Мне нелегко тебя к тебе по имени,
Я по-привычке назову Котом.
И мысленно взорвусь:
Давай. Люби меня!
Вот это жесть. Сама же пацталом.

Фантасмагория из чувств и заблуждений
Сложилась в твой единственный звонок.
Ну, прояви ко мне ты снисхождение,
Люби меня!
Из слов плету венок.

И мир разделится на я и ты, вновь я…
Когда бы вслух смогла тебе:
Люби меня!
Под комом зимним снежного тряпья,
Зову Котом, боясь назвать по имени…

М.И.Б. одинокая душа

Ты чувствуешь? А я почти сдалась.
И так же неуёмно жажду встречи,
Чтобы обнять твои родные плечи.
Ты чувствуешь, как сердцем отдалась?

Я так хочу вновь ощутить в руках,
Твои/мои горячие ладони,
И повторить те ночи на перроне,
И к черту боль! Пускай, пускай, пускай…

Я больше не могу сопротивляться.
Твои глаза я помню и хочу
Слезою в них, - об этом я смолчу, -
Но так хочу слезою в них остаться…

Какой же смысл кривить своей душой?
Ты чувствуешь? Я по тебе скучаю.
Быть может, я действительно больная,
Но без тебя мир грязный и пустой,

Я так хочу достигнуть резонанса
С тобой одним. И жгу тоски свечу.
Хотя бы… чувствуешь, как сильно я хочу?
На миг щекой к щеке твоей прижаться.......

М.И.Б. одинокая душа

Затравил мою душу. Теперь под скамейкой валяется.
Тихо-тихо скулит, подвывает. От страха корчится.
А сам любит другую. Но меня удержать все ж старается.
А я чищу мечты, как полы вычищает уборщица.
Вот пятно – лишь плевок. Но отдраить не получается.
Пальцы тщетно скребут. Чернозема ладони полные.
Мои мысли черны, как и ногти, и так же ломаются.
За такое пора назначать дела уголовные!

Вот стежок из гвоздей. Мальчик тщетно на все забивает.
Спит с другой. И ей моск так по-детски невинно трахает.
Под скамейкой душа. Он найдет меня там. Он знает.
Липкий страх на руках, будто вымыли руки в сахаре.
Мой неказистый взгляд исподлобья и на затравщика,
Хватит сердце курить. Хватит нас с ней в ладонях жонглировать.
Я устала дышать. Я устала тупым быть рассказчиком,
По строкам впопыхах, будто горькая Богу исповедь.


В старом парке под ивой скамейка из грубых досок.
Зима снегом метет, укрывая уставшие души.
Солнце капает в вечность лучами, как свечи воском.
Он найдет меня там, чтоб узнать, что по-прежнему нужен…

М.И.Б. одинокая душа

Выжигаю на трубах дыханьем свои усталости,
Все ошибки свои на заржавленных и изношенных.
Он не стоит меня и дебильной моей к нему жалости,
Он давно разломал мое сердце на мелкое крошево.
Распустил небеса, будто кружево, тонкими нитями,
Намотал вокруг рук. И казался таким вот хорошим мне.
Не заметила как он по венам разлился термитами,
Выедая всю жизнь. Полоская ее в белизне.
А я корчилась на продавленном старом диванчике,
Грея руки о дряхлость железных скупых батарей.
И гадала любовь на пушистых сухих одуванчиках,
Выдыхая его, как только что купленный спрей.
Разлагаюсь как дань, выжимая из глаз капли сырости,
Потрошу все стихи, чтобы имя его мне не встретилось.
Суматошно стараюсь из памяти жалость всю выбросить
И простую любовь, как ошибку, в которую верилось…

Он почти сухофрукт, когда спит, лбом к стене прижавшись,
Я не слышу тогда всех речей, и всего подноготного.
На усталость свою я из сил из последних сославшись,
Строю клетку из строк, где смогла бы все ж стать свободною.
Разбиваясь на пыль, вытирая с щеки сбежавшую,
Осторожно мосты развожу, хотя стоило их бы сжечь!
Моя вера в него и любовь от времени вдруг полинявшая.
Я лечилась от чувств, но вышло лишь, что покалечилась…

М.И.Б. одинокая душа

Не пугай меня адом – я в нем живу каждый день
От звонка до звонка. Выдыхаю тебя с звуком голоса.
Ты лекарство мое. И моя от лекарства болезнь.
Не пугай меня адом, я в нем неплохо устроилась.
Не пугай меня смертью – она каждый день плачется
На плече у меня «умирай, мол, Май… умирай».
И пружинки в глазах поджимают слезу, и кажется,
Что вот так будет там, в месте том, что зовут все рай.
Не пугай меня сном, обещаньем каждый день сниться,
Я привыкла давно к нашим встречам под пледом ночи.
Не пугай меня смертью, я пыталась однажды убиться,
Я, как дура, старалась… но вышло как-то не очень, -
(Обнимала трава. Росой кропила ладони мне.
А Вселенная бег свой замедлила на полчаса,
И купались глаза в повседневной ее белизне,
И полопалась кожа, будто кто ее бритвой счесал…)
Не пугай меня тем, что есть жизнь, где я без тебя.
Я сроднилась со всем. Я в друзьях с управляющим ада.
Без тебя рая нет. Без тебя судьба – не судьба.
Но я свыклась со всем. Не пугай меня больше, не надо.
Я зарою кресты. Я сломаю все телефоны.
Затоплю корабли. Поездам обломаю колеса.
И сложусь пополам – не доступна, не годна, вне зоны.

Не пугай меня адом. Мне выжить в нем удается.


М.И.Б. одинокая душа

Мы зачем-то с ним в жизни встретились.
Пили чай, грели руки.
О несбыточном говорили часами.
Рисовали шагами улицы.
Это в жизни другой от скуки
Нашим прошлым мы тешили б внуков,
На диване сидя ссутулившись,
Мы могли бы…
Но вечность не старится.
Дни его в разрез с моим будущим.
Хотя мне, очень редко, но кажется,
Что с моим его имя вяжется.
Издыхаю под этой тяжестью,
Ощущая себя Иудою…
Он звонками взрывает все слабое,
Все, что до и сейчас, что ним дышит,
Схоронить что пыталась на кладбище,
Сжечь в огне, устроив пожарище.
Но сдается мне, что он слышит,
Как по венам он мыслью струится.
Как осел на ладонях мне – чувствует.
И он в сны мне приходит, чтоб сниться,
Чтоб остаться и чтоб сохраниться…
Только в снах он… а в жизни – отсутствует…
Мы зачем-то с ним как-то встретились,
Добровольно в его петлю.
Мысли склеились. Грезы пригрезились.
Остальное куда-то отсеялось.
И душа впопыхах разнадеялась,
Отлюблю его… отлюблю…

М.И.Б. о.д.

Я не пишу стихи. Сейчас. Больше. То, что пишу, даже показать стыдно. Или не стыдно, нет. Просто всеобщее непонимание..
А вобще я здесь, чтобы поздравить вас всех.. Тех, с кем мой мир преображается. Долго билась над рифмой, чтобы выразить все чувства, но не могу даже прозой.
С новым годом. Который почти наступил. Завтра у меня просто не будет времени для интернета. Поэтому сейчас. Я нифига не верю в то, что что-то изменится после того, как куранты отсчитают двенадцать. И если и есть новая эпоха - то она внутри каждого. Где-то глубоко внутри....
Но как и положено - всем желаю счастья (мандаринового). Глобального..) с потеплением..
Я люблю вас. Правда.


"... Этот опыт любви… безграничный… канувший в лету…
В моих мыслях тоска, приобретшая цвет карамели…
Я смотрю свысока на изрубленную планету, -
А в Америке утро сейчас. В Австралии жаркое лето.
Кто-то счастлив сейчас. А во мне килограмм горелой
Полинявшей от времени радости смешанной с мелом..."

М.И.Б. одинокая душа

Боже, ну почему никто не может придумать зеленку,
Чтоб внутривенно?
Чтоб коркой покрылись все раны, чтоб все заживало,
Если и не мгновенно,
Но чтоб заживало и после не вскрылось опять,
Не вылезло, как антенны,
Которые как радар, ловили бы боль и в сердце мне направляли.
Боже, какого хрена,
Нет никаких лекарств от душевных неистовых мук?
Я не хочу хронически.
Если не выжить никак, то я выбираю ванную и в розетку
Фен электрический.

Где взять вакцину, чтоб излечиться, чтоб отстраивать себя
Кирпич за кирпичиком?
Боже, где выход? Почему не придумано способа,
Чтобы логически
Был завершен этот ряд психических и моральных,
Душевных моих разрушений?
Чтобы взять просто зеленку, помазать, подуть, где печет,
И забыты все отношения.
Или хотя бы какое-то банальное, но действенное
Истерическое самовнушение.
Иначе я выбираю не жизнь. Потому что это дикая жизнь
Из разряда повешенного
Не белья и не для сушки. А человека, не справившегося
С обстоятельствами.
Слишком я глубоко забралась. Мне бы лекарства, Боже,
И Твоего вмешательства.
Чтобы перегорело, истлело и не возвращалось
Даже в писательстве.
Потому что я скоро не выдержу. Это грань за которой
Лишь помешательство…

М.И.Б. одинокая душа

Это правда про правду. Он больше меня не любит.
И теперь поезда все в обход, и рельсы кружочком.
Вены просто большие канализационные трубы,
По которым сливается кровь в обгорелые буквы и строчки.
Все дороги теперь ведут не к нему, а лишь мимо, мимо.
И мобильник трезвонит не ним, не его рингтоном.
Я напрасно ищу в списке аси знакомое имя.
Он не любит меня. Неужели мой моск это понял…?
Эти ночи теперь так бессмысленны. Нечего ждать.
Разбавляю стихи тишиной, слезами, безвольностью…
И так странно другим позволяю себя обнимать,
Представляя его. Наслаждаясь сей иллюзорностью.
Мы теперь только он, только я и не больше, не больше.
Я одетой в кровать, подсознательно сжавшись комочком,
Этот мир претит мне. Без него пустой он и скользкий.
Без него этот мир только брызги, осколки, кусочки…
Все теперь не для нас. И наш город принял нейтрал.
Время тянется, вьется. Месяцами. Как паста из тюбика.
Кто-то сверху шептал в ухо мне, но казалось, что проорал, -

Это правда про правду. Он больше тебя не любит.


М.И.Б. одинокая душа

.. и хочется голос подальше послать, который достал, повторяя слова... (с) Flёur


И к нему – пожалуйста, не бросай меня, пожалуйста.
Я без тебя не цвету. Мне без тебя и весны не хочется.
Вот тонкий сруб жизни, без тебя он размыт по Гауссу,
И так оплошно во мне это горькое одиночество…
Маленький срез, привкус запекшейся рваной мечты.
Я без тебя недочеловек. Движенья неловки и смазаны.
Руки меня не слушаются, будто держат их лишь болты,
Будто проволокой подцеплены к мышцам, привязаны.
Все слова теряют значение без тебя, крошатся в губах.
И по венам кровь не стремительно, а ползком. Для галочки.
И чтобы моргнуть – будто плитой бетонной тот взмах
Ресниц, слипшихся мокрых. И ноги, как хвост русалочий,
Не ходят. Хотя и есть какое-то движение. В стопы давит
Щебенка. А мир делится на «мы вместе были. Помнишь?
Счастье. Рука в руке. Снова счастье» и на «канаву,
Где барахтаюсь я сейчас». Здесь ты меня хоронишь…
Я без тебя не живая. Со стороны наблюдаю, как маюсь я.
И мне хочется оборвать дыхание, обнесенное тонким воротом.
Так ломается внутреннее мое. Голос безлико ломается.

Пожалуйста, не бросай меня, пожалуйста – ему… Шепотом.


М.И.Б. одинокая душа

Похоже, он вылюбил.
Ты тоже это заметила?
Слева тоска,
На встречной непонимание.
Кажется, зря,
Осень нас с ним заметила.
Знала бы я –
Соломку стелила б заранее.

Больно в коленях. Спазмы.
Грудь погорелой дышит.
Справа мечта,
На встречной дороги колдобины.
Кажется, зря,
Осень нас с ним услышала,
Ведь не любовь,
А жалкое любвеподобие.

Похоже, мы выжили.
Он с ней. А я из ума.
Сзади печаль,
На встречной зима холодная.
Кажется, зря,
Я так старалась сама.
Вывод один, -
К любви я профнепригодная.

М.И.Б одинокая душа

С какой-то цикличностью все повторяется, с жаждой «вот пьешь ты и не напиваешься».
Хотя казалось, что хватит. Что забывается. Но снова он твой становится. И ты полушепотом каешься.

Повторяешь себе – это не повторится. Это лишь на сегодня. Дала слабинку. У всех бывает.
И вроде к утру ним становишься бесплодна. Да только к вечеру снова рождается, снова к тебе подступает.

И невольно под горло комом, и живет. И воздухом дышит твоим, нагло в глаза улыбается.
Стихами - тупым скальпелем – себе аборт. И всю ночь потом кровоточит, заживает, соскребается.

И в этом вот полусне, мало-мальском выживании, на потолке вырисовывается его лицо
Твоими страдальческими полустараниями. Брови густые, губы в усмешке,
Шрам на виске рубцом.

Крохотная родинка возле левого глаза, ресницы пшеничного цвета. Волосы светло-русые.
На щеках румянец… таких вот рисуют впоследствии на буклетах, и просят за них голосовать, если не струсите.

Такие просто так не уходят. Они прячутся за шторами. А ты думаешь – его нет. И напиваешься.
Твой желудок после штормит. На щеках борозды соленые появляются.

И ты хочешь кричать. А оно никуда ведь не выкричится. Все в тебе остается, переваривается.
Такие через месяцы возвращаются. Когда вот секунда еще – и ты вылечился бы. Но все с цикличностью повторяется…

Таких с трудом отпускаешь. Понимаешь, что при себе держа – станет только лишь хуже.
За надежду «все проходит» цепляешься. И талдычишь - не нужен, не нужен, не нужен.

Такие, гробя себя, и тебя за собой потянут. А тебе будет казаться, что ты сама, что поддержка ему ты.
Такие церемониться не станут. Сделают виноватой. И ты не можешь понять, кто из вас долбанутая.

Но это переживное. Стихи на салфетке. Слезы ручьями. Плюшевые игрушки. Ночи бессонные.
Это переживное. Пусть и цепкое, едкое...

Такие мужчины тоже смертные. Так что, милая, спи спокойно.


М.И.Б. одинокая душа

Выйди из тени. Я так устала бояться.
Давай помолчим. Я после вырежу кадр.
Мысли-метро. Кожей – не прислоняться.
Выйди из тени. Выключи этот кошмар.

Улицы дымом затянуты. Мы под зонтами.
Гордость мертва. Скажи, для чего ты здесь?
Мысли-метро тянутся вдаль бинтами.
Выключи дождь – слишком уж громок треск.

Не обнимай. Страх еще жив и дышит.
Можешь кричать. Фото выдержит крик.
Но если вырежу, даже никто не услышит,
И не останется против тебя улик.

Мысли-метро рвутся в твои провода.
Зонт на асфальте встретил свое одиночество.
Слезы-воды. Слезы всего лишь вода.
Можешь кричать, даже если кричать не хочется.

Черный фонарь бросает чуть сизый свет.
Я так устала бояться. Спасибо, что вышел.
Мне двадцать два. Не так уж и мало лет.
Бог не при чем. Я не просила, чтоб слышал.

Дерганый смысл. Небо взорвалось снегом.
Улицы тихо стонут, ловя его серебро.
Здесь мы с тобой, меж прошлым и будущим веком,
Смотрим друг в друга и ловим мысли-метро.

М.И.Б. одинокая душа

Кокаин. Передоз. Лучше так, чем когда ты сверх меры.
Когда просто не жду, а ты лезешь из всех щелей.
Пресмыкаешься, тонешь, кричишь, ломаешь барьеры.
Кокаин. Передоз. Только так мне не стать вновь твоей…

Перетянуты мысли жгутом наркотической дряни.
Эйфория. Полет. Распласталась на грязном полу…
И поверь, лучше так. Лучше пусть ЛСД меня тянет.
Чем к тебе. Чем в объятий твоих обжигающую петлю…

Вот мой нервный смешок. Вот глаза пустотой залеплены.
И на сгибе руки много точек. Сплошной синяк.
А душа по каморкам разбросалась развеянным пеплом.
И гармония чувств, гармония мыслей – ништяк…

Чем с тобой. Понимаешь? Я выберу едкую шмаль.
Ты почти как она. Точно так же мозг застилает.
И я помню те дни. Когда ты был и я. И февраль.
Когда гулкое глупое билось. Но память – так мало.

Ты вернулся сквозь сны. Сквозь мое « я тебя не ждала…»
А внутри – лишь обвал. И мне хочется спрятаться. Сжаться.
Кокаин. Передоз. Только так я уйти бы смогла,
Только так бы смогла не поверить в просьбу остаться…

… Я сжигаю себя. Каждым словом. И каждою мыслью.
Эта жажда отвлечься /от тебя/ тянет в самое темное дно.
Старый грязный подвал – даже стены затянуты пылью.
Тонкий шприц, как исход. Лучше так.
Лучше так, чем болеть вновь тобой.

М.И.Б. одинокая душа

... не быть нам вдвоем. Мы разные песни поем. Я о вечном, а ты о земном*.
________________________________________________________ (с) Flёur (*в искомом варианте "ты о вечном, а я о земном)

Я с ладоней твоих забирала остатки небес,
И старалась в глаза не взглянуть случайно.
Слишком много осколков. Слишком длителен был процесс,
Когда небо тонуло в нашем с тобой молчании.
Почему же ты вновь в сердце моем воскрес?

Почему тот протез, что мне выделил сам Господь,
Так отчаянно-гулко стучит при твоем лишь имени?
А за окнами снег. А за окнами снегодождь.
И под утро трава покрывается влажным инеем,
И ржавеет в земле кем-то утерянный гвоздь.

Ну а я продолжаю отсчитывать дни ноября.
Дверь заклинило в зиму. Праздную позднюю осень.
Я хорошая, правда? Многие так говорят.
А что скажешь мне ты, если я, завернувшись в простынь,
Просыпаться с тобой стану в первые дни января?

… Я совсем не дрожу. Я совсем по тебе не болею.
Третий месяц подряд так случайна температура.
Меня мама украдкой целует в горячий в лоб.
Я взрослею… Я теперь совсем взрослая дура.
Но не лечится это. А может быть – я не умею…

Может это игра? Допускаю. Ты все ж победил.
Я по-прежнему жду. И надежду внутри лелею.
И не важно мне то, чтобы ты поскорей все забыл.
Я от мысли «он здесь», так беспечно легко пьянею…
Мои строчки и голос осенью вдрызг простыли,

И нелепостью дышат, делая влажным лист…
Твои плечи чисты. Мое небо опять на ладонях.
Ты теперь супер мен. И по жизни теперь солист.
Про меня до сих пор говорят «эта девочка гонит.
Эта девочка жмет из последних о нем свой лимит».

Пусть и так. Пусть вот так о любви. Значит нужно.
Если путь лишь тупик. Значит просто не тот самый путь.
Значит хватит по рельсам. Значит хватит по стылым лужам.
… Но никак не хочу верить в то, что нас не вернуть.
И изломанным небом падаю вновь в свою душу.

Этот город не лжет. Этот город все сделал, чтоб встретились.
Эти улицы пахли травой и кусочками всех октябрей.
Только наши амуры не старались. Не точно целились.
Ты моим все ж не стал. Хотя я как-то стала твоей.
А казалось, что мой. Так казалось, что даже верилось.

А теперь пустота. Обрывки небес и… И память.
Пару строчек в тетрадь. Перед сном – шоколад горячий.
К Богу тихий смешок, чтоб протез заменил на камень,
Чтобы больше не слышали, как «эта девочка плачет».

И тогда, может быть, я любить тебя… перестану…


М.И.Б. одинокая душа

На сегодня достаточно сказок. Герда не выжила.
В самом первос сугробе сдалась наша красавица.
На снегу из последних дыханием сбитым выжгла
" Кай, прости. Не дошла..."
Королеве такой расклад нравится...

Ну а Кай? Кай давно уже вырос. Давно не мальчик.
По утрам ему Снежная скуку приносит в постель.
Неуклюже разбудит и громко надрывно клянчит,
Что, мол, денег не хватит этой зимой на Метель.

Кай проснется. Зевая, натянет измятые брюки.
У кровати в ногах отыщет аналог рубашки.
Поплетется на кухню. Холодильником нервно грюкнет,
Отыскав пинту пива и пакетик столетних фисташек.

Кай продрог до костей. Но привык и не замечает.
Его "вечность" никак не сложилась. И Герда мертва.
Сердце вроде из льда, но настолько сильно лагает,
Будто кто-то срывает ему вены, как провода.

Равнодушно на Снежную смотрит. Как же давно
Он так нежно вот "эту" мог называть Королевой.
Пару баксов в карманах - ей. Ему все равно.
Его Герда не выжила с помощью Снежной стервы...

М.И.Б. одинокая душа

... Я под дождинками косыми искупаюсь,
И тучи пальцами размажу - тучи, smile.
В моей галактике сейчас такой аврал.
Но я стараюсь, тучи. Как же я стараюсь!
Асфальт под мокрыми шагами серебрится.
Две капли в луже и носком ботинка smile.
... Он не сломал. Он только надломал.
Но вот с таким не хочется мириться.
Вернее хочется. И мечется. И рвется.
И вроде как "привет, любимый... smile".
А он так театрально повздыхал.
Поныл. Повыл. И выдал "как живется?"

Вот после... после хочется лишь сдохнуть!
Какой там в *опу мир?! И грубо *опе smile.
Не утешайте/сь будто он не знал,
что под дождем один лишь путь - промокнуть.
Что без него один лишь пусть - пытаться вы/жить.
И в этом вот "пытаться" не сростается.
Никак дур/Аццкий smile не получается.
Вот опыт, детка. Так съезжает крыша.
В его губах соленых дождь ишрает "Май..."
И под его ботинками сломались наши души.

В обычных серебром залитых лужах
Так искренне топили/сь мы и... smile.

М.И.Б. одинокая душа

Он снова в мыслях занял пьедестал.
Он снова тот, кто на сетчатке утром.
Усталость мне предательски «закурим?»
Он сигаретным дымом в легких стал.

Он стал мне неотвеченным звонком,
Когда сгибались пальцы, выбив номер.
Он снова стал тем самым главным в доме,
К кому я… на коленях и ползком…

Он снова здесь. Закрыл собой весь мир.
Мне на глаза решетки с своим именем.
А я ничуть не становлюсь терпимее, -
Он снова пьедестал. Я – сувенир…

… Шальным желаньем дорожу, как золотом.
Прорезать в нем окно, чтоб снова видеть, -
Рассвет… закат в неоновом нефрите,
И небо, что звездой первой проколото.

И чтоб в дожди, асфальтами распятые,
Не чувствовать его… в осеннем воздухе…
Но только… усталые небритые синоптики
Вещают - дождь.
Ноябрь.
Тридцать пятое.

М.И.Б. одинокая душа

Он помнит…
От этой мысли свернулась на кровати пушистым калачиком,
Обхватила коленки ладошками так, что завыли суставчики.
Держит дыханье и простынь сжатыми пальчиками.
По нервам бегут тысячи асфальтоукладчиков
И тянется прошлое стакан за стаканчиком.

Он помнит…
Словами никак не сказать, чему она сейчас подвергается.
Два месяца без него – один миг – и уже не считается.
Один день этих мук – и душа на себе подрывается.
Дура дурой. Как предатель – рот улыбается.
А девочка кается. Кается. Кается…

Он помнит…
Вот в этом вся истине. И не нужно, мол, истина вся в вине.
Они с ним плыли к чему-то. Плохо плыли, она ведь на дне.
И от этого, именно этого, ей больнее вдвойне.
Так случилось, что она не у него в цене.
… Тело вьется на жамканной простыне.

Он помнит…
И не вычеркнуть это. Засветить лишь мыслью в стихах неровных.
Будто плачется девочка. Свечи ставит в стенах церковных.
Тихо молится Богу. И больше не ищет виновных.
Только если брать слишком точно и слишком дословно, -
Ей так хреново. Но это слишком условно.

Он помнит…
Эта девочка слишком устала и, кажется, лишнее гонит.
А небо так кстати под колени ей землю уронит.
И она не стонет. Нет, не она так протяжно стонет.
Она рифмой нестойкой тихо миру трезвонит.
Он вчера написал.
Он, кажется, все ж…
Ее помнит.

М.И.Б. одинокая душа

Он пахнет зимним праздником. С прилавков мандаринами.
Сгущенной карамелью, стекающей с чуть дрогнувшей губы.
Зачатками в крови адреналина…
Он пахнет мне ребристыми полосками судьбы,
Которую не купишь в магазинах.

Которой нет на распродажах. Которую никак не обойдешь.
Которой грош цена, когда в кармане этот грош отсутствует.
… он пахнет праздником, который не найдешь
На календарных улицах. Он пахнет так – не каждый и почувствует,
Когда он нежностью размазывает ложь.

Когда дыханьем сбитым ловит мою суть. И не откажешься.
Когда он так, что рвется небо. Когда он пахнет ливнями.
Он пахнет этими строками, промокшей сажею.
Мной нелюбимыми зелеными маслинами
И косточками на зубах – растертой кашею.

Он пахнет прошлым. Выцветшим под энным кол-вом времени.
Которое вдыхаешь со страниц старющей толстой книги.
Где еще больше прошлого. Где жили Майя племенем.
Он пахнет приторно, как девушка Коэльо – Вероника,
Которой жизнь казалась непосильным бременем.

Он пахнет праздником, срисованным с журнальных дней.
Таким заснеженным. С шарами и гирляндами.
С улыбкой глупой до подтаявших ушей…
Он пахнет чем-то завалявшимся в серванте,
Что я найду средь гор карандашей.

Что я найду. Вдруг. Не ища. Еще ничьим.
Прижму к груди. _____ И выживу от счастья._____
Он пахнет мне с витрин полусухим,
В котором мысли утонченно шелушатся, -
Он пахнет мандаринами с прилавков
И неприметным именем
Моим…

М.И.Б. одинокая душа

Приглашаем всех в нашу группу.
У нас новая тема.)

вконтакте. ру/club7856984

А о стихах.. хм. Некогда вылаживала. Но вот оно в доработке с Грешницей.

Влачиться. Спотыкаться на ступенях.
Вжиматься в стены, чтобы не упасть.
Хвататься за перила… на коленях…
С заплеванных бетонных все же встать.

Увереннее шаг. Не обернуться.
Сжать всю себя. Натянутой струной.
Идти. Идя, в который раз споткнуться.
И стены подпирать своей спиной.

Смотреть вперед. Под ноги. И вперед.
И вычеркнуть все мысли до последней.
Один пролет. Смогла. Другой пролет.
Еще не много. И ты на передней…

Закрыть глаза. На ощупь по звонку.
За дверью шум, как звуки трибунала.
Стоять. Не падать. Молот по виску -
Он на пороге.
Ты к нему
«Скучала…»

... А он уютный - тапочки и чай.
Ехидно улыбнется у порога, -
«Ну что же ты, малышка, не скучай,
Спокойной ночи.
Скатертью дорога.»

М.И.Б. одинокая душа

Температура. А в остальном стабильная разруха.

В принципе, мне больше не о чем. Все в верхней строчке.
И дальше лишь обрывочность. Подтянутые губы в уголочках.

И это, старое, как мир – «давай. Ни пуха!» -
И гиблое мое «да к черту!» в натянутые провода небес.

Законсервировалась боль в моих гудящих легких.
Дышать – дышу. И не ищите в этом подоплеки, -

Всего лишь… мой личный послекаторжный прогресс...


М.И.Б. одинокая душа

Привет из прошлого горчит и пахнет затхлостью.
Я вымываю строчки в однодневности.
Я вырываю слово каждое из бренности.
Я вырываю из контекста мысли шаткие.

Я просто так рифмую, чтоб очиститься.
Он просто так живет, чтобы мне вспомниться.
Душа вглубь сердца зарывае… роется,
Там на подвязках тонких прошлое мурыжиться.

Я разрезаю небо ножницами вдоль, -
КровоточИт дождями, будто памятью.
Я снова в нем. Я снова плавлюсь крайностью.
И упирается в мои колени пол…

Привет из прошлого. Не стоит беспокоиться.
Я просто так живу, чтоб с небом сблизиться,
Рифмуя строки просто… чтоб очиститься.

Он просто так живет, чтобы мне вспомниться…


М.И.Б. одинокая душа

У наших псевдо-встреч неловкий привкус,
Зигзагом вырисованный путь по ICQ.
Но в жизнь свою – твою я жизнь вошью,
Отдавши Богу мир свой на прошивку…

У наших странных встреч болотный цвет, -
Затягивает в паутину разговоров.
Что мне не веришь – кажется мне вздором,
Но все равно, оранжевым «привет…»

У наших встреч непринужденный взгляд,
Сквозь пыль дорог могу к тебе. Сквозь слезы.
Сквозь смех, чтоб рассказать свои курьезы.
Ты клад, родной. Отрытый мною клад…)

У наших псевдо-встреч соленый путь,
Асфальтовый коктейль из расстояний.
Мы каждый день – «до завтра», «до свиданья»,
А в это «до свиданья» - жизнь б вдохнуть…

Я в этих встречах вижу твою суть, все, что скрываешь и боишься выдать.
Я, веришь, не смогла б возненавидеть тебя никак. Вот даже на чуть-чуть…
Пусть в этих встречах част так аромат пустых обид и слов непониманья.
Я в эти яркие, но все ж псевдо-свиданья, вплетаю душу всю свою. Ты мной богат.
Как я тобой. Плету венок из рифмы. И в сети интернета, как по водам.
Плету-пишу, не разбирая броду, стихи тебе – ночные пилигримы…

… Я обниму тебя, уставшего, за плечи.
Пусть даже солон путь… обиды тлеют.
Мы все-же расстоянье одолели
Вот в эти яркие, пусть даже псевдо-встречи…

М.И.Б. одинокая душа

Влачиться. Спотыкаться на ступенях.
Вжиматься в стены, чтобы не упасть.
Хвататься за перила… на коленях…
С заплеванных бетонных все же встать.

Увереннее шаг. Не обернуться.
Сжать всю себя. Натянутой струной.
Идти. Идя, в который раз споткнуться.
И стены подпирать своей спиной.

Смотреть вперед. Под ноги. И вперед.
И вычеркнуть все мысли до последней.
Один пролет. Смогла. Другой пролет.
Еще не много. И ты на передней…

Закрыть глаза. На ощупь по звонку.
За дверью шум, как звуки трибунала.
Стоять. Не падать. Молот по виску -
Он на пороге.
Ты к нему
«Скучала…»

P.S.

Не умею писать хеппи-энды.
Да и к черту, какой может хеппи быть?
Он вплетает в волосы ленты
Лишь не мне…
От таких эндов
Хочется
Выть.

М.И.Б.|одинокая душа|

Вэнди помнит, как Питер оказался в ее комнате,
Помнит, как улыбался, как щурился, как с собой ее звал.
Питер не признавался, какие ждут ее хлопоты.
Самым ласковым голосом, полушепотом,
Питер копал под Вэнди. О, как он копал!

Называл он «голубушкой» ее ласково, даже любяще.
Предлагал научить летать. Показать страны дальние.
О малышах, носом хлюпающих,
Промолчал; продолжал чарующе
Рассказывать про дома свои многоэтажные,

Про корабли, морем плавающие, его собственность…
На деле же это были дерево, росшее среди леса
(Питер осознавал, что правда – слишком рискованно),
И лодка прогнившая, которую и лодкой то –
Так, штуковина…
- В общем, Вэнди, будешь жить, как сама принцесса!

И Вэнди поверила. Чего ей было ловить в родных краях,
Когда предлагают такое, что в снах самых смелых не снилось.
В ночнушке одной (чемоданы – такая возня,
Не заботься о них. Все фигня, поверь, все фигня! -
Говорил Питер Вэнди). И она с ним согласилась.

Горизонты плывут. Под ногами облака рассыпаются.
Вэнди верит, что вот оно счастье, что она почти у порога.
Питер немножко, но все ж, опасается,
Как отреагирует Вэнди. Потихоньку от нее отдаляется.
И на всякий, в уме сочиняет для принцесс некрологи…

М.И.Б. |одинокая душа|

Часть первая.
Солнце бродит по краю карниза, ищет доступ в твою квартиру,
Рвет стекло, по щеке расползается желтоватым зефиром,
Отмыкает два века с аккуратностью ювелира.
Ты к сортиру.
Титры.

Часть вторая. Твои зубы под натиском жесткой щетки.
Из зеркал на тебя удивленная смотрит тетка.
Ты и так на нее, и сяк. Запиваешь водкой.
Покидаешь свою высотку.
Жестко.

Третья часть. Автостопы. Такси. Шаурма по пути на работу.
Постепенный анализ – что не ты здесь живешь, а кто-то.
Кто-то слишком похожий. У кого твои же заботы.
А ты робот.
По льготам.

И ты знаешь, у нее вот точно такой же зеленый вязаный свитер,
Твои же глаза. Твой мужчина. Ключи от твоей квартиры.
И живет в каком-то неоплаченном кредите,
В твоей орбите.
В Питере.

Вместо тебя пьет кофе в обед. Шляется по магазинам.
Спит с самым близким и самым тобой любимым.
А ты смотришь на все с интимом,
Совсем не ранима.
Зимы…

Часть четвертая. Ты родилась зимой. В феврале. Холодной ночью.
Твоя мама кричала, болью выла. Но умилялась дочерью.
Пыталась на тебе сосредоточиться.
Ладонью рабочею
Очерки.

А солнце бродило по краю карниза, ища доступ в твои глаза,
Разрывало стекло, и зефиром сползала слеза,
Ты орала, не зная про тормоза,
Три часа
Из-за…?

Часть пятая. Семилеткой отдали в школу. Пригодиться, сказали.
Ты училась, понимая, что учебу тебе навязали.
Проводами долгов обвязали.
Что не сорвешься
Знали.

Институт. Диплом не как у всех. Красный. Могла бы гордиться.
Могла, но не желала. Хотелось птицею взвиться.
Хотелось свободой напиться.
Забыться.
Не птица.

Часть шестая. Работа. Дом. Снова работа. Закольцевалась.
И вот – миг той истины – кто-то, не ты, так старалась.
Кто-то дышала. Кто-то тобой целовалась.
Ты обозналась
Малость.

Это не ты. Всю обыденность эту спицами гнутыми связали.
Толкнули тебя в нее. Ножками помогли. Запихали.
Гвоздями прибили. Громко о всем молчали.
Жизнь чалую
Навязали…

Часть седьмая. Бродит солнце по тонкому краю карниза,
Ищет доступ к тебе. На сей доступ имеется виза.
Ты вскочила с кровати. Напялила старые джинсы.
Улыбнулась капризно.
Сюрприз…)

Это ты открываешь банку колы и жмешься всем телом к нему,
Это ты обнимаешься. Это ты лишь нужна одному.
Это ты рифмой к краткому «му»
Пишешь миру
Всему
.)

М.И.Б. (о.д.)

Впечатался в память отрезок времени, как от твоих подошв
На грунте. Ты не брит, волос слегка вился, но был чертовски хорош.
Присел рядом со мной на бордюр, губами рассказывал ложь.
А я смотрела и думала – ну когда же ты уйдешь,

Когда скажешь «прощай», отвернешься и сделаешь шаг в свой мир,
А я снова смогу пить страдания свои за литром литр,
Выворачивать кожу изнанкой и дуть, как на раны, до высечения искр.
Но ты как чувствовал. Сжимал ладонь мою. И говорил. Говорил…

Звал кофе пить. А в итоге оказались на центральном душном вокзале.
Сдали вещи в багаж. И весь город собою исполосовали.
Задержались в парке. Два ночи. На лавочке. Зацеловались.
Заигрались. Заговорились. Зазнались…

Мимоидущие говорили – «вот это любовь. Настоящая. Тоже хочу такую».
Я смеялась и плакала. Им бы знать все. Умоляли бы Бога – другую!
А ты носом в шею мне. Языком выводил седьмую кривую,
Вдавливал телом в лавку, будто багаж трамбуя.

Ошеломленная и равнодушная. Дикий коктейль. Но мне нравилось.
Дождь стекал с облаков. Под навесом на сцене спрятались.
Танцевали. Ноги друг другу оттаптывали. Громко смеялись.
Обнявшись. Под утро заснуть пытались…

Жуткий холод полоснул по коже. Сквозь дрожь впопыхах до метро.
Две чужие ладони согревались, чувствуя холод остро.
Взирая на жизнь сквозь ночи совместной стекло.
Не думая больше – поскорее бы все прошло.

Ты так странно смотрел на меня. И жевал свой сладющий сникерс.
Я дразнила тебя, на губах ощущала твой привкус,
По щеке языком мазанув, размазала шоколад как мастику,
И рассказывала про Коэльовскую Веронику…

Наши сутки были самыми лучшими. Мегалучшими. Мегасамыми!
Только снова вокзал. В жизни все закрывается драмами.
Проводница. Часы… поцелуи на шее шрамами.
И память – таблетками валерианными.

… Дискотека дорог. Все событья в рифмованных строках.
Ты сейчас далеко. Где-то в Штатах. Учишь уроки.
Я давлюсь тишиной. Выжимаю последние соки.
- позвонишь мне?
- оки
.


М.И.Б. |одинокая душа|

Я смотрю в зеркала, изучая свои отраженья,
Мажу пальцем стекло, и пытаюсь всмотреться глубже.
Карий взгляд из глазниц. На щеках разлеглись веснушки.
Губы… просто, как губы.
Как трава есть всего лишь растенье.

Темно-русая челка ниспадает на гладкий лоб,
Как косые дождинки – размазалась на пол лица…
Я пытаюсь найти те черты, что напомнят отца,
В отраженьях своих.
Зеркала, как калейдоскоп,

Выдают разноцветность. Мишуру, кривые картинки.
Будто я. Но не я. И я снова толкаю взгляд глубже.
Глубже этой девчонки, что выглядит словно клуша…
Пальцы в стекла макаю.
Прорываюсь сквозь плотные льдинки,

И ищу два крыла. Рыжеватое солнце в груди.
Но в глазах натолкнусь на осколки измятого неба.
Руки тонут в дыму… сизоватом дыму, как из склепа.
В венах осень родила
Облаченные в кровь дожди.

… Я смотрю в зеркала. Пелену своего отраженья
Пропуская сквозь взор дальше, глубже. В самое дно.
Будто я. Но не я. Клякса. Штрих. Рифма. Стих. Пятно.
Майя… просто, как Майя.
Как трава есть всего лишь растенье…

М.И.Б. одинокая душа

Я будто целый век его не вспоминала,
Не рисовала его глаз на стеклах мысленно…
Сейчас лишь, оказавшись на вокзале,
Как дождь, воспоминанья, многочисленны,
Я нас в них видела… почти не узнавала…

… Шершавость кожи рук. Их загрубелость.
Их сочетанье со щекой моей продрогшей.
Касанье нежное, так трепетно и бегло, -
И взрывы фейерверков краской в кожу.
… Мое ответное касанье неумело…

Движеньем губ собрал все мои слезы.
И обнимал, как будто я – ценнейшее…
Смотрел в меня. Смотрел. Смотрел. Гипнозом.
Я на частицы распадалась, на простейшие,
И крыша ехала так, будто на колесах.)

И взгляд его слепил зеленым солнцем.
Свое дрожание оправдывала холодом.
Он крепче прижимал. И руки кольцами
На талии моей. Дыханьем сколотым
Дышал в меня с невинными вопросами.

И в волосах моих вплетенье его пальцев
Легчайшим ветром, ласка мимоходом…
А пятки отрывались от асфальта,
На цыпочки взбиралась по аккордам
Его шептаний мне, к губам в созвучьи вальса.

Секунды тишины так оглушительны…
И лишь дыханье вторит моему.
Он был так близко… был моим спасителем,
На летнем пирсе, в мороси дыму.
И Бог лишь был нашим невольным зрителем.

… На землю с неба. Харьковский вокзал.
«Я так хочу назад…» - шепчу невольно…
Но в сердце молотом невидимый сигнал, -
«Хватит, девочка. Слышишь? Довольно!
Он о тебе…
Ни разу…
Не вспоминал…»

М.И.Б. |одинокая душа|