Девочка-мёртвый робот, кури и слушай, как кожа лопалась на спине.
Девочка-"дай подушку, убью все мысли, которые были не обо мне".
Девочка-катастрофа, сто баллов вихря и неудач.
Девочка-"мне так плохо, я пью неделю, ну хоть ты плачь".
Девочка-"до свиданья, наш дружный мишка", кому-то битва, а ей - война.
Девочка-"чтоб все сдохли, пишите письма, а в остальном не моя вина".
Девочка-"я люблю его, ой не верьте, ещё два шота по пятьдесят".
Девочка-"я вот с ним, никуда не лезьте, они узнают и не простят".
____________________________________________________________
Девочка греет пальцы, грызёт запястья, рисует маркером по плечам.
Молится всем, кто разбил её на осколки: своим героям и палачам.

"Она справляется." Да что ты говоришь!
Курить, срываться в стены или каяться -
Вот все варианты. Ты же врёшь, малыш,
Когда ей говоришь, что она нравится;

Она не может по определению.
Уж очень много комплексов и горя.
Одна мечта: чтоб Армия Спасения
Отправила пожить около моря.

Она бессмысленна. Такой существовать -
Ну всё равно что шлюхе в монастырь.
Неисправима. И - чего скрывать -
Не держит на ладонях целый мир.

Из всех мужчин на деле было два,
Кто прикасался к телу, но не в душу.
А тот, кому писала все слова,
На самом деле никогда её не слушал.

И после этого - справляюсь, да, малыш.
Ужасно чешутся запястья и предплечья.
Я знаю, что ты врёшь, когда молчишь.
И знаю то, что время не залечит.

Сзади удар по рёбрам с отдачей в горло –
«Рад тебя видеть, детка. Ну, как сама?»
Его появленье границы все разом стёрло.
«Здравствуй, малыш. У меня умерла зима.»
______________________________________
Писала письма в окнах: «Здравствуй, солнышко!
Мне снилось, что ты попросту ушёл.
Мне было очень больно. Слушай, солнышко,
Кого себе на эту ночь нашёл?»
______________________________________
А вчера был дождь и во мне умирала жизнь.
Ощущала его тепло и боялась холода.
Он касается шеи – и медленно мой цинизм
Утекает по всем переулкам ночного города.
______________________________________
Вокзалы, этажи, чужие лестницы…
Два месяца ломала себе спину.
Дарила себя всю. А стоит встретиться –
Тогда с цинизмом: «Здравствуйте, мужчина.»
______________________________________
Запах его унести под кожей,
Линии плеч сохранить на пальцах.
Как бы мне ни было больно, всё же
Я так хочу, чтобы он остался.

1.
Бросаться под поезд/под чью-то руку/на чей-то нож;
Когда обнимают, бить по рукам и кричать "не трожь!";
Срываться руками в стены, курить взахлёб или множить ложь;
Какого же чёрта, детка, ты всё надеешься или ждёшь,
Когда же тебя отпустит и вновь навалится пустота,
Когда будет всё как прежде, пускай не с ним и пускай не так.
Ну хватит тебе, родная, весной и так дохрена забот:
Назавтра вот к первой паре, и денег нет, и голодный кот.
Курить натощак, шататься по комнате, словно пьяная, или вот:
"Давай на нейтральной встретимся, возле цирка, ну, там, где вход."

2.
А у меня тут такие сказки, что невозможно:
Снится, что он уходит (три сна подряд).
Я просыпаюсь резко. Понять не сложно:
Всё полетело к чёрту. Обратно в ад.

3.
Имени звук сто раз повторять на дню,
Ждать от него приветствия как мечты.
Я же тебя настолько вот не люблю,
Что хоть сейчас приеду туда, где ты.

4.
Дело даже не в этом на самом деле.
Просто вдруг стало противно и неуклюже.
Мы за три месяца жутко всем надоели,
Так что теперь никто никому не нужен.
Он отдыхает где-то в чужой постели.
Я в своей кухне с мамой готовлю ужин.

5.
Вот как бывает, значит: три года в коме,
Открываешь глаза - нихрена ведь не изменилось.
Всё как и было. Автобусы ходят, к/роме -
Я за всю жизнь никому никогда не снилась.

Март разыграл трагедию на двоих,
Он распечатал двери на чердаки.
Раньше сидела честно ждала других:
Вдруг кто придёт коснуться моей руки.

Март перерезал вены у февраля
И обесценил значимость всей зимы.
Господи, да усни же ты у руля
И потеряй ключи от моей тюрьмы!

Март задохнулся и резко упал на пол.
Богово - богу и каждому - свой причал.

Я не хочу, чтоб кто-то меня нашёл.
Я не хочу, чтоб кто-то меня искал.

Там вообще-то с начала мира быть должен бар,
С потолком, обклеенным фотками Хэнка Муди.
По ночам туда заглядывали бы люди -
Выпить пива и покурить натощак сигар.

В этом баре за стойкой мальчик - худой и звонкий:
Голубые глаза, выступающие ключицы.
Все приходят к нему - напиться или влюбиться,
Или слушать, как он смеётся: легко и тонко.

В этом баре кумир Сид Вишес или блэкджэк,
В этом баре герои Курт или Фрэнк Синатра,
Здесь единственный кодекс чести - винная карта.

Да и бармен здесь, в общем, тоже один на всех.

Оттачивать рифмами чёртов твой силуэт
Верховного божества из чужого храма.
Я не в числе тех, на кого ты прольёшь свой свет,
А ты уже выпал за грань моего бедлама.

"Малыш, с кем ты спишь, кому пишешь и бла-бла-бла?.." -
Давненько такого не было, правда, детка?
К четвёртой зиме я выбралась, я смогла.
/Хотя твой февраль на три жизни вперёд как клетка/

Оттачивать рифмами чёртов твой силуэт
И помнить тебя "мужчиной моей мечты".
Я помню, когда тебе было семнадцать лет.
Я помню всё.

С днем рождения, слышишь, ты.

Да, безумная, да, бездарная, - это я,
Твоя чёртова детка, размытая колея,
Я же твой эшафот, твоя плаха или петля,
Безупречная мёртвая жизнь на твоих ладонях.

Ты мой крошечный мир, одичалый капризный бог,
Мой предел иноверца и наглости потолок,
Ты как мокрый асфальт и осколки стекла у ног.

Мир слетит в пустоту, как только нас станет двое.

Она тебе там родит через три недели.
У меня тут таблетки разбросаны по постели,
Врач старается пульс отыскать, полчаса без цели,
И не может никак найти.

Матерится, ругается, громко зовёт кого-то,
Промокает платочком лоб, блестящий от пота,
Через десять минут бросает. «Без толку, что там –
Эту девочку не спасти».

А мне снится твой милый пёс на отцовской даче,
Как он с нами ходил на пруд в пять утра рыбачить,
Как лизал тебе руки и страшно любил дурачить,
Ты смеялся, мех его теребя.

Мне приснилась первая наша ночь,
И последний вечер, и как ты уходишь прочь,
И твоё смс: «Она родила мне дочь.
Назову её как тебя».

- У тебя неожиданно много стало богов.
- Пантеон из троих. Нормально?
- Да в самый раз!

Мой Верховный не стоил, наверно, и сотни слов,
А писала ему - те три года и вот сейчас.
_______________________________________
1. И.
Дорогой мой, болезный слава-тебе-что-друг,
У меня без тебя нет крыльев, но есть февраль.
Я не помню уже ни запаха твоих рук,
И ни вкуса имени. Правда, мне очень жаль.

2. М.
Дорогой мой далёкий-близкий ну-кто-же-ты?
У меня без тебя тут ядерная зима.
Я случайно к тебе вернулась из пустоты.
/Если вдруг ты окажешься рядом - сойду с ума/

3. Р.
Дорогой мой недавно-нашедший-меня-во-тьме,
На алтарь из подушек бросивший наугад,
Ты смеёшься и так чертовски нравишься мне.
До тебя/без тебя у меня был кромешный ад.
_______________________________________
У меня неожиданно много стало богов.
Мой Верховный меня растащил и оставил нищей,
Августейший мой друг - посетитель не моих снов,
Ну а третий (с которым сплю) очень громко дышит.

Спиралью голос. Сказал и высек
Как в камне - "Аз есмь твой новый бог
Холодных пальцев, смешных записок,
Вранья, веселья, ночных дорог.
________________________________
Имя - пять букв. История, повторись!
Клин вышибают клином, малыш, же, да?
Только к затылку пальцами прикоснись -
Он и посыпался, новенький твой джедай.

Он закурил и выдохнул: "На-та-ли..."
И рефлекторно ёкнуло в глубине.
Если с ним спать получится без любви,
Значит, пора, наверно, лечиться мне.
________________________________
- Ты очень громко дышишь, мой новый бог.
Ты весь от пота липкий, а тут прохладно.
- Мне надо ехать, а так бы остаться смог.
- Дай мне мою футболку, окей?
- Ну ладно.
________________________________
Я бы не уходила. И он бы тоже.
Так и сидели в кресле бы до утра.
Он очень милый мальчик. Почти до дрожи.
Только прошу, пожалуйста, милый Боже,
Пусть это всё окажется не игра...

Конечно, давай, пиши ему новый текст,
Огромный, на три страницы да мелким шрифтом.
Пока он читает, тащи свой тяжёлый крест,
Оправдывайся на арамейском или ивритом:

Мол, добрый мой человек, это не любовь,
Это какая-то чёртова нужность/нежность.
Он улыбается солнечно: приготовь-
ся вновь ощутить ту самую принадлежность

К жизни моей, и к имени, ко всему,
Что для тебя когда-то казалось важным.
Только, мой мёртвый автор, я не пойму:
Если не любишь, то что же тебе так страшно?
__________________________________________
Он сядет в первый ряд. Я задохнусь
На полуслове и закашляюсь до хрипа.
Когда я стану более-менее знаменита,
Я ради образа/ради него сопьюсь.

Он подойдёт и улыбнётся: как же ты?
Сюда приехал на маршрутке ради повести.

- Меня везли сюда на туровом автобусе
Через столицу нашей доблестной страны.

Обратный путь до аэровокзала
Писать в блокнотике простым карандашом:
Какого чёрта он меня нашёл?
Какого чёрта я ему сказала?..
__________________________________________
- Я читал твою новую книгу, весьма неплохо.
- Мы её собирали год из моих тетрадей.
Кстати, как ты? Я тут встречаюсь с каким-то Лёхой.
- Да нормально, вчера проснулся с какой-то Надей.

- Я у вас через месяц, придёшь? Будет очень классно.
Там курить нельзя, правда, и времени будет мало.
- Ты меня не узнаешь, за годы я стал ужасным.
Испугаешься, скажешь «что же с тобой стало?»)

- Для меня, кстати, тоже пять лет не пропали даром:
Пара новых наколок и волосы до лопаток.
Мой редактор считает меня если не наркоманом,
То пожалуй что вип-клиентом пивных палаток.

- Да ну брось ты, а как же Лёха и все концерты?
Я читал твоё интервью год назад на сайте…
- Я от этого получаю чуть ли ни центы.
Вот такой вот я поэтический аутсайдер.
__________________________________________
Пиши ему поэму или оду.
Таков уж твой удел – всегда писать.
Ты для него не станешь кислородом,
Покуда ему есть с кем засыпать.

И чёрта с два ему ещё страницу,
Или полстрочки, или слово, или знак.
Пока ещё бог помнит ваши лица,
И значит вам совместно – ну никак…

Разграничивать смех и дурь,
Секс и чистую из любовей.
Я не знаю, когда найду
Тебя, но найду и стану спокойней.

До тебя из всех моих непобед
Было две, от которых срывало крышу.
Я дурное кладбище всяких бед,
Ты – спокойный и мудрый Кришна.

До меня из всех твоих бывших жён –
Ни одной вот так на меня похожей.
Ты один, красивый и прокажён,
Со страниц интернета теперь на схожий.

Ты один-единственный идеал
Одичалой жизни, слёз и истерик.
Я не та, кого ты всю жизнь искал –
Сумасшедший шляпник и эгоцентрик.

Ты не тот, кого можно очень ждать,
Жечь окурки, писать страницы,
Чтоб потом в холодную лечь кровать,
Безнадёжно ждать, что вот-вот приснится.

Разграничивать смех и дурь,
Секс и лучшую из любовей.
Даже если тебя найду,
Всё равно не стану спокойней.

Он болит в тебе, бьётся голубем и йо-йо,
Он горит в тебе свежим ожогом или клеймом.
Ударять по рукам: он чужое, он не твоё!
Только ты так устала всегда выбирать не тех.

Он звучит в тебе звоном битого хрусталя,
Самым лютым морозом в истории февраля.
Ты мечтаешь, чтоб хоть бы на миг так сошлась Земля,
Чтобы видеть его - ясно, чётко и без помех.

Он сидит в тебе - мягкий кот или злобный гном,
Он живёт в тебе - одиночеством или сном,
Он твой выход на свет или верный маршрут в дурдом -
Взрослый мальчик из прошлого, ставший нужнее всех...

не могу назвать тебя "мое счастье", поскольку нет в тебе
ничего моего,
кроме одиночества. (с) В. Полозкова

Что в тебе от меня, кроме боли и чувства страха,
Кроме яростного желанья башкой на плаху?
Что в тебе моего, кроме лета по телефону? –
Ничего. Ни повадок, ни выдохов и ни стона.

Что во мне от тебя, кроме ревности или злости,
Кроме разницы в городе, возрасте или росте?
Во мне нет ничего твоего, только эта скука.
Ни желанья, ни сна, ни молчанья, ни даже звука.

Что в твоих именах, моих числах и нашем общем?
Что с того, что всегда молчим и уже не ропщем?
Что в тебе от меня, кроме лестниц, чужих квартир?
Что во мне от тебя, кроме боли? /и целый мир…/

1.
Чтобы ты пришёл – и колени в пол, руки в плечи.
Мир вот здесь: в следах от твоих шагов. Целый вечер.
Чтоб уже не врать и смотреть в глаза: «Я скучала.
Мне тебя, мой свет, очень много лет не хватало».

2.
Начинается. Здравствуй, друг, я тебе молчу.
Я молчу тебе, как скучаю и как хочу.
Я молчу тебе каждый день о своих запретах.
Я молчу тебе о тебе и о сигаретах.

Я смотрю тебя как кино на большом экране.
Ты мой Маленький Принц, Ричард Гир или Модильяни.
Ты мой сон пятилетней давности /хоть бы сбылся/.
Что бы я там ни говорила – ты не забылся.

3.
Рисовать его имя в пепле. Плати по счёту.
Словно плеть в рассечённую спину – «я был женат».
Так воды утекло – че-рез-край. А вообще – о чём ты?
И смотреть. И молчать. Каждый сам во всём виноват.

4.
В горсти сжимать остатки прошлого – вернись.
Я брошу всё, я всем совру – ты только будь.
Он смотрит мимо.
- Ничего не изменить.
- А может нам попробовать?..
- Забудь.

5.
У меня от него – холод в пальцах, в коленях дрожь.
- Я ждала тебя жизнь…
- Ничего, ещё подождёшь.

1.
Рождённый летать низко стелется над землёй,
Рождённые ползать ходят тяжёлым шагом.
Я слишком ждала тебя, мальчик ненужный мой,
Затем, чтобы ты обсмеял всю мою отвагу;

Затем, чтобы ты пришёл, и тебе в глаза
Не выплюнуть весь цинизм, что назрел за годы;
Затем, чтобы я смогла тебе не сказать,
Как лихо со мной управляются кукловоды.

Услышан твой голос – и мир полетел к чертям
От радости, сколь неоправданной, столь безмерной.
Я столько клялась в псевдо-верности королям,
Тебе же, шуту, я буду до смЕрти верной.

2.
На самом деле – даже не мечтай:
Ты никогда не станешь нужным мне, наверное.
Ты слишком нетипичный гадкий Кай,
А я типичная неправильная Герда.

Тебе гореть, мне тлеть в твоей тени,
Но даже это больше не спасёт нас.
Да, я скучаю. /Если можешь, извини/
А сердце… Ну пускай оно несётся.

3.
Мне до тебя – пять лет и километры.
Когда умрёшь, забей мне трон у Сатаны.
Я раньше руки резала на ленты,
Теперь на тоненький буквы слова «мы».

4.
«Да я б давно приехал, если б только…» -
Таких вот «если» хватит нам на жизнь.
Я буду тебя помнить. А что толку?
«Ты милая, ты выживешь, держись…»

5.
Веду себя как ребёнок, а он как взрослый.
/Я буду помнить его до могилы и после/

1. Привычка
Спать по чужим постелям, чужим квартирам, чужим мужьям;
Делать татуировки по еле зажившим швам;
Пить брудершафты с мальчиком, у которого в сердце шрам –
Дескать, мне вырезАли первую и родную;
Раны свои лелеять: рваную, огнестрельную, ножевую;
Собирать себя в целое, битую, но живую;
Шрамы срывать зубами без анестетиков, наживую.

2.
По пальцам считаю всех, кто когда-то был.
Которые так или косвенно были, но
Единственный мальчик, который меня любил,
Женат, нянчит сына и год как живёт в НиНо.

ВолОс выше плеч и я не заплетаю кос,
Но руки по-прежнему прячу в свои карманы.
А тот, про кого писала, мол, Hugo Boss –
На самом-то деле пользовался Armani.

3.
Это похоже на жгучую невесомость
Ночи в поезде,
Года в поиске
И бессонность.
Это как год прожёвывать за неделю:
Я умру в тридцать, ты сдохнешь в любом апреле.

Это как вспоминать что забыть пыталась:
- Я тебе снилась?
- Мы, кажется, не встречались…
Это читать на выдохе с болью имя –
Незаменимых заменивают другими.

4.
А первым был не он /я даже рада/,
Несбывшийся святой в моём окне,
Любимый житель близкого мне ада,
Принц Апокалипсиса на гнедом коне.
/Хотя, конечно, Боже дай, чтоб не…/

5.
Такие дебри – хрен сама зайдёшь.
Срываю голос и неделями болею.
Когда ты сам задушишь/заживёшь,
Я выберусь. Ты знаешь, я сумею.

6.
Потеряли три года времени, буквы имени.
Я тебя уже год не люблю и за это прости меня.

Она ездит в Бруклин, пьёт дорогой коньяк,
Оставляет на холодильнике список дня,
У неё есть мальчик - вылитый Хьюго Грант,
Но моложе.

У неё подруги - что ни красавица, то модель,
Она в шутку зовёт их ласково "мой бордель".
По утрам она возвращается к Хью в постель
Осторожно.

Он ей шепчет спросонья: "Как у тебя дела?
В каком баре была и какое бухло пила?"
Обнимает. Ей не хватает его тепла.
Гладит кожу.

Хью под утро уйдёт. Она будет спокойно спать.
Но проверив ладонью, поймёт, что пуста кровать.
Она знает, что Хью вернётся, и будет ждать
Сколько сможет.

Знаешь, а все мои выдумки про тебя,
Мальчик, родившийся в муках от февраля
С тонкой душой, зазубренной по краям -
Чтоб не сбыться.

Твой ясный взгляд, изгибы на рукавах,
Плечи, спина на скомканных простынях,
Запах твой на моих ледяных руках
Мне не снится.

Мальчик, а без тебя как под героин.
Недосягаемей каждых земных вершин.
Нам же с тобой умирать или слушать Сплин,
Чтоб не спиться.

Мальчик-"пути_назад_стопудово_нет",
Самый любимый нарушенный мной запрет,
Лучше бы было, мальчик, тебе на свет
Не родиться.

Биться в стекло при встрече: "Богатым будешь!"

- Феникс мой, ты восстала из кучи пепла?

- Здравствуй, мой Бог. И кого ты сегодня судишь?

- Нет никого, я всё ждал, чтобы ты окрепла.
_________________________________________
Заоктябрило. Осень с наглецой
Врывается в раскрытые ладони:
"Она тебя, мой мальчик дорогой,
Не любит, но ещё прекрасно помнит."
_________________________________________
Капают ядом слова и буквы и иже с ними.
Мы потерялись и выросли, став чужими.
_________________________________________
Воздух весной пахнет холодом, осенью - листьями, летом - бензином.
Руки всю жизнь пахнут кошкой, духами, чернилами.
Я до сих пор в стадии выбора меж сигаретами и анальгином.
Разум склоняет к последнему всеми доступными силами.
____________________________________________
Дело не в том, что меня и тебя не будет,
Дело не в том, кем окажутся наши дети.
Наша с тобой эпитафия: "Эти люди -
Худшее друг для друга на этом свете."
____________________________________________
Ты будешь безумно рад -
Я твой личный ад.
Но только не умирай -
Ты мой чёртов рай.

Ты меня не зови, мне не выдержать этой схватки.
Никогда не забыть, как торчали твои лопатки,
Тормозила минуты (ну знаешь, остатки сладки)
И сгребала ладони и плечи твои в горстИ.

Я же помню твой дом - эти окна всегда без света,
Эту песню Бумбокс (типа "знать бы хотя бы с кем ты"),
Это душное и больное до дрожи лето.
А за фразу про "я люблю тебя" уж прости.

Помню запах тебя - он въедался почти что в кости,
Как смотрела в глаза (при твоём-то высоком росте),
Как курила в окно - от усталости или злости,
И как долго в ушах звенело, что се ля ви.

Помню почерк неровный, глаза чуть темнее ночи,
Твой шикарный оскал и о том, что ты тёплый очень,
Помню голос твой - нет красивее или звонче,
Но пожалуйста, только меня к себе не зови.

Той твари, живущей во мне и лгущей,
Что каждый момент - это всё, пора,
Не хватит на жизнь и строки бегущей.
Не то что уж каши из топора -

Простой доширак заварить не сможет,
А вынесет мозг - словно дважды два.
Накормит, умоет и спать уложит
И глотку порвет, отвернись едва.

Бесценна, безумна и одинока,
Размашистый почерк, циничный взгляд
Огромных глазищ карих с поволокой,
И каждое слово - огонь и яд.

Такую не встретишь в толпе случайно,
Но в принципе можешь придумать сам.
Она же плоха и непостоянна
И роет себе миллиарды ям.

Такой-то вот дряни не то что яду -
Всей желчи ей хватит на два глотка.
Коснётся ладони, секунду рядом,
А в следующий миг - "я ушла, пока".

Такую не ценишь и любишь больно
И помнишь, не в силах уже забыть.
А эта вгрызается в плоть, довольна.
Она поклялась никому не быть

Невестой, подругой, женой, сестрицей,
Не чувствовать боли и не любить.
Вся жизнь её - бой под Аустерлицем:
Не выжить, так сдохнуть. Не петь, так выть.

Даже мёртвые в курсе, что мне без тебя - никак.
Твои фотки врезаются в память как ножик в масло.
А вчера я вот выбила кисть о дверной косяк.
А потом мне опять приснилось "да, я согласна".

А потом пели птицы и кто-то стрелял не в нас,
Хоронили не нас и не наши дрожали струны.
А ты всё удивлялся: "Ну как же Господь не спас?"

К чёрту бога. Мой личный святой безвозмездно умер.

«Давай завтра.» И тело стынет как монумент.
Он бросает тебе привет или не привет.
«Давай завтра» по голове как кувалдой бьет –
Не спасает ни алкоголь, ни другой, ни кот.

Давай завтра я сам приду, полюблю, спасу.
Давай завтра я в небе устрою тебе грозу
/Или в жизни/. Давай принесу тебе сигарет.
Давай завтра скажу, я люблю тебя или нет.

Давай завтра поедем в Икею и купим стол.
Давай завтра я даже забуду про свой футбол.
Давай завтра на крышу и звезды считать вдвоем.
Давай завтра совру, что ни я ни ты не умрем.

Давай завтра я принесу для тебя цветы.
Давай завтра рванем в СПб разводить мосты.
Давай завтра я брошу курить, а ты бросишь жрать.
Давай завтра мы поклянемся не умирать.

«Давай завтра» - когда трешься носом в его плечо.
«Давай завтра» - когда хочешь поговорить ни о чем.
«Давай завтра, устал» - когда просишь его помочь.
«Давай завтра» - когда говоришь, что вот будет дочь.
___________________________________________
Набираешь его и молишься, чтобы понял.
Мол, хотела бы слышать в квартире твои шаги.
«Давай завтра» - бесцветным голосом в телефоне.
Что-то хочешь сказать – а в трубке уже гудки…

Он живёт не в Питере, мама, нет.
У него в кармане пустая пачка от сигарет,
У него жена недавно третьего родила,
Мусора вчера отобрали его права.

Мам, у него на джинсах следы от грязи и никотин,
И отец его умер, не дожив до своих седин,
Его мама смотрит по телеку всякую дребедень:
Как учить прощать и лечить людей.

Мам, его дети бездарные и посредственные глупцы.
Дочь ходит в садик, сын в школу, а младший спит.
Его Ангел уже устал для него рожать,
Ей бы денег побольше и дом с видом на ландшафт.

У него на работе у всех есть карьерный рост,
А он может талантливо разве что двинуть тост,
Предварительно прочитав его в интернете.
И у этих кретинов, мам, тоже бывают дети!
_________________________________________
Мои дети не будут гениями, увы. Безотцовщинами - да, циниками - да, скептиками - да, но не гениями.

Маргарита без мастера. Герда - ура! - без Кая.
Королева без королевства и короля.
Белоснежка без гномов и Золушка забухала.
Сказки вдребезги. Я уже не люблю тебя.

Мои книжечки стали другими и прозаичней,
Мои мальчики выросли в возрасте раза в два,
Мои девочки красятся ярче и неприличней,
Мои пальцы уже не вцепляются в рукава.

В моём мире нет ни Белоснежки, ни Кая с Гердой,
В списке важности дел номер первый всегда уборка,
Я уже и забыла, что раньше бывала верной
И неделю фильтрую мир своей новой чёлкой.

Маргарита без мастера. Герде пиздец без Кая.
И Ассоль убирает пустую ладонь в рукав.
Королева без королевства. А я - пустая:
Ты мой трон, на который - увы! - у меня нет прав.

У меня для тебя -
Смерть
С интервалами в два
Сна.
Там тебе без меня -
Гореть,
А мне тут без тебя -
Весна.

У меня для тебя -
Боль,
Одиночество и
Страх.
У меня же тут
Алкоголь
И царапины на
Руках.

У меня к тебе - ци-
низм.
У тебя же ко мне -
Боль.
У меня без тебя -
Жизнь.
У тебя без меня -
Ноль.

Ели суши,
Запали в душу,
Але, послушай -
Опять простужен.
___________________________
Бедная девочка, раненая навылет,
Весь твой скелет из тела топорно вынут.
Всю же тебя раздарят кому попало.
Милая девочка, что тебе не хватало?
________________________________
Мне двадцать, я мёртвый груз.
Взорвусь.
Им тридцать, они не жильцы -
Ловцы.
______________________________
Мой мертвый город в зелени постиюньской.
Волосы медь раздали и стали тусклыми.
Лето летит к чертям в первый день июля.
Город меня убивает навылет пулей.
____________________________________
Я умру, и меня растащат на сувениры
Много пьющие девочки в пустые свои квартиры.
Мол, смотри-ка, детка: в душе и на стенах - дыры,
И женаты уже давно наши все кумиры.
_____________________________________
Я всегда западаю на пятибуквенных. -
Это как проклятие, что не снять без Мерлина,
Это мне на череп - не вшито - всверлено:
Мол, живи одна среди всех придуманных.
Я всегда западаю на пятибуквенных.
___________________________________
Детка взрослеет. Месяц без сигарет.
Красное золото волосы и диета.
Детка цинична. Деточке двадцать лет.
И на дворе - не последнее (дай бог!) лето.

Он темнее меня на тон и грубее меня на яд.
Он не держится за меня, и от этого он нужней.
Его пальцы скользят по шее и на плечи сползает взгляд.
Он смеется, когда я плачу. Врет, что я для него важней

Всех невстреченных и ушедших, всех любимых и неродных.
/Ночь лакала с его ладони тонкий запах его духов/
Он такой для меня тяжелый, как внезапный удар поддых:
Начинаешь ценить все вдохи до тяжелых стальных оков.

Он повыше меня на фут и взрослее меня на жизнь.
Улыбается сквозь цинизм, нервно курит и пьет абсент.
Разгоняется до двухсот, усмехается, мол, держись.
Для него я на третьем месте после виски и сигарет.

Он отпустит меня под утро, поцелует меня в висок.
«Как приедешь, так позвони.» А во взгляде сверкает яд.
Он циничней меня на смерть и с текилой мешает сок.
Он не держится за меня, но всегда мне безумно рад.