Знать - он все понимает.


отвлекаясь на чьи-то рифмы, я рифмую свои безумства.
так лирично и так постыло раньше не было никогда.
-Мама, мамочка.. мне так больно.
-Это чувства, ребенок. Чувства.

чувства - дрянь. Но и тут спасибо, что живая я иногда.

/наслушалась песен и стихов - вот что вышло. Там в рифму и немножко сплагиатчено из некоторых песен и стихов.

Все эти милые открытки, слова на прощание. Но нифига не лечит. Самолеты не сокращают расстояние. С досады сидеть, на клочки бумагу рвать... ненавидеть себя за то, что так и не научилась отпускать.. А у него опять сменяются адреса – Луизианна, потом Торонто, потом Неаполь. Одна константа – серая взлетная полоса. Написал, что я ему приснилась – курила, смеялась, пила чай с корицей и притворялась счастливой. Письма на обрывках всевозможной бумажной продукции, чтобы потом к старости составить из них конволют и передать внукам.

Он улетал, а в наушниках пело – запомни мои глаза, а я заберу твои... И я судорожно в уме считала, сколько километров бумаги от Сиднея и до Москвы. Я запоминала его удаляющуюся спину, всю, подетально. Его кругловыстреженный затылок, чтобы потом, после трудного дня или двух бутылок рассказать подругам, как мысли носились кругом, как в последний раз, вдыхая его аромат, я подумала – он будет рад, что я не полетела с ним. Девочки так стандартно вздохнут все разом, потом одна из них примется с экстазом рассказывать про новое платье. А я поглубже замотаюсь в свитер. Ну где ты, мой чертов/любимый спринтер?..

А письма переполняют мой электронный ящик, как капли воды переполняют стылые ноябрьские лужи. И я уже не знаю, как будет лучше – сразу все отрезать или по частям? Ждать годами, рыдать в трубку маме, напиваться по будням вечером и кропать, рифмуя, о вечном?.И я уже не знаю, он в следующий раз предложит поехать с ним или у него уже появилась командировочная болезнь – что ни город, то новый повод завести нам новую меня? А я так хочу, чтоб семья, гребаная собака, красивые дети. И снова срыв. Сегодня, кажется, третий.

А потом он снова вернется, чтобы уехать. Я задую все свечи, возьму его за руку и скажу, что давно уже не живу, что я просто существую вот так... и он будто обмяк, будто услышал то, что Иисус снова пришел на землю... наверное, он так же думал, но не хотел говорить мне первым. Возможно, кто-то другой поедет щенячим взглядом проводить его до самолета. А моя какая забота? Следить за новостями, чтобы знать – все самолеты целы, что он, такой хороший сын, снова вернулся к маме.

а дождь выводит свое стаккато, -
так мерно/рвано, так запоздало.
за горизонтом свои расклады,
а я живая, но так устала.

а снег всю ночь застилал мой город,
такая белая шИза, мама!
а все они.. а они все помнят,
а я не стала родной и самой.

а осень врет - пыль в глаза пускает,
в такие черные с поволокой.
а он не знает. Он ни черта не знает..

зима теряет нас понемногу..

ты же не вечный, правда, мой запоздалый Кай?
время летит так быстро, я даже жмурюсь от ветра.
так неожиданно рядом. Тут я и ты. Привыкай.
да, ты последний. Прости, что не стал мне первым.

ты же не вечный, мальчик. Время - такая дрянь.
сроки нам ставит осень. И за окном первый снег.
ты засыпай, хороший.. а я сегодня - пьянь.
но разве полмартини - это смертельный грех?

ты же не вечный, правда? Ты же умрешь когда-то?
я буду серой тенью, больше меня не будет.
только не потеряйся. Мы с тобой так виноваты...
тут я и ты - как тени.. все остальные - люди.

привет, моя зимняя девочка. Ну вот и здравствуй.
принесла в своих белых ладошках кусочек счастья.
раздели его поровну. Мне и не нужно..
у меня чай с малиной. И голос назло как простужен.
ну привет. Ну не плачь. Все проходит. И это пройдет.
..а меня не хватает на все. Затертое слово - цейтнот.
магазины, готовка, уборка, какие-то люди..
посмотреть бы в глаза и понять, что так больше не будет.
ты устала, малышка. Предел так далек, не волнуйся.
на тебе как клеймом - свежая метка "не суйся!"
моя детка, кури на балконе, как раньше,
до икоты реви, расскажи ему все, чтоб без фальши.
расскажи ему, что бесполезно с тобой.
ты давно не его, ну а он... никогда не был твой.
помолчи с ним немного, молчание тоже лечит.
скоро ночь фанарей разожжет все свечи.
ну привет, моя зимняя девочка. Собственно, здравствуй.
я тебе, лишь тебе, подарю свой кусочек счастья.

/в форме бреда.

килобайтами ворованного трафика
истекать в твой старый монитор..
помнишь мой трояк по географии
и меня с страдальческим лицом?..

мегабайтами каких-то старых фоток
в скрытых папках я жила в твоем компе.
кто-то больше всех дотошных идиоток...
и за что так нравилась тебе?..

гигабайтами порнухи - просто, с горя..
гигабайтами моих слезливых фильмов..
ехала с тобой в Ростов. Хотелось - к морю.
разделяла всех твоих - на "t r u e" и "мнимых".

"s h i f t + d e l e t e". Простая арифметика.
но зато пространство на компе...
я не виновата. Это все генетика...

и за что так нравилась тебе?..