Окаменевшими сердцами
Мы бьем по клавишам любви.
И онемевшими руками
Играем струнами души.
И опустевшими глазами
Мы ищем проблеск среди ночи.
Заледеневшими губами
Наслать пытаемся мы порчи.
За идеальными телами
Скрываем мрак души своей.
И утонченными шипами
Убить пытаемся скорей.
И кровоточащие раны
Мы прячем тщательней других.
И потому уходим рано,
Что предаем себя самих.
Мы бьем по клавишам любви.
И онемевшими руками
Играем струнами души.
И опустевшими глазами
Мы ищем проблеск среди ночи.
Заледеневшими губами
Наслать пытаемся мы порчи.
За идеальными телами
Скрываем мрак души своей.
И утонченными шипами
Убить пытаемся скорей.
И кровоточащие раны
Мы прячем тщательней других.
И потому уходим рано,
Что предаем себя самих.
Любовь
Я не могу пририфмовать любовь,
Пишу, болит, теряю смысл -
Нашла два слова - боль и кровь.
Боюсь признать сумбурность мысли.
Мой мир кричит от безисходности,
А сердце, плача, глотает аспирин
От ревности, предательства и гордости,
От глупостей, что мы с тобой творим.
Пишу, болит, теряю смысл -
Нашла два слова - боль и кровь.
Боюсь признать сумбурность мысли.
Мой мир кричит от безисходности,
А сердце, плача, глотает аспирин
От ревности, предательства и гордости,
От глупостей, что мы с тобой творим.
Поэт во мне
Ты не ищи в стихах спасенья –
Здесь лишь душа безумного поэта.
Психоз в миниатюре, мертвый гений –
Душа, погибшая вне тьмы и света.
Всего лишь тень, забытая на рубеже,
Улыбка, без лица, судьбы и цели
Слеза, что не скатилась по щеке,
И пафос, не доказанный на деле.
Вне смерти и жизни, на обрыве –
В расцвете лет, в упадке сил,
В огне, во льду, в заброшенном массиве –
Я искренне пытаюсь нарисовать красивый мир.
Здесь лишь душа безумного поэта.
Психоз в миниатюре, мертвый гений –
Душа, погибшая вне тьмы и света.
Всего лишь тень, забытая на рубеже,
Улыбка, без лица, судьбы и цели
Слеза, что не скатилась по щеке,
И пафос, не доказанный на деле.
Вне смерти и жизни, на обрыве –
В расцвете лет, в упадке сил,
В огне, во льду, в заброшенном массиве –
Я искренне пытаюсь нарисовать красивый мир.